Большое Вознесение

Православный храм
Храм Вознесения Господня в Сторожах, у Никитских ворот
Храм «Большое Вознесение»
Страна	Россия
Город	Москва
Конфессия	Православие
Епархия	Московская городская епархия
Благочиние	Центральное
Тип здания	Церковь
Архитектурный стиль	ампир
Дата основания	XV
Строительство	1798—1816 годы
Статус	Объект культурного наследия РФ № 7710482000
Состояние	действует
Сайт	[bolshoevoznesenie.ru/ Официальный сайт]

 памятник архитектуры (федеральный)

Храм Вознесения Господня в Сторожах, у Никитских ворот («Большое Вознесение») — православный храм Центрального благочиния Московской епархии.

Храм расположен в районе Пресненский, Центрального административного округа города Москвы (Большая Никитская улица, 36). Главный престол освящён в честь праздника Вознесения Господня; приделы в честь сретения Владимирской иконы Божией Матери, в честь праздника усекновение главы Иоанна Предтечи, в честь Николая Чудотворца, в честь иконы Божией Матери «Всех Скорбящих Радость», приставной — в честь святителя Тихона, Патриарха Всероссийского.

История

Существовавшая в этой местности деревянная церковь «Вознесения Господня, что в Сторожах», первое упоминание о которой относится к 1619 году, сгорела в 1629 году. Возможно, название «в сторожах» связано с предпольным деревянным укреплением на опасном западном направлении — острогом.

В 1685—1689 годах царицей Натальей Кирилловной Нарышкиной, чей двор находился неподалёку, на месте нынешнего Столового переулка, был построен каменный Вознесенский храм «о пяти каменных главах» с приделами Владимирской иконы Божией Матери и Святителя Николая — чуть западнее ныне стоящего. Рядом с храмом 7 октября 1774 года Дарья Васильевна Потёмкина купила у князя С. В. Гагарина «большой дом с хоромами». После 1784 года участок перешёл в собственность князя Г. А. Потёмкина, который рассчитывал построить новый храм и превратить его в собор Преображенского полка, шефом которого был. Первоначально к проектированию был привлечён В. И. Баженов; в 1792 году священник Антипа Матвеев сообщал П. В. Лопухину о приготовленном «на сие материалом, состоящим в кирпиче (архитектором полковником Баженовым сделана модель в несколько сот тысяч рублей». Но фундамент прежнего храма оказался недостаточно крепким и было решено строить новый храм рядом, для чего Потёмкин отдал свой двор. Смерть в 1791 году помешала ему осуществлению этих планов, но его племянник Н. П. Высоцкий с братом в 1795 году дали священнику Антипе доверенность и капитал на строительство храма и поручили проектирование новой церкви М. Ф. Казакову. В 1798 году была заложена трапезная с двумя приделами, в которых ныне расположены престолы иконы Божией Матери «Всех Скорбящих Радости» и Николая Чудотворца. Во время пожара 1812 года недостроенное здание выгорело и было завершено в 1816 году. В этой трапезной 18 февраля (2 марта) 1831 состоялось венчание поэта Александра Пушкина с Натальей Гончаровой. К этому времени старая церковь была разобрана, за исключением колокольни, а проект переработан; в сохранившихся чертежах имеются подписи А. Г. Григорьева и Ф. М. Шестакова; в 1830 году О. И. Бове добавил ионические портики на северном и южном фасадах. Лишь в 1845 году строительство было окончено — без запланированной у входа в храм величественной колокольни. После смерти Шестакова работами руководил Е. Д. Тюрин. Окончательно строительство было закончено только в 1848 году А. Г. Григорьевым.

Иконостасы были выполнены в 1840 году архитектором М. Д. Быковским.

Хотя официально храм назывался «Церковь Вознесения Господня за Никитскими Воротами», в народе широко распространилось название «Большое Вознесение», в отличие от «Малого Вознесения» — более старой церкви, построенной в 1634 году, у которой официальное название было «Церковь Вознесения Господня на Никитской в Белом городе» (ныне — Большая Никитская улица, 18).

Здание в целом выполнено в стиле ампир. Основой является монументальный прямоугольный объём (четверик), украшенный боковыми портиками, в которых находятся боковые престолы: Сретения иконы Владимирской Божией Матери и Усекновения главы Иоанна Предтечи. Четверик завершается цилиндрическим световым барабаном с полусферическим золоченым куполом. Со стороны площади примыкает полукруглая апсида. Внутренняя часть церкви обладала прекрасной акустикой. Ныне здание является архитектурной доминантой площади.

Прихожанами церкви были многие представители интеллигенции, дворянства и купечества, жившие рядом. В ней в 1863 году отпевали М. С. Щепкина, в 1928 году — М. Н. Ермолову. В храме были погребены сёстры Г. А. Потёмкина: Мария Александровна Самойлова, Пелагея Александровна Высоцкая и Надежда Александровна Потёмкина.

13 ноября 1917 года в церкви отпевали юнкеров и офицеров, погибших во время октябрьских боев в Москве. В 1920 году Фёдор Шаляпин читал в церкви «Апостола» на венчании своей дочери Ирины.

5 апреля 1925 года в храме совершил своё последнее богослужение Патриарх Московский и всея России Тихон; за богослужением был поставлен во епископа Сергий (Никольский).

В 1931 году церковь закрыли. В здании разместился склад тары, затем гараж. Иконостасы разобрали (старинные иконы сожгли прямо в здании храма), закрасили стенную роспись, устроили межэтажные перекрытия, возвели перегородки, в апсиде алтаря пробили ворота, разобрали портики и устроили новые оконные проёмы. В 1937 году снесли шатровую колокольню XVII века. В 1960-х годах в здании размещалась лаборатория высоковольтного газового разряда и молниезащиты Энергетического института имени Г. М. Кржыжановского. К визиту в СССР в 1972 году президента США Р. Никсона провели косметический ремонт здания. В 1987 году вывели лабораторию — планировалось провести реставрацию и разместить в помещениях концертный зал.

В 1990 году здание передали Русской православной церкви, и 23 сентября 1990 года в нём возобновились регулярные богослужения; на праздник Вознесения Господня, храм был освящен архиерейским чином. Приделы и алтарь в то время были поделены на два этажа, а в полу зияли провалы, которые приходилось закрывать листами фанеры и досками. В начале 1990-х годов прошла реконструкция здания; в 1993—1994 годах обновили фасады.

Во время работ был обнаружен фундамент снесённой в 1937 году колокольни, на котором в 2002—2004 годах с западной стороны храма была построена новая, ранее не существовавшая 61-метровая колокольня, проект которой разработал архитектор-реставратор О. И. Журиным на основе неосуществлённого проекта Ф. М. Шестакова. Патриарх Алексий II освятил новую колокольню 20 мая 2004 года. В 2002—2009 и в 2012 годах отреставрировали фасады здания и восстановили трапезную, устроили пандус и переделали лестницу со стороны Малой Никитской улицы, восстановили ограду.

В 2007 году в церкви прошло отпевание историка и исследователя русской архитектуры А. И. Комеча.

Современное состояние

В церкви хранятся чтимые икона Иверской Божией Матери, икона великомученика Пантелеимона, икона святителя Николая, иконы "Всецарицы" и "Казанской" Божей Матери, образ святого Патриарха Тихона, образ прп. Сергия Радонежского башмачок с мощей св. Спиридона Тримифунтского.

К приходу храма приписан храм-часовня Бориса и Глеба на Арбатской площади.

При храме действует Воскресная школа

Клир

• Протоиерей Владимир Диваков — настоятель храма (с 31 августа 1990 года), благочинный Центрального округа, секретарь Патриарха по городу Москве (с 2009 года)
• Протоиерей Владислав Цыпин
• Протоиерей Борис Давыдов
• Протоиерей Владимир Антонов
• Протоиерей Димитрий Бердников
• Священник Андрей Колганов
• Протодиакон Димитрий Казанцев

См. также

• Малое Вознесение

Литература

• Паламарчук П. Г. Сорок сороков. Москва в границах Садового кольца : Китай-город, Белый город, Земляной город, Замоскворечье. — М.: АО «Книга и бизнес», АО «Кром», 1994. — Т. 2. — С. 297—304. — 646 с. — 25 000 экз. — ISBN 5-7119-0013-7.
• [www.runivers.ru/bookreader/book408787/#page/95/mode/1up Храм Вознесения Господня в Москве] // «Русский архив». — М.: Университетская типография (М. Катков), 1882. — Вып. 3—4. — С. 91—96.
• Васькин А. А Я не люблю московской жизни, или Что осталось от пушкинской Москвы. — М., 2010.

Ссылки

• [russian-church.ru/viewpage.php?cat=moscow&page=286 Храм Вознесения Господня на russian-church.ru]
• [www.patriarchia.ru/db/text/416274.html Храм Вознесения Господня на patriarchia.ru]
• [days.pravoslavie.ru/Hram/73.htm Храм Вознесения Господня на pravoslavie.ru]
• [sobory.ru/article/index.html?object=02267 Храм Вознесения Господня на sobory.ru]

Отрывок, характеризующий Большое Вознесение

Кучер Пьера сердито кричал на обоз раненых, чтобы они держали к одной. Кавалерийский полк с песнями, спускаясь с горы, надвинулся на дрожки Пьера и стеснил дорогу. Пьер остановился, прижавшись к краю скопанной в горе дороги. Из за откоса горы солнце не доставало в углубление дороги, тут было холодно, сыро; над головой Пьера было яркое августовское утро, и весело разносился трезвон. Одна подвода с ранеными остановилась у края дороги подле самого Пьера. Возчик в лаптях, запыхавшись, подбежал к своей телеге, подсунул камень под задние нешиненые колеса и стал оправлять шлею на своей ставшей лошаденке.
Один раненый старый солдат с подвязанной рукой, шедший за телегой, взялся за нее здоровой рукой и оглянулся на Пьера.
– Что ж, землячок, тут положат нас, что ль? Али до Москвы? – сказал он.
Пьер так задумался, что не расслышал вопроса. Он смотрел то на кавалерийский, повстречавшийся теперь с поездом раненых полк, то на ту телегу, у которой он стоял и на которой сидели двое раненых и лежал один, и ему казалось, что тут, в них, заключается разрешение занимавшего его вопроса. Один из сидевших на телеге солдат был, вероятно, ранен в щеку. Вся голова его была обвязана тряпками, и одна щека раздулась с детскую голову. Рот и нос у него были на сторону. Этот солдат глядел на собор и крестился. Другой, молодой мальчик, рекрут, белокурый и белый, как бы совершенно без крови в тонком лице, с остановившейся доброй улыбкой смотрел на Пьера; третий лежал ничком, и лица его не было видно. Кавалеристы песельники проходили над самой телегой.
– Ах запропала… да ежова голова…
– Да на чужой стороне живучи… – выделывали они плясовую солдатскую песню. Как бы вторя им, но в другом роде веселья, перебивались в вышине металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно.
Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников кавалеристов.
– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.


Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.