Кишинёвский автобус
Поделись знанием:
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.
Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.
Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.
Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.
Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.
Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.
«Куда он ушел? Где он теперь?..»
Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.
Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.
После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.
Этот фланговый марш не только не мог бы принести какие нибудь выгоды, но мог бы погубить русскую армию, ежели бы при том не было совпадения других условий. Что бы было, если бы не сгорела Москва? Если бы Мюрат не потерял из виду русских? Если бы Наполеон не находился в бездействии? Если бы под Красной Пахрой русская армия, по совету Бенигсена и Барклая, дала бы сражение? Что бы было, если бы французы атаковали русских, когда они шли за Пахрой? Что бы было, если бы впоследствии Наполеон, подойдя к Тарутину, атаковал бы русских хотя бы с одной десятой долей той энергии, с которой он атаковал в Смоленске? Что бы было, если бы французы пошли на Петербург?.. При всех этих предположениях спасительность флангового марша могла перейти в пагубность.
В третьих, и самое непонятное, состоит в том, что люди, изучающие историю, умышленно не хотят видеть того, что фланговый марш нельзя приписывать никакому одному человеку, что никто никогда его не предвидел, что маневр этот, точно так же как и отступление в Филях, в настоящем никогда никому не представлялся в его цельности, а шаг за шагом, событие за событием, мгновение за мгновением вытекал из бесчисленного количества самых разнообразных условий, и только тогда представился во всей своей цельности, когда он совершился и стал прошедшим.
 | |
| Автобусная система | |
|---|---|
| Страна | |
| Город | |
| Дата открытия |
1946 |
| Компании-перевозчики |
Городской автобусный парк |
| Маршрутная сеть | |
| Число маршрутов |
29 |
| Подвижной состав | |
| Основные типы автобусов | |
| Число автопарков |
1 |
Кишинёвский автобус — транспортная система города Кишинёва, включающая как внутригородские, так и пригородные маршруты. Действует маршрут «А» до кишинёвского международного аэропорта. Также Кишинёв связан автобусными междугородными маршрутами с большинством городов и сёл Республики Молдова, со многими городами Украины, России, Румынии, а также некоторых других стран Восточной и Западной Европы.
Содержание
История
Ещё до революции, в 1909 году была предпринята попытка организовать в Кишинёве пригородное автобусное сообщение. Организатором выступил крупный землевладелец М. Суручан, построивший гараж в Кишинёве. Перевозки осуществлялись на переоборудованных грузовых автомобилях марки «Уайт». Проезд на них стоил 25 копеек с человека (извозчики брали за то же расстояние 50 копеек), что привело к борьбе с извозчиками за сферы влияния[1]. Официально история кишинёвского автобуса началась в марте 1946 года. Городу остро не хватало транспорта, трамвайное хозяйство было разрушено отступающими гитлеровскими войсками и требовало длительного восстановления. Поэтому в городе ввели автобусное сообщение на автобусах ЗИС-154. К 1955 году в городе работало на линиях 40 машин марки ЗИС-155 и ПАЗ-651, а объём перевозок пассажиров составил около 6 миллионов человек в год[2]. В 1961 году в городе действовали 12 автобусных маршрутов[3]:
| № | Маршрут |
|---|---|
| А | Агентство Аэрофлота (бульвар Негруцци, 8; в настоящее время — офис авиакомпании Air Moldova) — Аэропорт |
| 1 | Болгарская улица — Кирпичный Завод (Заводская улица) |
| 2 | Фабрика имени Лазо (угол Болгарской ул. и ул. 31 августа 1989) — Скиноаса |
| 3 | Фабрика имени Лазо (угол Болгарской ул. и ул. 31 августа 1989) — Рышкановка |
| 4 | Боюканы — Вистерничены |
| 5 | Центральный Рынок — Мунчешты |
| 6 | Фабрика имени Лазо (угол Болгарской ул. и ул. 31 августа 1989) — Дурлешты |
| 7 | Центральный Рынок — Училище Виноделия (угол улиц Сармизегетуза и Ботаника Веке) |
| 8 | Фабрика им. Лазо (угол Болгарской ул. и ул. 31 августа 1989) — Костюжены |
| 9 | Малая Малина — Боюканы |
| 10 | Центральный рынок — Улица Дойны (городское кладбище) |
| 11 | Вистерничены — Ставчены |
В 1972 году в городе действовал уже 21 автобусный маршрут[4]. По маршрутам ходили автобусы ЛАЗ-695, позже в город стали поступать ЛиАЗ-677.
| № | Маршрут |
|---|---|
| А | Агентство Аэрофлота (бульвар Негруцци, 8; в настоящее время — офис авиакомпании Air Moldova) — Аэропорт |
| 5 | Центральный рынок — Промзона «Новые Чеканы» |
| 6 | Центральный рынок (Армянская улица) — Дурлешты |
| 7 | Улица Флорилор (Рышкановка) — Улица 31 августа 1989 (Дом Офицеров) |
| 8 | Кольцевой: Улица 31 августа 1989 (Дом Офицеров) — Телецентр — Костюжены — Телецентр — Улица 31 августа 1989 (Дом Офицеров) |
| 9 | Онкологический институт (Малая Малина) — Улица Иона Крянгэ |
| 10 | Центральный рынок (Улица Митрополит Варлаам) — СУ-818 (Старая Почта) |
| 11 | Улица 31 августа 1989 — Дурлешты |
| 12 | Центральный рынок (Улица Митрополит Варлаам) — Промзона «Новые Чеканы» (через Мелькомбинат) |
| 13 | Улица Студенческая (Рышкановка) — Бульвар Дечебал (Ботаника) |
| 14 | Улица Индепенденцей (Ботаника) — Новые Боюканы |
| 15 | Улица 31 августа 1989 (Дом Офицеров) — Школа (Телецентр) |
| 16 |  Железнодорожный вокзал — База «Молдупрснабсбыта» (Петрикань)
|
| 17 | Улица Вероника Микле (Центр) — Аэропорт |
| 18 | Центральный рынок (Бендерская улица) — Сынжера |
| 19 | Улица Димо (Рышкановка) — Улица Гика Вода (Ботаника) |
| 20 | Улица Марии Чиботарь (Центр) — Гидигич |
| 30 | Улица Марии Чиботарь (Центр) — Вадул-луй-Водэ |
| 35 | Улица 31 августа 1989 — Яловены |
| 36 | Центральный рынок — Бубуечь |
| 37 | Центральный рынок — Ставчены |
В 1980-е годы сеть кишинёвского городского автобуса развивалась быстрыми темпами. В 1983 году на улицах Кишинёва работали 32 автобусных маршрута[5] общей протяжённостью 415 километров. На линии выходили 258 автобусов в день. Объём пассажирских перевозок в городе составлял 107 миллионов пассажиров в год. С 1961 года к 1982 году объёмы перевозки пассажиров возросли в Кишинёве в 5 раз. Парк городских автобусов был заменён на новые для того времени венгерские машины Ikarus-260 и Ikarus-280[2].
| № | Маршрут |
|---|---|
| А | Центральный рынок ( Центральный автовокзал) — Аэропорт
|
| 2 | Центральный рынок (Болгарская улица) — Криково |
| 3 | Улица Куза Водэ (Ботаника) — Улица Алба-Юлия, завод «Альфа» (Боюканы) |
| 4 | Улица 31 августа 1989 (Центр) — 1-е отделение ОПХ (Ботаника) |
| 5 | Болгарская улица (Центр) — Стекольный завод (Чеканы) |
| 6 | Болгарская улица (Центр) — СПМК-2 (Боюканы) |
| 7 | Улица Индепенденций — КСХИ (Петрикань) |
| 8 | Улица 31 августа 1989 (Центр) — Посёлок Кодры |
| 9 | Онкологический институт (Малая Малина) — Дурлешты |
| 10 | Болгарская улица (Центр) — Улица Дойны, городское кладбище (Старая Почта) |
| 11 | Улица 31 августа 1989 — Дурлешты (через Телецентр) |
| 12 | Улица Тигина (Центр) — Чеканы |
| 13 | Республиканская клиническая больница (Малая Малина) — Центральная типография (Рышкановка) |
| 14 | Проспект Дачия (Ботаника) — Улица Париж (Боюканы) |
| 15 | Улица 31 августа 1989 — Улица Друмул Скиноасей (Телецентр) |
| 16 | Болгарская улица (Центр) — Жилгородок КСХИ (Петрикань) |
| 17 | Железнодорожный вокзал — Жилгородок Аэрофлота (Ботаника) |
| 18 | Железнодорожный вокзал — Сынжера |
| 19 | Улица Куза Водэ (Ботаника) — Кинотеатр «Шипка» (Рышкановка) |
| 20 | Улица 31 августа 1989 (Центр) — Гидигичское водохранилище |
| 21 | Железнодорожный вокзал — Сынжера — Госптицефабрика
|
| 22 | Автобусный парк № 2 (Ботаника) — Мотель (Телецентр) |
| 23 | Железнодорожный вокзал — Улица Садовяну (Чеканы)
|
| 24 | Улица Тигина (Центр) — Колоница |
| 25 | Автобусный парк № 2 (Ботаника) — Железнодорожный вокзал
|
| 26 | Улица Студенческая (Рышкановка) — Улица Алба-Юлия, завод «Альфа» (Боюканы) |
| 27 | Болгарская улица (Центр) — СУ-818 (Старая Почта) |
| 29 | Улица 31 августа 1989 (Центр) — Улица Петру Заднипру (Чеканы) |
| 30 | Улица Студенческая (Рышкановка) — Вадул-луй-Водэ |
| 35 | Улица 31 августа 1989 (Центр) — Яловены |
| 36 | Улица Тигина (Центр) — Бубуечь |
| 36a | Улица Тигина (Центр) — Бубуечь — Посёлок Бык — Тракторная бригада |
| 37 | Болгарская улица (Центр) — Ставчены |
Во второй половине 1980-х годов вводились новые маршруты автобусов. Многие маршруты существовали недолго и не попали на транспортные карты, сведений о их пути следования не сохранилось.
Современное состояние
В 1990-е годы большинство автобусных маршрутов города были закрыты, в связи с бурным развитием городского маршрутного такси, дублирующего прежние автобусные маршруты[6]. К 2004 году в городском автопарке находились всего 180 машин, из них в рабочем состоянии было только 125 автобусов, причём около половины из них уже выработала свой ресурс. На линии выходили ежедневно только 80-85 автобусов. В 2004 году были закуплены для нужд городского общественного транспорта 50 автобусов ЛиАЗ-5256.25А[7]. Это позволило восстановить некоторые автобусные маршруты города, в частности, маршруты № 3, № 5 и № 16[6]. В 2006 году город закупил в Германии партию автобусов MAN Lion’s Classic[8].
По состоянию на лето 2010 года в Кишинёве выходили на улицы от 89 до 99 автобусов[9]. В декабре того же года начальник управления общественного транспорта и путей сообщения Вячеслав Цернэ сделал по просьбе примара Кишинёва Дорина Киртоакэ заявление, в котором сказал, что из необходимых городу 250 автобусов на данный момент на линии могут выйти всего 108 машин. Также он сказал о необходимости изменения некоторых маршрутов с целью их оптимизации в связи с изменением пассажиропотока в сторону его увеличения[10].
В настоящее время в городе действуют 29 автобусных маршрутов[11]. Чисто внутригородских маршрутов всего 4 — это маршруты № 3, № 5, № 16 и № 23. Два из городских автобусных маршрутов следуют до аэропорта Кишинёва (№ «А» и № 65, проходящий недалеко от здания аэровокзала). Остальные маршруты являются пригородными. Большинство маршрутов кишинёвского автобуса отправляется от Центрального рынка (расположен рядом с Центральным автовокзалом города).
Маршруты
| № | Маршрут | Путь следования |
|---|---|---|
| А | Кишинёв — Аэропорт | Площадь Кантемира — Проспект Штефана чел Маре — Бульвар Негруцци — Бульвар Гагарина — Бульвар Дечебал — Проспект Дачия — Аэропорт |
| 2 | Кишинёв — Криково | Улица Василе Александри — Улица Александру чел Бун — Улица Пушкина — Улица Иерусалим — Проспект Виеру — Улица Тудор Владимиреску — Улица Каля Орхеюлуй — Криково |
| 3 | Улица Гренобля (Ботаника) — Улица Ливиу Деляну (Боюканы) | Улица Гренобля — Проспект Дачия — Бульвар Дечебал — Бульвар Гагарина — Бульвар Негруцци — Проспект Штефана чел Маре — Улица Крянгэ — Улица Алба-Юлия — Улица Ливиу Деляну |
| 4 | Кишинёв — Бачой | Улица Гренобля — Улица Друмул Бэчоюлуй — Село Фрумушика — Село Бачой |
| 5 | Улица Милеску Спэтару (Чеканы) — Улица Куза Водэ (Ботаника) | Улица Милеску Спэтару — Улица Петру Заднипру — Проспект Мирча чел Бэтрын — Улица Алеко Руссо — Киевская улица — Улица Тудор Владимиреску — Проспект Виеру — Улица Космонавтов — Улица Пушкина — Проспект Штефана чел Маре — Улица Чуфля — Проспект Дачия — Улица Куза-Водэ |
| 9 | Кишинёв — Посёлок Кодру | Площадь Кантемира — Проспект Штефан чел Маре — Улица Тигина — Улица А. Матеевича — Улица П. Халиппа — Улица Ион Инкулец — Улица Тестимециану — Улица Гренобля — Улица Костюжень — Посёлок Кодру |
| 10 | Кишинёв — Гратиешть | Улица Василе Александри — Улица Александру чел Бун — Улица Пушкина — Улица Иерусалим — Проспект Виеру — Улица Тудор Владимиреску — Улица Поштей — Улица Путней — Улица Василе Бадиу — Гратиешть |
| 11 | Кишинёв — Дурлешты | Улица Тигина — Проспект Штефана чел Маре — Улица Митрополита Бэнулеску-Бодони — Улица А. Матеевича — Улица Василе Александри — Шоссе Хынчешть — Улица Спикулуй — Дурлешты |
| 16 | Улица Василе Александри (Центр) — Аграрный Университет (Петрикань) | Улица Василе Александри — Улица Александру чел Бун — Улица Пушкина — Улица Иерусалим — Проспект Виеру — Улица Тудор Владимиреску — Улица Каля Орхеюлуй — Улица Петрикань — Шоссе Балкань — Улица Мирчешть |
| 17 | Кишинёв — Трушень | Улица Чуфля — Проспект Штефана чел Маре — Улица Каля Ешилор — Посёлок Трушень |
| 18 | Кишинёв — Сынжера | Центральный Рынок — Улица Тигина — Проспект Штефана чел Маре — Улица Измаил — Проспект Кантемира — Бульвар Гагарина ( Железнодорожный вокзал) — Шоссе Мунчешть — Сынжера
|
| 20 | Кишинёв — Ватра | Площадь Кантемира — Улица Каля Ешилор — Ватра |
| 23 | Измаильская улица (Центр) — Улица Ион Думенюк (Чеканы) | Улица Измаил — Проспект Штефана чел Маре — Улица Чуфля — Проспект Дачия — Улица Буребиста — Улица Сармизетжетуса — Улица Грэдина Ботаника — Заводская улица — Улица Волунтарилор — Улица Мештерул Маноле — Проспект Мирча чел Бэтрын — Улица Петру Заднипру — Улица Садовяну — Улица Игоря Виеру — Улица Ион Думенюк |
| 24 | Кишинёв — Посёлок Колоница | Центральный Рынок — Улица Тигина — Улица Колумна — Измаильская улица — Улица Вадул-луй-Водэ — Улица Отоваска — Улица Подул Ыналт — Улица Будешть — Улица Мерень — Улица Ваду луй Водэ — Колоница |
| 28 | Кишинёв — Гульбоака | Улица Василе Александри — Улица Александру чел Бун — Улица Пушкина — Улица Иерусалим — Проспект Виеру — Улица Тудор Владимиреску — Улица Киев — Московский проспект — Улица Студенческая — Улица Соколень — Улица Дойна — Посёлок Гратиешты — Село Гульбоака |
| 31 | Кишинёв — Вадул-луй-Водэ | Центральный Рынок — Улица Тигина — Улица Колумна — Измаильская улица — Улица Вадул-луй-Водэ — Улица Отоваска — Улица Подул Ыналт — Улица Будешть — Улица Мерень — Улица Ваду луй Водэ — Село Тогатино — Село Будешть — Вадул-луй-Водэ |
| 32 | Кишинёв — Гидигич | Площадь Кантемира — Улица Каля Ешилор — Шоссе Балкань — Улица Каля Гидигичулуй — Село Гидигич |
| 33 | Кишинёв — Добружа | Улица Тигина — Проспект Штефана чел Маре — Улица Измаил — Проспект Кантемир — Бульвар Гагарина — Бульвар Дечебал — Проспект Дачия — Посёлок Сынжера — Посёлок Добружа |
| 34 | Кишинёв — Келтуитор | Центральный Рынок — Улица Тигина — Улица Колумна — Улица Измаил — Улица Вадул-луй-Водэ — Улица Отоваска — Улица Подул Ыналт — Улица Будешть — Улица Мерень — Улица Ваду-луй-Водэ — Село Тогатино — Село Келтуитор |
| 35 | Кишинёв - Яловены | Центральный Рынок - ул. Василе Александри - Хынчештское ш. - с. Яловены |
| 36 | Кишинёв — Бубуечь | Центральный Рынок — Улица Тигина — Улица Колумна — Улица Измаил — Заводская улица — Бубуечь |
| 37 | Кишинёв — Гоянул Ноу | Улица Василе Александри — Улица Александру чел Бун — Улица Пушкина — Улица Иерусалим — Проспект Виеру — Улица Тудор Владимиреску — Улица Каля Орхеюлуй — Ставчены — Шоссе Балкань — Село Гоянул Ноу |
| 38 | Кишинёв — Крузешты | Центральный Рынок — Улица Тигина — Улица Колумна — Улица Измаил — Улица Вадул-луй-Водэ — Улица Отоваска — Улица Подул Ыналт — Улица Будешть — Улица Мерень — Улица Ваду луй Водэ — Село Тогатино — Посёлок Крузешть |
| 39 | Кишинёв — Бык | Центральный Рынок — Улица Тигина — Улица Колумна — Измаильская улица — Заводская улица — Посёлок Бубуечь — Село Бык |
| 44 | Кишинёв — Ревака | Центральный Рынок — Улица Тигина — Проспект Штефана чел Маре — Улица Измаил — Проспект Кантемира — Бульвар Гагарина ( Железнодорожный вокзал) — Бульвар Дечебал — Проспект Дачия — Посёлок Сынжера — Село Ревака
|
| 46 | Кишинёв — Гидигич | Улица Чуфля — Проспект Штефана чел Маре — Улица Каля Ешилор — Шоссе Балкань — Улица Каля Гидигичулуй — Село Гидигич |
| 47 | Кишинёв — Чиореску | Улица Василе Александри — Улица Александру чел Бун — Улица Пушкина — Улица Иерусалим — Проспект Виеру — Улица Тудор Владимиреску — Киевская улица — Московский проспект — Улица Студенческая — Улица Каля Орхеюлуй — Село Чиореску |
| 48 | Кишинёв — Фэурешть | Улица Василе Александри — Улица Александру чел Бун — Улица Пушкина — Улица Иерусалим — Проспект Виеру — Улица Тудор Владимиреску — Киевская улица — Московский проспект — Улица Студенческая — Улица Каля Орхеюлуй — Село Чиореску — Село Гояны — Село Фэурешть |
| 49 | Кишинёв — Браила | Центральный Рынок — Улица Тигина — Проспект Штефана чел Маре — Измаильская улица — Проспект Кантемира — Бульвар Гагарина ( Железнодорожный вокзал) — Бульвар Дечебал — Проспект Дачия — Посёлок Бачоий Ной — Посёлок Бачой — Село Браила
|
| 65 | Кишинёв — Аэропорт | Центральный Рынок — Улица Тигина — Проспект Штефана чел Маре — Улица Чуфля — Проспект Дачия — Аэропорт — Шоссе Мунчешть, 810 |
Междугородный автобус
Первая попытка организовать перевозки между Кишинёвом и близлежащими сёлами в начале XX века была предпринята купцом Суручаном в 1909 году[1]. Движение было запущено уже в 1926 году в Бессарабии, находившей в то время в составе Румынии. Функционировали два основных маршрута: Кишинёв — Оргеев и Кишинёв — Хынчешть. В начале 1930-х годов была открыта новая автобусная линия Кишинёв — Страшены — Калараш[2].
Основное развитие междугородные автобусные перевозки получили после Великой Отечественной войны. В 1974 году был открыт Центральный автовокзал города, с которого отправлялись пригородные и междугородные маршруты. В 1982 году, с целью разгрузки Центрального автовокзала, была открыта автостанция Южная (в настоящее время Южный автовокзал Кишинёва). Пассажиропоток на междугородных линиях, отправляющихся с кишинёвских автовокзалов, достиг в 1984 году 9.5 миллионов человек в год[2].
В 2005 году был открыт новый Северный автовокзал, на который были переведены 350 рейсов с Центрального автовокзала. На Северный и Южный автовокзалы были переведены большинство международных и дальних междугородных рейсов, в настоящее время с Центрального автовокзала осуществляются в основном пригородные рейсы в города и сёла Молдовы и Приднестровья и несколько международных рейсов в города России и Румынии.
Кишинёв в настоящее время связан автобусным сообщением с большинством населённых пунктов Молдовы, а также с населёнными пунктами других стран. Используются комфортабельные автобусы различных классов, такие, как Setra, Mercedes-Benz, MAN, Neoplan, Ikarus и другие.
-
Украина: Киев, Одесса, Ялта, Симферополь, Умань, Измаил, Полтава и другие; -
Румыния: Бухарест, Яссы, Клуж-Напока, Констанца и другие; -
Россия: Москва, Санкт-Петербург, Старый Оскол, Краснодар и другие; -
Белоруссия: Минск -
Чехия: Прага, Плзень, Карловы Вары -
Германия: Бремен, Пфорцгейм -
Греция: Афины -
Болгария: София
Напишите отзыв о статье "Кишинёвский автобус"
Примечания
- ↑ 1 2 [web.archive.org/web/20100927221036/cidchisinau.wordpress.com/tag/transport-urban/ Журнал «Спорт и наука» № 9 за 1909 год, статья «Автомобильное сообщение Кишинев — Костюжены»]
- ↑ 1 2 3 4 Кишинёв. Энциклопедия (Кишинёв, Главная редакция Молдавской Советской Энциклопедии, 1984)
- ↑ Справочник «Кишинёв», издание 1961 года
- ↑ Справочник «Кишинёв», издание 1972 года
- ↑ [www.kishinev.ru/ Сайт «Кишинёв», раздел «Транспорт»]
- ↑ 1 2 [trans.h14.ru/chushunev_rasskaz.htm Общественный Транспорт Кишинёва]
- ↑ [mfd.ru/News/View/?ID=115514 Кишинев закупит в 2004 г. 50 автобусов «ЛиАЗ» у «РусАвтоПрома» на сумму 3.5 млн долл] // Сайт MFD.RU, 19.03.2004
- ↑ [logos.press.md/node/19483 Автобусы - из Германии, троллейбусы - из Украины] // Сайт [logos.press.md/ «Экономическое обозрение»], 13.01.2006
- ↑ [kp.by/daily/24501/654270/ В Кишиневе и пригородах станет меньше автобусов и троллейбусов] // Сайт [kp.by/ «Комсомольская правда»], 04.06.2010
- ↑ [www.cnc.md/novosti/kishinev-ispytyvaet-deficit-obshestvenogo-transporta.html Кишинев испытывает дефицит общественного транспорта] // Сайт [www.cnc.md], 27.12.2010
- ↑ [www.terra.md/timetable/bus/default.aspx Городской транспорт Кишинева. Автобусы] // Сайт [www.terra.md Terra — Территория Молднета]
Ссылки
- [www.terra.md/timetable/bus/default.aspx Автобусные маршруты Кишинёва]
- [www.oldchisinau.com/forum/viewtopic.php?f=6&t=456&st=0&sk=t&sd=a Форум, посвящённый истории кишинёвского автобуса]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Кишинёвский автобус
Он пристально посмотрел на нее.– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.
Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.
Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.
Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.
Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.
Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.
«Куда он ушел? Где он теперь?..»
Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.
Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.
После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.
Этот фланговый марш не только не мог бы принести какие нибудь выгоды, но мог бы погубить русскую армию, ежели бы при том не было совпадения других условий. Что бы было, если бы не сгорела Москва? Если бы Мюрат не потерял из виду русских? Если бы Наполеон не находился в бездействии? Если бы под Красной Пахрой русская армия, по совету Бенигсена и Барклая, дала бы сражение? Что бы было, если бы французы атаковали русских, когда они шли за Пахрой? Что бы было, если бы впоследствии Наполеон, подойдя к Тарутину, атаковал бы русских хотя бы с одной десятой долей той энергии, с которой он атаковал в Смоленске? Что бы было, если бы французы пошли на Петербург?.. При всех этих предположениях спасительность флангового марша могла перейти в пагубность.
В третьих, и самое непонятное, состоит в том, что люди, изучающие историю, умышленно не хотят видеть того, что фланговый марш нельзя приписывать никакому одному человеку, что никто никогда его не предвидел, что маневр этот, точно так же как и отступление в Филях, в настоящем никогда никому не представлялся в его цельности, а шаг за шагом, событие за событием, мгновение за мгновением вытекал из бесчисленного количества самых разнообразных условий, и только тогда представился во всей своей цельности, когда он совершился и стал прошедшим.
