Каллаган, Дэниел Джадсон

Дэниел Джадсон Каллаган
Daniel Judson Callaghan
Контр-адмирал Д. Каллаган на капитанском мостике своего флагмана, тяжёлого крейсера «Сан-Франциско», 1941—1942 годы.
Дата рождения	26 июля 1890(1890-07-26)
Место рождения	Сан-Франциско, Калифорния
Дата смерти	13 ноября 1942(1942-11-13) (52 года)
Место смерти	Саво, Соломоновы Острова
Принадлежность	США США
Род войск	ВМС США
Годы службы	1911—1942
Звание	Контр-адмирал
Сражения/войны	Первая мировая война Вторая мировая война Морское сражение за Гуадалканал
Награды и премии

Дэниел Джадсон Каллаган (англ. Daniel Judson Callaghan) (26 июля 1890 — 13 ноября 1942) — американский военно-морской деятель, контр-адмирал периода Второй мировой войны, командовал соединениями линейных кораблей на Тихом океане. Погиб во время ночного боя за Гуадалканал.

Биография

Дэниел Каллаган родился (26 июля 1890 в Сан-Франциско (штат Калифорния), в семье бизнесмена Чарльза Уильяма (англ. Charles William) и Роуз Уилер (англ. Rose Wheeler) Каллаган. Закончил колледж в области залива Сан-Франциско (англ. St. Ignatius College Preparatory) в 1907 году. В 1911 году Дэниел закончил Военно-морскую Академию США в Аннаполисе.

Первая служба проходила на броненосном крейсере «Калифорния» (ACR-6 USS California), 21 мая 1912 года он получил звание энсина (англ. ensign). с середины 1913 года Дэниел Каллаган служил на эсминце «Тракстан» (DD-14 USS Truxtun), и в мае 1915 года получил звание лейтенанта (англ. lieutenant).

Во время первых лет военно-морской службы, Каллаган ухаживал за Мэри Торми (англ. Mary Tormey), и 23 июля 1914 года Дэниел с Мэри поженились в Окленде. 16 октября 1915 года в Аламеде у них родился сын, Дэниел Джадсон Каллаган-младший.

В июле 1915 года, во время перехода к Аляске, «Тракстан», которым командовал Дэниел Каллаган, сломался и не смог продолжить свою миссию. Первоначально вина за это легла на Каллагана: он был отстранён от должности и должен был предстать перед военным трибуналом. Однако, при последующем расследовании выяснилось, ответственность за ошибки принадлежит другому человеку. Каллаган был оправдан и восстановлен в должности командира «Тракстана».

Первая мировая война

В ноябре 1916 года Каллаган командует крейсером «Нью-Орлеан» (CL-22 USS New Orleans), и когда в апреле 1917 года США вступает в Первую мировую войну, USS New Orleans, под командованием Каллагана, активно занимается доставкой и сопровождением грузов через Атлантику.

После войны Каллаган служил на линкорах типа «Нью-Мексико» «Айдахо» (BB-42 USS Idaho) — с октября 1920 года по июнь 1923 года, типа «Колорадо» «Колорадо» (BB-45 USS Colorado) — с мая 1925 года по 1926 год. Затем занимал должность артиллерийского офицера на борту линкора «Миссиссиппи» (BB-41 USS Mississippi).

Затем Каллаган служил помощником главнокомандующего флота США, и был повышен в звании до коммандера в июне 1931 года. После этого Дэниел Каллаган занимал пост исполнительного директора Морского корпуса подготовки офицеров резерва (NROTC — от англ. Naval Reserve Officer Training Corps) при Калифорнийском университете в Беркли. После чего служил на крейсере «Портленд» (CA-33 USS Portland).

В 1938 году Дэниел Каллаган был рекомендован Президенту Франклину Рузвельту военно-морского адъютанта. На этой должности Каллаган пробыл с июля 1938 года по 1941 год.

Вторая мировая война

В мае 1941 года Рузвельт назначил Каллагана командующим «Сан-Франциско» (CA-38 San Francisco), тяжелого крейсера типа «Нью-Орлеан». Затем Каллаган служил начальником штаба Роберта Ли Гормли, командующего южной части Тихого океана и сил Океании. В апреле 1942 года Дэниел Каллаган получил звание контр-адмирала.

В ноябре 1942 года Дэниел Каллаган возглавил соединение кораблей, которому поручалось обеспечение высадки американского десанта на Гуадалканале. В эскадру входили тяжелые крейсера «Сан-Франциско» и «Портленд», а также лёгкие крейсера «Елена» (CL-50 USS Helena), «Джуно» (CL-52 USS Juneau) и «Атланта» (CL-51 USS Atlanta). 13 ноября 1942 года после обнаружения крейсером «Елена» японских кораблей близ острова Саво, Каллаган не смог вовремя организовать атаку, в результате чего противник перехватил инициативу и вывел из строя крейсер «Атланта» (который затем по ошибке обстрелял «Сан-Франциско», приняв его за корабль противника).

Тяжелый крейсер «Сан-Франциско» был атакован японским линейным крейсером «Кирисима», один из снарядов попал на капитанский мостик, на котором погибли контр-адмирал Дэниел Каллаган практически со всем своим штабом. После взрыва, командование принял капитан-лейтенант Брюс МакКэндлесс (англ. Bruce McCandless) и отдавал приказы от имени Каллагана. Несмотря на гибель большинства старших офицеров, сражение закончилась победой союзников.

Каллаган был похоронен в море. За действия во время сражения, Каллаган был посмертно награждён медалью Почёта (медаль принял лейтенант Дэниел Каллаган-младший).

Награды

До получения медали Почёта, Дэниел Каллаган был награждён медалью ВМС США «За выдающуюся службу».

Именем Дэниела Каллагана были названы эскадренные миноносцы DD-792 (ЭМ типа «Флетчер») и DDG-994 (ЭМ типа «Кидд»).

Имя Дэниела Дж. Каллагана есть на надгробии в Мемориальном Американском кладбище в Маниле (англ. Manila American Cemetery and Memorial). Именем Дэниела Каллагана названа улица в Вальехо (округ Солано, Калифорния) и Зал подготовки офицеров Командования в Ньюпорте, Род-Айленд.

Ссылки

• [www.history.navy.mil/photos/pers-us/uspers-c/d-calgn.htm Rear Admiral Daniel J. Callaghan, USN, (1890-1942)] (англ.). [www.history.navy.mil/index.html Naval Historical center]. Проверено 15 февраля 2010. [www.webcitation.org/670OcUVIN Архивировано из первоисточника 18 апреля 2012].

Отрывок, характеризующий Каллаган, Дэниел Джадсон

– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.


Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.


1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.