Демянская наступательная операция (1943)

Демянская наступательная операция (1943)
Основной конфликт: Великая Отечественная война Вторая мировая война
Демянская наступательная операция. Ход боевых действий, февраль 1943 г.
Дата	15 — 28 февраля 1943 года
Место	Демянск, Новгородская область, СССР
Итог	локальный успех Красной армии, поэтапный отвод немецких войск обратно в Германию
Противники
СССР Германия
Командующие
Г. К. Жуков С. К. Тимошенко М. С. Хозин Г. фон Кюхлер Эрнст Буш
Силы сторон
Северо-Западный фронт в полном составе (327 000 солдат и офицеров), «Особая группа генерал-полковника М. С. Хозина» 16-я армия группы армий «Север».
Потери
Общие потери — 33 663 человека (безвозвратные — 10 016, санитарные — 23 647). Общие потери всей 16-й немецкой армии с 16 по 28 февраля 1943 года — 6916 человек.

Демянская наступательная операция (15—28 февраля 1943 года) — наступательная операция советских войск Северо-Западного фронта и Особой группы генерал-полковника М. С. Хозина против 16-й немецкой армии группы армий «Север» в ходе Великой Отечественной войны.

В результате проведения Демянской наступательной операции, которая являлась основной частью стратегического замысла операции «Полярная Звезда» и была скоординирована с действиями Ленинградского и Волховского фронтов, войска Северо-Западного фронта ликвидировали «демянский выступ», однако развить наступление согласно первоначальному плану им не удалось.

Силы сторон

СССР

Северо-Западный фронт, командующий — маршал С. К. Тимошенко, представитель Ставки Верховного Главнокомандования — маршал Г. К. Жуков:

• 1-я ударная армия, командующий — Г. П. Коротков.
• 11-я армия, командующий — П. А. Курочкин
• 27-я армия, комундующий — С. Г. Трофименко
• 34-я армия, командующий — А. И. Лопатин
• 53-я армия, командующий — Е. П. Журавлев
• 6-я воздушная армия, командующий — Ф. П. Полынин.

Особая группа генерал-полковника М. С. Хозина:

• 1-я танковая армия, командующий — М. Е. Катуков
• 68-я армия, командующий — Ф. И. Толбухин.

В оперативном подчинении штаба фронта - 2-я ударная авиационная группа

Германия

Группа армий «Север», командующий — генерал-фельдмаршал Георг фон Кюхлер.

• 16-я армия, командующий — генерал-полковник Эрнст Буш: 2-й, 10-й армейские корпуса, оперативные группы Хёне и Тимана.
• 1-й воздушный флот, командующий — генерал-полковник Альфред Келлер.

Боевые действия в районе Демянска в 1942 году

В начале 1942 года войска Северо-Западного фронта, действуя на Старорусском направлении, сумели добиться значительного успеха — окружить основные силы 2-го армейского корпуса 16-й немецкой армии в районе Демянска. Однако ликвидировать немецкую группировку не удалось. Боле того, 21 апреля немецкая оперативная группа «Зейдлиц» сумела восстановить сухопутную связь с окружённой группировкой, пробив в советской обороне так называемый «рамушевский коридор» шириной 6—8 километров. Советские войска неоднократно пытались перерезать коридор, но операции, проходившие 3 — 20 мая, 17 — 24 июля, 10 — 21 августа и 15 — 16 сентября, не увенчались успехом.

В начале октября 1942 года Ставка Верховного Главнокомандования сместила с должности командующего Северо-Западным фронтом генерал-лейтенанта П. А. Курочкина. Назначенный на эту должность маршал С. К. Тимошенко получил категорический приказ И. В. Сталина в кратчайший срок разгромить демянскую группировку противника.

В Викитеке есть полный текст директивы Ставки ВГК № 170702 от 8 декабря 1942 года

Из-за осенней распутицы новое наступление удалось начать только 28 ноября. Ожесточенные бои продолжались почти две недели, но ощутимых результатов советским войскам добиться не удалось. Несмотря на неудачу, 23 декабря войска Северо-Западного фронта в соответствии с директивой Ставки № 170702 от 8 декабря начали новую операцию силами 1-й ударной и 11-й армий с целью «прорвать горловину демянской группировки противника», но к 13 января 1943 года так и не сумели взломать немецкую оборону. Ввод в наступление 34-й и 53-й армий для разгрома собственно демянской группировки также не принес успеха.

План наступления в феврале 1943 года

В январе 1943 года советское командование, воодушевленное успехом операции «Искра», приняло решение предпринять общее наступление на северо-западном направлении под кодовым наименованием «Полярная Звезда». В конечном итоге планировалось совместными действиями войск Северо-Западного, Ленинградского и Волховского фронтов, а также специально созданной Особой группы генерал-полковника М. С. Хозина окружить и уничтожить всю немецкую группу армий «Север» и полностью освободить Ленинградскую область. Координация действий советских войск в операции «Полярная Звезда» была возложена на маршала Г. К. Жукова, назначенного представителем Ставки Верховного Главнокомандования на Севро-Западном фронте. Таким образом, очередная операция по ликвидации демянской группировки противника должна была стать важнейшим этапом в реализации этого плана.

В Викитеке есть полный текст директивы Ставки ВГК № 30042 от 6 февраля 1943 года

В Викитеке есть полный текст директивы Ставки ВГК № 30039 от 6 февраля 1943 года

Детально задачи советских войск в Демянской наступательной операции были сформулированы в директивах Ставки от 6 февраля № 30042 и № 30039.

Согласно плану советского командования, соединения 1-й ударной и 27-й армий Северо-Западного фронта должны были начать операцию 19 февраля, примерно через десять дней после начала наступления войск Ленинградского и Волховского фронтов. Остальные армии Северо-Западного фронта (34-я, 53-я и 11-я) должны были присоединиться к наступлению позднее.

Соединения 1-й ударной армии, наступая на «рамушевский коридор» с юга, должны были прорвать оборону противника на участке Шотово — Овчинниково и двигаться на соединение с 27-й армией, наступавшей из района Пенно — Борисово на коридор с севера. В районе Онуфриево — Соколово планировалось замкнуть кольцо окружения. В дальнейшем войска 1-й ударной армии должны были уничтожить немецкие войска в «рамушевском коридоре» и обеспечить ввод в прорыв соединений Особой группы Хозина, а 27-я армия — наступать на запад с целью уничтожения группировки противника в районе Старой Руссы. После выполнению этой части плана 27-я армия переходила в подчинение командующему Особой группой и должна была основными силами совместно с 68-й армией стремительно развивать наступление в направлении Луги, а частью сил вместе с 52-й армией Волховского фронта — освободить Новгород.

Особой группе ставилась задача, наступая в направлении Луги, Струг Красных, Порхова и Дна, перерезать коммуникации группы армий «Север» и не допустить подхода частей противника на помощь демянской и ленинградско-волховской группировкам. В дальнейшем, развивая наступление в направлениях Пскова и Нарвы, Особая группа должа была полностью окружить, а затем во взаимодействии с войсками Ленинградского и Волховского фронтов уничтожить группу армий «Север».

Для достижения наибольшей стремительности наступления советское командование намеревалось провести десантную операцию для захвата важного железнодорожного узла Дно, для чего этого в состав 68-й армии Особой группы были включены 5 гвардейских воздушно-десантных дивизий.

Ход боевых действий

Подготовка крупномасштабного наступления советских войск на северо-западном направлении в начале 1943 года не стала неожиданностью для немецкого командования. Понимая, что очередной раз удержать демянский плацдарм будет крайне тяжело, командующий группой армий «Север» Георг фон Кюхлер в первой половине января обратился к А. Гитлеру с просьбой разрешить отвод войск на рубеж Старая Русса — Холм. Сначала, А. Гитлер ответил решительным отказом, но 29 января всё-таки был вынужден разрешить эвакуацию войск с демянского плацдарма. Сразу же командование 16-й армии приступило к реализации плана «Очистка чердака» (в других источниках — «Цитен»), который к этому моменту был уже подготовлен. При этом немецкие войска продолжали до последнего момента оборонять занимаемые позиции, хорошо подготовленные в инженерном отношении. Особенно мощной была оборона «рамушевского коридора», где плотность минирования достигла 1200—1500 мин на километр, а через каждые 300—350 метров располагались доты и дзоты.

Согласно первоначальному плану операции, войска Северо-Западного фронта должны были перейти в наступление 19 февраля. Однако из-за испортившейся погоды армии фронта и Особой группы Хозина не успели закончить перегруппировку, и начало операции было отложено на несколько дней. В этот момент, опираясь на данные разведки, советскому командованию стало очевидно, что немцы начали отход из демянского выступа. Действительно, немецкое командование начало постепенный вывод войск: до 16 февраля вывозились ненужные дивизиям припасы и оборудование, а 17 февраля был отдан приказ на начало вывода основных сил.

В создавшейся обстановке советское командование отдало приказ начать наступление немедленно имеющимися войсками.

15 февраля 11-я и 53-я армии начали наступление с целью перерезать рамушевский коридор, а 34-я армия перешла в наступление северо-восточнее Демянска. Встретив ожесточенное сопротивление, советские войска не сумели перерезать рамушевский коридор и помешать немцам осуществить план эвакуации.

В Викитеке есть полный текст директивы Ставки ВГК № 30052 от 20 февраля 1943 года

20 февраля Ставка Верховного Главнокомандования рекомендовала Г. К. Жукову начать наступление 27-й, 1-й ударной армий и Особой группы раньше установленной даты на 3 — 4 дня ввиду того, что «в районе Демянска противник начал поспешно отводить свои части на запад». 23 февраля 27-я армия перешла в наступление в районе южнее Старой Руссы, а 1-я ударная армия — у основания рамушевского коридора, пытаясь не дать уйти противнику за реку Ловать. К этому моменту немецкие войска уже оставили большую часть плацдарма, а непосредственно Демянск был покинут частями 2-го армейского корпуса 22 февраля. Несмотря на ожесточенные атаки, советским войскам так и не удалось взломать оборону рамушевского коридора. 28 февраля наступление советских войск было остановлено, так и не достигнув поставленных целей.

1 марта командующий 16-й армии объявил о завершении эвакуации войск из демянского выступа, дивизии которого позволили немецкому командованию значительно уплотнить оборону, что резко изменило обстановку.

Итоги операции

В Викитеке есть полный текст сводки Совинформбюро за 1 марта 1943 года

Демянский выступ удерживался немецкими войсками более года в расчете на проведение крупномасштабной операции по окружению советских войск сходящимися ударами из районов Демянска и Ржева. В марте советские войска все-таки заставили противника оставить демянский плацдарм и отступить за реку Ловать. Практически в то же время немецкие войска оставили и Ржевско-вяземский выступ. Таким образом, была ликвидирована даже теоретическая возможность немецкого наступления на московском направлении.

В сообщении Совинформбюро от 1 марта 1943 года под заголовком «Ликвидация укрепленного плацдарма противника в районе Демянска» говорилось:

За восемь дней боев войска, неотступно преследуя противника, освободили 302 населенных пункта, в том числе город Демянск и районные центры Лычково, Залучье. Очищена от противника территория площадью 2350 квадратных километров. За восемь дней боёв наши войска захватили в плен 3.000 немецких солдат и офицеров… Противник оставил на поле боя более 8000 трупов.

Вместе с тем, достигнутые результаты были достаточно скромными, и основные задачи, которые были поставлены перед войсками Северо-Западного фронта перед началом операции, решены не были. Войска Ленинградского и Волховского фронтов также не добились существенных результатов. Таким образом, осуществить план «Полярная Звезда» в феврале 1943 года советским войскам не удалось.

"На Северо-Западном фронте мы, безусловно, частично выиграли в оперативном отношении, так как создали угрозу окружения демянской группировки, изрядно её побили, заставили противника отступить и тем самым отказаться в будущем здесь от активных действий. В то же время мы прогадали в том, что противник получил резервы за счет вывода из демянского «котла» своих войск для прикрытия важного оперативного направления, намеченного нами для удара.

— Маршал артиллерии Н. Н. Воронов

Несмотря на это, советское командование приняло решение о подготовке нового наступления с целью реализовать план «Полярная Звезда» в марте, но уже с более скромными целями.

Потери сторон

Потери Северо-Западного фронта в ходе проведения операции, в период 15 — 28 февраля 1943 года, составили 33 663 человека, из них 10 016 — безвозвратные, а 23 647 человек — санитарные.

Потери 16-й немецкой армии с 16 по 28 февраля 1943 года составили 6916 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести (из них безвозвратные потери — 1718).

Примечания

Комментарии

Источники

Литература

Документы

• [militera.lib.ru/docs/da/stavka_vgk/index.html Русский архив: Великая Отечественная. Ставка ВГК. Документы и материалы. 1943 год] / Под. ред. В. А. Золотарёва. — М.: Терра, 1999. — Т. 16(5-3). — 360 с. — ISBN 5-300-02007-9.
• [www.soldat.ru/doc/archive_usa/ Потери группы армий "Север" в 1-м полугодии 1943 г. (Национальный архив США)].

Директивы Ставки Верховного Главнокомандования

• ДИРЕКТИВА СТАВКИ № 170702 ВГК от 08.12.1942 г.
• Доклад командующего войсками Северо-Западного фронта № 0080 от 14.01.1943 г.
• ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВГК № 46025 от 30.01.1943 г.
• Директива Ставки ВГК № 30039 от 06.02.1943 г.
• Директива Ставки ВГК № 30042 от 06.02.1943 г.
• Директива Ставки ВГК № 30052 от 20.02.1943 г.

Биографии

• Португальский Р. М., Доманк А. С., Коваленко А. П. [militera.lib.ru/bio/domank/index.html Маршал С. К. Тимошенко: жизнь и деятельность]. — М.: Победа-1945 год, 1994. — 432 с. — ISBN 5-7449-0013-6.

Мемуары

• Катуков М. Е. [militera.lib.ru/memo/russian/katukov/index.html На острие главного удара. / Литературная запись В. И. Титова.]. — М.: Воениздат, 1974.

• Воронов Н.Н. [militera.lib.ru/memo/russian/voronov/index.html На службе военной]. — М.: Воениздат, 1963.

Исторические исследования

• На Северо-Западном фронте: 1941-1943. [Сборник статей] / Под ред. П. А. Жилина, сост. Ф. Н. Утенков. — М.: Наука, 1969. — 447 с.

• Гланц Д. Битва за Ленинград. 1941—1945 / Пер. У. Сапциной. — М.: Астрель, 2008. — 640 с. — ISBN 978-5-271-21434-9.

• Исаев А. В. [militera.lib.ru/h/isaev_av6/index.html Когда внезапности уже не было. История ВОВ, которую мы не знали]. — М.: Эксмо, 2006. — 496 с. — ISBN 5-699-11949-3.

• Кривошеев Г. Ф. Россия и СССР в войнах XX века. Потери вооруженных сил: Статистическое исследование. — М.: Олма-Пресс, 2001. — 320 с. — ISBN 5-17-024092-9.

• Петров Д. Д. [www.rrc.ysu.ru/resource/network/doc25.pdf Якутяне в боях на озере Ильмень]. — Якутск: ЯГУ, 2003. — 31 с.

• Шигин Г. А. Битва за Ленинград: крупные операции, «белые пятна», потери / Под ред. Н. Л. Волковского. — СПб.: Полигон, 2004. — 320 с. — ISBN 5-17-024092-9.

Публицистика

• Сяков Ю. А. Численность и потери германской группы армий «Север» в ходе битвы за Ленинград (1941—1944) // Журнал «Вопросы истории». — 2008. — № 1.

Ссылки

• [www.pomnivoinu.ru/home/tag/7/page/0/reg/53/ Поисковые работы в Демянском котле]

Отрывок, характеризующий Демянская наступательная операция (1943)

– Ну, теперь за здоровье красивых женщин, – сказал Долохов, и с серьезным выражением, но с улыбающимся в углах ртом, с бокалом обратился к Пьеру.
– За здоровье красивых женщин, Петруша, и их любовников, – сказал он.
Пьер, опустив глаза, пил из своего бокала, не глядя на Долохова и не отвечая ему. Лакей, раздававший кантату Кутузова, положил листок Пьеру, как более почетному гостю. Он хотел взять его, но Долохов перегнулся, выхватил листок из его руки и стал читать. Пьер взглянул на Долохова, зрачки его опустились: что то страшное и безобразное, мутившее его во всё время обеда, поднялось и овладело им. Он нагнулся всем тучным телом через стол: – Не смейте брать! – крикнул он.
Услыхав этот крик и увидав, к кому он относился, Несвицкий и сосед с правой стороны испуганно и поспешно обратились к Безухову.
– Полноте, полно, что вы? – шептали испуганные голоса. Долохов посмотрел на Пьера светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: «А вот это я люблю». – Не дам, – проговорил он отчетливо.
Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»
Когда всё было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру.
– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…
– Ах да, ужасно глупо… – сказал Пьер.
– Так позвольте мне передать ваше сожаление, и я уверен, что наши противники согласятся принять ваше извинение, – сказал Несвицкий (так же как и другие участники дела и как и все в подобных делах, не веря еще, чтобы дело дошло до действительной дуэли). – Вы знаете, граф, гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до непоправимого. Обиды ни с одной стороны не было. Позвольте мне переговорить…
– Нет, об чем же говорить! – сказал Пьер, – всё равно… Так готово? – прибавил он. – Вы мне скажите только, как куда ходить, и стрелять куда? – сказал он, неестественно кротко улыбаясь. – Он взял в руки пистолет, стал расспрашивать о способе спуска, так как он до сих пор не держал в руках пистолета, в чем он не хотел сознаваться. – Ах да, вот так, я знаю, я забыл только, – говорил он.
– Никаких извинений, ничего решительно, – говорил Долохов Денисову, который с своей стороны тоже сделал попытку примирения, и тоже подошел к назначенному месту.
Место для поединка было выбрано шагах в 80 ти от дороги, на которой остались сани, на небольшой полянке соснового леса, покрытой истаявшим от стоявших последние дни оттепелей снегом. Противники стояли шагах в 40 ка друг от друга, у краев поляны. Секунданты, размеряя шаги, проложили, отпечатавшиеся по мокрому, глубокому снегу, следы от того места, где они стояли, до сабель Несвицкого и Денисова, означавших барьер и воткнутых в 10 ти шагах друг от друга. Оттепель и туман продолжались; за 40 шагов ничего не было видно. Минуты три всё было уже готово, и всё таки медлили начинать, все молчали.


– Ну, начинать! – сказал Долохов.
– Что же, – сказал Пьер, всё так же улыбаясь. – Становилось страшно. Очевидно было, что дело, начавшееся так легко, уже ничем не могло быть предотвращено, что оно шло само собою, уже независимо от воли людей, и должно было совершиться. Денисов первый вышел вперед до барьера и провозгласил:
– Так как п'отивники отказались от п'ими'ения, то не угодно ли начинать: взять пистолеты и по слову т'и начинать сходиться.
– Г…'аз! Два! Т'и!… – сердито прокричал Денисов и отошел в сторону. Оба пошли по протоптанным дорожкам всё ближе и ближе, в тумане узнавая друг друга. Противники имели право, сходясь до барьера, стрелять, когда кто захочет. Долохов шел медленно, не поднимая пистолета, вглядываясь своими светлыми, блестящими, голубыми глазами в лицо своего противника. Рот его, как и всегда, имел на себе подобие улыбки.
– Так когда хочу – могу стрелять! – сказал Пьер, при слове три быстрыми шагами пошел вперед, сбиваясь с протоптанной дорожки и шагая по цельному снегу. Пьер держал пистолет, вытянув вперед правую руку, видимо боясь как бы из этого пистолета не убить самого себя. Левую руку он старательно отставлял назад, потому что ему хотелось поддержать ею правую руку, а он знал, что этого нельзя было. Пройдя шагов шесть и сбившись с дорожки в снег, Пьер оглянулся под ноги, опять быстро взглянул на Долохова, и потянув пальцем, как его учили, выстрелил. Никак не ожидая такого сильного звука, Пьер вздрогнул от своего выстрела, потом улыбнулся сам своему впечатлению и остановился. Дым, особенно густой от тумана, помешал ему видеть в первое мгновение; но другого выстрела, которого он ждал, не последовало. Только слышны были торопливые шаги Долохова, и из за дыма показалась его фигура. Одной рукой он держался за левый бок, другой сжимал опущенный пистолет. Лицо его было бледно. Ростов подбежал и что то сказал ему.
– Не…е…т, – проговорил сквозь зубы Долохов, – нет, не кончено, – и сделав еще несколько падающих, ковыляющих шагов до самой сабли, упал на снег подле нее. Левая рука его была в крови, он обтер ее о сюртук и оперся ею. Лицо его было бледно, нахмуренно и дрожало.
– Пожалу… – начал Долохов, но не мог сразу выговорить… – пожалуйте, договорил он с усилием. Пьер, едва удерживая рыдания, побежал к Долохову, и хотел уже перейти пространство, отделяющее барьеры, как Долохов крикнул: – к барьеру! – и Пьер, поняв в чем дело, остановился у своей сабли. Только 10 шагов разделяло их. Долохов опустился головой к снегу, жадно укусил снег, опять поднял голову, поправился, подобрал ноги и сел, отыскивая прочный центр тяжести. Он глотал холодный снег и сосал его; губы его дрожали, но всё улыбаясь; глаза блестели усилием и злобой последних собранных сил. Он поднял пистолет и стал целиться.
– Боком, закройтесь пистолетом, – проговорил Несвицкий.
– 3ак'ойтесь! – не выдержав, крикнул даже Денисов своему противнику.
Пьер с кроткой улыбкой сожаления и раскаяния, беспомощно расставив ноги и руки, прямо своей широкой грудью стоял перед Долоховым и грустно смотрел на него. Денисов, Ростов и Несвицкий зажмурились. В одно и то же время они услыхали выстрел и злой крик Долохова.
– Мимо! – крикнул Долохов и бессильно лег на снег лицом книзу. Пьер схватился за голову и, повернувшись назад, пошел в лес, шагая целиком по снегу и вслух приговаривая непонятные слова:
– Глупо… глупо! Смерть… ложь… – твердил он морщась. Несвицкий остановил его и повез домой.
Ростов с Денисовым повезли раненого Долохова.
Долохов, молча, с закрытыми глазами, лежал в санях и ни слова не отвечал на вопросы, которые ему делали; но, въехав в Москву, он вдруг очнулся и, с трудом приподняв голову, взял за руку сидевшего подле себя Ростова. Ростова поразило совершенно изменившееся и неожиданно восторженно нежное выражение лица Долохова.
– Ну, что? как ты чувствуешь себя? – спросил Ростов.
– Скверно! но не в том дело. Друг мой, – сказал Долохов прерывающимся голосом, – где мы? Мы в Москве, я знаю. Я ничего, но я убил ее, убил… Она не перенесет этого. Она не перенесет…
– Кто? – спросил Ростов.
– Мать моя. Моя мать, мой ангел, мой обожаемый ангел, мать, – и Долохов заплакал, сжимая руку Ростова. Когда он несколько успокоился, он объяснил Ростову, что живет с матерью, что ежели мать увидит его умирающим, она не перенесет этого. Он умолял Ростова ехать к ней и приготовить ее.
Ростов поехал вперед исполнять поручение, и к великому удивлению своему узнал, что Долохов, этот буян, бретёр Долохов жил в Москве с старушкой матерью и горбатой сестрой, и был самый нежный сын и брат.


Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!
«Анатоль ездил к ней занимать у нее денег и целовал ее в голые плечи. Она не давала ему денег, но позволяла целовать себя. Отец, шутя, возбуждал ее ревность; она с спокойной улыбкой говорила, что она не так глупа, чтобы быть ревнивой: пусть делает, что хочет, говорила она про меня. Я спросил у нее однажды, не чувствует ли она признаков беременности. Она засмеялась презрительно и сказала, что она не дура, чтобы желать иметь детей, и что от меня детей у нее не будет».
Потом он вспомнил грубость, ясность ее мыслей и вульгарность выражений, свойственных ей, несмотря на ее воспитание в высшем аристократическом кругу. «Я не какая нибудь дура… поди сам попробуй… allez vous promener», [убирайся,] говорила она. Часто, глядя на ее успех в глазах старых и молодых мужчин и женщин, Пьер не мог понять, отчего он не любил ее. Да я никогда не любил ее, говорил себе Пьер; я знал, что она развратная женщина, повторял он сам себе, но не смел признаться в этом.
И теперь Долохов, вот он сидит на снегу и насильно улыбается, и умирает, может быть, притворным каким то молодечеством отвечая на мое раскаянье!»
Пьер был один из тех людей, которые, несмотря на свою внешнюю, так называемую слабость характера, не ищут поверенного для своего горя. Он переработывал один в себе свое горе.
«Она во всем, во всем она одна виновата, – говорил он сам себе; – но что ж из этого? Зачем я себя связал с нею, зачем я ей сказал этот: „Je vous aime“, [Я вас люблю?] который был ложь и еще хуже чем ложь, говорил он сам себе. Я виноват и должен нести… Что? Позор имени, несчастие жизни? Э, всё вздор, – подумал он, – и позор имени, и честь, всё условно, всё независимо от меня.
«Людовика XVI казнили за то, что они говорили, что он был бесчестен и преступник (пришло Пьеру в голову), и они были правы с своей точки зрения, так же как правы и те, которые за него умирали мученической смертью и причисляли его к лику святых. Потом Робеспьера казнили за то, что он был деспот. Кто прав, кто виноват? Никто. А жив и живи: завтра умрешь, как мог я умереть час тому назад. И стоит ли того мучиться, когда жить остается одну секунду в сравнении с вечностью? – Но в ту минуту, как он считал себя успокоенным такого рода рассуждениями, ему вдруг представлялась она и в те минуты, когда он сильнее всего выказывал ей свою неискреннюю любовь, и он чувствовал прилив крови к сердцу, и должен был опять вставать, двигаться, и ломать, и рвать попадающиеся ему под руки вещи. «Зачем я сказал ей: „Je vous aime?“ все повторял он сам себе. И повторив 10 й раз этот вопрос, ему пришло в голову Мольерово: mais que diable allait il faire dans cette galere? [но за каким чортом понесло его на эту галеру?] и он засмеялся сам над собою.
Ночью он позвал камердинера и велел укладываться, чтоб ехать в Петербург. Он не мог оставаться с ней под одной кровлей. Он не мог представить себе, как бы он стал теперь говорить с ней. Он решил, что завтра он уедет и оставит ей письмо, в котором объявит ей свое намерение навсегда разлучиться с нею.
Утром, когда камердинер, внося кофе, вошел в кабинет, Пьер лежал на отоманке и с раскрытой книгой в руке спал.
Он очнулся и долго испуганно оглядывался не в силах понять, где он находится.
– Графиня приказала спросить, дома ли ваше сиятельство? – спросил камердинер.
Но не успел еще Пьер решиться на ответ, который он сделает, как сама графиня в белом, атласном халате, шитом серебром, и в простых волосах (две огромные косы en diademe [в виде диадемы] огибали два раза ее прелестную голову) вошла в комнату спокойно и величественно; только на мраморном несколько выпуклом лбе ее была морщинка гнева. Она с своим всёвыдерживающим спокойствием не стала говорить при камердинере. Она знала о дуэли и пришла говорить о ней. Она дождалась, пока камердинер уставил кофей и вышел. Пьер робко чрез очки посмотрел на нее, и, как заяц, окруженный собаками, прижимая уши, продолжает лежать в виду своих врагов, так и он попробовал продолжать читать: но чувствовал, что это бессмысленно и невозможно и опять робко взглянул на нее. Она не села, и с презрительной улыбкой смотрела на него, ожидая пока выйдет камердинер.
– Это еще что? Что вы наделали, я вас спрашиваю, – сказала она строго.
– Я? что я? – сказал Пьер.
– Вот храбрец отыскался! Ну, отвечайте, что это за дуэль? Что вы хотели этим доказать! Что? Я вас спрашиваю. – Пьер тяжело повернулся на диване, открыл рот, но не мог ответить.
– Коли вы не отвечаете, то я вам скажу… – продолжала Элен. – Вы верите всему, что вам скажут, вам сказали… – Элен засмеялась, – что Долохов мой любовник, – сказала она по французски, с своей грубой точностью речи, выговаривая слово «любовник», как и всякое другое слово, – и вы поверили! Но что же вы этим доказали? Что вы доказали этой дуэлью! То, что вы дурак, que vous etes un sot, [что вы дурак,] так это все знали! К чему это поведет? К тому, чтобы я сделалась посмешищем всей Москвы; к тому, чтобы всякий сказал, что вы в пьяном виде, не помня себя, вызвали на дуэль человека, которого вы без основания ревнуете, – Элен всё более и более возвышала голос и одушевлялась, – который лучше вас во всех отношениях…
– Гм… гм… – мычал Пьер, морщась, не глядя на нее и не шевелясь ни одним членом.
– И почему вы могли поверить, что он мой любовник?… Почему? Потому что я люблю его общество? Ежели бы вы были умнее и приятнее, то я бы предпочитала ваше.
– Не говорите со мной… умоляю, – хрипло прошептал Пьер.
– Отчего мне не говорить! Я могу говорить и смело скажу, что редкая та жена, которая с таким мужем, как вы, не взяла бы себе любовников (des аmants), а я этого не сделала, – сказала она. Пьер хотел что то сказать, взглянул на нее странными глазами, которых выражения она не поняла, и опять лег. Он физически страдал в эту минуту: грудь его стесняло, и он не мог дышать. Он знал, что ему надо что то сделать, чтобы прекратить это страдание, но то, что он хотел сделать, было слишком страшно.
– Нам лучше расстаться, – проговорил он прерывисто.
– Расстаться, извольте, только ежели вы дадите мне состояние, – сказала Элен… Расстаться, вот чем испугали!
Пьер вскочил с дивана и шатаясь бросился к ней.
– Я тебя убью! – закричал он, и схватив со стола мраморную доску, с неизвестной еще ему силой, сделал шаг к ней и замахнулся на нее.
Лицо Элен сделалось страшно: она взвизгнула и отскочила от него. Порода отца сказалась в нем. Пьер почувствовал увлечение и прелесть бешенства. Он бросил доску, разбил ее и, с раскрытыми руками подступая к Элен, закричал: «Вон!!» таким страшным голосом, что во всем доме с ужасом услыхали этот крик. Бог знает, что бы сделал Пьер в эту минуту, ежели бы
Элен не выбежала из комнаты.

Через неделю Пьер выдал жене доверенность на управление всеми великорусскими имениями, что составляло большую половину его состояния, и один уехал в Петербург.


Прошло два месяца после получения известий в Лысых Горах об Аустерлицком сражении и о погибели князя Андрея, и несмотря на все письма через посольство и на все розыски, тело его не было найдено, и его не было в числе пленных. Хуже всего для его родных было то, что оставалась всё таки надежда на то, что он был поднят жителями на поле сражения, и может быть лежал выздоравливающий или умирающий где нибудь один, среди чужих, и не в силах дать о себе вести. В газетах, из которых впервые узнал старый князь об Аустерлицком поражении, было написано, как и всегда, весьма кратко и неопределенно, о том, что русские после блестящих баталий должны были отретироваться и ретираду произвели в совершенном порядке. Старый князь понял из этого официального известия, что наши были разбиты. Через неделю после газеты, принесшей известие об Аустерлицкой битве, пришло письмо Кутузова, который извещал князя об участи, постигшей его сына.