Саксен-Мейнинген

Саксен-Мейнинген
Sachsen-Meiningen
← 1681 — 1918 →
Флаг Герб
Саксен-Мейнинген в составе Германской империи
Столица	Мейнинген
Язык(и)	немецкий
Площадь	2 468 км²
Население	268 859 чел. (1905)
Форма правления	монархия (до 1918)</br>республика
Династия	Веттины
История
-  1680	Образовано
-  1826	Раздел владений Саксен-Гота-Альтенбурга
-  1918	Ноябрьская революция
-  1920	Ликвидировано

К:Появились в 1681 годуК:Исчезли в 1918 году

Саксен-Мейнинген (нем. Sachsen-Meiningen), позже Саксен-Мейнинген-Гильдбурггаузен (нем. Sachsen-Meiningen-Hildburghausen) — одно из эрнестинских герцогств, существовавших на территории современной Тюрингии до 1918 года, управлявшееся Веттинской династией. Столицей герцогства был Мейнинген.

История

Герцогство Саксен-Мейнингенское возникло в 1681 году вследствие раздела владений герцога Саксен-Готы Эрнста Благочестивого между его семью сыновьями. Родоначальником нового рода стал Бернхард I.

Состав герцогства впоследствии неоднократно изменялся, например вследствие неудачной для Саксен-Мейнингена войны с Готой (так называемая Вазунгенская война 1741—1748 годов).

При герцоге Георге (ум. 1803) страна сделала особенно значительные успехи; возникло много фабрик, развилось земледелие (в особенности табаководство). При Бернгарде II (1803—1866, ум. 1882), состоявшем до 1821 года под опекой матери, Саксен-Мейнинген вступил в 1807 году в Рейнский союз; его войско (800 человек) сражалось в Испании и России. В 1823 году герцог даровал своему государству сословную конституцию.

Разрастание территорий

Когда угасла Саксен-Гота-Альтенбургская линия Эрнестинского дома, Саксен-Мейнинген по договору о разделе 1826 года получил большую часть герцогства Саксен-Гильдбурггаузен, княжество Заальфельд и некоторые другие владения, всего около 1400 км² с 71 000 жителей. Значительное увеличение территории вызвало необходимость изменить всю систему управления, и в 1829 году герцог согласился на новую конституцию, по которой он делил законодательную власть с земскими чинами; исполнительная власть принадлежала герцогу вместе с земской директорией (нем. Landschaftliches Directorium), из 3 членов, избираемых земскими чинами. В 1834 году Саксен-Мейнинген примкнул к Германскому таможенному союзу.

Предмет постоянного спора между герцогом и ландтагом составляли домены; из их доходов по закону 1831 году 200 тыс. гульденов шли герцогу, а остальное в государственную кассу. В 1846 году герцог добился от ландтага уступки ему, на некоторых условиях, права самостоятельного управления доменами и пользования всеми доходами с них. Это вызвало крайнее недовольство в народе, и в 1848 году герцог поспешил восстановить закон 1831 года. Окончательно урегулирован вопрос о доменах был только в 1871 году: контроль над управлением доменами предоставлен ландтагу, из доходов же с них 230 тыс. гульденов составляют ренту герцога, остальное делится поровну между герцогом и государством. В 1848 году герцог согласился на демократическую реформу избирательного права, но, усмирив волнения при помощи саксонских войск, он сперва дал отставку либеральному министерству и распустил ландтаг, а потом (1853) отменил избирательный закон 1848 года.

С 1859 года герцог в своей иностранной политике явно склонялся на сторону Австрии и в 1866 году поддерживал её настолько энергично, что прусские войска заняли Саксен-Мейнинген. Тогда герцог отрекся от короны в пользу сына, Георга II (1826—1914), который поспешил заключить мир с Пруссией и присоединить Саксен-Мейнинген к Северогерманскому союзу. В следующем году была заключена военная конвенция с Пруссией. В 1873 году проведен либеральный избирательный закон. В 1893 году ландтаг добился права вотирования бюджета на год (вместо трех лет).

Монархия прекратила своё существование в 1918 году. Саксен-Мейнинген ненадолго стал свободным государством в составе Веймарской республики, а через два года был объединён вместе с другими мелкими государствами и включён в состав Тюрингии.

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Административное деление

Территория Саксен-Мейнингена делилась на районы (landkreis):

• Хильдбургхаузен
• Мейнинген
• Заафельд
• Зоннеберг

Правители

• Бернхард I (1680—1706)
• Эрнст Людвиг I (1706—1724)
• Эрнст Людвиг II (1724—1729)
• Карл Фридрих (1729—1743)
• Фридрих Вильгельм (1743—1746)
• Антон Ульрих (1746—1763)
• Карл (1763—1782)
• Георг I (1782—1803)
• Бернгард II (1803—1866)
• Георг II (1866—1914)
• Бернгард III (1914—1918)

Литература[править | править вики-текст]

• Агамов А.М. Династии Европы 400--2016: Полная генеалогия владетельных домов. URSS. 2017. 1120 с. ISBN 978-5-9710-3935-8
  

Отрывок, характеризующий Саксен-Мейнинген

– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.


Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.
– Наташа, разденься, голубушка, ложись на мою постель. (Только графине одной была постелена постель на кровати; m me Schoss и обе барышни должны были спать на полу на сене.)
– Нет, мама, я лягу тут, на полу, – сердито сказала Наташа, подошла к окну и отворила его. Стон адъютанта из открытого окна послышался явственнее. Она высунула голову в сырой воздух ночи, и графиня видела, как тонкие плечи ее тряслись от рыданий и бились о раму. Наташа знала, что стонал не князь Андрей. Она знала, что князь Андрей лежал в той же связи, где они были, в другой избе через сени; но этот страшный неумолкавший стон заставил зарыдать ее. Графиня переглянулась с Соней.
– Ложись, голубушка, ложись, мой дружок, – сказала графиня, слегка дотрогиваясь рукой до плеча Наташи. – Ну, ложись же.
– Ах, да… Я сейчас, сейчас лягу, – сказала Наташа, поспешно раздеваясь и обрывая завязки юбок. Скинув платье и надев кофту, она, подвернув ноги, села на приготовленную на полу постель и, перекинув через плечо наперед свою недлинную тонкую косу, стала переплетать ее. Тонкие длинные привычные пальцы быстро, ловко разбирали, плели, завязывали косу. Голова Наташи привычным жестом поворачивалась то в одну, то в другую сторону, но глаза, лихорадочно открытые, неподвижно смотрели прямо. Когда ночной костюм был окончен, Наташа тихо опустилась на простыню, постланную на сено с края от двери.
– Наташа, ты в середину ляг, – сказала Соня.
– Нет, я тут, – проговорила Наташа. – Да ложитесь же, – прибавила она с досадой. И она зарылась лицом в подушку.
Графиня, m me Schoss и Соня поспешно разделись и легли. Одна лампадка осталась в комнате. Но на дворе светлело от пожара Малых Мытищ за две версты, и гудели пьяные крики народа в кабаке, который разбили мамоновские казаки, на перекоске, на улице, и все слышался неумолкаемый стон адъютанта.
Долго прислушивалась Наташа к внутренним и внешним звукам, доносившимся до нее, и не шевелилась. Она слышала сначала молитву и вздохи матери, трещание под ней ее кровати, знакомый с свистом храп m me Schoss, тихое дыханье Сони. Потом графиня окликнула Наташу. Наташа не отвечала ей.
– Кажется, спит, мама, – тихо отвечала Соня. Графиня, помолчав немного, окликнула еще раз, но уже никто ей не откликнулся.