Большие Валговицы

Деревня Большие Валговицы Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Ленинградская областьЛенинградская область Муниципальный район Кингисеппский Сельское поселение Котельское Координаты 59°39′02″ с. ш. 28°31′34″ в. д.59.650477° с. ш. 28.525985° в. д. / 59.650477; 28.525985    Первое упоминание 1500 год Прежние названия Волговицы, Волговичи, Большие Вельговицы, Большие Вальговицы Население ▲ 29 человек (2010) Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +7 81375 Почтовый индекс 188467 Автомобильный код 47 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=41221820005 41 221 820 005]

Больши́е Ва́лговицы (фин. Suuri Valkovitsa) — деревня в Котельском сельском поселении Кингисеппского района Ленинградской области.

История

Впервые упоминается в Писцовой книге Водской пятины 1500 года, как село Валговицы в Никольском Толдожском погосте в Чюди Ямского уезда.

Затем, как деревня Valgovitza by в Толдожском погосте в шведских «Писцовых книгах Ижорской земли» 1618—1623 годов.

На карте Ингерманландии А. И. Бергенгейма, составленной по шведским материалам 1676 года, обозначена как деревня Walgowits.

На шведской «Генеральной карте провинции Ингерманландии» 1704 года, как Wolgowitzabÿ.

Как деревня Волговицы она обозначена на «Географическом чертеже Ижорской земли» Адриана Шонбека 1705 года.

Как деревня Волговичи упомянута на карте Ингерманландии А. Ростовцева 1727 года.

На карте Санкт-Петербургской губернии Ф. Ф. Шуберта 1834 года обозначена деревня Большие Валговицы, состоящая из 24 крестьянских дворов и при ней мыза Валговицкая.

ВАЛГОВИЦЫ — мыза принадлежит жене гвардии ротмистра Фон-дер-Флит, число жителей по ревизии: 11 м. п., 11 ж. п.
БОЛЬШИЕ ВАЛГОВИЦЫ — деревня принадлежит жене гвардии ротмистра Фон-дер-Флит, число жителей по ревизии: 65 м. п., 70 ж. п. (1838 год)

На этнографической карте Санкт-Петербургской губернии П. И. Кёппена 1849 года, упомянута как деревня «Walgowitz», населённая водью.

В пояснительном тексте к этнографической карте она записана как

• мыза Walgowitz (Валговицы), количество её жителей на 1848 год: води — 7 м. п., 7 ж. п., всего 14 человек
• деревня Suur Walgowitz (Большие Валговицы), количество её жителей на 1848 год: води — 63 м. п., 72 ж. п., всего 135 человек.

Согласно карте профессора С. С. Куторги 1852 года деревня Большие Валговицы насчитывала 24 двора.

БОЛЬШИЕ ВЕЛЬГОВИЦЫ — деревня наследников вдовы ротмистра Фон-дер-Флит, 10 вёрст по почтовой, а остальное по просёлочной дороге, число дворов — 21, число душ — 81 м. п. (1856 год)

---

БОЛЬШИЕ ВАЛГОВИЦЫ — деревня, число жителей по X-ой ревизии 1857 года: 92 м. п., 85 ж. п., всего 177 чел.

• BValgovotsy1860.jpg

  План деревни Большие Валговицы. 1860 г.

Согласно «Топографической карте частей Санкт-Петербургской и Выборгской губерний» в 1860 году деревня называлась Большие Вальговицы и насчитывала 26 крестьянских дворов, смежно с ней располагалась мыза Вальговицы помещика фон-дер Флит.

БОЛЬШИЕ ВАЛГОВИЦЫ — деревня владельческая при прудах и колодцах, число дворов — 28, число жителей: 92 м. п., 76 ж. п.; Церковь православная. Часовня. (1862 год)

---

БОЛЬШИЕ ВАЛГОВИЦЫ — село, по земской переписи 1882 года: семей — 40, в них 102 м. п., 99 ж. п., всего 201 чел.

Сборник Центрального статистического комитета описывал деревню так:

БОЛЬШИЕ ВОЛГОВИЦЫ — село бывшее владельческое, дворов — 35, жителей — 192. Церковь православная. (1885 год).

По земской переписи 1899 года:

БОЛЬШИЕ ВАЛГОВИЦЫ — село, число хозяйств — 44, число жителей: 119 м. п., 108 ж. п., всего 227 чел.;
разряд крестьян: бывшие владельческие; народность: русская — 141 чел., финская — 6 чел., смешанная — 80 чел.

В XIX — начале XX века деревня административно относилась к Лужицкой волости 2-го стана Ямбургского уезда Санкт-Петербургской губернии.

По данным «Памятных книжек Санкт-Петербургской губернии» за 1900 и 1905 годы, мыза Валговицы площадью 551 десятина принадлежала наследникам санкт-петербургского купца Ермолая Никитича Игумнова.

С 1917 по 1924 год деревня Большие Валговицы входила в состав Валговицкого сельсовета Котельской волости Кингисеппского уезда.

С 1924 года, в составе Березняцкого сельсовета.

С 1925 года, в составе Валговицского сельсовета.

С 1927 года, в составе Котельского района.

С 1928 года, в составе Великинского сельсовета. В 1928 году население деревни Большие Валговицы составляло 400 человек.

С 1931 года, в составе Кингисеппского района.

По данным 1933 года деревня Большие Валговицы входила в состав Великинского сельсовета Кингисеппского района.

Согласно топографической карте 1938 года деревня насчитывала 72 двора. В центре деревни находились две школы и церковь.

C 1 августа 1941 года по 31 января 1944 года деревня находилась в оккупации.

В 1958 году население деревни Большие Валговицы составляло 156 человек.

По данным 1966 года деревня Большие Валговицы также находилась в составе Великинского сельсовета.

По данным 1990 года деревня Большие Валговицы входила в состав Котельского сельсовета.

В 1997 году в деревне Большие Валговицы проживали 35 человек, в 2002 году — 41 человек (русские — 85 %), в 2007 году — 23.

География

Деревня расположена в северо-восточной части района к югу от автодороги М11.

Расстояние до административного центра поселения — 18 км.

Расстояние до железнодорожной платформы Валговицы — 4 км.

Демография

<timeline> ImageSize = width:500 height:300 PlotArea = left:30 right:40 top:20 bottom:20 TimeAxis = orientation:vertical AlignBars = justify Colors =

 id:gray1 value:gray(0.9)

DateFormat = yyyy Period = from:0 till:400 ScaleMajor = unit:year increment:100 start:0 gridcolor:gray1 PlotData =

 bar:1838 color:gray1 width:1
  from:0 till:157 width:15  text:157 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1848 color:gray1 width:1
  from:0 till:149 width:15  text:149 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1857 color:gray1 width:1
  from:0 till:177 width:15  text:177 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1862 color:gray1 width:1
  from:0 till:186 width:15 text:186 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1882 color:gray1 width:1
  from:0 till:201 width:15  text:201 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1899 color:gray1 width:1
  from:0 till:227 width:15  text:227 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1885 color:gray1 width:1
  from:0 till:192 width:15  text:192 textcolor:red fontsize:8px
bar:1928 color:gray1 width:1
 from:0 till:400 width:15 text:400 textcolor:red fontsize:8px
bar:1958 color:gray1 width:1
 from:0 till:156 width:15 text:156 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1997 color:gray1 width:1
  from:0 till:35 width:15  text:35 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2002 color:gray1 width:1
 from:0 till:41 width:15 text:41 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2007 color:gray1 width:1
  from:0 till:23 width:15  text:23 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2010 color:gray1 width:1
  from:0 till:29 width:15  text:29 textcolor:red fontsize:8px

</timeline>

Достопримечательности

Близ деревни находятся средневековые курганно-жальничные могильники и остатки каменных могильников римского времени.

Отрывок, характеризующий Большие Валговицы

– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
Берг в это время, как бы для того, чтобы высморкаться, достал платок и, глядя на узелок, задумался, грустно и значительно покачивая головой.
– А у меня к вам, папаша, большая просьба, – сказал он.
– Гм?.. – сказал граф, останавливаясь.
– Еду я сейчас мимо Юсупова дома, – смеясь, сказал Берг. – Управляющий мне знакомый, выбежал и просит, не купите ли что нибудь. Я зашел, знаете, из любопытства, и там одна шифоньерочка и туалет. Вы знаете, как Верушка этого желала и как мы спорили об этом. (Берг невольно перешел в тон радости о своей благоустроенности, когда он начал говорить про шифоньерку и туалет.) И такая прелесть! выдвигается и с аглицким секретом, знаете? А Верочке давно хотелось. Так мне хочется ей сюрприз сделать. Я видел у вас так много этих мужиков на дворе. Дайте мне одного, пожалуйста, я ему хорошенько заплачу и…
Граф сморщился и заперхал.
– У графини просите, а я не распоряжаюсь.
– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.