Битва при Ольдендорфе
Координаты: 50°04′59″ с. ш. 14°19′55″ в. д. / 50.08306° с. ш. 14.33194° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=50.08306&mlon=14.33194&zoom=14 (O)] (Я)
| Битва при Ольдендорфе | |||
| Основной конфликт: Тридцатилетняя война | |||
 | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
Решительная победа шведов | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Битва при Ольдендорфе — сражение Тридцатилетней войны, произошедшее 8 июля 1633 года, около Хессиш-Ольдендорфа в Нижней Саксонии в ходе которого шведские войска нанесли решающее поражение имперской армии.
Содержание
Предыстория
Ландграф Гессен-Касселя, Вильгельм V, союзник Швеции вел успешную кампанию в Вестфалии, Рурской области и Зауэрланде. Имперскую армию в районе реки Везер в 1633 году возглавлял Йобст Максимилиан фон Гронсфельд. Сражению предшествовала осада шведами имперского города Хамельн, начатая в марте 1633 года при поддержке Гессенских и Люнебургских войск.
Битва
8 июля 1633 года шведская армия под командованием Георга Брауншвейг-Люнебургского и маршала Dodo zu Innhausen und Knyphausen столкнулась с шедшей на помощь осаждённому городу имперской армией под командованием фельдмаршала Йобста Максимилиана фон Гронсфельда, графа Жан-Филиппа Эжена де Мероде и Лотара Дитриха барона фон Беннингхаузена. У Мероде было 4450 пехотинцев и 1245 сабель, Беннингхаузен возглавлял отряд в 4475 пехотинцев и 2060 кавалерии, Гронсфельд имел 2000 пехоты и 600 сабель. Противники встретились у Хессиш-Ольдендорфа, к северо-западу от Хамельна.
Обе армии решили атаковать, что было редким событием в Тридцатилетней войне, которое случалось также в обеих битвах при Брейтенфельде. Левым крылом шведских войск командовал гессен-кассельский генерал, в будущем имперский фельдмаршал Петер Эппельман Меландер, граф фон Хольцапфель. Шведы получили подкрепление, бригаду под командованием фельдмаршала Торстен Стольхандске. Имперский фельдмаршал Готфрид фон Geelen к месту сражения опоздал.
Фельдмаршал Гронсфельд был взят в плен, его крыло был разбито Меландером, имперцы потеряли более 3000 убитыми и раненными и 1000 пленными. Шведы потеряли 700 человек убитыми и раненными.
Последствия
Победу шведов в Ольдендорфе и последующую их победу в битве при Пфаффенхофене 11 августа уравновешивает победа имперцев в битве при Штейнау 10 октября. В целом, противники находились «на равных условиях» в 1633 году. Но всё изменилось в следующем году. Хоть шведы и выиграли битву Лигнице 8 мая и битву при Ландсхуте 22 июля, однако, их поражение в битве при Нёрдлингене 6 сентября 1634 года кардинально изменило расстановку сил.
Пражский мир примирил многие протестантские княжества с императором, и в первую очередь курфюршество Саксонское. Швеция и Гессен-Кассель остались одни против растущей антишведской, про-габсбургской коалиции в 1635 году. Этот дисбаланс в конечном счёте стал причиной вступления Франции в Тридцатилетнюю войну.
Напишите отзыв о статье "Битва при Ольдендорфе"
Литература
- Bedürftig Friedemann. Der Dreissigjährige Krieg: Ein Lexikon. — Primus, 2006.
- Burschel Peter. Söldner im Nordwestdeutschland des 16. und 17. Jahrhunderts. — Vandenhoeck & Ruprecht, 1994.
- Guthrie William P. Battles of the Thirty Years War: from White Mountain to Nordlingen, 1618-1635. — Greenwood Publishing Group, 2002.
- Guthrie William P. The later Thirty Years War: from the Battle of Wittstock to the Treaty of Westphalia. — Greenwood Publishing Group, 2003.
- Jaques Tony. Dictionary of Battles and Sieges: F-O. Volume 2 of Dictionary of Battles and Sieges: A Guide to 8,500 Battles from Antiquity Through the Twenty-first Century. — Greenwood Publishing Group, 2007.
- Schattkowsky Martina. Witwenschaft in der frühen Neuzeit: Fürstliche und adlige Witwen zwischen Fremd- und Selbstbestimmung. — University of Leipzig, 2003.
Отрывок, характеризующий Битва при Ольдендорфе
Он пожал плечами и развел руками. Пьер хотел было сказать что то: разговор интересовал его, но Анна Павловна, караулившая его, перебила.– Император Александр, – сказала она с грустью, сопутствовавшей всегда ее речам об императорской фамилии, – объявил, что он предоставит самим французам выбрать образ правления. И я думаю, нет сомнения, что вся нация, освободившись от узурпатора, бросится в руки законного короля, – сказала Анна Павловна, стараясь быть любезной с эмигрантом и роялистом.
– Это сомнительно, – сказал князь Андрей. – Monsieur le vicomte [Господин виконт] совершенно справедливо полагает, что дела зашли уже слишком далеко. Я думаю, что трудно будет возвратиться к старому.
– Сколько я слышал, – краснея, опять вмешался в разговор Пьер, – почти всё дворянство перешло уже на сторону Бонапарта.
– Это говорят бонапартисты, – сказал виконт, не глядя на Пьера. – Теперь трудно узнать общественное мнение Франции.
– Bonaparte l'a dit, [Это сказал Бонапарт,] – сказал князь Андрей с усмешкой.
(Видно было, что виконт ему не нравился, и что он, хотя и не смотрел на него, против него обращал свои речи.)
– «Je leur ai montre le chemin de la gloire» – сказал он после недолгого молчания, опять повторяя слова Наполеона: – «ils n'en ont pas voulu; je leur ai ouvert mes antichambres, ils se sont precipites en foule»… Je ne sais pas a quel point il a eu le droit de le dire. [Я показал им путь славы: они не хотели; я открыл им мои передние: они бросились толпой… Не знаю, до какой степени имел он право так говорить.]
– Aucun, [Никакого,] – возразил виконт. – После убийства герцога даже самые пристрастные люди перестали видеть в нем героя. Si meme ca a ete un heros pour certaines gens, – сказал виконт, обращаясь к Анне Павловне, – depuis l'assassinat du duc il y a un Marietyr de plus dans le ciel, un heros de moins sur la terre. [Если он и был героем для некоторых людей, то после убиения герцога одним мучеником стало больше на небесах и одним героем меньше на земле.]
Не успели еще Анна Павловна и другие улыбкой оценить этих слов виконта, как Пьер опять ворвался в разговор, и Анна Павловна, хотя и предчувствовавшая, что он скажет что нибудь неприличное, уже не могла остановить его.
– Казнь герцога Энгиенского, – сказал мсье Пьер, – была государственная необходимость; и я именно вижу величие души в том, что Наполеон не побоялся принять на себя одного ответственность в этом поступке.
– Dieul mon Dieu! [Боже! мой Боже!] – страшным шопотом проговорила Анна Павловна.
– Comment, M. Pierre, vous trouvez que l'assassinat est grandeur d'ame, [Как, мсье Пьер, вы видите в убийстве величие души,] – сказала маленькая княгиня, улыбаясь и придвигая к себе работу.
– Ah! Oh! – сказали разные голоса.
– Capital! [Превосходно!] – по английски сказал князь Ипполит и принялся бить себя ладонью по коленке.
Виконт только пожал плечами. Пьер торжественно посмотрел поверх очков на слушателей.
– Я потому так говорю, – продолжал он с отчаянностью, – что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека.
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
