История Карденио
«История Карденио» иначе «Карденио» (англ. The History of Cardenio) — утраченная пьеса, которую предположительно написал Шекспир в соавторстве с Джоном Флетчером.
История создания
Театральная труппа «Слуги короля» играла пьесу в 1613 году[1]. В 1653 году она была занесена книготорговцем и издателем Хамфри Мосли в Регистр Гильдии книгопечатников и издателей под названием «История Карденио», авторами указаны «господа Флетчер и Шекспир». Не сохранилось ни одного печатного экземпляра пьесы.
В 1727 году театральный импресарио и издатель Льюис Теобальд поставил пьесу «Двойное вероломство». По его словам, пьесу написал Шекспир, сюжет же был взят из романа Сервантеса «Дон Кихот». Английский перевод романа появился в 1612 году в переводе Томаса Шелтона. Теобальд заявлял, что переработал для сцены текст, взятый из старой рукописи, причём в его распоряжении было три варианта пьесы. Знаменитый поэт Александр Поп объявил «Двойное вероломство» фальсификацией, что послужило причиной ссоры между ним и Теобальдом. Мнение Попа получило широкое распространение, с тех пор «Двойное вероломство» ставилась лишь однажды.
Было высказано предположение, что Теобальд не мог опубликовать оригинальную пьесу, потому что права на пьесы Шекспира принадлежали книгоиздателю Джейкобу Тонсону. Однако права Тонсона распространялись лишь на известные пьесы Шекспира, и не касались вновь открытых. Теобальд к тому же редактировал издание полного собрания сочинений для Тонсона, коммерческая привлекательность которого только бы повысилась от включения в него до сих пор утраченной пьесы. Подобное произошло при повторном переиздании Третьего Фолио в 1664 году, куда были включены семь пьес, из которых только одна («Перикл») считается шекспировской.
Некоторые исследователи считают, что Теобальд, возможно, действительно утратил (или скрыл) подлинную рукопись «Карденио», так как он мог заподозрить, что пьеса была полностью или большей частью написана Джоном Флетчером. Хотя существует предположение, что он знал об атрибуции Мосли в Регистре[2].
Судьба трех рукописей, находившихся в распоряжении Теобальда неизвестна. Теобальд, по некоторым сведениям, пригласил заинтересованных лиц для осмотра рукописей, но на самом деле не желал их обнародования. Эти обстоятельства привели многих ученых к выводу, что рукописи Теобальд сфабриковал сам. Однако более поздний стилистический анализ текста пьесы показал, что основой для «Двойного вероломства» действительно послужили один или несколько текстов, созданных Флетчером и частично другим драматургом. Открытым остался вопрос, является ли этим вторым драматургом Шекспир. Текст содержит не более двух или трёх мест, которые предположительно можно связать с его авторством. Но вполне возможно, что Теобальд настолько сильно переделал пьесу, неузнаваемо изменив текст Шекспира. Известно, что в конце жизни Шекспир работал в соавторстве с Флетчером, в частности вдвоём они написали пьесы «Генрих VIII» и «Два знатных родича».
В издание «Двойного вероломства» 2010 года включены результаты исследования профессора Ноттингемского университета Брайана Хаммонда, изучавшего пьесу в течение десять лет. Он считает, что над ней действительно работал Шекспир. По мнению Хэммонда, Шекспиру можно приписать авторство первого и второго актов, а также двух сцен третьего. Первая часть пьесы отличается изощрённостью ритмики и метафоричностью, характерными для произведений Шекспира. За его авторство говорит и то, что использованы редкие слова, любимые Шекспиром[3].
В 1990 году Чарльз Гамильтон, эксперт-почерковед, в рукописи 1611 года, известной как The Second Maiden’s Tragedy, обычно приписываемой Томасу Мидлтону, определил его как текст утраченного «Карденио», в котором имена героев были изменены. Эта гипотеза принята не всеми шекспироведами[4] Сюжет этой пьесы совсем не похож на историю Карденио в «Дон Кихоте», но использует сюжет и образы глав XXXIII-XXXV романа. Пьеса The Second Maiden’s Tragedy представляет популярный жанр «трагедии мести».
Напишите отзыв о статье "История Карденио"
Примечания
- ↑ Chambers, E. K. The Elizabethan Stage. 4 Volumes, Oxford, Clarendon Press, 1923. Vol 2, page 17.
- ↑ Наиболее полное обсуждение этого вопроса: G.H.Metz, Sources of Four Plays Ascribed to Shakespeare 257-83 U.Mo.Press 1989
- '↑ [www.guardian.co.uk/culture/2010/mar/15/shakespeare-lost-play-double-falsehood The Guardian. Shakespeare’s lost play' no hoax, says expert]
- ↑ [www.shaksper.net/archives/1994/0986.html Shaksper]
Отрывок, характеризующий История Карденио
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.
Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
