Нед Фландерс

Персонаж мультсериала «Симпсоны»
Нед Фландерс
Пол:	Мужской
Волосы:	русые
Возраст:	60
Религия:	Протестант
Близкие родственники:	Сыновья: Род и Тодд Жена: Мод (ныне покойная), Эдна Крабаппл (ныне покойная) мать: Мона Фландерс отец: Недвард Фландерс сестра: имя неизвестно
Первое появление:	«Simpsons Roasting on an Open Fire»

Недвард «Нед» Фландерс (англ. Nedward «Ned» Flanders) — персонаж мультсериала «Симпсоны», озвученный Гарри Ширером. Он и его семья живут по соседству от семьи Симпсонов. Набожный христианин, Нед является одним из столпов морали Спрингфилда. В эпизоде «Alone Again, Natura-Diddily» он овдовел, его жена Мод погибла в результате несчастного случая, спровоцированного Гомером Симпсоном. В эпизоде 25 сезона умерла вторая жена Неда Эдна Крабаппл по неизвестным причинам.

Нед был одним из первых персонажей мультсериала, не входивших в семью Симпсонов. Начиная с эпизода «Simpsons Roasting on an Open Fire», он регулярно появляется в «Симпсонах». Считается, что Нед Фландерс был назван в честь улицы Northeast Flanders St. в Портленде, Орегон, родном городе создателя мультсериала Мэтта Грейнинга. Надпись на указателе улицы NE Flanders St. хулиганы часто исправляли на NED Flanders St.

Биография

Нед Фландерс родился в Нью-Йорке, в семье стереотипных битников. Его отец в точности похож на взрослого Неда, только он носил козлиную бородку (а также чёрно-белый свитер и чёрный берет). Отказ родителей от воспитания Неда, и то, что они, в общем-то, были плохими родителями («мы ничего в этом не понимаем и не знаем как начать») привели к тому, что Нед превратился в ужасного сорванца. В конце концов они согласились на экспериментальную восьмимесячную шлепологическую терапию Миннесотского университета (воспоминания Неда в эпизоде «Hurricane Neddy»), которая научила его подавлять чувство злости. Побочным эффектом терапии стало то, что Нед начал ненавидеть своих родителей (это одна из двух вещей, которые ненавидит Фландерс; вторая — отделения почты, чьи длинные очереди, суета и угрюмый персонал раздражают его). Никогда не называет себя Нед. Искаженные варианты его имени: Недди, Недюлик, Флан-дидли-дерс.

У Неда есть странная привычка добавлять «дидли», «дадли» и другие бессмысленные слова в свои фразы при разговоре, например: «Hi-diddly-ho, neighbor-ino» («Приветик, соседушка»). Это результат сублимации его злости, вызванной сдерживанием гнева, который не имеет никакого другого выхода.

В конечном счёте его гнев выплеснулся в эпизоде «Hurricane Neddy». Из-за урагана, разрушившего его дом, Нед перенёс кризис веры и у него случился нервный срыв, во время которого он прошёлся по недостаткам жителей Спрингфилда, в частности, он сказал Гомеру Симпсону: «Гомер, ты худший человек из тех, кого я знаю». После этого Нед взял себя в руки и отправился в «Кэлмвуд», психиатрическую больницу Спрингфилда. Во время лечения Фландерс носил смирительную рубашку и проводил время за чтением газеты, листая страницы ногами. После выздоровления Нед пообещал встречающим его друзьям никогда больше не скрывать своих чувств, что привело к громким крикам восторга. Его обещание сбивать своих врагов машиной вызвало гораздо меньшее одобрение.

У Неда есть сестра, которая живёт в Столице Штата. Он упомянул о ней только однажды, в эпизоде «When Flanders Failed», когда оказался на грани банкротства. После распродажи семейных ценностей (в основном Гомеру Симпсону, который скупал их по дешёвке), он рассказал Гомеру, что планирует переехать к ней. С тех пор она никогда больше не упоминалась.

Несмотря на внешнюю слабость, кротость характера и возраст, Нед скрывает под своим зелёным свитером и розовой рубашкой чрезвычайно развитую мускулатуру (забавно, но если присмотреться — у одетого Неда можно увидеть фирменное «грейнингово» большое круглое пузо). Ему 60 лет и он очень молодо выглядит благодаря трём вещам, как он сам говорит об этом в эпизоде (10 серия 10 сезона) «Viva Ned Flanders»: «Я честно живу, тщательно жую и часто хожу в церковь». Несмотря на возраст, в серии Home Away From Homer он спокойно победил сильного тренера.

Нед, как и его семейство, редко называет свои усы усами, обычно он придумывает им названия вроде: «соседи носа», «мистер Щекотка», «шубка для носа» и др. В эпизоде «Bart the Lover», после того, как Гомер высмеял его, Нед их сбрил, но скоро отрастил усы вновь, несмотря на то, что был приглашён сниматься в рекламе. Когда в эпизоде «Home Away From Homer» он переехал в Хамблтон, штат Пенсильвания, жители города попросили его сбрить усы, так как в городе их никто не носил, но Нед отказался это сделать, и стал парией. Трепетное отношение Неда Фландерса к своим усам можно увидеть ещё по одному случаю; когда в них попала жевательная резинка, он их не сбрил, а заморозил жвачку льдом, а потом отбил её с помощью молотка. В серии Little Big Mom также ненадолго лишился усов, когда его поцеловал «прокажённый» Гомер и Мод содрала их пылесосом. А в «Black-Eyed, Please» после того, как Нед разозлился на Гомера за то, что тот развлекается с родителями, Нед ударил Гомера, а усы просто выпали и Неду пришлось носить накладные усы.

Его сильная стыдливость заставляет его произносить слово «секс» шёпотом, даже если рядом нет никаких детей, обычно он произносит это слово по буквам или заменяет его словом «дудли». Нед также использует слово «дудли» или «шринки-дидл», когда говорит о пенисе. В Pray Anything когда Нед узнал, что его машина не заводится и ему придётся ехать на хот-догмобиле, говорит: «Какой-то гигантский дудли!»

Нед — выпускник Университета Орал Робертс, где он входил в студенческое братство, которое поддерживало переодевание в женскую одежду (хотя, возможно, это было лишь частью ритуала посвящения).

После колледжа Нед встретил тихую, религиозную Мод, на которой вскоре женился. У них родилось двое детей, до смешного наивных, — Род и Тодд. Нед овдовел после несчастного случая с Мод в эпизоде «Alone Again, Natura-Diddily». После смерти жены Нед встречался с красивой певицей христианского рока Рейчел Джордан (озвучивает Шон Колвен), с которой познакомился после её выступления в церкви, и с кинозвездой Сарой Слоан (озвучивает Мариса Томей) в эпизоде «A Star is Born-Again» .

Нед живёт в собственном двухэтажном особняке по соседству с Симпсонами, по адресу Вечнозелёный бульвар, дом 740. В книге «The Simpson’s Guide to Springfield» дом Неда назван «единственной четырёхзвёздочной гостиницей в городе».

Звонок входной двери дома Неда играет мелодии «Кумбая» и «Вперёд, солдаты Христа». Все комнаты украшены религиозными изображениями, религиозными сувенирами (пляжные полотенца в виде Туринской плащаницы, солонка в виде жены Лота и т. д.), а также фотографиями Мод Фландерс. Дом обставлен дорогой мебелью; Нед говорит об этом так: «она досталась мне дёшево, потому что это вещественные доказательства с одного убийства».

На заднем дворе находятся сад, патио и барбекю — огромная жаровня, которая часто используется для вечеринок, устраиваемых Недом. Иногда в сериале показывают, что на заднем дворе Неда есть огромное квадратное бомбоубежище, которое появляется только тогда, когда оно нужно (в эпизоде «Bart's Comet» оно было уничтожено остатками кометы).

В ранних сезонах сериала Гомер ненавидел Неда, за исключением короткого периода времени (в эпизоде «Homer Loves Flanders» Гомер считал Фландерса своим лучшим другом), потому что семья Неда, его работа, здоровье и дом были гораздо лучше, чем его собственные. Уважение Мардж к Неду также не упрощало ситуацию. Симпсон постоянно говорит Неду, чтобы тот «закрыл свой глупый рот», и даже молился, прося Господа о смерти Фландерса. В более поздних эпизодах отношения соседей раскрыты более подробно; кажется, что они хорошие друзья, несмотря на то, что Гомер Симпсон часто выражает ненависть к Неду («глупый лучший друг Фландерс»). В качестве примера можно привести утешение Гомером Неда после смерти жены последнего (через несколько минут после того, как Симпсон собирался кинуть в Неда булыжником), и то, как он помогал Фландерсу построить «Богопарк».

Возраст

Настоящий возраст Неда невозможно определить, хотя в 10-м сезоне, в эпизоде «Viva Ned Flanders» он сказал, что ему 60 и он пенсионер; это произошло уже после того, как в ряде эпизодов появлялись различные противоречивые сведения о его возрасте. Так, в эпизоде «Much Apu About Nothing» Нед упомянул, что живёт на Вечнозелёном Бульваре уже тридцать лет. В эпизоде «The Mansion Family», на вручении городской премии «Гордость Спрингфилда» в номинации «Старейший Гражданин Спрингфилда», Кент Брокман (после неожиданной смерти основного претендента) попросил встать тех, кому за шестьдесят; в этот момент можно увидеть, как на заднем плане поднимается Фландерс. Но так же в эпизоде Dangerous Curves (5 эпизод 20 сезон), когда Гомеру было 20 лет, Фландерс выглядел не менее чем на 10-15 лет старше него и уже был женат на Мод Фландерс. Больше всего споров о возрасте Неда вызвал эпизод «Hurricane Neddy», из которого можно узнать, что психиатр Неда, доктор Фостер, впервые его осмотрел тридцать лет назад; чтобы доказать это, он показывает фильм, в котором Фландерс выглядит не больше чем на десять лет. Если принять этот факт за истину, то в настоящее время Неду не может быть больше сорока.

«Лефториум»

В эпизоде «When Flanders Failed» Нед решил покончить со своей карьерой в фармацевтике и открыл в Спрингфилдском Гипермаркете свой магазин, который назвал «Лефториум». Магазин Неда специализируется на продаже товаров для левшей: всё от открывалок консервных банок для левшей до специальных автомобилей для левшей. В ранних эпизодах «Лефториум» располагался на втором этаже гипермаркета, однако в эпизоде «Last Tap Dance in Springfield» можно увидеть магазин Неда на первом этаже. Магазин Неда пользовался большой популярностью, потому что множество жителей города — левши, среди них: Барт Симпсон, Сеймур Скиннер, мистер Бёрнс, Мо Сизлак и другие. Это гарантирует Неду стабильную прибыль. Магазин Неда простаивает, потому что по соседству с ним открылся супермаркет для левшей — «Левшемаркет». Позже был разграблен и уничтожен сборищем людей, озверевших после смерча. В одной серии 25 сезона вместо магазина стал прилавком и в конце серии вновь стал магазином.

Убеждения

Нед — очень религиозный человек. Он старается как можно буквальнее соблюдать все библейские заповеди и наставления и легко впадает в панику, если что-то противоречит им. Это приводит к частым звонкам преподобному Лавджою «Мне… Мне кажется, что я хочу свою жену», который стал все больше уставать от Фландерса и обычно пытается от него отделываться фразами вроде: «Нед… а ты не думал поменять религию? Они ведь все одинаковые». У Тимоти Лавджоя из-за частых звонков Неда даже развилась сильная антипатия к исполнению своих обязанностей. Также Преподобный Лавджой мстительно выгуливает своего бобтейла на лужайке перед домом Неда. Из компьютерной игры «The Simpsons Road Rage» и из эпизода «Hurricane Neddy» можно узнать, что Нед хранит дома кошерную еду «просто так, на всякий случай».

Нед воспитывает сыновей очень строго, в соответствии с христианской моралью.

Большинство развлечений и семейных игр семьи Фландерс связаны с религией. Например они используют как минимум пять различных изданий Библии для игры в «Библейскую Викторину», а при игре в боулинг чета Фландерсов вместе с четой Лавджоев выступали в одной команде под названием «Святые Каталы», спортивной формой которой были робы францисканских монахов. Нед понимает, что не сможет защитить свою семью от влияния массовой культуры, поэтому делает всё, чтобы смягчить её влияние, например, он так заканчивает чтение одной книги: «…и Гарри Поттер, и все его друзья волшебники отправились в ад за занятие колдовством». Хотя к дому Фландерсов подведено кабельное телевидение, большинство из 230 каналов заблокированы, возможно из-за того, что Род и Тодд, увидев случайно насилие в мультфильме «Щекотка и Царапка», сильно испугались. Тодд раньше любил мультсериал Давид и Голиаф, но, придя к идее, что говорящая собака — это богохульство, перестал его смотреть. Нед и Мод выписывают журнал «Newsweek», из которого они узнают о последних событиях.

Иногда Нед с усердием борется за то, во что он верит, особенно если он сталкивается с таким же рьяным оппонентом, как и он сам. Когда Гомер и Барт стали католиками («The Father, The Son, and The Holy Guest Star»), он, после рукопожатия с католическим священником, напомнил себе о том, что надо «перекрестить» свою руку. В том же эпизоде, когда Барт сказал Неду, что хочет перейти в иудаизм, Нед достал бутылку с хлороформом, чтобы «отговорить» его. Когда Лиза стала буддисткой, и громко закричала об этом, он сказал Роду и Тодду, что «Сатана вышел на тропу войны» и поэтому они идут в бомбоубежище, а на вопрос: «Когда мы выйдем оттуда?» он ответил: «Возможно, никогда». Как-то раз, узнав, что дети Симпсонов некрещёные, он насильно пытался их крестить, используя свой переносной набор для крещения.

Он испытывает сильную антипатию к иудаизму и индуизму, в эпизоде «Midnight Rx» он сравнил поклонение Шиве с просьбой о помощи у Хоукмена (супергерой).

В эпизоде «HOMR», после того как из мозга Гомера вытащили карандаш и он из-за этого стал очень умным, Гомер говорит Неду: «Я сегодня подсчитывал налоги, и случайно выяснил, что Бога нет». Он отдаёт лист бумаги с доказательствами Неду. Фландерс, взяв его, скептически замечает: «Может быть, там какая-то ошибка?», но, начиная читать, меняется в лице: «Нет, тут все верно. Эту бумагу никто не должен видеть». После чего поджигает её зажигалкой, а в это время на заднем плане Гомер подкладывает копии доказательства под дворники припаркованных автомобилей.

Несмотря на некоторую неприязнь к другим религиям, он очень искренен в осуществлении христианской доктрины о благотворительности, доброте и сострадании. Каждую среду он работает на раздаче пищи для бедняков, а также читает книги больным детям в Спрингфилдской больнице. Он очень честен и искренен: когда он выиграл билеты на футбольный матч, он тут же спросил об их стоимости, чтобы внести в налоговую декларацию. Он также пытается быть хорошим соседом Симпсонам, постоянно предлагая им свою помощь, хотя обычно ни к чему хорошему это не приводит.

Когда Спрингфилду угрожала уничтожением комета, Нед впустил в своё бомбоубежище всех жителей города, и даже сам покинул своё собственное убежище, после того, как Гомер сказал, что левши после апокалипсиса не понадобятся. Это интересно: вдохновлённые примером Неда жители города последовали за ним, чтобы не дать ему умереть в одиночестве, и это спасло им жизнь — бомбоубежище обрушилось после того, как в него попал осколок кометы.

Нед накормил и одел как минимум одного человека — старшего брата Гомера, Герба, после того как тот ошибся домом.

Его дружелюбность приносит свои плоды: когда магазин Неда «Лефториум» был на грани банкротства, вскоре после его открытия, Гомер нашёл множество людей, готовых помочь Фландерсу: «У Неда Фландерса проблемы?» — закричал один из его знакомых после звонка Гомера, после чего перепрыгнул кушетку и бросился на помощь.

Долго не было известно, к какому течению христианства принадлежит Нед Фландерс, Преподобный Тимоти Лавджой и большинство других жителей Спрингфилда. Все споры прекратились после того, как в эпизоде «The Father, The Son, and The Holy Guest Star» преподобный Лавджой вскользь упомянул: «мы вернём Гомера и Барта в лоно истинной веры — в Западную Ветвь Реформированного Пресвитерианства».

Нед дважды сравнивал затопление Спрингфилда с Великим потопом: в первый раз в эпизоде «Mom and Pop Art», когда Гомер Симпсон затопил город, он решил, что «Господь вновь утопил грешников и спас праведников», а второй раз — в эпизоде «Pray Anything» Нед сам построил ковчег и взял туда «каждой твари по паре», но только самцов, «ибо никаких шуры-мур» (вот это ему не удалось). Религиозный пыл Неда был высмеян во множестве Хэллоуинских эпизодов, которые считаются неканоническими. Так, в эпизоде «Treehouse of Horror V», новелла «Time and Punishment», Нед стал «Неоспоримым Повелителем Мира». Он назначал всем, кто имел плохие мысли «ре-недификацию», которая представляла собой стакан тёплого молока на ночь и фронтальную лоботомию; в эпизоде «Treehouse of Horror V», новелла «I Know What You Diddily-Iddily Did», Нед превращался в оборотня, а когда Нед превратился в зомби в эпизоде «Treehouse of Horror III», новелла «Dial „Z“ For Zombies», его убил Гомер Симпсон, которого мало заботило, превратился Нед в зомби или нет («Барт: Папа, ты убил зомби Фландерса! Гомер: Это был зомби?»).

В неканонических эпизодах Нед представал перед зрителями в образах и дьявола, и Бога. Так, в первой части хэллоуиновского эпизода «Treehouse of Horror IV» «The Devil & Homer Simpson» Нед оказался сатаной, объяснив это так: «это всегда тот, кого вы меньше всего подозреваете». Дьявол Нед предложил Гомеру пончик в обмен на его душу, тот согласился, но когда Нед пришёл за его душой, Мардж потребовала провести суд. На суде она представила доказательства того, что Гомер не мог заключить контракт с сатаной, так как подарил свою душу Мардж на свадьбу. В ярости Нед превратил голову Гомера в пончик. В ещё одной серии он предстал в образе дьявола перед четырьмя детьми — Бартом, Лизой, Нельсоном и Милхаусом, чтобы показать им чем закончится жизнь во грехе. Также предстал в образе дьявола в снятом им же любительском фильме про Каина и Авеля. В другой серии, когда Мардж заснула в церкви и ей снился сон, будто она Ева, а Гомер — Адам, Нед появился в образе Бога (его самого не было видно, но голос и рука в «фирменном» недовском свитере, определённо, принадлежали ему).

Нед также появлялся в образе Приама, царя Трои в эпизоде «Tales from the Public Domain», новелла «D’oh, Brother Where Art Thou?».

Хобби и интересы

В детском возрасте Нед любил слушать радио и читать комиксы о Дике Трейси.

Нед — тайный поклонник группы The Beatles, это он объяснил Гомеру так: «Конечно, я люблю The Beatles, ведь они популярнее Иисуса» (отсылка к высказыванию Джона Леннона). Нед собрал множество связанных с The Beatles сувениров, включая виниловые пластинки с их записями, инструменты (бас-гитара Hofner Пола Маккартни и ударная установка Ринго Старра), банки газировки с их фотографиями, костюмы, идентичные тем, в которых «Ливерпульская Четвёрка» появилась на «Шоу Эда Салливана»; у него даже есть картонная жёлтая подводная лодка. Ему также нравится Дэвид Кросби (он называет его «беспокойным трубадуром»).

Нед коллекционирует фарфоровые статуэтки (правда, Гомер Симпсон разбил бо́льшую часть его коллекции, оставив записку: «я нечаянно»), однажды он даже жил в городе Хамблтоне, где их изготавливают.

Нед увлекается бильярдом. Как уже было сказано выше, Фландерс очень любит приглашать гостей на барбекю. В подвале его дома расположена «комната развлечений» в которой находится бильярдный стол и полный бар. Он — превосходный бармен, который может смешать самые сложные коктейли («Три части рома, одна часть бурбона и немного ликёра для запаха»).

Он участвовал в соревнованиях по боулингу, его команда «Святые Каталы» несколько лет была чемпионом.

Нед поддержал Тодда в его начинаниях в минигольфе, и очень гордился тем, что Тодд хорошо играет на скрипке. Он также взял своих сыновей в футбольную команду, потому что: «это убережёт вас от таких соблазнов, как девочки и рок-н-ролл». (Интересный факт: в футбольной команде у Рода и Тодда номера соответственно 6 и 66).

Нед увлекается туризмом. В эпизоде «Boy-Scoutz N the Hood» в походе на надувных лодках, по глупости Гомера Симпсона, Неда и его спутников течение унесло в открытый океан, где они чуть не погибли. Нед хорошо знает Эрнеста Боргнайна, так как смог уговорить его поучаствовать в этом походе. Нед хорошо знает, как выжить в экстремальных условиях, и может изготовить отличную кормушку для птиц, используя только сосновую шишку и арахисовое масло.

Нед — большой поклонник безопасности (хотя и не использует в своей машине подушку безопасности, потому что её не одобряет церковь).

Любимое блюдо Фландерса — простой кусок белого хлеба, «со стаканом воды, чтобы его запить».

Фландерс очень любит сидр, он даже купил себе сезонный пропуск на завод по его изготовлению: как считает Нед, он окупается после шестнадцатого посещения.

Большую часть своего времени Нед проводит за чтением Библии.

Участие в жизни общества

Нед состоит в движении по защите окружающей среды, так как однажды он пытался убедить Монти Бёрнса использовать вторсырьё, однако тот в ответ спустил на Неда собак (Эпизод «Dog of Death»).

Иногда Нед выступает в городском театре. В различных версиях постановки пьесы Теннесси Уильямса «Трамвай Желание» он сыграл и Стэнли Ковальски и Бланш Дюбуа (Эпизод «A Streetcar Named Marge»).

Нед также занимает место руководителя в нескольких общественных группах, таких как «Гражданский комитет по вопросам морали», «Ассоциация соседей», а кроме того, возглавляет местное отделение родителей, заменяющих учителей.

Нед — республиканец. На выборах мэра Спрингфилда Нед голосовал за Сайдшоу Боба, кандидата от Республиканской партии, хотя, если быть честным, за него проголосовали почти все (живые и мёртвые) жители города. И хотя Нед не присутствовал на съезде местной ячейки партии (возможно потому, что съезд проходил в замке вампира), однажды он сказал: «Я хотел бы, чтобы мы жили в Америке прошлого, которая осталась в наших, республиканских, воспоминаниях».

Нед был одним из немногих горожан, избежавших попадания в секту «Передвиженцев», позже он помогал в реабилитации нескольких членов культа (Эпизод «The Joy of Sect»).

Нед открыл интернет-компанию по продаже Библий и назвал её «Фланкрест Энтерпрайзес», также он основал тематический парк развлечений — «Богопарк» в честь своей покойной жены. (Эпизод «I'm Goin' to Praiseland»).

Иногда Нед снимает фильмы на религиозную тематику. Один из этих фильмов — «Страсти Авеля и Каина», с Родом и Тоддом в главных ролях (это отсылка к фильму Мэла Гибсона «Страсти Христовы»). Для «Спрингфилдского Кинофестиваля» Нед снял короткометражный ремейк фильма «Десять Заповедей». Однако его фильмы не были очень популярными из-за излишней реалистичности (Эпизод «Homer and Ned's Hail Mary Pass»).

Фландерс часами сидит перед телевизором и выискивает непристойности в телепередачах, чтобы потом подавать жалобы. Именно из-за него был уволен Кент Брокман, нечаянно выругавшийся в прямом эфире (Эпизод «You Kent Always Say What You Want»).

В одной из серий Фландерс выступал в роли главы общества скаутов, куда поступил Барт.

«Приключения Неда Фландерса»

«Приключения Неда Фландерса» — это короткометражный мультфильм, показанный в конце эпизода «The Front». Нед входит в комнату своих сыновей и говорит им, что пора в церковь. Однако Род и Тодд отвечают Неду, что в церковь они сегодня не пойдут. Разозлившийся Нед просит назвать уважительную для этого причину. «Сегодня суббота», — улыбаются Род и Тодд. Нед смеётся над своей ошибкой, и на этом мультфильм заканчивается.

Мультфильм начинается музыкальной заставкой:

Хор: Курица любит петуха, Гусыня любит гусака, А Неда Фландерса любят все! Гомер: Кроме меня! Хор: …все, кто считается, любят Неда Фландерса!

В сборник мультфильмов "Эмили и..." про белокурую девочку Эмили, автор книги Домитилль де Прессенсэ.

• Эмили
• Эмили
• Эмили
• Красавицы-матрешки
• Приключения Неда Фландерса
• Сторож
• Слепой крот
• Африканские сказки - 1
• Африканские сказки - 2

Факты

• У Неда Фландерса есть красная Honda Civic 1986.
• Нед Фландерс смотрит «Fox News Channel».
• В эпизоде «Take My Wife, Sleaze» Нед присоединился к банде байкеров, организованной Гомером Симпсоном, который назвал её «Адский Сатана».
• Нед вернул в лоно церкви квотербека местной футбольной команды.
• Нед всегда заполняет налоговую декларацию в первый день года.
• В эпизоде «Homer Loves Flanders» ему приснился кошмар, в котором он стал Чарльзом Уитменом (снайпер-убийца), и начал стрелять в людей. Все люди, которых в своём сне убил Нед, превращались в Гомера Симпсона.
• Любимый комедиант Неда — Боб Сагет.
• Нед поёт в церковном хоре, у него прекрасное сопрано.
• Секретный пин-код Неда — 5316.
• Нед обладает атлетическим телосложением.
• В вымышленной сети Симпсонов существует сайт stupidflanders.org, который Гомер пополняет.
• В 22 сезоне 10 серии у Неда выясняется причина появления таких, делающих его старым усов. Но в 20 сезоне 5 серии у него такие угрюмые усы, но мы точно знаем, что у Неда были роскошные и красивые усы.

Эпизоды

Список эпизодов, в которых Нед Фландерс играет значительную роль.

• «Dead Putting Society» (6-й эпизод 2-го сезон) — Нед и Гомер заключают пари о том, чей сын лучше играет в минигольф.
• «When Flanders Failed» (3-й эпизод 3-го сезона) — Нед открывает «Лефториум».
• «Boy-Scoutz N the Hood» (8-й эпизод 5-го сезона) — Нед, Гомер Симпсон, Барт и Род теряются в открытом море во время скаутского похода.
• «Homer Loves Flanders» (16-й эпизод 5-го сезона) — Гомер становится лучшим другом Неда.
• «Sweet Seymour Skinner's Baadasssss Song» (19-й эпизод 5-го сезона) — Нед становится директором Спрингфилдской Начальной Школы.
• «Bart of Darkness» (1-й эпизод 6-го сезона) — Барт уверен, что Нед убил свою жену и хочет убить Лизу.
• «Home Sweet Homediddly-Dum-Doodily» (3-й эпизод 7-го сезона) — Нед и Мод становятся приёмными родителями детей Симпсонов.
• «Hurricane Neddy» (8-й эпизод 8-го сезона) — дом Фландерсов уничтожен ураганом.
• «Sunday, Cruddy Sunday» (12-й эпизод, 10-й сезон) — Гомер собирает людей, которые поедут на игру по бейсболу(в числе которых и Нед), но их арестовывают, так как билеты фальшивые.
• «Viva Ned Flanders» (10-й эпизод 10-го сезона) — Симпсон и Нед едут в Лас-Вегас.
• «Treehouse of Horror X» (4-й эпизод, 11-го сезона) — Превращается в оборотня и пытается съесть Гомера.
• «Take My Wife, Sleaze» (8-й эпизод, 11-й сезон) — Нед вступает в ряды «Адской Сатаны»(байкер-сообщество, придуманное Гомером).
• «Alone Again, Natura-Diddily» (14-й эпизод 11-го сезона) — Нед теряет свою жену.
• «I'm Goin' to Praiseland» (19-й эпизод 12-го сезона) — Нед строит «Богопарк».
• «A Star Is Born Again» (13-й эпизод 14-го сезона) — Нед встречается с кинозвездой.
• «Dude, Where's My Ranch?» (18-й эпизод 14-го сезона) — Гомер Симпсон пишет песню о том, как он ненавидит Неда Фландерса.
• «'Tis the Fifteenth Season» (7-й эпизод 15-го сезона) — Гомер Симпсон становится добрейшим человеком в Спрингфилде и поэтому Нед Фландерс ревнует его.
• «Treehouse of Horror XV» (1-й эпизод 16-го сезона) — Нед предвидит смерти людей.
• «Homer and Ned's Hail Mary Pass» (8-й эпизод 16-го сезона) — Нед становится режиссёром религиозных фильмов.
• «Home Away From Homer» (20-й эпизод 16-го сезона) — Нед переезжает из Спрингфилда.
• «The Monkey Suit» (21-й эпизод 17-го сезона) — Нед добивается преподавания в школах креационистской теории происхождения человека.
• «Treehouse of Horror XVIII» (5-й эпизод 19-го сезона) — Нед превращается в дьявола, чтобы Барт, Лиза, Милхаус и Нельсон перестали портить всё.
• «To Surveil with Love» (20-й эпизод 21-го сезона) — В Спрингфилде повсюду устанавливают камеры и назначают Неда следить за всем, что происходит.
• «Black-Eyed, Please» (15-й эпизод 24-го сезона) — Нед ударяет Гомера и корит себя в этом.

«Все ненавидят Неда Фландерса»

«Все ненавидят Неда Фландерса» — песня, написанная Гомером Симпсоном в эпизоде «Dude, Where's My Ranch?». Сначала Гомер хотел написать Рождественский Гимн, однако попытка Неда помочь так его разозлила, что он написал эту песню.

Нед в «Домике ужасов на дереве»

Выпуски к хэллоуину, в которых Нед либо имеет большую роль, либо небольшую, либо появляется камео. Нед появляется во всех выпусках, кроме первого, девятого, двадцать первого, двадцать четвёртого и двадцать пятого.

• Второй выпуск — появляется камео в «Обезьянья Лапа» — прогоняет пришельцев с помощью обезьяньей лапы.
• Третий выпуск — появляется камео в «З — значит зомби», где превратился в зомби.
• Пятый выпуск — появляется камео в «Время и наказание», где, когда Гомер в одно из нескольких перемещений возвращается в настоящее, Нед становится правителем.
• Седьмой выпуск — появляется камео в «Гражданин Канг», где голосует за Канга.
• Восьмой выпуск — имеет небольшую роль в «Человек Омега», где не умирает от взрыва, а мутирует и становится мутантом. И в «Легко-выпекаемый шабаш», где судит со всеми Мардж, а потом охотится со всеми за Лизой.
• Десятый выпуск — Имеет большую роль в «Я знаю, что вы сделали-делали-елали». где превращается в оборотня. Появляется камео в «Жизнь и вирус, а потом смерть», где он со всеми удивляется отключению электричества, а потом умирает на Земле, когда туда летит метеорит.
• Одиннадцатый выпуск — имеет небольшую роль в «Ночь дельфина», где со всеми пытается вернуть дельфинов в воду, но проигрывает.
• Двенадцатый выпуск — появляется камео в «Дети-волшебники», где смотрит на их представление.
• Тринадцатый выпуск — имеет небольшую роль в «Бойтесь и ужасайтесь», где прогоняет мертвецов. И в «Остров доктора Хибберта», где он был превращён в корову.
• Четырнадцатый выпуск — появляется камео в «Остановите мир, я хочу подурить», где гонится за Милхаусом и Бартом.
• Пятнадцатый выпуск — имеет большую роль в «Зона Неда», когда предвидит будущее.
• Шестнадцатый выпуск — появляется камео в «Главное, чтобы костюмчик сидел», где переодевается в цветок.
• Семнадцатый выпуск — имеет небольшую роль в «День, когда Земля глупо выглядела», где прикидывается животным. И появляется камео в «Замужем за амёбой», где Гомер откусывает ему голову.
• Восемнадцатый выпуск — имеет большую роль в «Чёртов дом», где превращается в дьявола.
• Девятнадцатый выпуск — появляется камео в «Неназванная робо-пародия», где им роботы играют в настольный футбол.
• Двадцатый выпуск — появляется камео в «Не ешьте коров, человечество», где превращается в зомби..
• Двадцать второй выпуск — имеет большую роль «В случае убийства наберите „М“ или нажмите # для возврата в главное меню», где убивает тех, кого хочет убить Гомер.
• Двадцать третий выпуск — появляется камео в начале, в виде жителя племени Майя. И камео в «Величайшая из каких-либо дырявых историй», где смотрит на создание чёрной дыры в большом адронном коллайдере.

Литература

• Халвани Р., Скобл Э. «Симпсоны как философия», Издательство: «У-Фактория», Москва 2010 г. ISBN 5-9709-0089-3
• Грейнинг, Мэтт «„Simpsons“ Guide to Springfield (Are We There Yet?)»? ISBN 978-0-7522-2403-9

Ссылки

• [www.thesimpsons.com/bios/bios_townspeople_ned.htm Биография Неда]  (англ.)
• [www.snpp.com/guides/flanders.file.html Список всех эпизодов, в которых появлялся Нед]  (англ.)
• [www.thesimpsonsquotes.com/characters/ned-flanders-quotes.html Цитаты Неда]  (англ.)
• [simpsonspedia.net/index.php?title=Ned_Flanders Нед Фландерс в Симпсонопедии]  (нем.)

Отрывок, характеризующий Нед Фландерс

– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?
– Вероятно, пойдут вперед, – видимо, не желая при посторонних говорить более, отвечал Болконский.
Берг воспользовался случаем спросить с особенною учтивостию, будут ли выдавать теперь, как слышно было, удвоенное фуражное армейским ротным командирам? На это князь Андрей с улыбкой отвечал, что он не может судить о столь важных государственных распоряжениях, и Берг радостно рассмеялся.
– Об вашем деле, – обратился князь Андрей опять к Борису, – мы поговорим после, и он оглянулся на Ростова. – Вы приходите ко мне после смотра, мы всё сделаем, что можно будет.
И, оглянув комнату, он обратился к Ростову, которого положение детского непреодолимого конфуза, переходящего в озлобление, он и не удостоивал заметить, и сказал:
– Вы, кажется, про Шенграбенское дело рассказывали? Вы были там?
– Я был там, – с озлоблением сказал Ростов, как будто бы этим желая оскорбить адъютанта.
Болконский заметил состояние гусара, и оно ему показалось забавно. Он слегка презрительно улыбнулся.
– Да! много теперь рассказов про это дело!
– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.
– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.
Ростов вспомнил то, что ему надо было ответить, только тогда, когда он уже вышел. И еще более был он сердит за то, что забыл сказать это. Ростов сейчас же велел подать свою лошадь и, сухо простившись с Борисом, поехал к себе. Ехать ли ему завтра в главную квартиру и вызвать этого ломающегося адъютанта или, в самом деле, оставить это дело так? был вопрос, который мучил его всю дорогу. То он с злобой думал о том, с каким бы удовольствием он увидал испуг этого маленького, слабого и гордого человечка под его пистолетом, то он с удивлением чувствовал, что из всех людей, которых он знал, никого бы он столько не желал иметь своим другом, как этого ненавидимого им адъютантика.


На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии.
С раннего утра начали двигаться щегольски вычищенные и убранные войска, выстраиваясь на поле перед крепостью. То двигались тысячи ног и штыков с развевавшимися знаменами и по команде офицеров останавливались, заворачивались и строились в интервалах, обходя другие такие же массы пехоты в других мундирах; то мерным топотом и бряцанием звучала нарядная кавалерия в синих, красных, зеленых шитых мундирах с расшитыми музыкантами впереди, на вороных, рыжих, серых лошадях; то, растягиваясь с своим медным звуком подрагивающих на лафетах, вычищенных, блестящих пушек и с своим запахом пальников, ползла между пехотой и кавалерией артиллерия и расставлялась на назначенных местах. Не только генералы в полной парадной форме, с перетянутыми донельзя толстыми и тонкими талиями и красневшими, подпертыми воротниками, шеями, в шарфах и всех орденах; не только припомаженные, расфранченные офицеры, но каждый солдат, – с свежим, вымытым и выбритым лицом и до последней возможности блеска вычищенной аммуницией, каждая лошадь, выхоленная так, что, как атлас, светилась на ней шерсть и волосок к волоску лежала примоченная гривка, – все чувствовали, что совершается что то нешуточное, значительное и торжественное. Каждый генерал и солдат чувствовали свое ничтожество, сознавая себя песчинкой в этом море людей, и вместе чувствовали свое могущество, сознавая себя частью этого огромного целого.
С раннего утра начались напряженные хлопоты и усилия, и в 10 часов всё пришло в требуемый порядок. На огромном поле стали ряды. Армия вся была вытянута в три линии. Спереди кавалерия, сзади артиллерия, еще сзади пехота.
Между каждым рядом войск была как бы улица. Резко отделялись одна от другой три части этой армии: боевая Кутузовская (в которой на правом фланге в передней линии стояли павлоградцы), пришедшие из России армейские и гвардейские полки и австрийское войско. Но все стояли под одну линию, под одним начальством и в одинаковом порядке.
Как ветер по листьям пронесся взволнованный шопот: «едут! едут!» Послышались испуганные голоса, и по всем войскам пробежала волна суеты последних приготовлений.
Впереди от Ольмюца показалась подвигавшаяся группа. И в это же время, хотя день был безветренный, легкая струя ветра пробежала по армии и чуть заколебала флюгера пик и распущенные знамена, затрепавшиеся о свои древки. Казалось, сама армия этим легким движением выражала свою радость при приближении государей. Послышался один голос: «Смирно!» Потом, как петухи на заре, повторились голоса в разных концах. И всё затихло.
В мертвой тишине слышался топот только лошадей. То была свита императоров. Государи подъехали к флангу и раздались звуки трубачей первого кавалерийского полка, игравшие генерал марш. Казалось, не трубачи это играли, а сама армия, радуясь приближению государя, естественно издавала эти звуки. Из за этих звуков отчетливо послышался один молодой, ласковый голос императора Александра. Он сказал приветствие, и первый полк гаркнул: Урра! так оглушительно, продолжительно, радостно, что сами люди ужаснулись численности и силе той громады, которую они составляли.
Ростов, стоя в первых рядах Кутузовской армии, к которой к первой подъехал государь, испытывал то же чувство, какое испытывал каждый человек этой армии, – чувство самозабвения, гордого сознания могущества и страстного влечения к тому, кто был причиной этого торжества.
Он чувствовал, что от одного слова этого человека зависело то, чтобы вся громада эта (и он, связанный с ней, – ничтожная песчинка) пошла бы в огонь и в воду, на преступление, на смерть или на величайшее геройство, и потому то он не мог не трепетать и не замирать при виде этого приближающегося слова.
– Урра! Урра! Урра! – гремело со всех сторон, и один полк за другим принимал государя звуками генерал марша; потом Урра!… генерал марш и опять Урра! и Урра!! которые, всё усиливаясь и прибывая, сливались в оглушительный гул.
Пока не подъезжал еще государь, каждый полк в своей безмолвности и неподвижности казался безжизненным телом; только сравнивался с ним государь, полк оживлялся и гремел, присоединяясь к реву всей той линии, которую уже проехал государь. При страшном, оглушительном звуке этих голосов, посреди масс войска, неподвижных, как бы окаменевших в своих четвероугольниках, небрежно, но симметрично и, главное, свободно двигались сотни всадников свиты и впереди их два человека – императоры. На них то безраздельно было сосредоточено сдержанно страстное внимание всей этой массы людей.
Красивый, молодой император Александр, в конно гвардейском мундире, в треугольной шляпе, надетой с поля, своим приятным лицом и звучным, негромким голосом привлекал всю силу внимания.
Ростов стоял недалеко от трубачей и издалека своими зоркими глазами узнал государя и следил за его приближением. Когда государь приблизился на расстояние 20 ти шагов и Николай ясно, до всех подробностей, рассмотрел прекрасное, молодое и счастливое лицо императора, он испытал чувство нежности и восторга, подобного которому он еще не испытывал. Всё – всякая черта, всякое движение – казалось ему прелестно в государе.
Остановившись против Павлоградского полка, государь сказал что то по французски австрийскому императору и улыбнулся.
Увидав эту улыбку, Ростов сам невольно начал улыбаться и почувствовал еще сильнейший прилив любви к своему государю. Ему хотелось выказать чем нибудь свою любовь к государю. Он знал, что это невозможно, и ему хотелось плакать.
Государь вызвал полкового командира и сказал ему несколько слов.
«Боже мой! что бы со мной было, ежели бы ко мне обратился государь! – думал Ростов: – я бы умер от счастия».
Государь обратился и к офицерам:
– Всех, господа (каждое слово слышалось Ростову, как звук с неба), благодарю от всей души.
Как бы счастлив был Ростов, ежели бы мог теперь умереть за своего царя!
– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.
В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.


На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе .к солнцу.
Князь Андрей всегда особенно оживлялся, когда ему приходилось руководить молодого человека и помогать ему в светском успехе. Под предлогом этой помощи другому, которую он по гордости никогда не принял бы для себя, он находился вблизи той среды, которая давала успех и которая притягивала его к себе. Он весьма охотно взялся за Бориса и пошел с ним к князю Долгорукову.
Было уже поздно вечером, когда они взошли в Ольмюцкий дворец, занимаемый императорами и их приближенными.
В этот самый день был военный совет, на котором участвовали все члены гофкригсрата и оба императора. На совете, в противность мнения стариков – Кутузова и князя Шварцернберга, было решено немедленно наступать и дать генеральное сражение Бонапарту. Военный совет только что кончился, когда князь Андрей, сопутствуемый Борисом, пришел во дворец отыскивать князя Долгорукова. Еще все лица главной квартиры находились под обаянием сегодняшнего, победоносного для партии молодых, военного совета. Голоса медлителей, советовавших ожидать еще чего то не наступая, так единодушно были заглушены и доводы их опровергнуты несомненными доказательствами выгод наступления, что то, о чем толковалось в совете, будущее сражение и, без сомнения, победа, казались уже не будущим, а прошедшим. Все выгоды были на нашей стороне. Огромные силы, без сомнения, превосходившие силы Наполеона, были стянуты в одно место; войска были одушевлены присутствием императоров и рвались в дело; стратегический пункт, на котором приходилось действовать, был до малейших подробностей известен австрийскому генералу Вейротеру, руководившему войска (как бы счастливая случайность сделала то, что австрийские войска в прошлом году были на маневрах именно на тех полях, на которых теперь предстояло сразиться с французом); до малейших подробностей была известна и передана на картах предлежащая местность, и Бонапарте, видимо, ослабленный, ничего не предпринимал.
Долгоруков, один из самых горячих сторонников наступления, только что вернулся из совета, усталый, измученный, но оживленный и гордый одержанной победой. Князь Андрей представил покровительствуемого им офицера, но князь Долгоруков, учтиво и крепко пожав ему руку, ничего не сказал Борису и, очевидно не в силах удержаться от высказывания тех мыслей, которые сильнее всего занимали его в эту минуту, по французски обратился к князю Андрею.
– Ну, мой милый, какое мы выдержали сражение! Дай Бог только, чтобы то, которое будет следствием его, было бы столь же победоносно. Однако, мой милый, – говорил он отрывочно и оживленно, – я должен признать свою вину перед австрийцами и в особенности перед Вейротером. Что за точность, что за подробность, что за знание местности, что за предвидение всех возможностей, всех условий, всех малейших подробностей! Нет, мой милый, выгодней тех условий, в которых мы находимся, нельзя ничего нарочно выдумать. Соединение австрийской отчетливости с русской храбростию – чего ж вы хотите еще?
– Так наступление окончательно решено? – сказал Болконский.
– И знаете ли, мой милый, мне кажется, что решительно Буонапарте потерял свою латынь. Вы знаете, что нынче получено от него письмо к императору. – Долгоруков улыбнулся значительно.
– Вот как! Что ж он пишет? – спросил Болконский.
– Что он может писать? Традиридира и т. п., всё только с целью выиграть время. Я вам говорю, что он у нас в руках; это верно! Но что забавнее всего, – сказал он, вдруг добродушно засмеявшись, – это то, что никак не могли придумать, как ему адресовать ответ? Ежели не консулу, само собою разумеется не императору, то генералу Буонапарту, как мне казалось.
– Но между тем, чтобы не признавать императором, и тем, чтобы называть генералом Буонапарте, есть разница, – сказал Болконский.
– В том то и дело, – смеясь и перебивая, быстро говорил Долгоруков. – Вы знаете Билибина, он очень умный человек, он предлагал адресовать: «узурпатору и врагу человеческого рода».
Долгоруков весело захохотал.
– Не более того? – заметил Болконский.
– Но всё таки Билибин нашел серьезный титул адреса. И остроумный и умный человек.
– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.