Фок, Владимир Александрович
Поделись знанием:
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d'etre bien attentif sur l'endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l'ennemi. Il est indispensable qu'il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.
Пьер засопел носом, сморщился и, быстро повернувшись, пошел назад к дрожкам, не переставая что то бормотать про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер спрашивал его:
– Что прикажете?
– Куда ж ты едешь? – крикнул Пьер на кучера, выезжавшего на Лубянку.
– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.
24 го было сражение при Шевардинском редуте, 25 го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26 го произошло Бородинское сражение.
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.
Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч; ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию. Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.
Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно. А историки под совершившиеся факты уже потом подвели хитросплетенные доказательства предвидения и гениальности полководцев, которые из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями.
Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы все еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла.
На другой вопрос: как даны были Бородинское и предшествующее ему Шевардинское сражения – существует точно так же весьма определенное и всем известное, совершенно ложное представление. Все историки описывают дело следующим образом:
Русская армия будто бы в отступлении своем от Смоленска отыскивала себе наилучшую позицию для генерального сражения, и таковая позиция была найдена будто бы у Бородина.
Русские будто бы укрепили вперед эту позицию, влево от дороги (из Москвы в Смоленск), под прямым почти углом к ней, от Бородина к Утице, на том самом месте, где произошло сражение.
Впереди этой позиции будто бы был выставлен для наблюдения за неприятелем укрепленный передовой пост на Шевардинском кургане. 24 го будто бы Наполеон атаковал передовой пост и взял его; 26 го же атаковал всю русскую армию, стоявшую на позиции на Бородинском поле.
Так говорится в историях, и все это совершенно несправедливо, в чем легко убедится всякий, кто захочет вникнуть в сущность дела.
Русские не отыскивали лучшей позиции; а, напротив, в отступлении своем прошли много позиций, которые были лучше Бородинской. Они не остановились ни на одной из этих позиций: и потому, что Кутузов не хотел принять позицию, избранную не им, и потому, что требованье народного сражения еще недостаточно сильно высказалось, и потому, что не подошел еще Милорадович с ополчением, и еще по другим причинам, которые неисчислимы. Факт тот – что прежние позиции были сильнее и что Бородинская позиция (та, на которой дано сражение) не только не сильна, но вовсе не есть почему нибудь позиция более, чем всякое другое место в Российской империи, на которое, гадая, указать бы булавкой на карте.
Русские не только не укрепляли позицию Бородинского поля влево под прямым углом от дороги (то есть места, на котором произошло сражение), но и никогда до 25 го августа 1812 года не думали о том, чтобы сражение могло произойти на этом месте. Этому служит доказательством, во первых, то, что не только 25 го не было на этом месте укреплений, но что, начатые 25 го числа, они не были кончены и 26 го; во вторых, доказательством служит положение Шевардинского редута: Шевардинский редут, впереди той позиции, на которой принято сражение, не имеет никакого смысла. Для чего был сильнее всех других пунктов укреплен этот редут? И для чего, защищая его 24 го числа до поздней ночи, были истощены все усилия и потеряно шесть тысяч человек? Для наблюдения за неприятелем достаточно было казачьего разъезда. В третьих, доказательством того, что позиция, на которой произошло сражение, не была предвидена и что Шевардинский редут не был передовым пунктом этой позиции, служит то, что Барклай де Толли и Багратион до 25 го числа находились в убеждении, что Шевардинский редут есть левый фланг позиции и что сам Кутузов в донесении своем, писанном сгоряча после сражения, называет Шевардинский редут левым флангом позиции. Уже гораздо после, когда писались на просторе донесения о Бородинском сражении, было (вероятно, для оправдания ошибок главнокомандующего, имеющего быть непогрешимым) выдумано то несправедливое и странное показание, будто Шевардинский редут служил передовым постом (тогда как это был только укрепленный пункт левого фланга) и будто Бородинское сражение было принято нами на укрепленной и наперед избранной позиции, тогда как оно произошло на совершенно неожиданном и почти не укрепленном месте.
Дело же, очевидно, было так: позиция была избрана по реке Колоче, пересекающей большую дорогу не под прямым, а под острым углом, так что левый фланг был в Шевардине, правый около селения Нового и центр в Бородине, при слиянии рек Колочи и Во йны. Позиция эта, под прикрытием реки Колочи, для армии, имеющей целью остановить неприятеля, движущегося по Смоленской дороге к Москве, очевидна для всякого, кто посмотрит на Бородинское поле, забыв о том, как произошло сражение.
Наполеон, выехав 24 го к Валуеву, не увидал (как говорится в историях) позицию русских от Утицы к Бородину (он не мог увидать эту позицию, потому что ее не было) и не увидал передового поста русской армии, а наткнулся в преследовании русского арьергарда на левый фланг позиции русских, на Шевардинский редут, и неожиданно для русских перевел войска через Колочу. И русские, не успев вступить в генеральное сражение, отступили своим левым крылом из позиции, которую они намеревались занять, и заняли новую позицию, которая была не предвидена и не укреплена. Перейдя на левую сторону Колочи, влево от дороги, Наполеон передвинул все будущее сражение справа налево (со стороны русских) и перенес его в поле между Утицей, Семеновским и Бородиным (в это поле, не имеющее в себе ничего более выгодного для позиции, чем всякое другое поле в России), и на этом поле произошло все сражение 26 го числа. В грубой форме план предполагаемого сражения и происшедшего сражения будет следующий:
Ежели бы Наполеон не выехал вечером 24 го числа на Колочу и не велел бы тотчас же вечером атаковать редут, а начал бы атаку на другой день утром, то никто бы не усомнился в том, что Шевардинский редут был левый фланг нашей позиции; и сражение произошло бы так, как мы его ожидали. В таком случае мы, вероятно, еще упорнее бы защищали Шевардинский редут, наш левый фланг; атаковали бы Наполеона в центре или справа, и 24 го произошло бы генеральное сражение на той позиции, которая была укреплена и предвидена. Но так как атака на наш левый фланг произошла вечером, вслед за отступлением нашего арьергарда, то есть непосредственно после сражения при Гридневой, и так как русские военачальники не хотели или не успели начать тогда же 24 го вечером генерального сражения, то первое и главное действие Бородинского сражения было проиграно еще 24 го числа и, очевидно, вело к проигрышу и того, которое было дано 26 го числа.
После потери Шевардинского редута к утру 25 го числа мы оказались без позиции на левом фланге и были поставлены в необходимость отогнуть наше левое крыло и поспешно укреплять его где ни попало.
Но мало того, что 26 го августа русские войска стояли только под защитой слабых, неконченных укреплений, – невыгода этого положения увеличилась еще тем, что русские военачальники, не признав вполне совершившегося факта (потери позиции на левом фланге и перенесения всего будущего поля сражения справа налево), оставались в своей растянутой позиции от села Нового до Утицы и вследствие того должны были передвигать свои войска во время сражения справа налево. Таким образом, во все время сражения русские имели против всей французской армии, направленной на наше левое крыло, вдвое слабейшие силы. (Действия Понятовского против Утицы и Уварова на правом фланге французов составляли отдельные от хода сражения действия.)
Итак, Бородинское сражение произошло совсем не так, как (стараясь скрыть ошибки наших военачальников и вследствие того умаляя славу русского войска и народа) описывают его. Бородинское сражение не произошло на избранной и укрепленной позиции с несколько только слабейшими со стороны русских силами, а Бородинское сражение, вследствие потери Шевардинского редута, принято было русскими на открытой, почти не укрепленной местности с вдвое слабейшими силами против французов, то есть в таких условиях, в которых не только немыслимо было драться десять часов и сделать сражение нерешительным, но немыслимо было удержать в продолжение трех часов армию от совершенного разгрома и бегства.
25 го утром Пьер выезжал из Можайска. На спуске с огромной крутой и кривой горы, ведущей из города, мимо стоящего на горе направо собора, в котором шла служба и благовестили, Пьер вылез из экипажа и пошел пешком. За ним спускался на горе какой то конный полк с песельниками впереди. Навстречу ему поднимался поезд телег с раненными во вчерашнем деле. Возчики мужики, крича на лошадей и хлеща их кнутами, перебегали с одной стороны на другую. Телеги, на которых лежали и сидели по три и по четыре солдата раненых, прыгали по набросанным в виде мостовой камням на крутом подъеме. Раненые, обвязанные тряпками, бледные, с поджатыми губами и нахмуренными бровями, держась за грядки, прыгали и толкались в телегах. Все почти с наивным детским любопытством смотрели на белую шляпу и зеленый фрак Пьера.
Кучер Пьера сердито кричал на обоз раненых, чтобы они держали к одной. Кавалерийский полк с песнями, спускаясь с горы, надвинулся на дрожки Пьера и стеснил дорогу. Пьер остановился, прижавшись к краю скопанной в горе дороги. Из за откоса горы солнце не доставало в углубление дороги, тут было холодно, сыро; над головой Пьера было яркое августовское утро, и весело разносился трезвон. Одна подвода с ранеными остановилась у края дороги подле самого Пьера. Возчик в лаптях, запыхавшись, подбежал к своей телеге, подсунул камень под задние нешиненые колеса и стал оправлять шлею на своей ставшей лошаденке.
Один раненый старый солдат с подвязанной рукой, шедший за телегой, взялся за нее здоровой рукой и оглянулся на Пьера.
– Что ж, землячок, тут положат нас, что ль? Али до Москвы? – сказал он.
Пьер так задумался, что не расслышал вопроса. Он смотрел то на кавалерийский, повстречавшийся теперь с поездом раненых полк, то на ту телегу, у которой он стоял и на которой сидели двое раненых и лежал один, и ему казалось, что тут, в них, заключается разрешение занимавшего его вопроса. Один из сидевших на телеге солдат был, вероятно, ранен в щеку. Вся голова его была обвязана тряпками, и одна щека раздулась с детскую голову. Рот и нос у него были на сторону. Этот солдат глядел на собор и крестился. Другой, молодой мальчик, рекрут, белокурый и белый, как бы совершенно без крови в тонком лице, с остановившейся доброй улыбкой смотрел на Пьера; третий лежал ничком, и лица его не было видно. Кавалеристы песельники проходили над самой телегой.
– Ах запропала… да ежова голова…
– Да на чужой стороне живучи… – выделывали они плясовую солдатскую песню. Как бы вторя им, но в другом роде веселья, перебивались в вышине металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно.
Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников кавалеристов.
– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
| Владимир Александрович Фок | ||||||||||||
 | ||||||||||||
| Место рождения: | ||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Место смерти: | ||||||||||||
| Научная сфера: | ||||||||||||
| Место работы: | ||||||||||||
| Учёное звание: | ||||||||||||
| Альма-матер: | ||||||||||||
| Научный руководитель: |
В. Р. Бурсиан, Ю. А. Крутков, В. К. Фредерикс, А. А. Фридман | |||||||||||
| Известные ученики: |
А. Д. Александров, | |||||||||||
| Известен как: |
автор метода Хартри — Фока, фундаментальных трудов по квантовой механике и общей теории относительности | |||||||||||
| Награды и премии: |
| |||||||||||
Влади́мир Алекса́ндрович Фок (1898—1974) — советский физик. Академик АН СССР (1939; член-корреспондент с 1932 года).
Член ряда академий наук и научных обществ. Удостоен многих национальных и международных наград.
Содержание
Биография
Родился 10 (22 декабря) 1898 года в Санкт-Петербурге в семье межевого инженера, ученого лесовода А. А. Фока (1858—1919), известного среди специалистов своими трудами по лесному делу. Окончив среднюю школу в Петрограде в 1916 г., В. А. Фок поступил на физико-математический факультет Петроградского университета, но затем добровольно зачислился в Артиллерийское училище и после прохождения ускоренного курса последнего был направлен на фронт. В 1918 году, вернувшись по демобилизации в Петроград, он возобновил занятия в университете[1]. Своими учителями В. А. Фок считал Ю. А. Круткова (1890—1952), В. Р. Бурсиана (1888—1945), В. К. Фредерикса (1885—1944) и А. А. Фридмана (1888—1925)[2].
В 1922 году окончил Петроградский университет и остался там работать, с 1932 года — в должности профессора, впоследствии возглавлял кафедру теоретической физики. В разные годы одновременно работал в ЛФТИ (1924—1936), ГОИ (1928—1941, руководил теоретическим отделом), в ФИАН имени П. Н. Лебедева (1934—1941 и 1944—1953), в ИФПАН (1954—1964).
В период сталинских репрессий В. А. Фок дважды был арестован: первый раз 8 марта 1935 года, но в тот же день отпущен, второй раз — в ночь на 11 февраля 1937 года в связи с «Пулковским делом». П. Л. Капица немедленно обратился к И. В. Сталину в защиту В. А. Фока, и уже через 4 дня В. А. Фок был доставлен к наркому внутренних дел Н. И. Ежову и после беседы с ним отпущен.[3]
В 1944 году был причастен к событиям, связанным с письмом 14 академиков: по решению председателя Всесоюзного комитета по делам высшей школы С. В. Кафтанова он был назначен заведующим кафедрой теоретической физики физического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова вместо претендентов И. Е. Тамма и А. А. Власова[4]. Руководство кафедрой теоретической физики МГУ стало не самым успешным начинанием профессора В. А. Фока, и уже через пару месяцев он пишет П. Л. Капице о том, что он хотел бы оставить эту должность[5].
Летом 1944 года конфликт получил своё развитие, и по основанному на письме В. А. Фока Капице предложению, изложенному в письме четырёх академиков, его кандидатура была выдвинута академиками как одна из возможных на должность декана физического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова[6].
Позже В. А. Фок длительное время преподавал в Ленинградском университете.[7].
Умер 27 декабря 1974 года в Ленинграде. Похоронен на Комаровском кладбище. Могила является памятником культурно-исторического наследия.
Семья
- сын — Михаил Владимирович Фок (1928—2008) — биофизик, доктор физико-математических наук, профессор, главный научный сотрудник Физического института имени П. Н. Лебедева РАН (ФИАН).
- дочь — Наталья Владимировна Фок — кандидат химических наук, доцент кафедры химической кинетики химического факультета МГУ[8].
- внук — Владимир Владимирович Фок (р. 3.3.1964), физик-теоретик и математик, кандидат физико-математических наук, сотрудник Института теоретической и экспериментальной физики имени А. И. Алиханова.
Основные научные работы и достижения
Работы относятся к квантовой механике, квантовой электродинамике, квантовой теории поля, теории многоэлектронных систем, статистической физике, теории относительности, теории гравитации, радиофизике, математической физике, прикладной физике, философским проблемам физики.
Ввёл и изучил фундаментальные понятия квантовой механики и квантовой теории поля — пространство Фока, метод функционалов Фока, метод собственного времени, многовременной формализм Дирака — Фока — Подольского, градиентная (калибровочная) инвариантность, метод Хартри — Фока («метод самосогласованного поля»), открыл фоковскую симметрию атома водорода, доказал теоремы Борна — Фока (об адиабатическом пределе) и Фока — Крылова (о распадающихся состояниях).
Разработал интерпретацию квантовой механики на основе концепции реальности квантовых состояний микрообъекта (интерпретация Фока).
Разработал новую интерпретацию общей теории относительности как теории тяготения, которую изложил в монографии «Пространство, время, тяготение». Развил новый подход к вычислению поправок к теории Ньютона, следующих из теории тяготения Эйнштейна — постньютоновский формализм.
Во время Великой Отечественной войны внёс выдающийся вклад в разработку методов исследования распространения радиоволн в окрестности поверхности Земли, создав оригинальные асимптотические методы для решения волнового уравнения.
Премии, награды и почётные звания
- Герой Социалистического Труда (24.12.1968)
- четыре ордена Ленина (10.06.1945; 19.09.1953; 21.12.1958; 24.12.1968)
- орден Трудового Красного Знамени
- медаль «За оборону Ленинграда» (1944)
- Ленинская премия (1960) — за работы по квантовой теории поля — «пространство Фока», изложенные в монографии «Работы по квантовой теории поля» (1957)
- Сталинская премия первой степени (1946) — за научные работы по теории распространения радиоволн, завершающикся работой «Дифракция радиоволн вокруг земной поверхности» (1944)
- премия имени Д. И. Менделеева (1936) — за работы по квантовой теории строения сложных атомов
- премия имени Н. И. Лобачевского (1937) — за работы, расширяющие идеи Н. И. Лобачевского
- Первая премия Ленинградского университета (1956) — за книгу «Теория пространства, времени и тяготения»
- иностранный член Норвежского королевского общества в Тронхейме (1958)
- иностранный член Королевского общества Дании (1965)
- Почётный доктор Университета Дели, Индия (1966)
- Почётный доктор Мичиганского университета, США (1967)
- иностранный член Немецкой академии наук в Берлине (1967)
- Менделеевский чтец — 20 апреля 1969 года
- медаль имени Гельмгольца (1971)
- член Международной Академии квантовой теории молекул (1972)
- Почётный доктор Лейпцигского университета (1972)
Публикации
Книги
- В. А. Фок. Механика сплошных сред. — Л., 1932
- В. А. Фок. [books.e-heritage.ru/book/10070984 Начала квантовой механики]. — Л.: Кубуч, 1932; 2-е изд. — М.: Наука, 1976.
- В. А. Фок. Теория определения сопротивления горных пород по способу каротажа. — М.-Л.: ГТТИ, 1933.
- В. А. Фок. Лекции по квантовой механике. — Л.: Университет, 1937.
- В. А. Фок. Дифракция радиоволн вокруг земной поверхности. — М.-Л.: АН СССР, 1946.
- В. А. Фок, А. Котельников. Некоторые применения идей Лобачевского в механике и физике. — М., 1950.
- В. А. Фок. [alexandr4784.narod.ru/fok.html Теория пространства, времени и тяготения.] М.: Гостехиздат, 1955; 2-ое изд. — М.: Физматгиз, 1961.
- В. А. Фок. Работы по квантовой теории поля. — Л.: Университет, 1957.
- В. А. Фок. Квантовая физика и строение материи. — Л.: Университет, 1965.
- В. А. Фок. Electromagnetic diffraction and propagation problems. — London: Pergamon Press, 1965.
- В. А. Фок. Проблемы диффракции и распространения электромагнитных волн. — М.: Советское радио, 1970.
- В. А. Фок. Квантовая физика и философские проблемы. — М., 1970.
Статьи
- В.А. Фок. [ufn.ru/ufn36/ufn36_4/Russian/r364_b.pdf Можно ли считать, что квантово-механическое описание физической реальности является полным? Комментарий к статьям Эйнштейна-Подольского-Розена и Бора] // УФН. — 1936. — Вып. 4.
- В.А. Фок. [ufn.ru/ufn36/ufn36_7/Russian/r367_g.pdf Проблема многих тел в квантовой механике] // УФН. — 1936. — Вып. 7.
- В.А. Фок. [ufn.ru/ufn36/ufn36_8/Russian/r368_d.pdf Принципиальное значение приближенных методов в теоретической физике] // УФН. — 1936. — Вып. 8.
- В.А. Фок. [ufn.ru/ufn48/ufn48_11/Russian/r4811d.pdf Законы отражения Френеля и законы диффракции] // УФН. — 1948. — Т. 36, вып. 11.
- В.А. Фок. [ufn.ru/ufn51/ufn51_4/Russian/r514_c.pdf Диффракция Френеля от выпуклых тел] // УФН. — 1951. — Т. 43, вып. 4.
- В.А. Фок. [ufn.ru/ufn51/ufn51_9/Russian/r519_a.pdf Критика взглядов Бора на квантовую механику] // УФН. — 1951. — Т. 45, вып. 9.
- В.А. Фок. [ufn.ru/ufn56/ufn56_5/Russian/r565e.pdf Уравнения движения системы тяжёлых масс с учётом их внутренней структуры и вращения] // УФН. — 1956. — Т. 59, вып. 5.
- В.А. Фок. [ufn.ru/ufn56/ufn56_5/Russian/r565g.pdf Замечания к творческой автобиографии Альберта Эйнштейна] // УФН. — 1956. — Т. 59, вып. 5.
- В.А. Фок. [ufn.ru/ufn57/ufn57_8/Russian/r578f.pdf Об интерпретации квантовой механики] // УФН. — 1957. — Т. 62, вып. 8.
- В.А. Фок. [ufn.ru/ufn58/ufn58_12/Russian/r5812c.pdf Замечания к статье Бора о его дискуссиях с Эйнштейном] // УФН. — 1958. — Т. 66, вып. 12.
- В.А. Фок. [ufn.ru/ufn63/ufn63_7/Russian/r637b.pdf Работы А.А. Фридмана по теории тяготения Эйнштейна] // УФН. — 1963. — Т. 80, вып. 7.
- В.А. Фок. [ufn.ru/ufn64/ufn64_8/Russian/r648a.pdf Принципы механики Галилея и теория Эйнштейна] // УФН. — 1964. — Т. 83, вып. 8.
- В.А. Фок. [ufn.ru/ufn65/ufn65_6/Russian/r656l.pdf Еще раз о соотношении неопределенности для энергии и времени] // УФН. — 1965. — Т. 86, вып. 6.
- В.А. Фок. [ufn.ru/ufn67/ufn67_10/Russian/r6710k.pdf Приближенный способ решения квантовой задачи многих тел] // УФН. — 1967. — Т. 93, вып. 10. — перепечатка статьи, впервые вышедшей в Zs. Phys. 61, 126 (1930).
- В.А. Фок. [ufn.ru/ru/articles/2010/8/h/ Об инвариантной форме волновых уравнений и уравнений движения заряженной точечной массы] // УФН. — 2010. — Т. 180, вып. 8. — перепечатка статьи, впервые вышедшей в Zs. Phys. 39, 226 (1926).
Адреса в Ленинграде
- 1922 - 1941, 1946 - 1974 --- Петергоф, Ульяновская улица, 1.
Память
- Научно-исследовательский институт физики имени В. А. Фока (НИИФ) Санкт-Петербургского государственного университета (1999 г.)
- Конференц-зал им. академика В. А. Фока Научно-исследовательского института физики имени В. А. Фока (НИИФ) Санкт-Петербургского государственного университета (середина 1980-х гг.). В конференц-зале установлен портрет.
- На здании НИИФ в Петергофе, Ульяновская ул., д. 1. в 1988 году была установлена мемориальная доска (арх. В. В. Исаева В. В., скульптор А. А. Виноградов) с ошибочными датами в тексте: «Академик Владимир Александрович Фок, один из основоположников современной теоретической физики, работал в Ленинградском университете с 1922 по 1974 г.» [9] (В 1941 - 1943 годах он был эвакуирован в Елабугу, а в 1943 - 1946 годах работал в Москве).
- Премия имени В. А. Фока Российской академии наук, присуждаемая за выдающиеся работы в области теоретической и математической физики[10].
- В честь В. А. Фока названа малая планета (10728) Владимирфок, открытая астрономом Крымской астрофизической обсерватории Л. В. Журавлёвой 4 сентября 1987 года[11].
См. также
- Метод Хартри — Фока и его обобщения:
- Метод Дирака — Фока — Слейтера
- Метод Дирака — Фока — Штурма[12]
- Представление Фока
- Пространство Фока
- Состояние Фока
- Теорема Фока — Крылова
- Калибровка Фока — Швингера
- Уравнение Клейна — Гордона — Фока
- Задача Фока (задача о распространении электромагнитных волн над изогнутой поверхностью)
- Метод функционалов Фока
- Теорема Борна — Фока
- Уравнения Фока — Веселова — Петрашень
- Формализм Дирака — Фока — Подольского
Напишите отзыв о статье "Фок, Владимир Александрович"
Примечания
- ↑ [ufn.ru/ufn58/ufn58_12/Russian/r5812g.pdf Personalia. Владимир Александрович Фок (к шестидесятилетию со дня рождения)]. Успехи физических наук, том LXVI, выпуск 4, декабрь 1958 г.
- ↑ [www.phys.spbu.ru/library/history/fock/fockr В. А. Фок — выдающийся Российский ученый.]
- ↑ [www.ihst.ru/projects/sohist/repress/academy/fock.htm В. А. Фок] // [www.ihst.ru/projects/sohist/repress/ Репрессии учёных: биографические материалы] на сайте ИИЕТ.
- ↑ Г. А. Сарданашвили. [www.g-sardanashvily.ru/d-ivanenko/Ivanenko-physfac.html Борьба за физфак МГУ] // [phys.msu.ru/rus/about/history/PUBLICATIONS/ Дмитрий Иваненко — суперзвезда советской физики: Ненаписанные мемуары]. — М.: ЛИБРОКОМ, 2010. — 313 с. — (Наука в СССР: Через тернии к звёздам). — ISBN 978-5-397-00868-6.
- ↑ Есаков В. Д. [vivovoco.astronet.ru/VV/JOURNAL/NATURE/10_03/ATOM.HTM#12 Эпизоды из истории атомного проекта] // Природа : журнал. — М.: РАН, 2003. — Вып. 10. — С. 55-56. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0032-874X&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0032-874X].
- ↑ А. В. Андреев. Физики не шутят: Страницы социальной истории НИИ физики при МГУ (1922-1954). — М.: Прогресс-Традиция, 2000. — 318 с. — 1 000 экз. — ISBN 5-89826-055-2.
- ↑ [www.ras.ru/FStorage/download.aspx?Id=3526f973-5dbf-4241-baec-5a33e9e5703a Хроника и информация академик н. В. Цицин — герой социалистического труда]. РАН (1968). — Документ АН СССР за 1967 год. Проверено 15 февраля 2014.
- ↑ [www.chem.msu.ru/rus/lab/chemkin/chemkin-people/fock.html Н. В. Фок] на официальном сайте химического факультета МГУ
- ↑ [www.encspb.ru Энциклопедия Санкт-Петербурга, мемориальная доска В. А. Фоку.].
- ↑ [www.ras.ru/about/awards/awdlist.aspx?awdid=75 Премия имени В. А. Фока] на официальном сайте РАН
- ↑ [www.minorplanetcenter.net/db_search/show_object?object_id=10728 База данных MPC по малым телам Солнечной системы (10728)] (англ.)
- ↑ 1 2 [oldvak.ed.gov.ru/common/img/uploaded/files/vak/announcements/fiz_mat/13-10-2008/TupitsynII.pdf Диссертация]
Литература
- Владимир Александрович Фок. — М.: АН СССР, 1956.
- М. Г. Веселов. [ufn.ru/ufn58/ufn58_12/Russian/r5812g.pdf Владимир Александрович Фок (к шестидесятилетию со дня рождения)] // УФН. — 1958. — Т. 66, вып. 12. — С. 695-699.
- М. Г. Веселов, Г. Ф. Друкарев, Ю. В. Новожилов. [ufn.ru/ufn68/ufn68_12/Russian/r6812f.pdf Владимир Александрович Фок (к семидесятилетию со дня рождения)] // УФН. — 1968. — Т. 96, вып. 12.
- М. А. Леонтович, М. Г. Веселов, П. Л. Капица. [ufn.ru/ufn75/ufn75_10/Russian/r7510f.pdf Памяти Владимира Александровича Фока] // УФН. — 1975. — Т. 117, вып. 10.
- Храмов Ю. А. В. А. Фок // Физики: Биографический справочник / Под ред. А. И. Ахиезера. — Изд. 2-е, испр. и дополн. — М.: Наука, 1983. — С. 279—280. — 400 с. — 200 000 экз. (в пер.)
- Г. Е. Горелик. [www.russcience.chat.ru/papers/gor93pr.htm Владимир Александрович Фок: философия тяготения и тяжесть философии] // Природа. — 1993. — № 10. — С. 81—107.
- Раздел книги Лорена Грэхэма [scepsis.ru/library/id_1165.html «Естествознание, философия и науки о человеческом поведении в Советском Союзе», посвященный В. А. Фоку]
- Л. Ф. Владимирова В. А. Фок. Жизнь и творчество. — СПб: СПбГУ НИИХ, 2000. — 236 с.
- Л. Б. Окунь. [ufn.ru/ru/articles/2010/8/g/ В. А. Фок и калибровочная симметрия] // УФН. — 2010. — Т. 180, вып. 8.
- Л. Ф. Владимирова. Академик В. А. Фок: Теоретическая физика в чистом виде. — М., URSS/КРАСАНД, 2012. — 224 с.
Ссылки
[www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=15578 Фок, Владимир Александрович]. Сайт «Герои Страны».
- [www.univer.omsk.ru/LGS/fock.html Владимир Александрович Фок]
- [hep.niif.spbu.ru/fok/fok_detail_4_r.htm Наиболее важные работы В. А. Фока]
- [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-52528.ln-ru Профиль Владимира Александровича Фока] на официальном сайте РАН
- [www.ras.ru/publishing/rasherald/rasherald_articleinfo.aspx?articleid=95e47d8e-bffd-4820-af71-50f81f38db1a Академик Владимир Александрович Фок. (Некролог)] // Вестник АН СССР, 1975, № 3, с. 107
Отрывок, характеризующий Фок, Владимир Александрович
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d'etre bien attentif sur l'endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l'ennemi. Il est indispensable qu'il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.
Пьер засопел носом, сморщился и, быстро повернувшись, пошел назад к дрожкам, не переставая что то бормотать про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер спрашивал его:
– Что прикажете?
– Куда ж ты едешь? – крикнул Пьер на кучера, выезжавшего на Лубянку.
– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.
24 го было сражение при Шевардинском редуте, 25 го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26 го произошло Бородинское сражение.
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.
Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч; ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию. Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.
Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно. А историки под совершившиеся факты уже потом подвели хитросплетенные доказательства предвидения и гениальности полководцев, которые из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями.
Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы все еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла.
На другой вопрос: как даны были Бородинское и предшествующее ему Шевардинское сражения – существует точно так же весьма определенное и всем известное, совершенно ложное представление. Все историки описывают дело следующим образом:
Русская армия будто бы в отступлении своем от Смоленска отыскивала себе наилучшую позицию для генерального сражения, и таковая позиция была найдена будто бы у Бородина.
Русские будто бы укрепили вперед эту позицию, влево от дороги (из Москвы в Смоленск), под прямым почти углом к ней, от Бородина к Утице, на том самом месте, где произошло сражение.
Впереди этой позиции будто бы был выставлен для наблюдения за неприятелем укрепленный передовой пост на Шевардинском кургане. 24 го будто бы Наполеон атаковал передовой пост и взял его; 26 го же атаковал всю русскую армию, стоявшую на позиции на Бородинском поле.
Так говорится в историях, и все это совершенно несправедливо, в чем легко убедится всякий, кто захочет вникнуть в сущность дела.
Русские не отыскивали лучшей позиции; а, напротив, в отступлении своем прошли много позиций, которые были лучше Бородинской. Они не остановились ни на одной из этих позиций: и потому, что Кутузов не хотел принять позицию, избранную не им, и потому, что требованье народного сражения еще недостаточно сильно высказалось, и потому, что не подошел еще Милорадович с ополчением, и еще по другим причинам, которые неисчислимы. Факт тот – что прежние позиции были сильнее и что Бородинская позиция (та, на которой дано сражение) не только не сильна, но вовсе не есть почему нибудь позиция более, чем всякое другое место в Российской империи, на которое, гадая, указать бы булавкой на карте.
Русские не только не укрепляли позицию Бородинского поля влево под прямым углом от дороги (то есть места, на котором произошло сражение), но и никогда до 25 го августа 1812 года не думали о том, чтобы сражение могло произойти на этом месте. Этому служит доказательством, во первых, то, что не только 25 го не было на этом месте укреплений, но что, начатые 25 го числа, они не были кончены и 26 го; во вторых, доказательством служит положение Шевардинского редута: Шевардинский редут, впереди той позиции, на которой принято сражение, не имеет никакого смысла. Для чего был сильнее всех других пунктов укреплен этот редут? И для чего, защищая его 24 го числа до поздней ночи, были истощены все усилия и потеряно шесть тысяч человек? Для наблюдения за неприятелем достаточно было казачьего разъезда. В третьих, доказательством того, что позиция, на которой произошло сражение, не была предвидена и что Шевардинский редут не был передовым пунктом этой позиции, служит то, что Барклай де Толли и Багратион до 25 го числа находились в убеждении, что Шевардинский редут есть левый фланг позиции и что сам Кутузов в донесении своем, писанном сгоряча после сражения, называет Шевардинский редут левым флангом позиции. Уже гораздо после, когда писались на просторе донесения о Бородинском сражении, было (вероятно, для оправдания ошибок главнокомандующего, имеющего быть непогрешимым) выдумано то несправедливое и странное показание, будто Шевардинский редут служил передовым постом (тогда как это был только укрепленный пункт левого фланга) и будто Бородинское сражение было принято нами на укрепленной и наперед избранной позиции, тогда как оно произошло на совершенно неожиданном и почти не укрепленном месте.
Дело же, очевидно, было так: позиция была избрана по реке Колоче, пересекающей большую дорогу не под прямым, а под острым углом, так что левый фланг был в Шевардине, правый около селения Нового и центр в Бородине, при слиянии рек Колочи и Во йны. Позиция эта, под прикрытием реки Колочи, для армии, имеющей целью остановить неприятеля, движущегося по Смоленской дороге к Москве, очевидна для всякого, кто посмотрит на Бородинское поле, забыв о том, как произошло сражение.
Наполеон, выехав 24 го к Валуеву, не увидал (как говорится в историях) позицию русских от Утицы к Бородину (он не мог увидать эту позицию, потому что ее не было) и не увидал передового поста русской армии, а наткнулся в преследовании русского арьергарда на левый фланг позиции русских, на Шевардинский редут, и неожиданно для русских перевел войска через Колочу. И русские, не успев вступить в генеральное сражение, отступили своим левым крылом из позиции, которую они намеревались занять, и заняли новую позицию, которая была не предвидена и не укреплена. Перейдя на левую сторону Колочи, влево от дороги, Наполеон передвинул все будущее сражение справа налево (со стороны русских) и перенес его в поле между Утицей, Семеновским и Бородиным (в это поле, не имеющее в себе ничего более выгодного для позиции, чем всякое другое поле в России), и на этом поле произошло все сражение 26 го числа. В грубой форме план предполагаемого сражения и происшедшего сражения будет следующий:
Ежели бы Наполеон не выехал вечером 24 го числа на Колочу и не велел бы тотчас же вечером атаковать редут, а начал бы атаку на другой день утром, то никто бы не усомнился в том, что Шевардинский редут был левый фланг нашей позиции; и сражение произошло бы так, как мы его ожидали. В таком случае мы, вероятно, еще упорнее бы защищали Шевардинский редут, наш левый фланг; атаковали бы Наполеона в центре или справа, и 24 го произошло бы генеральное сражение на той позиции, которая была укреплена и предвидена. Но так как атака на наш левый фланг произошла вечером, вслед за отступлением нашего арьергарда, то есть непосредственно после сражения при Гридневой, и так как русские военачальники не хотели или не успели начать тогда же 24 го вечером генерального сражения, то первое и главное действие Бородинского сражения было проиграно еще 24 го числа и, очевидно, вело к проигрышу и того, которое было дано 26 го числа.
После потери Шевардинского редута к утру 25 го числа мы оказались без позиции на левом фланге и были поставлены в необходимость отогнуть наше левое крыло и поспешно укреплять его где ни попало.
Но мало того, что 26 го августа русские войска стояли только под защитой слабых, неконченных укреплений, – невыгода этого положения увеличилась еще тем, что русские военачальники, не признав вполне совершившегося факта (потери позиции на левом фланге и перенесения всего будущего поля сражения справа налево), оставались в своей растянутой позиции от села Нового до Утицы и вследствие того должны были передвигать свои войска во время сражения справа налево. Таким образом, во все время сражения русские имели против всей французской армии, направленной на наше левое крыло, вдвое слабейшие силы. (Действия Понятовского против Утицы и Уварова на правом фланге французов составляли отдельные от хода сражения действия.)
Итак, Бородинское сражение произошло совсем не так, как (стараясь скрыть ошибки наших военачальников и вследствие того умаляя славу русского войска и народа) описывают его. Бородинское сражение не произошло на избранной и укрепленной позиции с несколько только слабейшими со стороны русских силами, а Бородинское сражение, вследствие потери Шевардинского редута, принято было русскими на открытой, почти не укрепленной местности с вдвое слабейшими силами против французов, то есть в таких условиях, в которых не только немыслимо было драться десять часов и сделать сражение нерешительным, но немыслимо было удержать в продолжение трех часов армию от совершенного разгрома и бегства.
25 го утром Пьер выезжал из Можайска. На спуске с огромной крутой и кривой горы, ведущей из города, мимо стоящего на горе направо собора, в котором шла служба и благовестили, Пьер вылез из экипажа и пошел пешком. За ним спускался на горе какой то конный полк с песельниками впереди. Навстречу ему поднимался поезд телег с раненными во вчерашнем деле. Возчики мужики, крича на лошадей и хлеща их кнутами, перебегали с одной стороны на другую. Телеги, на которых лежали и сидели по три и по четыре солдата раненых, прыгали по набросанным в виде мостовой камням на крутом подъеме. Раненые, обвязанные тряпками, бледные, с поджатыми губами и нахмуренными бровями, держась за грядки, прыгали и толкались в телегах. Все почти с наивным детским любопытством смотрели на белую шляпу и зеленый фрак Пьера.
Кучер Пьера сердито кричал на обоз раненых, чтобы они держали к одной. Кавалерийский полк с песнями, спускаясь с горы, надвинулся на дрожки Пьера и стеснил дорогу. Пьер остановился, прижавшись к краю скопанной в горе дороги. Из за откоса горы солнце не доставало в углубление дороги, тут было холодно, сыро; над головой Пьера было яркое августовское утро, и весело разносился трезвон. Одна подвода с ранеными остановилась у края дороги подле самого Пьера. Возчик в лаптях, запыхавшись, подбежал к своей телеге, подсунул камень под задние нешиненые колеса и стал оправлять шлею на своей ставшей лошаденке.
Один раненый старый солдат с подвязанной рукой, шедший за телегой, взялся за нее здоровой рукой и оглянулся на Пьера.
– Что ж, землячок, тут положат нас, что ль? Али до Москвы? – сказал он.
Пьер так задумался, что не расслышал вопроса. Он смотрел то на кавалерийский, повстречавшийся теперь с поездом раненых полк, то на ту телегу, у которой он стоял и на которой сидели двое раненых и лежал один, и ему казалось, что тут, в них, заключается разрешение занимавшего его вопроса. Один из сидевших на телеге солдат был, вероятно, ранен в щеку. Вся голова его была обвязана тряпками, и одна щека раздулась с детскую голову. Рот и нос у него были на сторону. Этот солдат глядел на собор и крестился. Другой, молодой мальчик, рекрут, белокурый и белый, как бы совершенно без крови в тонком лице, с остановившейся доброй улыбкой смотрел на Пьера; третий лежал ничком, и лица его не было видно. Кавалеристы песельники проходили над самой телегой.
– Ах запропала… да ежова голова…
– Да на чужой стороне живучи… – выделывали они плясовую солдатскую песню. Как бы вторя им, но в другом роде веселья, перебивались в вышине металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно.
Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников кавалеристов.
– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Санкт-Петербурге
- Умершие в Санкт-Петербурге
- Действительные члены АН СССР
- Герои Социалистического Труда
- Кавалеры ордена Ленина
- Кавалеры ордена Трудового Красного Знамени
- Награждённые медалью «За оборону Ленинграда»
- Награждённые медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
- Лауреаты Ленинской премии
- Лауреаты Сталинской премии
- Учёные по алфавиту
- Физики по алфавиту
- Физики СССР
- Физики России
- Физики-теоретики СССР
- Выпускники физико-математического факультета Санкт-Петербургского университета
- Преподаватели физико-математического факультета Санкт-Петербургского университета
- Преподаватели физического факультета Санкт-Петербургского государственного университета
- Сотрудники ГОИ имени С. И. Вавилова
- Почётные доктора Лейпцигского университета
- Культурно-историческое наследие Курортного района Санкт-Петербурга
- Похороненные на Комаровском кладбище
- Члены Академии наук ГДР
- Сотрудники Физико-технического института имени А. Ф. Иоффе
- Сотрудники ФИАН
- Сотрудники ИФП РАН
- Преподаватели физического факультета МГУ
- Доктора физико-математических наук
