Щ-317
Поделись знанием:
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.
Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
| Щ-317 | ||
|---|---|---|
| Государство флага |  СССР
| |
| Порт приписки | Таллин, Ленинград | |
| Спуск на воду | 24 сентября 1935 | |
| Выведен из состава флота | 1942 год | |
| Современный статус | погибла, предположительно на минах | |
| Основные характеристики | ||
| Тип корабля | Средняя ДПЛ | |
| Обозначение проекта | «Щука», серия X | |
| Скорость (надводная) | 12 узлов | |
| Скорость (подводная) | 8 узлов | |
| Рабочая глубина погружения | 75 м | |
| Предельная глубина погружения | 90 м | |
| Автономность плавания | 20 суток | |
| Экипаж | 42 человека | |
| Размеры | ||
| Водоизмещение надводное | 592 т | |
| Водоизмещение подводное | 715 т | |
| Длина наибольшая (по КВЛ) | 58,5 м | |
| Ширина корпуса наиб. | 6,2 м | |
| Средняя осадка (по КВЛ) | 3,9 м | |
| Вооружение | ||
| Артиллерия | 2 45-мм орудия 21-К, 1000 выстрелов | |
| Торпедно- минное вооружение |
Носовые ТА: 4x533 мм, кормовые ТА: 2x533 мм Боекомплект (торпед): 10 | |
| ПВО | 2 пулемёта | |
Щ-317 — советская дизель-электрическая торпедная подводная лодка времён Второй мировой войны, принадлежит к серии X проекта Щ — «Щука». Была в составе Балтийского флота.
Содержание
История корабля
Лодка была заложена 23 июля 1934 года на заводе № 194 «имени А. Марти» в Ленинграде, спущена на воду 24 сентября 1935 года, 29 сентября 1936 год вошла в состав Балтийского флота ВМФ СССР.
Служба
За годы службы Щ-317 совершила пять боевых походов, по разным данным шесть или семь торпедных атак, в которых выпустила не менее 10 торпед и потопила по разным данным от 3 до 5 транспортов: «Орион», 2514 брт, 16 июня 1942 года был лишь повреждён, а «Рейн» 2600 брт, 25 июня 1942, приписывается Щ-317 не во всех источниках. Тем не менее, Щ-317 является одной из самых результативных советских ПЛ времён ВОВ, а её командир, Николай Константинович Мохов, отличился тем, что все его донесения о результативных атаках впоследствии подтвердились.
Советско-финская война
- С 29 ноября по 5 декабря 1939 года «Щ-317», участвуя в Советско-Финской войне, несла боевое дежурство на указанной командованием позиции, встреч с противником не имела, после окончания дежурства вернулась на базу в Таллин. С 5 по 19 декабря прошла послепоходовый аварийный ремонт.
- 19 декабря 1939 года «Щ-317» ушла на второе боевое дежурство. 21 декабря в проливе Южный Кваркен несколько раз садилась на камни в подводном положении. Замечена не была, существенных повреждений не получила. За время боевого дежурства контактов с вражескими судами не было. 3 января 1940 года отправилась на базу, 5 января у пролива Южный Кваркен обнаружила конвой, во время выхода в атаку села на камни и была обнаружена шведскими эскортами, после чего атаку прекратила и отлежалась на грунте. 8 января благополучно вернулась в Таллин.
Великая Отечественная война
- Начало ВОВ «Щ-317» встретила в Таллине, во время прохождения среднего ремонта. В связи с эвакуацией завершила ремонт уже в Кронштадте.
- 28 сентября 1941 года в 0:20 вышла в боевой поход из Кронштадта. Заняла позицию № 5, находившуюся между островами Малый и Большой Тютерс. Контактов с вражескими судами не имела, за время дежурства произошло несколько отказов кормовых горизонтальных рулей. 16 октября в 5:45 вернулась в Кронштадт.
- 2 ноября вышла на боевое дежурство на позицию № 4, располагавшуюся у острова Эланд. 3 ноября прибыла к острову Ханко и погрузилась, ожидая конвой, в составе которого должна была проследовать через Финский залив. При всплытии по ошибке атакована сторожевыми катерами из охранения конвоя. На лодку было сброшено шесть глубинных бомб, по лодке выпущено 15 снарядов калибра 45 мм. Один из снарядов пробил прочный корпус выше ватерлинии в районе второго отсека. Начался пожар, была повреждена запасная торпеда, из-за короткого замыкания выключилось электроосвещение. Перепутавшие задний ход с передним мотористы посадили лодку на камни. Пожар был ликвидирован, погибших не было. 6 ноября вернулась в Кронштадт на ремонт, продлившийся до начала 1942 года.
- 6 июня 1942 года лодка вышла в Кронштадт, откуда начала свой боевой поход.
- 16 июня «Щ-317» первой из советских лодок, вышедших в море в кампании 1942 года, отрапортовала о выходе на позицию. Радиограмма была перехвачена немцами, но так как выход советских субмарин в море считался невозможным, то в немецкой радиоразведке её посчитали отправленной с немецкого тральщика. В тот же день «Щ-317» потопила финский транспорт «Арго» (2 513 брт), 14 человек из команды были спасены шведским пароходом «Улла», который при это был безуспешно атакован торпедами.
- 18 июня лодка торпедировала датский транспорт «Орион» (2 405 брт). Команда покинула торпедированное судно, однако оно не затонуло и через четыре дня было отбуксировано шведами в порт Висбю на острове Готланд.
- днём 22 июня у восточного побережья острова Эланд «Щ-317» потопила торпедами шведское судно «Ада Гортон» (2 399 брт), шедшее в Германию с грузом железной руды.
- 25 июня потоплен транспорт «Рейн» (2 600 брт).
- 1 июля «Щ-317» безрезультатно атаковала шведский транспорт «Галеон» и была контратакована шведским эсминцем «Эреншельд».
- 4 июля был безрезультатно атакован шведский галеас «Фортуна».
- 8 июля потоплен немецкий транспорт «Отто Кордс» (966 брт).
На базу из этого похода лодка не вернулась. Истина о её гибели неизвестна, существуют несколько версий:
- 13 или 14 июля «Щ-317» потоплена атакой глубинными бомбами с самолётов.
- 12 июля «Щ-317» погибла от подрыва на мине (финской сейсмостанцией был зафиксирован мощный взрыв).
- Потоплена глубинными бомбами шведского эсминца «Стокгольм» севернее острова Эланд (найдена на грунте точке с координатами 57°52' с.ш./16°55' в.д. в 1999 году).
- между 15 и 18 июля «Щ-317» погибла от подрыва на мине.
- 15 июля «Щ-317», повреждённая в результате подрыва на мине была обнаружена и атакована силами ПЛО и погибла в результате бомбардировки глубинными бомбами — минного заградителя «Руотсинсальми», сторожевого катера «VMV-6» (по другим данным «VMV-16») и финского самолета в районе Калбоденгрунда.
Командиры
- февраль 1938 — 24 января 1942 — А. Г. Андронов
- 29 ноября 1939 — 5 декабря 1939, 19 декабря 1939 — 8 января 1942 — обеспечивающий действия комдив В. А. Егоров
- 24 января 1942 — июль 1942 — Н. К. Мохов
Напишите отзыв о статье "Щ-317"
Примечания
- Летом 1999 года шведские поисковики заявили об обнаружении потопленной Щ-317 в точке с координатами 57°52' с.ш./16°55' в.д
- В некоторых источниках суммарный тоннаж четырёх потопленных транспортов оценивается в 6 080 брт, а транспорт «Орион» также числится потопленным[1].
- По результатам последнего похода весь экипаж Щ-317 посмертно был награждён орденами. В. А. Егоров был посмертно представлен к званию Героя Советского Союза, но награждение произведено не было по неуказанным причинам. 23 октября 1991 года за последний поход Щ-317 В. А. Егоров и Н. К. Мохов были награждены орденами Ленина.
Сноски и источники
- ↑ [town.ural.ru/ship/ship/h317.php3 town.ural.ru/ship // Щ-317]
Ссылки
- [www.deepstorm.ru/DeepStorm.files/17-45/sh%20X/Sh-317/Sh-317.htm deepstorm.ru// Щ-317]
- [uboat.net/allies/warships/ship/5064.html uboat.net // ShCh-317]
Литература
- Морозов М. Э., Кулагин К. Л. «Щуки». Легенды Советского подводного флота. — М.: Яуза, Эксмо, 2008. — 176 с. — (Арсенал коллекция). — ISBN 978-5-699-25285-5.
- А. Почтарёв, статья «Тайна Щ-317», «Морской Сборник» 1999 год.
- А. В. Платонов, Энциклопедия советских подводных лодок 1941—1945, М., АСТ, 2004 ISBN 5-17-024904-7 с 193—194, 585
| ||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Щ-317
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.
Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
