Морелла
| Морелла | |
| Morella | |
| Жанр: | |
|---|---|
| Автор: | |
| Язык оригинала: | |
| Дата первой публикации: |
1835 |
 Текст произведения в Викитеке | |
«Море́лла» (англ. Morella) — рассказ Эдгара Аллана По 1835 года, основная тема которого — переселение души и идентичность человеческой личности.
Сюжет
Неназываемый по имени рассказчик женат на Морелле — женщине, которой доступны «запретные страницы» мистицизма. В результате её экспериментов, она, по всей видимости, добилась того, что её душа никогда не покидает материальный мир, а продолжает существовать в теле дочери, рождаемой ею перед смертью. Морелла проводит время в кровати и учит своего мужа «черным искусствам». От осознания опасности, исходящей от жены, рассказчик приходит в ужас и страстно желает ей смерти и вечного упокоения. Его желание исполняется, но в момент смерти Мореллы она рожает дочь.
Рассказчик-вдовец держит дочь под замком, никому её не показывает, даже не даёт ей имя. Дочь подрастает и отец в страхе понимает, что она — точная копия матери. Однако дочь он любит так же сильно, как ненавидел её мать. К десяти годам сходство девочки с умершей Мореллой становится невыносимым, а признаки того, что и в ней живёт зло, несомненными. Отец решает крестить её, чтобы изгнать из неё зло.
Во время церемонии священник спрашивает рассказчика, каким именем он хочет наречь свою дочь, и с его губ, против его воли, слетает имя «Морелла». Призванный дух умершей раскрывает себя, дочь с восклицанием «Я здесь!» падает замертво. Отец относит тело дочери в семейный склеп и не находит там останков её матери.
Анализ
Решение рассказчика, хотя и непроизвольное, назвать дочь именем умершей матери указывает на его подсознательное желание её смерти.[1] Перерождение Мореллы вызывает подозрения, что она вампир, воспроизведший себя, чтобы отомстить рассказчику.[2]
Этот рассказ для Эдгара По — повод поразмышлять о том, что происходит с личностью, идентичностью человека после его смерти. Самоидентичность Мореллы, переживая её физическую, телесную смерть, воплощается в её дочери.[3] Эдгар По явно находился под впечатлением «философии тождества» Шеллинга, которого он упоминает в тексте новеллы.[4]
Есть несколько предположений о происхождении имени героини рассказа:
- по имени учёной испанской доминиканской монахини Хулианы Морельи (1594—1653), которую Лопе де Вега называл «четвёртой грацией и десятой музой».[3]
- так называется чёрный паслён — ядовитое растение, родственное белладонне. Эта версия приходит на ум при упоминании Пресбурга, центра чёрной магии.[3]
Главные темы
В рассказе можно выделить две темы, характерные для творчества Эдгара По:
- смерть красивой женщины (жены или невесты): («Береника», «Лигейя», «Овальный портрет», «Философия творчества»),
- воскрешение из мёртвых или общение с духами умерших («Элеонора», «Падение дома Ашеров»).
Публикация
Впервые рассказ опубликован в апреле 1835 года в «Southern Literary Messenger». Исправленная редакция переиздана в ноябре 1839 года в «Burton's Gentleman's Magazine». Первая публикация включала в себя стихотворение «Гимн» (Hymn) из 16 строк, этот гимн по сюжету пела Морелла. Из последнего прижизненного издания рассказа (The Broadway Journal, 21 июня 1845 года) гимн был исключён автором и с тех пор публиковался отдельно под названием «Католический гимн» (A Catholic Hymn).
Первое издание рассказа на русском языке состоялось в «Приложении романов к газете „Свет“» в 1884 году (кн.1).
Экранизации
Рассказ экранизирован в 1962 году Роджером Корманом. «Морелла» — первый из трёх эпизодов в картине «Истории ужаса» (Tales of Terror, 1962). В ролях Винсент Прайс, Петер Лорре и Бэзил Рэтбоун. Другие два эпизода поставлены по рассказам «Чёрный кот» и «Правда о том, что случилось с мистером Вальдемаром».
[bumboxi.ucoz.com/index/istorii_uzhasov_1962/0-1543 Посмотреть]
Напишите отзыв о статье "Морелла"
Примечания
- ↑ Kennedy, J. Gerald. «Poe, 'Ligeia,' and the Problem of Dying Women» collected in New Essays on Poe’s Major Tales, edited by Kenneth Silverman. Cambridge University Press, 1993. p. 119. ISBN 0-521-42243-4
- ↑ Tate, Allen. "Our Cousin, Mr. Poe, " collected in Poe: A Collection of Critical Essays, Robert Regan, editor. Englewood Cliffs, NJ: Prentice-Hall Inc., 1967. p. 39
- ↑ 1 2 3 [www.nadn.navy.mil/EnglishDept/poeperplex/morella.htm Morella]
- ↑ Campbell, Killis. The Mind of Poe and Other Studies. New York: Russell & Russell, Inc., 1962: 13.
Ссылки
[bumboxi.ucoz.com/index/istorii_uzhasov_1962/0-1543 Аудиорассказ «Морелла»]
Отрывок, характеризующий Морелла
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.
Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
Граф, как в огромных тенетах, ходил в своих делах, стараясь не верить тому, что он запутался и с каждым шагом всё более и более запутываясь и чувствуя себя не в силах ни разорвать сети, опутавшие его, ни осторожно, терпеливо приняться распутывать их. Графиня любящим сердцем чувствовала, что дети ее разоряются, что граф не виноват, что он не может быть не таким, каким он есть, что он сам страдает (хотя и скрывает это) от сознания своего и детского разорения, и искала средств помочь делу. С ее женской точки зрения представлялось только одно средство – женитьба Николая на богатой невесте. Она чувствовала, что это была последняя надежда, и что если Николай откажется от партии, которую она нашла ему, надо будет навсегда проститься с возможностью поправить дела. Партия эта была Жюли Карагина, дочь прекрасных, добродетельных матери и отца, с детства известная Ростовым, и теперь богатая невеста по случаю смерти последнего из ее братьев.
