Бирмингемский университет

Бирмингемский университет
Оригинальное название	University of Birmingham
Девиз	лат. Per Ardua Ad Alta, «Через трудности к вершинам»
Год основания	1825; в 1900 получена Королевская университетская хартия
Тип	Государственный
Ректор	Профессор Дэвид Иствуд
Президент	Сэр Доминик Кэдбери
Студенты	30,832
Расположение	г. Бирмингем, графство Уэст-Мидлендс, Англия, Великобритания.
Юридический адрес	University of Birmingham, Edgbaston, Birmingham, B15 2TT, UK
Сайт	[www.birmingham.ac.uk mingham.ac.uk]

К:Учебные заведения, основанные в 1825 году

Би́рмингемский университе́т (англ. University of Birmingham, лат. Universitas Birminghamiensis) — один из наиболее крупных и престижных университетов Великобритании и мира. Расположен в центральной части города Бирмингем, Англия. Входит в состав элитной группы «Рассел», а также является главным и самым старым среди «краснокирпичных университетов» Великобритании.

Количество студентов превышает 30 тысяч человек, а площадь главного кампуса 330 га, благодаря чему Бирмингемский университет является самым крупным учебным заведением в центральной Англии.

По состоянию на 2007 год Бирмингемский университет занимает 4 строчку в рейтинге самых востребованных среди абитуриентов университетов Великобритании со средним показателем в 9 человек на место, при том, что бюджетных мест, как и во всех ВУЗах Великобритании, в нём нет. Университет входит в десятку лучших университетов Великобритании и в ТОП-60 в мире.

Выдающиеся выпускники и преподаватели

Среди выпускников Бирмингемского университета 8 лауреатов Нобелевской премии.
Ф. Астон — английский физик, член Лондонского королевского общества (1921), лауреат Нобелевской премии по химии за 1922 год. В 1919 году, сконструировал масс-спектрометр, с помощью которого Астон открыл 213 устойчивых изотопов химических элементов, построил первую кривую упаковочных коэффициентов, характеризующую энергию связи атомных ядер
Сэр Уолтер Хоуорс — английский химик-органик и биохимик, член Лондонского королевского общества (1928), лауреат Нобелевской премии по химии 1937 за синтез аскорбиновой кислоты (витамин С). В годы 2-й мировой войны участвовал в разработках, связанных с атомным оружием
Лорд Роберт Сесил — ректор Бирмингемского университета (1918—1944), лауреат Нобелевской премии мира 1937 года
Сэр Питер Медавар — английский биолог, лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине 1960 за работы по росту и старению организма, его реакциям на пересадки тканей. Член Лондонского королевского общества (1949)
М. Уилкинс — биофизик, лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине 1962 «за открытия, касающиеся молекулярной структуры нуклеиновых кислот и их значения для передачи информации в живой материи»
Д. Вейн — британский фармаколог, лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине 1982 года за изучение фармакологических свойств аспирина
П. Нерс — британский биохимик, лауреат Нобелевской премии в области медицины и физиологии 2001 года, награждённый за открытие регуляции клеточного цикла эукариот циклином и циклин-зависимыми киназами. Президент Королевского общества. Президент Рокфеллеровского университета
П. Баллок — лауреат Нобелевской премии мира 2007 года за труды в области сохранения почвы и глобального изменения климата
Д. Чемберлен — ректор Бирмингемского университета, при котором университету была выдана Королевская хартия. Был мэром Бирмингема, государственным секретарем по делам торговли. С 1895 по 1903 — генеральный управляющий британскими колониями. Отец Н. Чемберлена
Н. Чемберлен — 60-й Премьер-министр Великобритании 1937—1940
С. Болдуин — 55-й, 57-й и 59-й Премьер-министр Великобритании в 1923—1924, 1924—1929 и 1935—1937 годах
В. Эймос — государственный секретарь по международному развитию (2003), лидер Палаты Лордов (2003—2007), посол Великобритании в Австралии (2009—н.в.)
Р. Ху Тсю Тау — глава Монетного Двора Сингапура (1983), министр финансов Сингапура (1985—2001), президент сингапурского отделения Shell
Э. Иден – ректор Бирмингемского университета (1945–1973), Министр иностранных дел Великобритании (1935–1938, 1940–1945), 64-й Премьер-министр Великобритании (1955–1957)
Ч. Лиангью — 12й мэр Шанхая
П. Кристи — Премьер-министр Багамских островов
Д. Мутаса — Министр государственной безопасности Зимбабве (2005—2009), Руководитель Администрации Президента Зимбабве (2009-н.в.)
Барон Эрик Ролл — директор Банка Англии (1968—1977), генеральный директор газеты The Times
Э. Уидкомб — британский политик, министр внутренних дел (1995—1997), теневой министр здравоохранения (1998—1999), теневой министр внутренних дел (1999—2001)
А. Хиндави — министр экономического развития Иордании
Д. Г. Пойнтинг — разработал теорию вектора Пойнтинга, впервые в мире вычислил вес Земли
Сэр Майкл Джексон — британский генерал, глава Вооружённых сил Великобритании (2003—2008)
Сэр Л. Дональдсон — Главный санитарный врач Великобритании (1998-н.в.)
Б. Коккрофт — Главный стоматолог Англии (2005-н.в.)
М. Олифант — австралийский физик-экспериментатор, первооткрыватель трития. Сыграл одну из ключевых ролей в создании ядерного оружия США и Великобритании. 1937—1950 гг. профессор физики в Бирмингемском университете, где создал один из первых в мире синхрофазотронов
Сэр Доминик Кэдбери — действующий ректор Бирмингемского Университета. С 1983 по 1993 работал исполнительным директором компании Cadbury, а затем заместителем генерального директора медиа-гиганта EMI. Внук Джорджа Кэдбери, основателя шоколадной династии Cadbury
Д. Келли — эксперт по биологическому оружию Министерства обороны Великобритании и ООН
М. Яо Чи — вице-спикер Сингапурского Парламента
Г. Орием Окелло — Министр иностранных дел Уганды. До этого был Министром образования и спорта. Сын генерала Тито Окелло, бывшего президента Уганды
Д. А. Гилл — президент футбольного клуба Манчестер Юнайтед, член совета директоров Футбольной ассоциации Англии
П. Хэд — один из основателей и руководителей британской команды Формулы-1 WilliamsF1
М. Ки — генеральный директор O2, одного из крупнейших сотовых операторов Великобритании (2й после Orange)
Д. Ма Тао-Ли — Главный судья Верховного Суда Гонконга
С. Ле Бон — британский певец и музыкант, основатель и вокалист группы Duran Duran
Принц Манучер Мирза — иранский принц. В 1950-х годах был директором «Национальной иранской нефтяной компании» и одним из инициаторов создания ОПЕК. Позднее стал послом Ирана в Венесуэле.
С. Бейкер — главный редактор журнала Cosmopolitan
Р. Нери Вела — первый и единственный мексиканский космонавт
Сэр Генри Фоулер — британский инженер, на протяжении многих лет в начале XX века был Генеральным инженером-конструктором в компании LMS, которая управляла всеми железнодорожными путями Лондона, Центральной Англии и Шотландии
Э. Пол — была лидером американского движения за право женщин участвовать в голосованиях. Благодаря ей была принята Девятнадцатая поправка к Конституции США, позволившая женщинам голосовать. Была женой Ч. Артура, 21-го Президента США
Мо Ибрагим — известный африканский миллиардер и предприниматель, консультант (мобильные коммуникации), создатель Индекса Мо Ибрагима
Брайан Харли — известный географ и историк картографии, учился и работал в университете Бирмингема до переезда в США.

Интересные факты

• Премьер-министрами Великобритании становились выпускники только четырёх университетов — Оксфордского, Кембриджского, Эдинбургского и Бирмингемского.
• В галерее факультета изобразительных искусств университета имеются подлинники работ Ван Гога, Пикассо, Моне, Рубенса, Боттичелли и многих других выдающихся художников.
• Университетская башня «Старый Джо» на 4 метра выше «Биг-Бена».
• Диапазон изучаемых в Бирмингемском университете дисциплин столь велик, что уступает лишь Кембриджскому университету.
• Сэр Астон Уэбб, главный архитектор Бирмингемского университета, был президентом Королевской Академии художеств. Он также создал мемориал в честь Королевы Виктории, который расположен у входа в Букингемский дворец, современный фасад которого тоже построил Уэбб.
• Первая в Великобритании заправочная станция для автомобилей, использующих водород вместо бензина, появилась на территории Бирмингемского университета.
• Среди всех учебных заведений Великобритании только у Бирмингемского университета есть своя железнодорожная станция.
• Бирмингемский университет был первым в Великобритании, куда абитуриенты поступали на равных условиях, в независимости от их вероисповедания и социального положения.
• Первое студенческое общежитие для женщин в Великобритании появилось именно в Бирмингемском университете.
• В 1940 году два студента Бирмингемского университета изобрели устройство, способное излучать микроволны, что в дальнейшем привело к разработке радара и бытовой СВЧ печи.
• В Бирмингемском университете еженедельно расходуется более 1 млн фунтов на поддержание зданий и территории.
• Бизнес-школа Бирмингемского университета, основанная в 1902 году, является первой в Великобритании.
• В 1858 году Томас Гем и Аугурио Перера изобрели современный теннис в своем доме, который находится недалеко от университета.
• В магистратуре Бирмингемского университета учится 80-летний студент.
• Университетская библиотека является одной из крупнейших в Великобритании. В ней имеются уникальные издания Библии 1566 года, Шекспира, первые издания работ Чарльза Диккенса. В общей сложности, в библиотеке хранится более 6 млн книг и рукописей, 120 тысяч из которых изданы до XIX века. Если сложить все книги из университетской библиотеки друг на друга, получится стопка в 8 раз выше Эвереста и практически достигающая космоса.

Галерея

• Birmingham Business School.jpg

  Здание экономического факультета

• UoBirmingham Observatory.jpg

  Университетская обсерватория

• BirminghamBarberInstitute.jpg

  Факультет изобразительных искусств

• BirminghamBUGS.jpg

  Здание Студенческого Союза

• Birmingham Business School, at night.jpg

  Здание экономического факультета ночью

Отрывок, характеризующий Бирмингемский университет

– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.


На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»

Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
– Mon cher, [Дорогой мой,] – бывало скажет входя в такую минуту княжна Марья, – Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно.
– Ежели бы было тепло, – в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, – то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана. Вот что следует из того, что холодно, а не то чтобы оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, – говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем, внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.


Князь Андрей приехал в Петербург в августе 1809 года. Это было время апогея славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов. В этом самом августе, государь, ехав в коляске, был вывален, повредил себе ногу, и оставался в Петергофе три недели, видаясь ежедневно и исключительно со Сперанским. В это время готовились не только два столь знаменитые и встревожившие общество указа об уничтожении придворных чинов и об экзаменах на чины коллежских асессоров и статских советников, но и целая государственная конституция, долженствовавшая изменить существующий судебный, административный и финансовый порядок управления России от государственного совета до волостного правления. Теперь осуществлялись и воплощались те неясные, либеральные мечтания, с которыми вступил на престол император Александр, и которые он стремился осуществить с помощью своих помощников Чарторижского, Новосильцева, Кочубея и Строгонова, которых он сам шутя называл comite du salut publique. [комитет общественного спасения.]
Теперь всех вместе заменил Сперанский по гражданской части и Аракчеев по военной. Князь Андрей вскоре после приезда своего, как камергер, явился ко двору и на выход. Государь два раза, встретив его, не удостоил его ни одним словом. Князю Андрею всегда еще прежде казалось, что он антипатичен государю, что государю неприятно его лицо и всё существо его. В сухом, отдаляющем взгляде, которым посмотрел на него государь, князь Андрей еще более чем прежде нашел подтверждение этому предположению. Придворные объяснили князю Андрею невнимание к нему государя тем, что Его Величество был недоволен тем, что Болконский не служил с 1805 года.
«Я сам знаю, как мы не властны в своих симпатиях и антипатиях, думал князь Андрей, и потому нечего думать о том, чтобы представить лично мою записку о военном уставе государю, но дело будет говорить само за себя». Он передал о своей записке старому фельдмаршалу, другу отца. Фельдмаршал, назначив ему час, ласково принял его и обещался доложить государю. Через несколько дней было объявлено князю Андрею, что он имеет явиться к военному министру, графу Аракчееву.
В девять часов утра, в назначенный день, князь Андрей явился в приемную к графу Аракчееву.
Лично князь Андрей не знал Аракчеева и никогда не видал его, но всё, что он знал о нем, мало внушало ему уважения к этому человеку.
«Он – военный министр, доверенное лицо государя императора; никому не должно быть дела до его личных свойств; ему поручено рассмотреть мою записку, следовательно он один и может дать ход ей», думал князь Андрей, дожидаясь в числе многих важных и неважных лиц в приемной графа Аракчеева.
Князь Андрей во время своей, большей частью адъютантской, службы много видел приемных важных лиц и различные характеры этих приемных были для него очень ясны. У графа Аракчеева был совершенно особенный характер приемной. На неважных лицах, ожидающих очереди аудиенции в приемной графа Аракчеева, написано было чувство пристыженности и покорности; на более чиновных лицах выражалось одно общее чувство неловкости, скрытое под личиной развязности и насмешки над собою, над своим положением и над ожидаемым лицом. Иные задумчиво ходили взад и вперед, иные шепчась смеялись, и князь Андрей слышал sobriquet [насмешливое прозвище] Силы Андреича и слова: «дядя задаст», относившиеся к графу Аракчееву. Один генерал (важное лицо) видимо оскорбленный тем, что должен был так долго ждать, сидел перекладывая ноги и презрительно сам с собой улыбаясь.
Но как только растворялась дверь, на всех лицах выражалось мгновенно только одно – страх. Князь Андрей попросил дежурного другой раз доложить о себе, но на него посмотрели с насмешкой и сказали, что его черед придет в свое время. После нескольких лиц, введенных и выведенных адъютантом из кабинета министра, в страшную дверь был впущен офицер, поразивший князя Андрея своим униженным и испуганным видом. Аудиенция офицера продолжалась долго. Вдруг послышались из за двери раскаты неприятного голоса, и бледный офицер, с трясущимися губами, вышел оттуда, и схватив себя за голову, прошел через приемную.
Вслед за тем князь Андрей был подведен к двери, и дежурный шопотом сказал: «направо, к окну».
Князь Андрей вошел в небогатый опрятный кабинет и у стола увидал cорокалетнего человека с длинной талией, с длинной, коротко обстриженной головой и толстыми морщинами, с нахмуренными бровями над каре зелеными тупыми глазами и висячим красным носом. Аракчеев поворотил к нему голову, не глядя на него.
– Вы чего просите? – спросил Аракчеев.
– Я ничего не… прошу, ваше сиятельство, – тихо проговорил князь Андрей. Глаза Аракчеева обратились на него.
– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.


Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.