Рамон Санчес Писхуан (стадион)

Рамон Санчес Писхуан

Местоположение	Севилья, Испания
Построен	1956—1958
Открыт	7 сентября 1958
Вместимость	45 500
Домашняя команда	Севилья
Размеры поля	105 × 70 м

К:Стадионы, построенные в 1956 году

«Рамóн Сáнчес Писхуáн» (исп. Estadio Ramón Sánchez Pizjuán) — футбольный стадион в испанской Севилье, домашняя арена ФК «Севилья». Назван в честь президента «Севильи» в 1932—1942 и 1943—1956 годах. Временно реконструируется, на данный момент свои матчи «Севилья» проводит на Олимпийском стадионе.

История

Построен архитектором Мануэлем Муньосом Монастерио. Первый камень был заложен 2 декабря 1956 года. Стадион был открыт 7 сентября 1958 года товарищеским матчем «Севильи» против «Реал Хаэн».

Стадион принимал 2 матча чемпионата мира 1982 года:

• матч группы 6 Бразилия — СССР 2:1,
• знаменитый полуфинал ФРГ — Франция 3:3 (по пен. 5-4).

Через 4 года после чемпионата мира-1982 стадион принимал финал Кубка европейских чемпионов 1985/86 «Барселона» — «Стяуа» 0-0 (пен. 0-2), в котором голкипер румын Хельмут Дукадам отразил все 4 пенальти от «Барселоны».

Сборная Испании не проиграла ни одного из 22 матчей, проведённых на «Рамон Санчес Писхуан». «Севилья» же за всю историю проиграла в еврокубках дома только 2 матча — голландскому «АЗ» на групповой стадии Кубка УЕФА 2006/07 (победный мяч форвард «АЗ» Шота Арвеладзе забил на 90-й минуте), что не помешало «Севилье» в том сезоне выиграть Кубок УЕФА; и ответный матч 1/8 финала Лиги чемпионов 2009/2010 московскому ЦСКА со счетом 1:2.

Неофициальное название стадиона — «Бомбонера», в основном использующееся применительно к знаменитому домашнему стадиону аргентинского клуба «Бока Хуниорс».

Ссылки

• [www.sevillafc.es/_www/club.php?op=esta Страница на официальном сайте ФК «Севилья»]  (англ.)  (исп.)  (яп.)
• [stadiumguide.com/ramonsanchez.htm Страница на stadiumguide.com]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Рамон Санчес Писхуан (стадион)

– Что? Министр? Какой министр? Кто велел? – заговорил он своим пронзительным, жестким голосом. – Для княжны, моей дочери, не расчистили, а для министра! У меня нет министров!
– Ваше сиятельство, я полагал…
– Ты полагал! – закричал князь, всё поспешнее и несвязнее выговаривая слова. – Ты полагал… Разбойники! прохвосты! Я тебя научу полагать, – и, подняв палку, он замахнулся ею на Алпатыча и ударил бы, ежели бы управляющий невольно не отклонился от удара. – Полагал! Прохвосты! – торопливо кричал он. Но, несмотря на то, что Алпатыч, сам испугавшийся своей дерзости – отклониться от удара, приблизился к князю, опустив перед ним покорно свою плешивую голову, или, может быть, именно от этого князь, продолжая кричать: «прохвосты! закидать дорогу!» не поднял другой раз палки и вбежал в комнаты.
Перед обедом княжна и m lle Bourienne, знавшие, что князь не в духе, стояли, ожидая его: m lle Bourienne с сияющим лицом, которое говорило: «Я ничего не знаю, я такая же, как и всегда», и княжна Марья – бледная, испуганная, с опущенными глазами. Тяжелее всего для княжны Марьи было то, что она знала, что в этих случаях надо поступать, как m lle Bourime, но не могла этого сделать. Ей казалось: «сделаю я так, как будто не замечаю, он подумает, что у меня нет к нему сочувствия; сделаю я так, что я сама скучна и не в духе, он скажет (как это и бывало), что я нос повесила», и т. п.
Князь взглянул на испуганное лицо дочери и фыркнул.
– Др… или дура!… – проговорил он.
«И той нет! уж и ей насплетничали», подумал он про маленькую княгиню, которой не было в столовой.
– А княгиня где? – спросил он. – Прячется?…
– Она не совсем здорова, – весело улыбаясь, сказала m llе Bourienne, – она не выйдет. Это так понятно в ее положении.
– Гм! гм! кх! кх! – проговорил князь и сел за стол.
Тарелка ему показалась не чиста; он указал на пятно и бросил ее. Тихон подхватил ее и передал буфетчику. Маленькая княгиня не была нездорова; но она до такой степени непреодолимо боялась князя, что, услыхав о том, как он не в духе, она решилась не выходить.
– Я боюсь за ребенка, – говорила она m lle Bourienne, – Бог знает, что может сделаться от испуга.
Вообще маленькая княгиня жила в Лысых Горах постоянно под чувством страха и антипатии к старому князю, которой она не сознавала, потому что страх так преобладал, что она не могла чувствовать ее. Со стороны князя была тоже антипатия, но она заглушалась презрением. Княгиня, обжившись в Лысых Горах, особенно полюбила m lle Bourienne, проводила с нею дни, просила ее ночевать с собой и с нею часто говорила о свекоре и судила его.
– Il nous arrive du monde, mon prince, [К нам едут гости, князь.] – сказала m lle Bourienne, своими розовенькими руками развертывая белую салфетку. – Son excellence le рrince Kouraguine avec son fils, a ce que j'ai entendu dire? [Его сиятельство князь Курагин с сыном, сколько я слышала?] – вопросительно сказала она.