Сун Лянь
| Сун Лянь | |
| 宋濂 | |
 Сун Лянь | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: |
Пуцзян, Чжэцзян |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: |
Куйчжоу, Чунцин |
| Род деятельности: |
литератор и неоконфуцианский учёный |
Сун Лянь (кит. упр. 宋濂, пиньинь: Sòng Lián, почётное имя кит. упр. 景濂, пиньинь: Jinglian) (1310, Пуцзян, совр. Иу (?), Чжэцзян — 1381, Куйчжоу, совр. уезд Фэнцзе, Чунцин) — китайский литератор и неоконфуцианский учёный эпохи поздней династии Юань и ранней Мин. Составитель Юань-ши. Советник императора и крупный государственный деятель ранней Мин. Член академии Ханьлинь.
Содержание
Биография
Сун Лянь родился в префектуре Учжоу, центре конфуцианского знания того времени. Он обладал замечательной способностью к учёбе, а среди его учителей были известные конфуцианцы Хуан Цзин, Лю Гуань и У Лай (благодаря этой подготовке его труды принадлежат к неоконфуцианской школе Цзиньхуа поздней Юань). Тем не менее (возможно, благодаря архаичному «высокому стилю» письма), на государственных экзаменах на должность он потерпел провал, что подорвало его доверие к юаньскому правлению.
Впоследствии он возглавил частную школу, которую некогда окончил. Его вовлечённость в управление школой не занимала много времени: считается, что, будучи землевладельцем в Восточном Чжэцзяне, он проводил время в праздности, обращая на себя внимание современников лишь своими книгами. К концу эпохи Юань он, возможно, был самым известным литератором эпохи.[1]
В последние годы правления династии Юань он получил приглашение императора Тогон-Тэмура в члены придворной академии Ханьлинь, но отказался, сославшись на необходимость ухаживать за престарелыми родителями.
Однако после 1360 года он стал советником и идеологом Чжу Юаньчжана, в то время одного из вождей крестьянского восстания. Его влияние было столь велико, что ему приписывают преображение Чжу Юаньчжана из народного вождя в первого императора китайской династии Мин.[2]
После восшествия Чжу Юаньчжана на престол в 1368 году Сун Лянь стал заметным государственным деятелем и продолжил выработку идеологии, обратив в том числе внимание на конфликт между священной традицией и требованиями современности (сохранилась его сатирическая работа Пань-тао Хэ-фу (кит. 蟠桃核賦), высмеивающая возникающие в среде чиновничества конфликты).[3]
Сун Лянь преимущественно известен тем, что руководил составлением хроники предшествовавшей династии Юань, Юань-ши. При составлении он внёс значительные изменения в традицию официальной историографии. Юань-ши была окончена в 1370 году, и несмотря на ошибки и противоречия, является крупнейшим источником по средневековой истории Китая эпохи Юань, а также важным источником по истории северных и северо-западных соседей Китая.
Кроме Юань-ши, Сун Лянь известен сборником биографий знаменитых людей, связанных с его родными краями, Пуян-жэньу-цзи (кит. трад. 浦陽人物集, упр. 浦阳人物集, пиньинь: Puyang Renwu Ji, буквально: «Биографический сборник положительных героев у кромки вод»), впоследствии неоднократно переиздававшимся и переведённым на японский, корейский и вьетнамский языки.
Сун Лянь также выступал в роли руководителя различных направлений в академии Ханьлинь и был известным теоретиком и критиком в области литературы и музыки (сохранились как его наставления по стихосложению, так и песни, а также работы, посвящённые игре на цине). Есть сведения о том, что он также писал работы, касающиеся буддизма и даосизма.
В литературе его книги известны как образец стиля гувэнь, хотя, в отличие от других авторов, использовавших его, Сун Лянь был скорее заинтересован в функциональности стиля для выражения идей, чем в стиле ради него самого.[4]
В 1377 году Сун Лянь ушёл в отставку по возрасту и отправился на родину. В его отсутствие он был обвинён в «близости к изменнику» Ху Вэйюну (бывшему сподвижнику Хунъу, выступление которого было подавлено в 1380 году) и вместе с семьёй приговорён к ссылке. По пути к месту ссылки Сун Лянь скончался.
Исторические интерпретации
В китайской образовательной традиции Сун Лянь стал одним из «трёх великих литераторов ранней Мин». Из-за его значительной политической роли официальная оценка его значительно менялась. Так, в период маоистской культурной революции он получил устойчивую негативную оценку проводника «помещичьей конфуцианской идеологии».
Библиография
- Economic Structure of the Yuan Dynasty: Translation of Chapters 93 and 94 of the Yuan Shih (Herbert Franz Schurmann). Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1956.
- The Military Establishment of the Yuan Dynasty (Hsiao Chi-ching). Cambridge, Mass.: Council on East Asian Studies, Harvard University: Distributed by Harvard University Press, 1978.
- Приложение 1. Сун Лянь. Ответ на письмо студента сюцая Чжана по вопросу о поэзии. стр. 282\\ Раздел III. Сравнительные этюды\\ Раздел Антология мастеров китайской классической поэзии и прозы \\ в кн. Алексеев В. М. Китайская литература. Избранные труды / Составитель М. В. Баньковская. Редакционная коллегия: М. В. Баньковская, Л. Н. Меньшиков, В. В. Петров, Н. Т. Федоренко (отв. редактор), Л. З. Эйдлин. М.: «Наука» ГРВЛ, 1978.
- Приложение 2. История китайской поэзии в письме историка монголов Сун Ляня к сюцаю Чжану. стр. 286 \\ Там же.
Напишите отзыв о статье "Сун Лянь"
Литература
- Boyd, Kelly. Encyclopedia of Historians and Historical Writing. Taylor & Francis, 1999, ISBN 1884964338
Ссылки
Примечания
- ↑ [www.silkqin.com/09hist/other/songlian.htm#f3 Song Lian] at John Thompson on the Guqin Silk String Zither
- ↑ [www.ceps.com.tw/ec/ecjnlarticleView.aspx?atliid=481807&issueiid=19733&jnliid=884 系統識別號: 481807 | 篇 名: 不同处境下宋濂的活动及创作 | 並列篇名: On Song Lian's Activities and Literary Creation in Various Circumstances | 作 者: 徐永明 (Yong-Ming Xu) | 刊名: 浙江大學學報 (人文社會科學版) | 卷期／出版年月 35卷5期(2005/09) | 頁次 135-143 | 資料語文 中文]
- ↑ [ccs.ncl.edu.tw/Chinese_studies_26_2/101.pdf 許東海 BIBLID 0254-4466(2008)26:2 pp. 101-130 漢學研究第26 卷第2 期（民國97 年6 月） Hsu Tong-Hai. The Way of the Immortals, a Sagacious Government, and Changing Times: Song Lian’s Description of the Way of the Immortals in “Pan Tao He Fu” and Its Historical Meaning in the Early Ming Dynasty]
- ↑ [www.renditions.org/renditions/authors/songl.html Song Lian] at Renditions.org
Отрывок, характеризующий Сун ЛяньПьер знал очень хорошо, что такое иероглиф, но не смел говорить. Он молча слушал ритора, по всему чувствуя, что тотчас начнутся испытанья.– Ежели вы тверды, то я должен приступить к введению вас, – говорил ритор, ближе подходя к Пьеру. – В знак щедрости прошу вас отдать мне все драгоценные вещи. – Но я с собою ничего не имею, – сказал Пьер, полагавший, что от него требуют выдачи всего, что он имеет. – То, что на вас есть: часы, деньги, кольца… Пьер поспешно достал кошелек, часы, и долго не мог снять с жирного пальца обручальное кольцо. Когда это было сделано, масон сказал: – В знак повиновенья прошу вас раздеться. – Пьер снял фрак, жилет и левый сапог по указанию ритора. Масон открыл рубашку на его левой груди, и, нагнувшись, поднял его штанину на левой ноге выше колена. Пьер поспешно хотел снять и правый сапог и засучить панталоны, чтобы избавить от этого труда незнакомого ему человека, но масон сказал ему, что этого не нужно – и подал ему туфлю на левую ногу. С детской улыбкой стыдливости, сомнения и насмешки над самим собою, которая против его воли выступала на лицо, Пьер стоял, опустив руки и расставив ноги, перед братом ритором, ожидая его новых приказаний. – И наконец, в знак чистосердечия, я прошу вас открыть мне главное ваше пристрастие, – сказал он. – Мое пристрастие! У меня их было так много, – сказал Пьер. – То пристрастие, которое более всех других заставляло вас колебаться на пути добродетели, – сказал масон. Пьер помолчал, отыскивая. «Вино? Объедение? Праздность? Леность? Горячность? Злоба? Женщины?» Перебирал он свои пороки, мысленно взвешивая их и не зная которому отдать преимущество. – Женщины, – сказал тихим, чуть слышным голосом Пьер. Масон не шевелился и не говорил долго после этого ответа. Наконец он подвинулся к Пьеру, взял лежавший на столе платок и опять завязал ему глаза. – Последний раз говорю вам: обратите всё ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас… Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу. Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.] Пьер понемногу стал приходить в себя и оглядывать комнату, где он был, и находившихся в ней людей. Вокруг длинного стола, покрытого черным, сидело человек двенадцать, всё в тех же одеяниях, как и те, которых он прежде видел. Некоторых Пьер знал по петербургскому обществу. На председательском месте сидел незнакомый молодой человек, в особом кресте на шее. По правую руку сидел итальянец аббат, которого Пьер видел два года тому назад у Анны Павловны. Еще был тут один весьма важный сановник и один швейцарец гувернер, живший прежде у Курагиных. Все торжественно молчали, слушая слова председателя, державшего в руке молоток. В стене была вделана горящая звезда; с одной стороны стола был небольшой ковер с различными изображениями, с другой было что то в роде алтаря с Евангелием и черепом. Кругом стола было 7 больших, в роде церковных, подсвечников. Двое из братьев подвели Пьера к алтарю, поставили ему ноги в прямоугольное положение и приказали ему лечь, говоря, что он повергается к вратам храма. – Он прежде должен получить лопату, – сказал шопотом один из братьев. – А! полноте пожалуйста, – сказал другой. Пьер, растерянными, близорукими глазами, не повинуясь, оглянулся вокруг себя, и вдруг на него нашло сомнение. «Где я? Что я делаю? Не смеются ли надо мной? Не будет ли мне стыдно вспоминать это?» Но сомнение это продолжалось только одно мгновение. Пьер оглянулся на серьезные лица окружавших его людей, вспомнил всё, что он уже прошел, и понял, что нельзя остановиться на половине дороги. Он ужаснулся своему сомнению и, стараясь вызвать в себе прежнее чувство умиления, повергся к вратам храма. И действительно чувство умиления, еще сильнейшего, чем прежде, нашло на него. Когда он пролежал несколько времени, ему велели встать и надели на него такой же белый кожаный фартук, какие были на других, дали ему в руки лопату и три пары перчаток, и тогда великий мастер обратился к нему. Он сказал ему, чтобы он старался ничем не запятнать белизну этого фартука, представляющего крепость и непорочность; потом о невыясненной лопате сказал, чтобы он трудился ею очищать свое сердце от пороков и снисходительно заглаживать ею сердце ближнего. Потом про первые перчатки мужские сказал, что значения их он не может знать, но должен хранить их, про другие перчатки мужские сказал, что он должен надевать их в собраниях и наконец про третьи женские перчатки сказал: «Любезный брат, и сии женские перчатки вам определены суть. Отдайте их той женщине, которую вы будете почитать больше всех. Сим даром уверите в непорочности сердца вашего ту, которую изберете вы себе в достойную каменьщицу». И помолчав несколько времени, прибавил: – «Но соблюди, любезный брат, да не украшают перчатки сии рук нечистых». В то время как великий мастер произносил эти последние слова, Пьеру показалось, что председатель смутился. Пьер смутился еще больше, покраснел до слез, как краснеют дети, беспокойно стал оглядываться и произошло неловкое молчание. Навигация | |||||||||||||||||||||||||||||||||
