Особый высший суд Греции

Особый высший суд Греции Ανώτατο Ειδικό Δικαστήριο
Вид	суд ad hoc конституционный суд
Юрисдикция	Греция
Дата основания	1976 год
Состав	формируется из действующих председателей, а также нескольких членов верховных судов Греции по результатам жребия
Срок службы	2 года
Членов	11

Осо́бый вы́сший су́д Гре́ции (греч. Ανώτατο Ειδικό Δικαστήριο, ΑΕΔ) — представляет собой не постоянный институт судебной власти, который собирается для рассмотрения специальных случаев, когда однородные решения различных высших судов противоречат друг другу и необходимо правильно истолковать норму закона; также в качестве последней инстанции компетентен рассматривать вопросы, связанные с нарушениями в ходе выборов и референдумов.

Решения Особого высшего суда окончательны и обжалованию не подлежат, они обязательны для исполнения всеми без исключения судами, включая даже высшие (верховные) суды Греции. Однако Особый высший суд не состоит в иерархической связи с тремя верховными судами (Верховный гражданский и уголовный суд — Ареопаг, Верховный административный суд и Финансовый суд), и не является для них высшей инстанцией. Особый высший суд не относится ни к одной из ветвей системы греческого правосудия — гражданской, уголовной, административной. Он призван разрешать особые случаи разногласий между судами в том случае, если судебная практика по одним и тем же вопросам существенно различается и необходимо сделать её единообразной, в том числе попутно осуществляет конституционный контроль и рассматривает вопросы, связанные с избирательным правом. Поэтому Особый высший суд можно рассматривать в качестве специального конституционного и избирательного суда Греции.

История

Особый высший суд основан в соответствие с Конституцией 1975 года. Его организация и функции регулируются статьей 100 Конституции и специальным [www.ministryofjustice.gr/site/kodikes/%CE%95%CF%85%CF%81%CE%B5%CF%84%CE%AE%CF%81%CE%B9%CE%BF/%CE%9A%CE%A9%CE%94%CE%99%CE%9A%CE%91%CE%A3%CE%A4%CE%9F%CE%A5%CE%91%CE%9D%CE%A9%CE%A4%CE%91%CE%A4%CE%9F%CE%A5%CE%95%CE%99%CE%94%CE%99%CE%9A%CE%9F%CE%A5%CE%94%CE%99%CE%9A%CE%91%CE%A3%CE%A4%CE%97%CE%A1%CE%99%CE%9F%CE%A5/tabid/356/language/el-GR/Default.aspx Законом № 345/1976]. Определённые предпосылки к созданию такого суда существовали ещё в статье 73 Конституции Греции 1952 года, где предусматривалось создание специального избирательного суда, а также в конституциях военной хунты (1967-1974), где говорилось о наличии специального суда, предназначенного для решения споров между верховными судами Греции.

Состав

Особый высший суд состоит из одиннадцати членов, осуществляющих свои полномочия в течение 2 лет. В него входят:

• Председатели Верховного гражданского и уголовного суда, Верховного административного суда и Финансового суда — входят по должности;
• четыре члена Верховного гражданского и уголовного суда — избираются по жребию;
• четыре члена Верховного административного суда — избираются по жребию.

Председательствует в суде по принципу старшинства или председатель Верховного гражданского и уголовного суда, или председатель Верховного административного суда.

Когда Особый высший суд разрешает конфликты между административными органами и судами или между верховными судами, либо решает споры о конституционности положений закона или о реальном смысле правовой нормы, то в суд включаются также два дополнительных члена, которые являются авторитетными профессорами права, назначаемых по жребию.

Полномочия

Полномочия Особого высшего суда определены исчерпывающим перечнем в статье 100 Конституции и заключаются в следующем:

Проверка законности парламентских выборов

Особый высший суд в качестве последней судебной инстанции уполномочен рассматривать жалобы на нарушения, допущенные в ходе парламентских выборов. После объявления Высшей избирательной комиссией Греции официальных результатов, каждый гражданин страны вправе обжаловать результаты, если считает, что были допущены нарушения. Однако Особый высший суд может проверить только правильность процедуры выборов и соответствие кандидатов требованиям закона, то есть рассматривает сугубо юридические вопросы, не вторгаясь в политическую деятельность. Также он вправе пересмотреть решения административных судов, связанных с избирательным правом.

Проверка обоснованности и порядка назначения референдума

Особый высший суд проверяет соответствует ли Конституции вынесение какого-либо вопроса на общегосударственный референдум, проверяет порядок его назначения Президентом Греции согласно статье 44 Конституции, а также рассматривает жалобы на результаты референдума, если имели место случаи нарушения закона о референдуме (Закон 4023/2011) или были допущены ошибки при подсчёте голосов. Решением Особого высшего суда в первом случае референдум проводится заново в том избирательном округе, где было совершено правонарушение, а во втором случае результаты пересчитываются.

Решение вопроса о лишении статуса депутата

Особый высший суд принимает решение по делам, связанным с несовместимостью или отстранением от должности члена Греческого парламента (например, при лишении греческого гражданства или пребывание в должности несовместимой со статусом депутата).

Решение споров о компетенции (юрисдикционных конфликтов)

Особый высший суд рассматривает конфликты юрисдикции между судами и административными органами или между судами любых инстанций. Дело в основном касается случаев, когда компетенция двух различных органов пересекается в решении одного и того же вопроса либо наоборот, когда тот или иной вопрос законодательно вообще не отнесён к чьей-либо компетенции. В этом случае в составе суда участвуют два профессора права.

Признание неконституционными положений нормативных актов

В Греции является распространенным контроль за конституционностью законов. Согласно статье 93 Конституции суды не должны применять закон, содержание которого противоречит Конституции. С другой стороны, неприменение неконституционного закона одним судом не отменяет его и он продолжает существовать в правовом пространстве страны, поэтому другие суды могут продолжать его применять. Проблема также возникает, если между тремя верховными судами страны существуют противоречивые решения о конституционности законодательных актов. Для решения этого вопроса он передаётся на рассмотрение в Особый высший суд, который выносит окончательное решение обязательное для применения всеми судами и признаёт неконституционную норму недействующей. Это единственный случай, когда суд может отменить норму закона принятую парламентом. В этом случае в составе суда также участвуют два профессора права.

Решение споров, связанных с применением общепризнанных норм международного права

Наименее встречающийся в практике суда случай. Согласно Конституции (статья 28 § 1), общепризнанные нормы международного права являются неотъемлемой частью внутреннего греческого права и имеют преимущественную силу перед любыми противоречащими нормами национального законодательства. Поскольку некоторые общепризнанные нормы международного права, имеющие характер Erga omnes являются неписанным правилом, в практике административных органов или судов могут возникать вопросы о правильном толковании и определении истинного смысла данных норм. Все эти вопросы передаются на рассмотрение Особого высшего суда.

Ссылки

• [greciya.net/pravovaya-sistema-grecii/pravovaya-sistema-grecii/sydebnaya-sistema-i-organy-kontrolya-grecii.html Судебная система и органы контроля Греции]
• [determiner.ru/dictionary/1092/word/grecija Правовые системы стран мира: Греция]

Отрывок, характеризующий Особый высший суд Греции

Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d'Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.
Для нас, потомков, – не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны не могло бы быть.
Ежели бы Наполеон не оскорбился требованием отступить за Вислу и не велел наступать войскам, не было бы войны; но ежели бы все сержанты не пожелали поступить на вторичную службу, тоже войны не могло бы быть. Тоже не могло бы быть войны, ежели бы не было интриг Англии, и не было бы принца Ольденбургского и чувства оскорбления в Александре, и не было бы самодержавной власти в России, и не было бы французской революции и последовавших диктаторства и империи, и всего того, что произвело французскую революцию, и так далее. Без одной из этих причин ничего не могло бы быть. Стало быть, причины эти все – миллиарды причин – совпали для того, чтобы произвести то, что было. И, следовательно, ничто не было исключительной причиной события, а событие должно было совершиться только потому, что оно должно было совершиться. Должны были миллионы людей, отрекшись от своих человеческих чувств и своего разума, идти на Восток с Запада и убивать себе подобных, точно так же, как несколько веков тому назад с Востока на Запад шли толпы людей, убивая себе подобных.
Действия Наполеона и Александра, от слова которых зависело, казалось, чтобы событие совершилось или не совершилось, – были так же мало произвольны, как и действие каждого солдата, шедшего в поход по жребию или по набору. Это не могло быть иначе потому, что для того, чтобы воля Наполеона и Александра (тех людей, от которых, казалось, зависело событие) была исполнена, необходимо было совпадение бесчисленных обстоятельств, без одного из которых событие не могло бы совершиться. Необходимо было, чтобы миллионы людей, в руках которых была действительная сила, солдаты, которые стреляли, везли провиант и пушки, надо было, чтобы они согласились исполнить эту волю единичных и слабых людей и были приведены к этому бесчисленным количеством сложных, разнообразных причин.
Фатализм в истории неизбежен для объяснения неразумных явлений (то есть тех, разумность которых мы не понимаем). Чем более мы стараемся разумно объяснить эти явления в истории, тем они становятся для нас неразумнее и непонятнее.
Каждый человек живет для себя, пользуется свободой для достижения своих личных целей и чувствует всем существом своим, что он может сейчас сделать или не сделать такое то действие; но как скоро он сделает его, так действие это, совершенное в известный момент времени, становится невозвратимым и делается достоянием истории, в которой оно имеет не свободное, а предопределенное значение.
Есть две стороны жизни в каждом человеке: жизнь личная, которая тем более свободна, чем отвлеченнее ее интересы, и жизнь стихийная, роевая, где человек неизбежно исполняет предписанные ему законы.
Человек сознательно живет для себя, но служит бессознательным орудием для достижения исторических, общечеловеческих целей. Совершенный поступок невозвратим, и действие его, совпадая во времени с миллионами действий других людей, получает историческое значение. Чем выше стоит человек на общественной лестнице, чем с большими людьми он связан, тем больше власти он имеет на других людей, тем очевиднее предопределенность и неизбежность каждого его поступка.
«Сердце царево в руце божьей».
Царь – есть раб истории.
История, то есть бессознательная, общая, роевая жизнь человечества, всякой минутой жизни царей пользуется для себя как орудием для своих целей.
Наполеон, несмотря на то, что ему более чем когда нибудь, теперь, в 1812 году, казалось, что от него зависело verser или не verser le sang de ses peuples [проливать или не проливать кровь своих народов] (как в последнем письме писал ему Александр), никогда более как теперь не подлежал тем неизбежным законам, которые заставляли его (действуя в отношении себя, как ему казалось, по своему произволу) делать для общего дела, для истории то, что должно было совершиться.
Люди Запада двигались на Восток для того, чтобы убивать друг друга. И по закону совпадения причин подделались сами собою и совпали с этим событием тысячи мелких причин для этого движения и для войны: укоры за несоблюдение континентальной системы, и герцог Ольденбургский, и движение войск в Пруссию, предпринятое (как казалось Наполеону) для того только, чтобы достигнуть вооруженного мира, и любовь и привычка французского императора к войне, совпавшая с расположением его народа, увлечение грандиозностью приготовлений, и расходы по приготовлению, и потребность приобретения таких выгод, которые бы окупили эти расходы, и одурманившие почести в Дрездене, и дипломатические переговоры, которые, по взгляду современников, были ведены с искренним желанием достижения мира и которые только уязвляли самолюбие той и другой стороны, и миллионы миллионов других причин, подделавшихся под имеющее совершиться событие, совпавших с ним.
Когда созрело яблоко и падает, – отчего оно падает? Оттого ли, что тяготеет к земле, оттого ли, что засыхает стержень, оттого ли, что сушится солнцем, что тяжелеет, что ветер трясет его, оттого ли, что стоящему внизу мальчику хочется съесть его?
Ничто не причина. Все это только совпадение тех условий, при которых совершается всякое жизненное, органическое, стихийное событие. И тот ботаник, который найдет, что яблоко падает оттого, что клетчатка разлагается и тому подобное, будет так же прав, и так же не прав, как и тот ребенок, стоящий внизу, который скажет, что яблоко упало оттого, что ему хотелось съесть его и что он молился об этом. Так же прав и не прав будет тот, кто скажет, что Наполеон пошел в Москву потому, что он захотел этого, и оттого погиб, что Александр захотел его погибели: как прав и не прав будет тот, кто скажет, что завалившаяся в миллион пудов подкопанная гора упала оттого, что последний работник ударил под нее последний раз киркою. В исторических событиях так называемые великие люди суть ярлыки, дающие наименований событию, которые, так же как ярлыки, менее всего имеют связи с самым событием.