Императорская Главная квартира

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Императорская Главная квартира
Главная квартира
Годы существования

начало 1813 года — 21 марта 1917 года.

Страна

Российская империя Российская империя

Подчинение

Его Императорскому Величеству (Е. И. В.)

Входит в

Вооружённые силы Российской империи.

Тип

орган военного управления, до 12 декабря 1815 года временный

Включает в себя

см. раздел — Штат

Функция

руководство защитой

Численность

около 2 000 человек.

Дислокация

Российская империя.

Участие в

Отечественная война 1812 года, Первая мировая война 1914—1918.

Императорская Главная Квартира — учреждение в составе Военного ведомства Российской империи, состоявшее при особе императора для исполнения его личных приказаний или специальных поручений.





История

Образована в начале 1813 года на время войны в связи с пребыванием Александра I в действующей армии. На неё были возложены функции упраздненной в 1812 году Военно-походной канцелярии Е. И. В. по сопровождению императора во время поездок, заведованию императорской свитой и обозами, представлению докладов по делам военно-сухопутного ведомства в отсутствие военного министра. 12 декабря 1815 году преобразована в постоянное учреждение.

21 марта 1917 года Императорская главная квартира была упразднена. 7 мая 1917 года Военно-походная канцелярия обращена на формирование Кабинета военного министра, а 6 июня 1917 года окончательно расформирована.

Штат

Согласно Положению от 21 февраля 1883 года штат Императорской главной квартиры составляли: командующий Императорской главной квартирой, помощник командующего, все генерал-адъютанты, генерал-майоры свиты Его Величества, флигель-адъютанты, генералы, при особе Его Величества состоящие, комендант главной квартиры, штаб-офицер для поручений в звании флигель-адъютанта, лейб-медик Его Величества и главный священник.

Согласно Высочайше утверждённому Положению от 8 января 1908 года (приказ по Военному министерству № 9) ИМПЕРАТОРСКУЮ главную квартиру составляли:

  • 1) командующий ИМПЕРАТОРСКОЙ главной квартирой (из генерал-адъютантов в чине генерала или генерал-лейтенанта);
  • 2) помощник командующего ИМПЕРАТОРСКОЙ главной квартирой (из генерал-адъютантов в чине генерала-лейтенанта или генерал-майора);
  • 3) генералы-адъютанты при Особе ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА;
  • 4) генералы-адъютанты ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА;
  • 5) свиты ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА генерал-майоры и контр-адмиралы;
  • 6) флигель-адъютанты ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА;
  • 7) генералы при Особе ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА (не свитского звания);
  • 8) штаб-офицер для поручений при ИМПЕРАТОРСКОЙ главной квартире (в звании флигель-адъютанта, в чине подполковника или полковника);
  • 9) лейб-медик ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА;
  • 10) адъютант командующего ИМПЕРАТОРСКОЙ главной квартиры (штаб- или обер-офицер);
  • 11) Военно-походная канцелярия ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА;
  • 12) Морская походная канцелярия ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА (упразднена приказом 1909 г. № 4);
  • 13) Собственный ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА конвой.

В штат ИМПЕРАТОРСКОЙ главной квартиры не входили, но оную дополняли: дворцовый комендант, флигель-капитан ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА и Собственный ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА сводный пехотный полк.

Командующий ИМПЕРАТОРСКОЙ главной квартирой

Должность учреждена 25 июня 1826 года, до 1856 года совмещалась с должностью шефа (почётного командира) жандармов, а в 1856—1861, 1870—1881 и 1898—1917 годах — с должностью министра ИМПЕРАТОРСКОГО двора и уделов. С 8 апреля 1856 года по 30 марта 1867 года совмещалась с должностью начальника Военно-походной канцелярии Е. И. В., после чего последняя должность была упразднена, и соответствующие обязанности были возложены на командующего ИМПЕРАТОРСКОЙ главной квартирой.

Командующий ИМПЕРАТОРСКОЙ главной квартирой назначался и увольнялся по непосредственному государя императора усмотрению Высочайшим приказом и Указом Правительствующему Сенату; назначался из генерал-адъютантов в чине полного генерала или генерал-лейтенанта и получал размер содержания по назначению Его Величества.

В круг обязанностей командующего ИМПЕРАТОРСКОЙ главной квартирой входило:

  • 1) объявлять высочайшие повеления всем лицам, составлявшим ИМПЕРАТОРСКУЮ главную квартиру;
  • 2) представлять Его Величеству во время высочайших путешествий всех прибывающих в ИМПЕРАТОРСКУЮ главную квартиру чинов и лиц;
  • 3) отдавать распоряжения, непосредственно касающиеся высочайшего путешествия;
  • 4) объявлять во время этих путешествий, по особым указания государя, высочайшие повеления министрам, главноуправляющим и всем прочим местам и лицам;
  • 5) заведывать во время высочайших путешествий караулами и назначением постов в зданиях, в которых имел пребывание государь;
  • 6) в военное время, когда государь находился при войсках, выдавать, за своей подписью, подорожные и охранные виды всем лицам, отправляющимся из Императорской главной квартиры, а в тех случаях, когда государь лично начальствовал армиями, — если не последовало иного высочайшего повеления — на командующего ИМПЕРАТОРСКОЙ главной квартирой переходили обязанности и права дежурного генерала при главнокомандующем армиями, собственно относительно принятия мер по охранению безопасности и порядка в районе расположения главных квартир главнокомандующего и по направлению деятельности коменданта главной квартиры;
  • 7) когда военный министр не находился при государе во время высочайших путешествий, командующий ИМПЕРАТОРСКОЙ главной квартирой принимал высочайшие повеления по военному ведомству и доносил о них военному министру, а высочайшие приказы подписывал сам с добавлением слов: «За отсутствием военного министра».

В ведении командующего ИМПЕРАТОРСКОЙ главной квартирой состояли все лица, принадлежащие к составу ИМПЕРАТОРСКОЙ главной квартиры.

Командующий ИМПЕРАТОРСКОЙ главной квартирой имел в своём распоряжении секретные шифры всех министерств для секретных сношений с министрами, главноуправляющими и генерал-губернаторами.

Командующий ИМПЕРАТОРСКОЙ главной квартирой входил со всеподданнейшими докладами и представлениями, независимо от военного и морского министров, по делам ГОСУДАРЕВОЙ свиты и лиц свиты, не занимающих штатных должностей, военно-походной канцелярии ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА и Собственного ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА конвоя.

При назначении лиц ГОСУДАРЕВОЙ свиты на строевые или административные должности и перемещениях их, военный и морской министры, предварительно всеподданнейшего доклада, сносились с командующим ИМПЕРАТОРСКОЙ главной квартирой.

Представление государю императору испрашивалось лицами военного и морского ведомств через командующего ИМПЕРАТОРСКОЙ главной квартирой, который при испрошении представления руководствовался утверждёнными для сего по военному и морскому ведомствам правилам, и представлял на усмотрение ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА списки представляющихся.

Командующий ИМПЕРАТОРСКОЙ главной квартирой представлял государю императору о назначении состоять при прибывающих в пределы Империи иностранных Высочайших особах и главах государств, военных и морских депутациях, а также о награждении в этих случаях иностранных чинов русскими орденами и русских чинов — иностранными орденами.

К обязанностям командующего ИМПЕРАТОРСКОЙ главной квартирой относились все высшие распоряжения по строевой и хозяйственным частям Собственного ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА конвоя.

Командующий ИМПЕРАТОРСКОЙ главной квартирой относительно личного состава военно-походной канцелярии ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА пользовался правами начальника главного управления военного министерства.

Командующий ИМПЕРАТОРСКОЙ главной квартирой по Собственному ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА конвою пользовался правами командующего войсками военного округа.

Персоналии

Помощник командующего ИМПЕРАТОРСКОЙ главной квартирой

Назначался из числа генерал-адъютантов или свиты Его Величества генерал-майоров по представлению командующего ИМПЕРАТОРСКОЙ главной квартирой, Высочайшим приказом по военному ведомству и указом Правительствующему Сенату.

Помощник командующего ИМПЕРАТОРСКОЙ главной квартирой подчинялся непосредственно командующему.

В случае болезни или отсутствия командующего ИМПЕРАТОРСКОЙ главной квартирой, помощник его исполнял его обязанности, если не последовало особого Высочайшего повеления.

Помощник командующего ИМПЕРАТОРСКОЙ главной квартирой пользовался по Собственному ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА конвою правами начальника дивизии.

Персоналии

Состав

Военно-походная канцелярия ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА

Морская походная канцелярия ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА

Канцелярия по принятию прошений, на Высочайшее имя приносимых

Читать основную статью

Собственный Его Императорского Величества конвой

Читать основную статью

См. также

Напишите отзыв о статье "Императорская Главная квартира"

Литература

  • Яновский А. Е. Императорская главная квартира // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  • Квадри В. В. Императорская Главная квартира: История Государевой Свиты. — Царствование императора Александра I. Ред. генерал-лейтенант Д. А. Скалон. СПб., тип. Н. П. Собко, 1904.
  • Краткий исторический обзор Императорской Главной квартиры. II. Царствование императора Николая I 1825—1855. Санкт-Петербург: Типография П. П. Сойкина, 1902. — 133 с.
  • Царствование императора Николая I. История государевой свиты. Императорская главная квартира. Том 3. Ред. Скалон Д. А. Санкт-Петербург: Типография поставщиков двора Его Императорского Величества Товарищества М. Ф. Вольф, 1908. — 1023 с.
  • Сборник сведений для лиц ГОСУДАРЕВОЙ Свиты.//Издание Военно-походной канцелярии ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА. С.-Петербург: Типография «Арт. Журн.», 1911. — 237 с.
  • Царствование императора Александра II. Императорская главная квартира. История государевой свиты. Том 4. Приложения. Ред. Скалон Д. А. Санкт-Петербург: Товарищество Р. Голике и А. Вильборг, 1914. — 337 с.

Ссылки

  • [libinfo.org/index/index.php?id=4121 Военно-походная канцелярия при Императорской Главной Квартире]
  • [www.runivers.ru/bookreader/book10123/#page/249/mode/1up Военно-походная Е.И.В. канцелярия в Энциклопедии военных и морских наук под ред. Г. А. Леера]
  • Главная квартира // Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. В. Ф. Новицкого [и др.]. — СПб. ; [М.] : Тип. т-ва И. В. Сытина, 1911—1915.</span>

Отрывок, характеризующий Императорская Главная квартира

– Да, и тебе отдать деньги и письмо, – прибавил он.
Ростов взял письмо и, бросив на диван деньги, облокотился обеими руками на стол и стал читать. Он прочел несколько строк и злобно взглянул на Берга. Встретив его взгляд, Ростов закрыл лицо письмом.
– Однако денег вам порядочно прислали, – сказал Берг, глядя на тяжелый, вдавившийся в диван кошелек. – Вот мы так и жалованьем, граф, пробиваемся. Я вам скажу про себя…
– Вот что, Берг милый мой, – сказал Ростов, – когда вы получите из дома письмо и встретитесь с своим человеком, у которого вам захочется расспросить про всё, и я буду тут, я сейчас уйду, чтоб не мешать вам. Послушайте, уйдите, пожалуйста, куда нибудь, куда нибудь… к чорту! – крикнул он и тотчас же, схватив его за плечо и ласково глядя в его лицо, видимо, стараясь смягчить грубость своих слов, прибавил: – вы знаете, не сердитесь; милый, голубчик, я от души говорю, как нашему старому знакомому.
– Ах, помилуйте, граф, я очень понимаю, – сказал Берг, вставая и говоря в себя горловым голосом.
– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.
Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
– Ах, какая я скотина, однако! – проговорил Ростов, читая письмо.
– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?
– Вероятно, пойдут вперед, – видимо, не желая при посторонних говорить более, отвечал Болконский.
Берг воспользовался случаем спросить с особенною учтивостию, будут ли выдавать теперь, как слышно было, удвоенное фуражное армейским ротным командирам? На это князь Андрей с улыбкой отвечал, что он не может судить о столь важных государственных распоряжениях, и Берг радостно рассмеялся.
– Об вашем деле, – обратился князь Андрей опять к Борису, – мы поговорим после, и он оглянулся на Ростова. – Вы приходите ко мне после смотра, мы всё сделаем, что можно будет.
И, оглянув комнату, он обратился к Ростову, которого положение детского непреодолимого конфуза, переходящего в озлобление, он и не удостоивал заметить, и сказал:
– Вы, кажется, про Шенграбенское дело рассказывали? Вы были там?
– Я был там, – с озлоблением сказал Ростов, как будто бы этим желая оскорбить адъютанта.
Болконский заметил состояние гусара, и оно ему показалось забавно. Он слегка презрительно улыбнулся.
– Да! много теперь рассказов про это дело!
– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.
– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.
Ростов вспомнил то, что ему надо было ответить, только тогда, когда он уже вышел. И еще более был он сердит за то, что забыл сказать это. Ростов сейчас же велел подать свою лошадь и, сухо простившись с Борисом, поехал к себе. Ехать ли ему завтра в главную квартиру и вызвать этого ломающегося адъютанта или, в самом деле, оставить это дело так? был вопрос, который мучил его всю дорогу. То он с злобой думал о том, с каким бы удовольствием он увидал испуг этого маленького, слабого и гордого человечка под его пистолетом, то он с удивлением чувствовал, что из всех людей, которых он знал, никого бы он столько не желал иметь своим другом, как этого ненавидимого им адъютантика.


На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии.
С раннего утра начали двигаться щегольски вычищенные и убранные войска, выстраиваясь на поле перед крепостью. То двигались тысячи ног и штыков с развевавшимися знаменами и по команде офицеров останавливались, заворачивались и строились в интервалах, обходя другие такие же массы пехоты в других мундирах; то мерным топотом и бряцанием звучала нарядная кавалерия в синих, красных, зеленых шитых мундирах с расшитыми музыкантами впереди, на вороных, рыжих, серых лошадях; то, растягиваясь с своим медным звуком подрагивающих на лафетах, вычищенных, блестящих пушек и с своим запахом пальников, ползла между пехотой и кавалерией артиллерия и расставлялась на назначенных местах. Не только генералы в полной парадной форме, с перетянутыми донельзя толстыми и тонкими талиями и красневшими, подпертыми воротниками, шеями, в шарфах и всех орденах; не только припомаженные, расфранченные офицеры, но каждый солдат, – с свежим, вымытым и выбритым лицом и до последней возможности блеска вычищенной аммуницией, каждая лошадь, выхоленная так, что, как атлас, светилась на ней шерсть и волосок к волоску лежала примоченная гривка, – все чувствовали, что совершается что то нешуточное, значительное и торжественное. Каждый генерал и солдат чувствовали свое ничтожество, сознавая себя песчинкой в этом море людей, и вместе чувствовали свое могущество, сознавая себя частью этого огромного целого.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Императорская_Главная_квартира&oldid=78694961»