6-суточный бег

6-дневный бег — стандартная дистанция сверхмарафона, в котором каждый участник старается пробежать в течение 6 дней как можно большее расстояние.

Кроме 6-суточного бега существует также и 6-суточная ходьба.

История

В 1870-х гг. 6-дневный бег стал популярным зрелищем. Он длился 142 часа; начинался вскоре после полуночи понедельника и заканчивался вечером в субботу, соблюдая викторианское воскресенье. В 1877 году до 70 000 зрителей купили билеты, чтобы посмотреть схватку скороходов. Для увеличения усилий спортсменов и чтобы заинтересовать зрителей, делали и другие виды 6-дневного сверхмарафона — «12 часов в день, 72 в неделю», 6x10 часов, 6x6 часов… Фактически это был уже этапный бег. Иногда был даже 7-дневный бег.

Происхождение

Американец Эдвард Пейсон Вестон в 1867 году прошел из Портленда в Чикаго 2134 км (1326 миль) за 26 дней. Это принесло ему $10 000 и всеамериканскую славу.

После этого он попытался пройти 500 миль (804,5 км) менее чем за шесть дней, максимальный период времени, когда человек может заниматься деятельностью, не нарушая обязательств воскресенья. После нескольких неудач (май 430, сентябрь 326 и октябрь 436), Вестон добился своей цели на Washington St. Rink в Ньюарке в декабре 1874 года. Его время было 5 дней 23 часа и 38 минут. В общей сложности при этом присутствовало 6000 зрителей, в том числе мэр и начальник полиции.

Ему бросили вызов. В сентябре следующего года другой ходок, Даниэль О’Лири, пытался подражать Вестону на Западном катке в Чикаго. Он не сумел превзойти отметку Вестона, завершив 804,5 км (500 миль) за 153 часа (на одиннадцать часов превысив лимит времени), но это приблизило их будущие поединки.

Вестон против О’Лири

Первое соревнование по 6-дневной ходьбе было проведено в Чикаго с 15 по 20 ноября 1875 года. Несмотря на то, что Вестон очень не хотел принять вызов, обвиняя своего соперника, что тот по-прежнему «очень зелёный», в конце концов он уступил давлению публики. Дорожка, чуть более 200 метров, была разделена на две параллельные, так что Вестон и О’Лири никогда не шли бок о бок. Вестон шёл по внутренней дорожке (7 кругов на милю) и О’Лири по внешней (6 кругов на милю).

Наконец, после 142 часов работы, Великая Битва закончилась. О’Лири вышел победителем с 810 км (503⅓ мили) против 726,7 (451 4/7 мили) у его конкурента, что дало ему повод провозгласить себя «чемпионом мира».

Матч-реванш начался 2 апреля 1877 года в Лондоне. Мероприятие состоялось в Холле Сельского хозяйства и в течение шести дней было продано более 70 000 билетов. Победителем снова стал О’Лири, на этот раз пройдено в общей сложности 836,4 км (почти 520 миль) против 820,7 (510 миль) Вестона.

Пояс Эстли

Это заинтересовало сэра Джона Дагдейла Эстли, известного спортсмена (бывшего спринтера) и члена британского парламента. Так как О’Лири продолжал провозглашать себя чемпионом мира, хотя он победил только Вестона, было принято решение организовать истинный чемпионат мира, объединяющий лучших спортсменов по обе стороны Атлантики. Кроме того, учитывая, что судейство по правилу «heel and toe» (с пятки на носок) вызывало некоторые проблемы — стиль Вестона считался несколько сомнительным — Эстли решил, что соревнование будет проходить по правилу «идти как вам нравится», которое позволяет спортсменам бежать. В 1878 году он создал серию международных 6-дневных пробегов, чтобы определить «Чемпиона мира на длинной дистанции». Они стали известны как пробеги, в которых конкуренты боролись за Пояс Эстли (Astley Belt) и получали большие денежные призы.

О’Лири выиграл первые два. Чарльз Роуэлл сорвал его стремление к трём подряд победам. Вестон выиграл четвёртый, установив рекорд 550 миль и Роуэлл выиграл финальный сверхмарафон.

	Дата	Спортсмен	Результат (миль) (км) Время	Стартовало	Призы	Место
I	18—23.3.1878	Даниэль О’Лири	520 5д+19:	18		Холл Сельского хозяйства
		Гарри Воган	500
		Генри «Блауэр» Браун	474
		(остальные не финишировали)
II	30.9—5.10.1878	Даниэль О’Лири Говард Хьюз	403 310	2	$10 000	Гилмор Гарден
III	10—15.3.1879	Чарльз Роуэлл	500 5д+20:	4	$20 000	Гилмор Гарден
		Джон Эннис	474 5д+21:45		$11 800
		Чарльз Е. Гарриман	450 6д		$8 200
		Даниэль О’Лири	215
IV	16—21.6.1879	Эдвард П. Вестон	550 (885 км) 5д+21:44	4	$8 000	Холл Сельского хозяйства
		Генри «Блауэр» Браун	452
		Джон Эннис	180
		Вильям А. Хардинг	147
V	22—27.9.1879	Чарльз Роуэлл	530 5д+22:48	13	$30 000	Гилмор Гарден
		Сэмуэль Меррит	515		$56 000 (остальным)
		Джордж Хазэл	500
		Фрэнк Харт	482
		Джордж Гийон	471
		Эдвард П. Вестон	455
		Джон Эннис	450
		Фредерик Кроне	450
		Тейлор	250
		Питер Пенчот, Джексон, Федермайер, Датчер

Два лучших бегуна: американец Эдвард Пейсон Вестон, который пробежал 550 миль (885 км) в июле 1879, и англичанин Чарльз Роуэлл, в феврале 1882 пробежавший по ходу 6-дневного бега с мировыми рекордами: 100 миль (13:26), 24 часа (150 миль/241 км) и 48 часов (258 миль/415 км). Его 58:17.06 на 300 миль не побил даже Курос.

Это привело к фактическому исчезновению 6-дневной ходьбы, так как, хотя соревнования продолжали называть 6-дневной ходьбой, очень немногие придерживались правила «с пятки на носок».

Пояс Эстли Челлендж

С апреля 1882 по ноябрь 1884 в Бирмингеме, Шеффилде и Лондоне состоялось 5 Пояс Эстли Челлендж (Astley Challenge Belt) по версии «12 часов в день, 72 в неделю» Пояса Эстли (Long-Distance Astley Belt).

	Дата	Спортсмен	Результат	Стартовало	Призы	Место
I	24—29.4.1882	(не финишировал): Джордж Литтлвуд	122 мили			Шеффилд
II	25—30.9.1882	1 Джордж Литтлвуд	415 миль			Бирмингем
III	25—30.12.1882	##. Джордж Литтлвуд	370 миль			Шеффилд
IV	24—29.12.1883	1. Джордж Литтлвуд	366 миль			Шеффилд
V	29—29.11.1884	1. Джордж Литтлвуд	405 миль			Лондон

Чемпионат мира 1879

В мае 1879 года в Гилмор Гарден в Нью-Йорке, был проведен, названный так организаторами, «Шестидневный Чемпионат мира». Чтобы отличать от «Пояса Эстли», чемпионата мира в стиле «идти как вам нравится», бывшему там же два месяца назад, было установлено, что правила этого чемпионата будут типичными старыми «с пятки на носок»: «бег не разрешен». Поэтому соревнование было по ходьбе. По правилам соревнований участник должен был заплатить $100 при регистрации. Если он превышал 425 миль, эти $100 ему возвращались. И ещё 50, если он превышал 450. Кроме того, победитель получал приз в размере $1000, второй 750, третий 500 и четвёртый 250. Также победитель получал пояс, подтверждающий его звание чемпиона мира и который, по словам организаторов, стоил ещё $1000.

Участники

Зарегистрировались 16 скороходов. Каждому участнику предоставлялясь персональное место для отдыха и обслуживания в зоне, свободной от дыма сигар зрителей. В каждом, которое было отделено от смежных толстым брезентом, были кровать и необходимые условия для гигиены. Питание скороходы готовили самостоятельно. Главный судья был Уильям Б. Кертис. Другие судьи были членами Harlem Athletic Club. Заход начался в 00:05 часов 5 мая в присутствии 1500 зрителей.

Результаты

М.	Страна, город	Спортсмен	24 ч	48 ч	72 ч	96 ч	Мили	Км
1	Чикаго	Джордж Гийон	105	187	267	345	480¼	772,890
2		Фредерик Кроне	91	172	254	335	461	742
3	Хобокен	Джон П. Колстон	82	150	226	300	452 и 1/5	727,5
4	Ньюарк	Чарльз Фабер	100	178	250	314	450⅛	724,6
5	Чикаго	Бен Курран	80	159	224	296	438¼	705,1
6	Бриджпорт	Питер Наполеон Кампана	86	165	236	292	401⅓	645,8
7	Чикаго	В. Х. Дэвис	60	102	152	188	225	362,1
8	Уилкс-Барре	Калеб Вашингтон	93,5	161	213
9		Дж. Ранд Кент	75	142	211
10	Лондон	К. Ф. Форрестер	67,5	118
11	Буффало	А. Дж. Бирн	95	104
12		Фред Уранн	78
13	Лондон	Джон Коттон	60
14	Коннектикут	Т. К. Старк	52

• Джозеф Гиббс (Торонто) и Томас Ноден (Бруклин) не явились на старт.

Женщины

Один из первых женских матчей в январе 1876 выиграла Мэри Маршалл (Чикаго) — 234 мили. Реванш в ноябре в Нью-Йорке выиграла Берта ван Хиллерн — 323,5 мили. В 1879 году результат улучшила до 372 миль (599 км) Берта фон Берг.

Чемпионат мира по 6-суточному бегу среди женщин прошёл 6—11.5.1880 в Сан-Франциско. Разыгрывались золотой, серебряный и бронзовый пояса. С мировым рекордом 658,451 км (95 миль за первые 24 часа) чемпионкой стала 18-летняя Эми Говард (Нью-Йорк), вторая Сара Тобиас тоже прошла больше 400 миль. Призы: 1-е место —$1000, 2-—$750.

Рекорды скороходов

В 1880 году Фред Хитчборн установил новый рекорд 565 миль, заработав $17 000, в то время целое состояние.

Вехи

• 500 миль (804,5 км) Эдвард П. Вестон 5д+23:38 декабрь 1874 Ньюарк, Washington St. Rink
• 550 миль (885,239 км) Эдвард П. Вестон 5д+21:44 16—21.6.1879 Ислингтон
• 600 миль (965,811 км) Джордж Хазэл 27.2—4.3.1882 Нью-Йорк
• 1000,613 км (621? мили) Джеймс «Кэткарт» Альберт 6—11.2.1888 Нью-Йорк

Последние мировые рекорды скороходов

	Мужчины				Женщины
	Результат	Спортсмен	Место и дата	Побит	Результат	Спортсменка	Место и дата
Бег	623? мили/1003,832 км 5д+5:34	Шеффилд Джордж Литтлвуд	Нью-Йорк 26.11—1.12.1888	В 1984 (96 лет)	410,251 миль/658,451 км	Эми Говард	Сан-Франциско 6—11.5.1880
Ходьба	531 миля/855,180 км	Джордж Литтлвуд	Шеффилд, Norfolk Drill Hall (13 кругов на милю) 6—11.3.1882	Не побит до 2014

Упадок

К началу 1890-х годов, общественный энтузиазм к таким событиям переключился на велогонки, и увлечение 6-дневным бегом пришло к концу.

Последние высокие результаты скороходов

Питер Голден (США) в 1899 установил «мировой рекорд» для 88-ярдовой дорожки (20 кругов на милю) 352,5 мили.

Ирландский американец Пат Кавано (Pat Cavanaugh) в 1901 вместе с Питером Хагельманом набрал в 6-суточной эстафете мировой рекорд 770,5 миль (1240 км). На следующий год он показал 532,125 мили (856 км). Последний высокий результат на 80 лет.

Настоящее

В 1980 году почтальон Дон Чой из Сан-Франциско организовал первый современный 6-дневный бег на стадионе в Вудсайд (Калифорния). В последнее время среди многодневных пробегов можно выделить австралийский Колак (1983-2005), в 2004 переименованный в «6-дневный бег Клиффа Янга».

Марафонская команда Шри Чинмоя проводит ежегодно в США 6- и 10-дневные пробеги.

Вехи

• 812,800 км Майк Ньютон 8—14.11.1981 Ноттингем
• 927,600 км Том О’Рэйли 22—28.8.1982 Ноттингем
• 1022,060 км Янис Курос 2—8.7.1984 Нью-Йорк

СССР/СНГ

Первый и последний в СССР шестисуточный бег 26 октября — 1 ноября 1991 года в Одессе с «вечными» рекордами СССР выиграли Рустем Гиниатуллин (Казань) — 838,4 (836,6) и Лидия Иванова (Первоуральск) — 506,8 (505,6). 2 место и рекорд Украины у Анатолия Федорченко (Полтава) — 826,4 (826,8). В 1992 году выиграл Дымбрыл Жамсаранов (Иваново) — 862,9 (рекорд России). После 1997 года шестисуточный бег в Одессе (и на территории СНГ) не проводится.

6-дневная ходьба сегодня

В последнее время 6-дневный бег проходит в различных странах. 6-дневная ходьба проводилась только в Колаке (Австралия), Ноттингеме (Великобритания), Антибе (Франция) и в Претории (Южная Африка).

6-дневная ходьба в Ноттингеме была только в 1983 году и её выиграл Джон Даулинг (Ирландия), который установил «современный» мировой рекорд 741,212 км.

6-дневный бег Колака, основанный в 1984 году, принимал ходоков с 1996 по 2005 год. Самый высокий результат, достигнутый ходоком, показал в 1999 году новозеландец Джеральд Мандерсон — 622,000 км. В 2004 году австралийка Дебора ДеУильямс установила женский мировой рекорд 448,170 км.

6 дней Антиба

В 2009—2012 6-дневная ходьба с квалификационными нормативами была в Антибе (Франция).

Победители

Дата	Мужчины	Результат	Женщины	Результат
7.6—13.6.2009	Бернардо Хосе Мора	637,230 км	Никласс Симоне	228,009 км
6.6—12.6.2010	Ален Грасси	701,892 км	Жозиан Паньер	473,972 км WR*
5.6—11.6.2011	Доминик Наумович	665,225 км	Николета Мизера	616,025 км WR
3.6—9.6.2012	Бернардо Хосе Мора	581,182 км	Мартина Хаусман	552,498 км

В 2013 году мероприятие переехало в соседний город Ле Люк, победители Хосе Бернардо Мора и Сильвиана Варин.

26.12.2012—1.1.2013 первые 6 дней Южной Африки, с раздельным зачётом бегунов и ходоков, состоялись в Претории.

Рекорды

Мировые рекорды

Несколько рекордов по шоссе установила «Дипали» Кэтрин Кэннингхэм в Нью-Йорке:

Дата	Результат (миль) (км)	Примечания
3—9.5.1998	504 мили (811,109 км)	в условиях высокой влажности
22—28.4.2001	510 миль (820,765км)
26.4—2.5.2009	825,593 км

Жан-Жиль Буссикэ (Франция) в 1992 пробежал в Ля Рошели 1034,200 км.

Рекорд Джона Даулинга: 741,212 км

Ирландец Джон Даулинг установил мировой рекорд современности в 6-дневной ходьбе во время захода, проведенного в Ноттингеме на стадионе 31.7—6.8.1983 года.

Рекорды в 6-суточном беге

	Мужчины			Женщины
	Результат	Спортсмен	Место	Результат	Спортсменка	Место
Мира (Бег)	1036,851 км	Янис Курос	Колак 20.11—26.11.2005	883,631 км	Сандра Барвик	Кемпбеллтаун 18.11—24.11.1990
Мира (Ходьба)	741,212 км	Джон Даулинг	Ноттингем 31.7—6.8.1983	616,025 км	Николета Мизера	Антиб 5.6—11.6.2011
России	877,4351 км	Люберцы Александр Глебов	Одесса 18—24.10.1993	672,705 км	«Джайяшалини» Ольга Абрамовских	Нью-Йорк 22—28.4.2011

Известные спортсмены

Известные скороходы

• Эдвард Пейсон Вестон
• Даниэль О’Лири
• Чарльз Роуэлл
• Фред Хичборн
• Джордж Литтлвуд
• Роберт Барклай Аллардис

Известные бегуны

• «Ашприанал» Пекка Аалто
• «Шупраба» Бэкйорд
• Сэнди Барвик
• Дон Чой
• «Дипали» Кэтрин Кэннингхэм
• Янис Курос
• Стью Миттльман, рекордсмен США в 6-суточном беге (578 миль)
• Вольфганг Шверк
• Вильям Сихель, мировой #1 в 6-суточном беге в 2009 году, рекордсмен мира (M55)

Известные 6-суточные пробеги

• 6-суточный бег, Антиб
• Across The Years
• Athens International Ultramarathon Festival
• 6-суточный бег Клиффа Янга (не проводится с 2006 года)
• 6-суточный бег Джорджа Эрчера
• 6 и 10 дней самопревосхождения

См. также

• Суточный бег
• Многосуточные и многодневные (этапные) пробеги
• 6-дневная велогонка

Литература

• John Apostal Lucas. [www.eifrigenterprises.com/assets/PDF/lucas.pdf Pedestrianism and the struggle for the Astley Belt] (англ.) : Сб. — 2009. — P. p. 9—19.
• А. Шедченко. По следам барона Астеля // Лёгкая атлетика : журнал. — М., 1992. — № 1. — С. 19—20.

Ссылки

• [multidays.com/multidaywiki/index.php?title=6_Day_Races 6 Day Races] на [multidays.com/multidaywiki/index.php?title=Main_Page multidayWiki] (англ.)
• [www.ultralegends.com/ Ultra Legends]
• [www.williamsichel.co.uk/blog/?p=3459 The History of the 6 Day Race by Andy Milroy]
• [6dayrace.com/ 6 Day Race.com]
• [statistik.d-u-v.org/bestenlisten/AT-6d.pdf Топ-лист лучших результатов в мире за всю историю в шестисуточном беге у мужчин] (англ.)

Отрывок, характеризующий 6-суточный бег

Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.


Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.


Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.
– Да, ma chere, – сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. – Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет и меня старика: идет в военную службу, ma chere. А уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба то? – сказал граф вопросительно.
– Да ведь война, говорят, объявлена, – сказала гостья.
– Давно говорят, – сказал граф. – Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chere, вот дружба то! – повторил он. – Он идет в гусары.
Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
– Совсем не из дружбы, – отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь как будто от постыдного на него наклепа. – Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.
Он оглянулся на кузину и на гостью барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
– Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? – сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
– Я уж вам говорил, папенька, – сказал сын, – что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, – говорил он, всё поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью барышню.
Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошачью натуру.
– Ну, ну, хорошо! – сказал старый граф, – всё горячится. Всё Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог, – прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.