Румынский фронт

Румынский фронт РФ
Годы существования	3 (16) декабря 1916 года — январь-февраль 1918 года
Страна	Российская империя
Входит в	Русскую армию (РИА)
Тип	фронт
Численность	объединение
Участие в	Первая мировая война 1914—1918
Командиры
Известные командиры	Главнокомандующие армиями фронта, см. список

Румынский фронт — общевойсковое оперативно-стратегическое формирование (объединение, фронт) Русской армии на южном крыле русско-германского фронта в Первой мировой войне. Образован 3 (16) декабря 1916 года в связи с разгромом румынской армии войсками германской коалиции, произошедшим осенью 1916 года.

Сокращённое наименование — РФ.

Создание фронта

Вступление Румынии в войну 14 (27 августа) 1916 года не улучшило ситуацию для Антанты. Потеряв в боевых действиях 1916 года почти всю свою территорию и около 250 тысяч человек убитыми, ранеными и пленными, Румыния практически выбыла из войны. Пришедшие на помощь румынской армии русские войска остановили в декабре 1916 года — январе 1917 года австро-германские войска на реке Сирет. Был создан Румынский фронт Русской армии, в который вошли управление, Дунайская армия, 6-я армия из Петрограда, 4-я армия из состава Западного фронта и 9-я армия из состава Юго-Западного фронта, а также остатки румынских войск.

14 августа 1916 года Румыния, преодолев двухлетние колебания, объявила Австро-Венгрии войну. Ближайшие же месяцы показали, что наша новая союзница совершенно не была готова к военным испытаниям и уже к ноябрю потерпела поражение. Пал Бухарест. Треть всей румынской армии попала в плен. Оставшиеся боеспособные части отвели в провинцию Молдова, и в декабре они заняли позиции от Монастырки до Ирештидевице. Русскому командованию пришлось сдвинуть весь фронт на юг, чтобы прикрыть Бессарабию. Возник новый, Румынский фронт: севернее 2-й румынской армии теперь стояла наша 9-я армия, а русские 4-я и 6-я армии заслонили открытый участок фронта от Ирештидевице до Чёрного моря.

— А. М. Василевский, «Дело всей жизни»

После летней кампании 1916 года в позиционных военных действиях на Западном театре войны России наступила зимняя передышка, «отдохнуть» не удалось лишь Румынскому фронту, где продолжались боевые действия. Так, общие потери РИА, с 31 декабря по 6 января 1917 года, составили 2 723 убитых, 7 656 раненых, 373 контуженных и 453 пропавших без вести. В том числе 2 245 убитых (82,5 %) – на Румынском фронте. В январе в состав фронта подходило по 4 воинских эшелона с подкреплениями в сутки, вместо трёх в декабре 16-го. Некомплект личного людского состава в первой декаде января 17-го имелся лишь на Румынском фронте, поэтому командование фронта отправляло заявки на пополнение, так к 1 апреля 1917 года Румынский фронт просил поставить 380 маршевых рот в его состав.

Состав фронта (период)

• Управление (штаб)
  • Формирования управления и непосредственного подчинения.
• 4-я армия (декабрь 1916 — начало 1918)
• 6-я армия (декабрь 1916 — начало 1918)
• 8-я армия (сентябрь 1917 — начало 1918)
• 9-я армия (декабрь 1916 — начало 1918)
• 1-я румынская армия (под командованием генерала Кристеску)
  • III корпус
  • V корпус
  • VI корпус
• 2-я румынская армия (генерал Авереску).

Протяжённость Первой линии (передовой линии, линии фронта) — 600 километров. К концу 1916 года на Румынском фронте располагалась 1/4 часть действующих Вооруженных сил России (35 пехотных и 13 кавалерийских дивизий).

Главнокомандующий армиями фронта

• Король Румынии Фердинанд I
  • Помощники главнокомандующего армиями фронта:
    • 12.12.1916—01.04.1917 — генерал от кавалерии В. В. Сахаров
    • 11.04.1917—25.03.1918 — генерал-адъютант, генерал от инфантерии Д. Г. Щербачёв

Румынский фронт в 1917 году

Активные боевые действия на Румынском фронте были возобновлены в июле 1917 года после провалившегося июньского наступления. В сражении у Мэрэшти (началось 22 июля) румынской армии под командованием генерала А. Авереску удалось освободить около 500 кв. км территории. Ответное контрнаступление австро-германских войск под командованием генерал-фельдмаршала Макензена удалось остановить в сражении при Мэрэшешти. Русские части в этих боевых действиях были довольно пассивны из-за усиливавшегося разложения русской армии. К 8 сентября фронт окончательно стабилизировался, и это были последние активные боевые действия на Восточном фронте в 1917 году.

После Октябрьского вооружённого восстания в Петрограде помощнику главнокомандующего войсками фронта генералу Д. Г. Щербачёву (фактически исполнявшему обязанности главнокомандующего) удалось на некоторое время сдержать разложение войск фронта под воздействием революционных событий и большевистской агитации.

Большевистское влияние на солдатские массы здесь в целом было невелико, тем более что и в тылу этого фронта отсутствовали крупные большевистские организации, которые могли бы стать источниками такого влияния. Информация о политических событиях, поступавшая из Петрограда и Москвы, тщательно фильтровалась командованием и эсеро-меньшевистскими солдатскими комитетами. Внушительную «третью силу» на Румынском фронте представляла Центральная Рада. Эсерами, меньшевиками и представителями местных национальных партий велась массированная и небезуспешная контрбольшевистская пропаганда. Благодаря сложившейся ситуации эсеро-меньшевистское руководство солдатских комитетов и командование фронта смогло перехватить политическую инициативу у большевиков. В первые послеоктябрьские дни здесь были образованы эсеро-меньшевистские фронтовой и армейские военно-революционные комитеты. 30 октября (12 ноября) 1917 года фронтовой комитет принял решение о непризнании советской власти. Командование фронтом отказалось подчиняться новому Верховному главнокомандующему большевику Н. В. Крыленко.

Местные большевики по примеру Северного и Западного фронтов начали создавать свои ревкомы и назначать явочным порядком в части и соединения советских комиссаров. Предпринимались большевиками и попытки переизбрания солдатских комитетов, однако в целом время было уже упущено. К тому же командование фронта имело сильную поддержку в лице вооружённых формирований Центральной рады, а солдатские массы, как и на других фронтах, всячески уклонялись от оказания военной помощи как большевикам, так и их политическим противникам..

В конце 1917 года была налажена связь между штабом фронта и генералом М. В. Алексеевым, приступившим в Новочеркасске к созданию добровольческого вооружённого формирования для борьбы против советской власти. В результате возникла идея о создании на Румынском фронте Корпуса русских добровольцев для последующей его отправки на Дон.

Французские военные представители на Румынском фронте (в городе Яссы находился штаб Румынского фронта и генерала Бертело) поддержали генерала Щербачёва. Ему было разрешено начать мирные переговоры с австро-германцами. 20 ноября (3 декабря) 1917 года генерал Щербачёв обратился к фельдмаршалу Макензену и эрцгерцогу Иосифу с предложением немедленно начать переговоры о перемирии. Переговоры начались через два дня и закончились 26 ноября (9 декабря) в Фокшанах заключением перемирия между объединёнными русско-румынскими и германо-австрийскими войсками. Это позволило Щербачёву приступить к подавлению большевистского влияния в армии. В ночь на 5 (18) декабря он поручил войскам, верным Центральной раде, занять все штабы. За этим последовало разоружение румынами тех частей, в которых было сильно влияние большевиков. Оставшись без оружия и продовольствия, русские солдаты были вынуждены в жестокий мороз пешком уходить в Советскую Россию.

Румынский фронт фактически прекратил своё существование в середине декабря 1917 года. Тогда же румынские войска с согласия генерала Щербачёва вторглись в Бессарабию — под предлогом охраны русских и румынских границ и поддержания порядка и спокойствия в своём тылу.

Известные личности

На Румынском фронте служили:

• Г. М. Семёнов — будущий казачий атаман, деятель Белого движения в Забайкалье и на Дальнем Востоке, генерал-лейтенант Белой армии;
• Е. Э. Месснер — Генерального штаба полковник;
• А. Матеевич — молдавский поэт;
• В. Катаев — будущий русский советский писатель;
• И. Э. Бабель — будущий русский советский писатель;
• С. М. Некрашевич — будущий белорусский учёный-языковед и общественный деятель, инициатор создания Института белорусской культуры (теперь — Национальная академия наук Беларуси);
• К. Г. Э. Маннергейм — будущий финский военный и государственный деятель;
• М. С. Хозин
• Г. И. Котовский
• Кондрат Крапива — белорусский советский писатель, поэт, сатирик, драматург, переводчик, общественный деятель.

См. также

• Румынская кампания Первой мировой войны
• Июньское наступление
• Румчерод
• Одесская Советская Республика
• Поход дроздовцев Яссы — Дон

Литература

• Г. И. Котовский, Документы и материалы / Сборник составили и подготовили к печати Л. М. Чижова, X. И. Муратов, М. П. Белый и Н. А. Краснова. — Кишинёв: Госиздат Молдавии, 1956. — 624 с. — Тираж 10 000 экз..
• А. И. Спиридович, Великая Война и Февральская Революция 1914 — 1917 годов., Нью-Йорк, 1960-62 года.
• Большевики Молдавии и Румынского фронта в борьбе за власть советов (март 1917 г. — январь 1918 г.). Документы и материалы. — Кишинёв: Картя Молдовеняска, 1967. — 450 с. — Тираж 4 000 экз..
• Борьба трудящихся Молдавии против интервентов и внутренней контрреволюции в 1917-1920 гг. Сборник документов и материалов. (Лупта оаменилор мунчий дин Молдова ымпотрива интервенциоништилор ши контрареволуцией интерне ын аний 1917-1920. Кулежере де документе ши материале) — Кишинёв: Картя Молдовеняскэ, 1967. — 684 с. — Тираж 1500 экз..
• Борьба за власть Советов в Молдавии (март 1917 г. март 1918 г.) Сборник документов и материалов. Кишинев, 1957.
• Октябрьская революция и армия. 25 октября 1917 г. — март 1918 г. Сборник документов. — М.: Наука, 1973. — 456 с. // Под редакцией доктора исторических наук Л. С. Гапоненко. Составители: Е. П. Воронин (ответственный составитель), Л. М. Гаврилов (кандидат исторических наук), Т. Ф. Кузьмина, В. В. Кутузов, Л. Я. Сает. — Тираж 3 500 экз..
• Дещинский, Леонтий Евгеньевич — 07.00.01 (диссертация), Деятельность большевистской партии по завоеванию солдатских и матросских масс в условиях подготовки и проведения Великой Октябрьской социалистической революции (март 1917 - февраль 1918 гг.) (На материалах Юго-Западного, Румынского фронтов и Черноморского флота) — Львов, 1984 год.
• А. А. Керсновский, История русской армии. М., 1994 год.
• Мировые войны XX века. В 4 книгах. Книга 2. Первая мировая война. Документы и материалы. М., 2002.
• Базанов, Сергей Николаевич — 07.00.02 (автореферат), Борьба за власть в российской армии на фронтах Первой мировой войны : Октябрь 1917 г. — февраль 1918 г., 2004 год.
• Бэзил Лиддел Гарт. 1914. Правда о Первой мировой. — М.: Эксмо, 2009. — 480 с. — (Перелом истории). — 4300 экз. — ISBN 978-5-699-36036-9.
• Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА) Ф. 2085 Штаб помощника главнокомандующего армиями Румынского фронта.
• Бессарабия и Румынский фронт зимой 1916/1917 г.: деятельность организации гофмейстера С. Н. Гербеля, Международный исторический журнал «Русин». 2014 год. № 3 (37).

Ссылки

• [historystudies.org/2012/07/oskin-m-v-problema-rezerva-dlya-generalnogo-nastupleniya-russkoj-armii-v-1917-g/ Оськин М. В. Проблема резерва для генерального наступления русской армии в 1917 г..]
• [istmat.info/node/40049 Сайт истмат. Пояснение сокращений, аббреавиатуры русских архивов, периодичных научных изданий и издательств, единиц справочно-энциклопедической литературы; воинских чинов, существовавших в русской армии (до 1917 года).]
• [journalrusin.ru/index.php?id=novosti Международный исторический журнал «Русин», Новости.]

Отрывок, характеризующий Румынский фронт

– Какой? Наш князь? – заговорили голоса, и все заторопились так, что насилу князь Андрей успел их успокоить. Он придумал лучше облиться в сарае.
«Мясо, тело, chair a canon [пушечное мясо]! – думал он, глядя и на свое голое тело, и вздрагивая не столько от холода, сколько от самому ему непонятного отвращения и ужаса при виде этого огромного количества тел, полоскавшихся в грязном пруде.
7 го августа князь Багратион в своей стоянке Михайловке на Смоленской дороге писал следующее:
«Милостивый государь граф Алексей Андреевич.
(Он писал Аракчееву, но знал, что письмо его будет прочтено государем, и потому, насколько он был к тому способен, обдумывал каждое свое слово.)
Я думаю, что министр уже рапортовал об оставлении неприятелю Смоленска. Больно, грустно, и вся армия в отчаянии, что самое важное место понапрасну бросили. Я, с моей стороны, просил лично его убедительнейшим образом, наконец и писал; но ничто его не согласило. Я клянусь вам моею честью, что Наполеон был в таком мешке, как никогда, и он бы мог потерять половину армии, но не взять Смоленска. Войска наши так дрались и так дерутся, как никогда. Я удержал с 15 тысячами более 35 ти часов и бил их; но он не хотел остаться и 14 ти часов. Это стыдно, и пятно армии нашей; а ему самому, мне кажется, и жить на свете не должно. Ежели он доносит, что потеря велика, – неправда; может быть, около 4 тысяч, не более, но и того нет. Хотя бы и десять, как быть, война! Но зато неприятель потерял бездну…
Что стоило еще оставаться два дни? По крайней мере, они бы сами ушли; ибо не имели воды напоить людей и лошадей. Он дал слово мне, что не отступит, но вдруг прислал диспозицию, что он в ночь уходит. Таким образом воевать не можно, и мы можем неприятеля скоро привести в Москву…
Слух носится, что вы думаете о мире. Чтобы помириться, боже сохрани! После всех пожертвований и после таких сумасбродных отступлений – мириться: вы поставите всю Россию против себя, и всякий из нас за стыд поставит носить мундир. Ежели уже так пошло – надо драться, пока Россия может и пока люди на ногах…
Надо командовать одному, а не двум. Ваш министр, может, хороший по министерству; но генерал не то что плохой, но дрянной, и ему отдали судьбу всего нашего Отечества… Я, право, с ума схожу от досады; простите мне, что дерзко пишу. Видно, тот не любит государя и желает гибели нам всем, кто советует заключить мир и командовать армиею министру. Итак, я пишу вам правду: готовьте ополчение. Ибо министр самым мастерским образом ведет в столицу за собою гостя. Большое подозрение подает всей армии господин флигель адъютант Вольцоген. Он, говорят, более Наполеона, нежели наш, и он советует все министру. Я не токмо учтив против него, но повинуюсь, как капрал, хотя и старее его. Это больно; но, любя моего благодетеля и государя, – повинуюсь. Только жаль государя, что вверяет таким славную армию. Вообразите, что нашею ретирадою мы потеряли людей от усталости и в госпиталях более 15 тысяч; а ежели бы наступали, того бы не было. Скажите ради бога, что наша Россия – мать наша – скажет, что так страшимся и за что такое доброе и усердное Отечество отдаем сволочам и вселяем в каждого подданного ненависть и посрамление. Чего трусить и кого бояться?. Я не виноват, что министр нерешим, трус, бестолков, медлителен и все имеет худые качества. Вся армия плачет совершенно и ругают его насмерть…»


В числе бесчисленных подразделений, которые можно сделать в явлениях жизни, можно подразделить их все на такие, в которых преобладает содержание, другие – в которых преобладает форма. К числу таковых, в противоположность деревенской, земской, губернской, даже московской жизни, можно отнести жизнь петербургскую, в особенности салонную. Эта жизнь неизменна.
С 1805 года мы мирились и ссорились с Бонапартом, мы делали конституции и разделывали их, а салон Анны Павловны и салон Элен были точно такие же, какие они были один семь лет, другой пять лет тому назад. Точно так же у Анны Павловны говорили с недоумением об успехах Бонапарта и видели, как в его успехах, так и в потакании ему европейских государей, злостный заговор, имеющий единственной целью неприятность и беспокойство того придворного кружка, которого представительницей была Анна Павловна. Точно так же у Элен, которую сам Румянцев удостоивал своим посещением и считал замечательно умной женщиной, точно так же как в 1808, так и в 1812 году с восторгом говорили о великой нации и великом человеке и с сожалением смотрели на разрыв с Францией, который, по мнению людей, собиравшихся в салоне Элен, должен был кончиться миром.
В последнее время, после приезда государя из армии, произошло некоторое волнение в этих противоположных кружках салонах и произведены были некоторые демонстрации друг против друга, но направление кружков осталось то же. В кружок Анны Павловны принимались из французов только закоренелые легитимисты, и здесь выражалась патриотическая мысль о том, что не надо ездить во французский театр и что содержание труппы стоит столько же, сколько содержание целого корпуса. За военными событиями следилось жадно, и распускались самые выгодные для нашей армии слухи. В кружке Элен, румянцевском, французском, опровергались слухи о жестокости врага и войны и обсуживались все попытки Наполеона к примирению. В этом кружке упрекали тех, кто присоветывал слишком поспешные распоряжения о том, чтобы приготавливаться к отъезду в Казань придворным и женским учебным заведениям, находящимся под покровительством императрицы матери. Вообще все дело войны представлялось в салоне Элен пустыми демонстрациями, которые весьма скоро кончатся миром, и царствовало мнение Билибина, бывшего теперь в Петербурге и домашним у Элен (всякий умный человек должен был быть у нее), что не порох, а те, кто его выдумали, решат дело. В этом кружке иронически и весьма умно, хотя весьма осторожно, осмеивали московский восторг, известие о котором прибыло вместе с государем в Петербург.
В кружке Анны Павловны, напротив, восхищались этими восторгами и говорили о них, как говорит Плутарх о древних. Князь Василий, занимавший все те же важные должности, составлял звено соединения между двумя кружками. Он ездил к ma bonne amie [своему достойному другу] Анне Павловне и ездил dans le salon diplomatique de ma fille [в дипломатический салон своей дочери] и часто, при беспрестанных переездах из одного лагеря в другой, путался и говорил у Анны Павловны то, что надо было говорить у Элен, и наоборот.
Вскоре после приезда государя князь Василий разговорился у Анны Павловны о делах войны, жестоко осуждая Барклая де Толли и находясь в нерешительности, кого бы назначить главнокомандующим. Один из гостей, известный под именем un homme de beaucoup de merite [человек с большими достоинствами], рассказав о том, что он видел нынче выбранного начальником петербургского ополчения Кутузова, заседающего в казенной палате для приема ратников, позволил себе осторожно выразить предположение о том, что Кутузов был бы тот человек, который удовлетворил бы всем требованиям.
Анна Павловна грустно улыбнулась и заметила, что Кутузов, кроме неприятностей, ничего не дал государю.
– Я говорил и говорил в Дворянском собрании, – перебил князь Василий, – но меня не послушали. Я говорил, что избрание его в начальники ополчения не понравится государю. Они меня не послушали.
– Все какая то мания фрондировать, – продолжал он. – И пред кем? И все оттого, что мы хотим обезьянничать глупым московским восторгам, – сказал князь Василий, спутавшись на минуту и забыв то, что у Элен надо было подсмеиваться над московскими восторгами, а у Анны Павловны восхищаться ими. Но он тотчас же поправился. – Ну прилично ли графу Кутузову, самому старому генералу в России, заседать в палате, et il en restera pour sa peine! [хлопоты его пропадут даром!] Разве возможно назначить главнокомандующим человека, который не может верхом сесть, засыпает на совете, человека самых дурных нравов! Хорошо он себя зарекомендовал в Букарещте! Я уже не говорю о его качествах как генерала, но разве можно в такую минуту назначать человека дряхлого и слепого, просто слепого? Хорош будет генерал слепой! Он ничего не видит. В жмурки играть… ровно ничего не видит!
Никто не возражал на это.
24 го июля это было совершенно справедливо. Но 29 июля Кутузову пожаловано княжеское достоинство. Княжеское достоинство могло означать и то, что от него хотели отделаться, – и потому суждение князя Василья продолжало быть справедливо, хотя он и не торопился ого высказывать теперь. Но 8 августа был собран комитет из генерал фельдмаршала Салтыкова, Аракчеева, Вязьмитинова, Лопухина и Кочубея для обсуждения дел войны. Комитет решил, что неудачи происходили от разноначалий, и, несмотря на то, что лица, составлявшие комитет, знали нерасположение государя к Кутузову, комитет, после короткого совещания, предложил назначить Кутузова главнокомандующим. И в тот же день Кутузов был назначен полномочным главнокомандующим армий и всего края, занимаемого войсками.
9 го августа князь Василий встретился опять у Анны Павловны с l'homme de beaucoup de merite [человеком с большими достоинствами]. L'homme de beaucoup de merite ухаживал за Анной Павловной по случаю желания назначения попечителем женского учебного заведения императрицы Марии Федоровны. Князь Василий вошел в комнату с видом счастливого победителя, человека, достигшего цели своих желаний.
– Eh bien, vous savez la grande nouvelle? Le prince Koutouzoff est marechal. [Ну с, вы знаете великую новость? Кутузов – фельдмаршал.] Все разногласия кончены. Я так счастлив, так рад! – говорил князь Василий. – Enfin voila un homme, [Наконец, вот это человек.] – проговорил он, значительно и строго оглядывая всех находившихся в гостиной. L'homme de beaucoup de merite, несмотря на свое желание получить место, не мог удержаться, чтобы не напомнить князю Василью его прежнее суждение. (Это было неучтиво и перед князем Василием в гостиной Анны Павловны, и перед Анной Павловной, которая так же радостно приняла эту весть; но он не мог удержаться.)
– Mais on dit qu'il est aveugle, mon prince? [Но говорят, он слеп?] – сказал он, напоминая князю Василью его же слова.
– Allez donc, il y voit assez, [Э, вздор, он достаточно видит, поверьте.] – сказал князь Василий своим басистым, быстрым голосом с покашливанием, тем голосом и с покашливанием, которым он разрешал все трудности. – Allez, il y voit assez, – повторил он. – И чему я рад, – продолжал он, – это то, что государь дал ему полную власть над всеми армиями, над всем краем, – власть, которой никогда не было ни у какого главнокомандующего. Это другой самодержец, – заключил он с победоносной улыбкой.
– Дай бог, дай бог, – сказала Анна Павловна. L'homme de beaucoup de merite, еще новичок в придворном обществе, желая польстить Анне Павловне, выгораживая ее прежнее мнение из этого суждения, сказал.
– Говорят, что государь неохотно передал эту власть Кутузову. On dit qu'il rougit comme une demoiselle a laquelle on lirait Joconde, en lui disant: «Le souverain et la patrie vous decernent cet honneur». [Говорят, что он покраснел, как барышня, которой бы прочли Жоконду, в то время как говорил ему: «Государь и отечество награждают вас этой честью».]
– Peut etre que la c?ur n'etait pas de la partie, [Может быть, сердце не вполне участвовало,] – сказала Анна Павловна.
– О нет, нет, – горячо заступился князь Василий. Теперь уже он не мог никому уступить Кутузова. По мнению князя Василья, не только Кутузов был сам хорош, но и все обожали его. – Нет, это не может быть, потому что государь так умел прежде ценить его, – сказал он.
– Дай бог только, чтобы князь Кутузов, – сказала Анпа Павловна, – взял действительную власть и не позволял бы никому вставлять себе палки в колеса – des batons dans les roues.
Князь Василий тотчас понял, кто был этот никому. Он шепотом сказал:
– Я верно знаю, что Кутузов, как непременное условие, выговорил, чтобы наследник цесаревич не был при армии: Vous savez ce qu'il a dit a l'Empereur? [Вы знаете, что он сказал государю?] – И князь Василий повторил слова, будто бы сказанные Кутузовым государю: «Я не могу наказать его, ежели он сделает дурно, и наградить, ежели он сделает хорошо». О! это умнейший человек, князь Кутузов, et quel caractere. Oh je le connais de longue date. [и какой характер. О, я его давно знаю.]
– Говорят даже, – сказал l'homme de beaucoup de merite, не имевший еще придворного такта, – что светлейший непременным условием поставил, чтобы сам государь не приезжал к армии.
Как только он сказал это, в одно мгновение князь Василий и Анна Павловна отвернулись от него и грустно, со вздохом о его наивности, посмотрели друг на друга.


В то время как это происходило в Петербурге, французы уже прошли Смоленск и все ближе и ближе подвигались к Москве. Историк Наполеона Тьер, так же, как и другие историки Наполеона, говорит, стараясь оправдать своего героя, что Наполеон был привлечен к стенам Москвы невольно. Он прав, как и правы все историки, ищущие объяснения событий исторических в воле одного человека; он прав так же, как и русские историки, утверждающие, что Наполеон был привлечен к Москве искусством русских полководцев. Здесь, кроме закона ретроспективности (возвратности), представляющего все прошедшее приготовлением к совершившемуся факту, есть еще взаимность, путающая все дело. Хороший игрок, проигравший в шахматы, искренно убежден, что его проигрыш произошел от его ошибки, и он отыскивает эту ошибку в начале своей игры, но забывает, что в каждом его шаге, в продолжение всей игры, были такие же ошибки, что ни один его ход не был совершенен. Ошибка, на которую он обращает внимание, заметна ему только потому, что противник воспользовался ею. Насколько же сложнее этого игра войны, происходящая в известных условиях времени, и где не одна воля руководит безжизненными машинами, а где все вытекает из бесчисленного столкновения различных произволов?
После Смоленска Наполеон искал сражения за Дорогобужем у Вязьмы, потом у Царева Займища; но выходило, что по бесчисленному столкновению обстоятельств до Бородина, в ста двадцати верстах от Москвы, русские не могли принять сражения. От Вязьмы было сделано распоряжение Наполеоном для движения прямо на Москву.