Стотинка
Поделись знанием:
Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.
Стоти́нка — болгарская разменная монета, сотая часть лева. Первые стотинки были отчеканены в 1881 году.
Описание монет
С 1999 года в обращении находятся монеты в 1, 2, 5, 10, 20 и 50 стотинок.
| Номинал | Диаметр, мм | Масса, г | Лицевая сторона | Оборотная сторона | Гурт | Металл | Год чеканки | Изображение лицевой стороны | Изображение оборотной стороны |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | 16 | 1,8 | Цифра «1», ниже — год чеканки, внизу по дуге надпись заглавными буквами «СТОТИНКА», вверху по дуге — 12 звёзд Европейского союза. | Мадарский всадник, поражающий льва; сверху по дуге — надпись заглавными буквами «БЪЛГАРИЯ». | гладкий | Cu-Al-Ni | 1999 | ||
| Сталь с гальваническим покрытием | 2000, 2002 | 
|
| ||||||
| 2 | 18 | 2,5 | Цифра «2», ниже — год чеканки, внизу по дуге надпись заглавными буквами «СТОТИНКИ», вверху по дуге — 12 звёзд Европейского союза. | Cu-Al-Ni | 1999 | ||||
| Сталь с гальваническим покрытием | 2000, 2002 | 
|
| ||||||
| 5 | 22 | 3,5 | Цифра «5», ниже — год чеканки, внизу по дуге надпись заглавными буквами «СТОТИНКИ», вверху по дуге — 12 звёзд Европейского союза. | Cu-Al-Ni | 1999 | ||||
| Сталь с гальваническим покрытием | 2000, 2002 | 
|
| ||||||
| 10 | 18,5 | 3,0 | Число «10», ниже — год чеканки, внизу по дуге надпись заглавными буквами «СТОТИНКИ», вверху по дуге — 12 звёзд Европейского союза. | рубчатый | Cu-Ni-Zn | 1999, 2002 | 
|
| |
| 20 | 20,5 | 4,0 | Число «20», ниже — год чеканки, внизу по дуге надпись заглавными буквами «СТОТИНКИ», вверху по дуге — 12 звёзд Европейского союза. | Cu-Ni-Zn | 1999, 2002 | 
|
| ||
| 50 | 22,5 | 4,9 | Число «50», ниже — год чеканки, внизу по дуге надпись заглавными буквами «СТОТИНКИ», вверху по дуге — 12 звёзд Европейского союза. | Cu-Ni-Zn | 1999, 2002 | 
|
|
Описание памятных монет
| Номинал | Диаметр, мм | Масса, г | Диаметр, мм | Металл | Гурт | Оборотная сторона |
|---|---|---|---|---|---|---|
| 50 | 22,5 | 5 | 1,7 | Cu-Al-Ni | рубчатый | Число «50», ниже — год чеканки, внизу по дуге надпись заглавными буквами «СТОТИНКИ», вверху по дуге — 12 звёзд Европейского союза |
| Название | Лицевая сторона | Год выпуса | Тираж | Дизайн | Изображение монеты |
|---|---|---|---|---|---|
| Вступление Болгарии в НАТО в 2004 году | Здание НАТО в Брюсселе, в сторону которого направляется стилизованный болгарский лев.Надписи полукругом: вверху „БЪЛГАРИЯ”, внизу - „В НАТО 2004” | 2004 | 1000000 | Тодор Варджиев | 
|
| Фрески из фракийской гробнице Казанлык | Изображение сцены с фрески во фракийской гробнице Казанлык (IV – III вв. до н.э.).По краю монеты 12 звезд Евросоюза и аббревиатура ЕС – EU, вверху слева надпись: „БЪЛГАРИЯ”, отделенная от остальной надписи изображением розы. | 2005 | 500000 | Богомил Николов, Петр Стойков, Владимир Йосифов | 
|
| Вступление Болгарии в ЕС в 2007 году | В центре – раскрытая древняя болгарская книга на колонне от столицы Первого Болгарского Царства – города Преслава. По краю монеты 12 звезд Евросоюза и надпись „БЪЛГАРИЯ В ЕС” | 2007 | 500000 | 
|
Интересные факты
В Советском Союзе до конца 1980-х годов нередко можно было встретить в обращении монеты Народной Республики Болгарии из-за схожести с советскими копейками того времени[1], к тому же их «охотно» принимали монетоприёмники таксофонов[2] и автоматов по продаже газированной воды[3].
Напишите отзыв о статье "Стотинка"
Примечания
- ↑ [coins.babaev.net/hist/hist061-05.html болгарские монетки-стотинки свободно циркулировали в СССР]
- ↑ см. например [karbofoz.narod.ru/Monets/Bulgaria/2_stotink_1989.jpg 2 стотинки 1989 года] и 2 копейки 1988 года
- ↑ см. например [karbofoz.narod.ru/Monets/Bulgaria/1_stotink_1988.jpg 1 стотинка 1988 года] и копейка 1990 года
Ссылки
- [www.bnb.bg/NotesAndCoins/NACCoinsCurrency/index.htm Сайт Болгарского народного банка, раздел Банкноты и монеты]
|
Это заготовка статьи о Болгарии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Стотинка
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.
