Кансайский диалект
| Кансайский диалект | |
| Самоназвание: |
関西弁 |
|---|---|
| Страны: | |
| Регионы: | |
| Классификация | |
| Категория: | |
| |
| Письменность: | |
| См. также: Проект:Лингвистика | |
Понятие кансайский диалект (яп. 関西弁 кансай бэн, кансайский говор) охватывает группу родственных диалектов японского языка района Кансай. К кансайским диалектам, среди прочих, относятся диалект Киото (яп. 京言葉 кё: котоба) и диалект Осаки (яп. 大阪弁 о:сака бэн), на слух носителей литературного японского более мелодичный, но жёсткий и ёрнический. Так как Киото был столицей Японии, то до середины периода Эдо старая форма кансайского диалекта была де-факто общеяпонским стандартом языка.
Содержание
- 1 Технические детали
- 2 Основные отличия от литературного японского
- 3 Различия в фонологии и морфологии
- 4 Акцент
- 5 Прилагательные
- 6 Источники
- 7 Ссылки
Технические детали
Строго говоря, Кансайский диалект включает в себя целую группу диалектов региона. В диалекте каждого крупного города были свои отличия, поэтому есть диалекты Киото, Кобе, Нара, Вакаяма и тому подобное. Кансайский диалект насчитывает более тысячи лет истории. Так как самый большой город района — Осака, а также благодаря тому, что его жители оказали большое влияние на развитие медиаиндустрии, для людей не из Кансая «осака-бэн» — это и есть кансайский диалект. Таким образом, если житель Токио услышит слова «акан» или «хомма», то наверняка посчитает того, кто их произнёс, выходцем из Осаки.
Так как кансайский диалект является самым распространённым нестандартным диалектом японского, он часто используется писателями, авторами аниме и манги, чтобы показать речь героя, отличающегося от других. Использование кансай-бэн часто в юмористическом диалоге мандзай и прочих комедийных жанрах. Это — результат действия двух факторов: во-первых, среди японских юмористов много осакцев, так как в Осаке располагается крупное агентство Ёсимото Когё. Во-вторых, находясь на сцене, осакские комедианты продолжают говорить на кансайском, поэтому он считается более забавным, чем токийский (общеяпонский) диалект, и жители других районов имитируют его для добавления юмора в ситуацию.
Раньше у каждой деревни Кансая была своя манера речи, поэтому знающий человек мог определить точное местожительство говорящего. Похожая ситуация была обыграна в «Пигмалионе» Бернарда Шоу. Из-за возросшего в последние четыреста лет влияния Токио, региональные различия во многом стёрлись, однако жители каждого крупного города гордятся своим диалектом, и эта гордость сохранила диалектные отличия по всему региону.
Кансай-бэн можно грубо поделить по крупным городам. Самым известным является осакский; затем — киотоский, знаменитый своей вежливостью и косвенным выражением мыслей; затем — кобэ-бэн, использующий спряжение глаголов «-то:/-тон».
Основные отличия от литературного японского
Многие слова в кансай-бэн образованы от классического японского языка, даже если они выглядят странно и необычно. Так, слово «отличаться, быть другим» 違う (тигау) превращается в ちゃう (тяу); «хорошо, хороший» 良く (ёку) становится よう (ё:), «интересный» 面白い (омосирой) — в おもろい (оморой). Образование этих слов подчиняется правилам литературного языка, так что вежливая форма от «тяу» будет звучать как «тяимасу», по аналогии с «тигау» → «тигаимасу». Общеизвестные случаи изменения правил стяжения — «коря» こりゃ и «соря» そりゃ — кансайское стяжение «это (является)» и «то (является)», これは (корэ ва) それは (сорэ ва). В Токио это выглядит как «кора» こら и «сора» そら.
Различия в фонологии и морфологии
Если использовать термины, то диалекту Кансая характерно использование сильных гласных. Это выделяет его по сравнению с токийским диалектом, использующим сильные согласные и редуцирующим гласные. Токийское произношение фразы フィルムです (фирм дэс) «это фильм» отличается, таким образом, от кансайского, где гласные не выпадают: «фируму дэсу». Кансай-бэн имеет тенденцию к удвоению гласных в тех словах, которые содержат только одну мору. Примеры — «ки:» вместо «ки» (木, дерево) и «то:» вместо «то» (戸, дверь).
Характерное литературному японскому удвоение согласных при склонении глаголов заменяется долгими гласными в кансайском диалекте. Таким образом, прошедшее время глагола 言う (иу, говорить) литературно выглядит как 言った (итта) или ゆった (ютта), а в Кансае — как ゆうた (ю:та). Этот глагол можно считать лакмусовой бумажкой для выяснения диалекта предполагаемного кансайца: даже если он хорошо владеет литературной речью, то, скорее всего, скажет именно «ю:та», а не «итта». Другими примерами является прошедшее время глаголов 笑う (варау, смеяться) — 笑った (варатта) в литературном японском и わろうた (варо:та) в Кансае; 貰う (морау, брать) — соответственно, 貰った (моратта) и もろうた (моро:та) или даже もうた (мо:та).
Герундий -тэ симау, существующий и в литературном диалекте и в кансай-бэн, в первом имеет стяжение «тимау» или «тяу», во втором — тэмау. Таким образом, «ситимау» или «ситяу» превращается в «ситэмау». Другие глаголы на -ау подвергаются похожим изменениям: «Я забыл!» в Токио — 忘れちゃった！ (васурэтятта), в Кансае — 忘れてもた! (васурэтэмота).
Обычно кансай-бэн сокращает долгие гласные литературного японского в спряжениях глаголов. Это особенно хорошо заметно в повелительном наклонении: 行こう (ико:, «пойдём») в Кансае звучит как 行こ (ико); точно так же, стяжение «しよう» (сиё:), «давай сделаем» в «しょう» (сё:) в кансай-котоба звучит как «сё».
Признаком кансайских диалектов является также замена -с- на -х- в суффиксах. Почти все жители Кансая смягчают «с», но, похоже, в морфологии это зашло ещё дальше. Таким образом, вместо литературного «-сан» кансайцы говорят «-хан» (松田はん, «Мацуда-хан», господин Мацуда), отрицательная вежливая форма глагола кончается не на «-масэн», а на «-махэн» (済みまへん, сумимахэн, «извините»), повелительное наклонение — на «-махё», а не на «-масё:» (飲みまひょ, номимахё, «давайте выпьем»).
Акцент
Манера говорить жителей Токио и Кансая разительно отличается. Кансайский акцент называют акцентом городов Осака и Киото (яп. 京阪式アクセント кэйхан-сики акусэнто). Он распространён по всему Кансаю, Сикоку и на части Хокурику. В этом говоре иногда первые две моры имеют одинаковую высоту тона, когда в Токийском диалекте они всегда различны. Кансайский диалект почти полностью сохранил тоновую окраску старояпонского языка, считает Харуко Киндаити.
| Кансай | Токио | русский | |
|---|---|---|---|
| 日本 | ни↓хон | ни↑хо↓н | Япония |
| 二本 | нихо↑н | ни↓хон | две книги |
| 橋 | ха↓си | ха↑си | мост |
| 箸 | ха↑си | ха↓си | палочки для еды |
| 恋 | ко↓и | ко↓и | любовь |
| 鯉 | ко↑и | ко↓и | карп |
| こんにちは | ко↑н↓нити↑ва | ко↑ннитива | здравствуйте! |
| ありがとう | арига↑то↓о | а↑ри↓гато: | спасибо |
Прилагательные
Обычно используются прилагательные литературного языка (не считая нескольких диалектизмов). Окончание «-и» иногда опускается, при этом последний гласный основы становится долгим, иногда также происходят тональные изменения. Таким образом, 面白い (омосирой), «забавный, интересный» произносится как «омосиро:», 暑い (ацуи), «жаркий» — как «ацу:». Такое использование основы прилагательного присутствовало в восклицаниях на протяжении всей японской истории; его можно наблюдать в литературе на классическом японском и в современных диалектах. Другие же диалекты, включая Канто чаще опускают окончание, сливая его с последним гласным основы. В результате получается «омосирээ» и «атии».
Связки
Связка литературного японского да в Кансае заменена на я. Этот факт оказывает влияние на спряжение глаголов, вследствие чего даро: становится яро:, датта превращается в ятта. Следует учесть, что я — связка неформальной речи, как и да. В вежливой речи литературного языка используется дэсу. В диалекте Киото используется связка досу, в диалекте города Осака — дасу, однако всё же превалирует нормативный вариант дэсу, а диалектные выглядят довольно архаично. Осакцы иногда сокращают дасу до да, но это не имеет отношения к литературному да.
| Хэйан | Камакура | Муромати | Эдо | Сегодня | ||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Кансай | нитэ-ари | дэ-ару | дэа | дя (дзя)* | я | |||
| Канто | да | |||||||
- дзя изредка используется в современной язвительной речи. Сейчас дзя используется в Западной Японии, в частности, в окрестностях префектуры Хиросима. Эта связка считается стереотипной для пожилых людей в манге и аниме.
Вежливость
Исторически сложилось так, что использование кэйго было характерно для кансайских диалектов, а диалекты Канто, от которых образовался литературный японский, использовали кэйго меньше. Кэйго, таким образом, является заимствованием из кансай-бэн. Сейчас это уже не специфично для Кансая, но всё ещё используется в нём намного чаще. Традиционные для Кансая кэйго-формы вышли из употребления, но глагол хару, вариант насару, часто используется для выказывания уважения не переходя к формальностям.
| делать | говорить | есть | видеть | «тэ»-форма | |
|---|---|---|---|---|---|
| Киото | сихару, сияхару | ивахару | табэхару | михару | -та хару |
| Осака | ивахару, иихару | -тэ хару | |||
| Токио | сарэру, насару | о-ий ни нару, оссяру | о-табэ ни нару, мэсигару | го-ран ни насару | -тэ ирассяру |
Оканчивающие предложение частицы
Конечные частицы кансайского диалекта весьма отличаются от используемых в литературном диалекте. Самым ярким для жителя Токио будет то, что мужчины Кансая используют частицу ва. Эта частица означает то же, что и ё, но в литературном языке используется только женщинами по причине более мягкого звучания. В Кансае ва идентично ё.
Другое отличие, которое будет резать ухо токийцу, — частица нэн. Это примерно то же самое, что литературное но да или н да (но да = но я > нэ я > нэн)
Столь частая в устах токийских мужчин усилительная частица дзэ в Кансае не используется; её заменяет частица дэ, особенно во фразе акан дэ (в Токио — икэнай ё). Возможно, корни этого там же, где и произнесения японцами с запада страны дэндэн вместо дзэндзэн «совсем нет». Хотя, если говорить об отличиях кансайского дэ от токийского дзэ, то следует учитывать, что в кансай-котоба использование этой частицы не создаёт ощущения грубости. В то же время, аналог частицы дзо — до несёт мужской, грубый оттенок.
Отрицательная форма
В литературном языке простое отрицание глагола происходит посредством присоединения окончания най; в кансайском диалекте ту же самую функцию несёт окончание хэн: иканай, «не иду» становится икахэн. Этимологически это не имеет отношения к простой замене, а является следствием альтернативного развития формы «рэнъё:кэй + ва сэну» (проиллюстрировано таблицей ниже). Спряжение хэн имеет некоторые вариации. Самый распространённый вариант — -ахэн: икихэн, но в Осаке также говорят -эхэн: икэхэн. Особенностью киотоского диалекта является произнесение -хэн как -хин, если перед -хэн стоит гласный и.
| Эдо | Мэйдзи | |||
|---|---|---|---|---|
| Киото | ики-ва-сэну | ики-я-сэн | икясэн | икахэн |
| Осака | икахэн или икэхэн | |||
| не делать | не видеть | не приходить | |
|---|---|---|---|
| Киото | сиихин или сээхэн | миихин | киихин*, кияхэн |
| Осака | сээхэн | миихэн или мээхэн | кээхэн*, кияхэн |
| Литературный японский | синай | минай | конай |
- Ко:хэн, результат смешения кээхэн или киихин с конай, всё чаще слышен среди молодёжи.
Отрицание куру (来る) в других районах
Прочие отклонения в спряжении:
- запад Кобэ, восток Харима: ко:хэн (こうへん), кон (こん), кияхэн (きやへん) ;
- центр Сига: киясин (きやしん), киихин (きーひん), ко:хэн (こーへん) ;
- Овари: кон (こん) ,ко:сэн (こーせん), коэсэн (こぇせん), ко:хэн (こーへん) ;
Повелительное наклонение
В кансайском диалекте есть два способа образования повелительного наклонения. Один — литературный «мэйрэйкэй», унаследованный от средневекового японского. Второй имеет более обходительное звучание, использующее «рэнъё:кэй» (вторую основу глагола или третью основу предикативного прилагательного). Окончание вежливой повелительной формы часто становится долгим и, обычно, после него ставится частица я или на. Глагольная форма на ро появилась в Канто, поэтому кансайцы её почти не используют. Отрицательная форма повелительного наклонения также отличается мягкостью и образуется по правилу «„рэнъё:кэй“ + на», то есть является сокращением «„рэнъё:кэй“ + насаруна». На иногда меняется на ная или устаревшее найна. Простая (простая положительная) форма повелительного наклонения литературного японского также образуется по формуле «„рэнъё:кэй“ + на», но в этом случае на — это сокращение от насай. Жителя Кансая определяют разницу по интонации, но токийцы в таком случае путаются, сказали ли им делать что-то или же запретили это.
| Сделай | Не делай | Иди | Не иди | Ешь | Не ешь | |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Нейтрально | сэй, сэ: | суруна, сунна, суна | икэ | икуна | табэй, табэ: | табэруна, табэнна |
| Мягко | си, сии | сина | ики, икии | икина | табэ, табэй, табэ: | табэна |
Словарь
Иногда кансай-бэн и литературный японский используют совершенно разные слова для выражения понятия. Примерами могут быть кансайский глагол хокасу, означающий то же, что и сутэру «выбрасывать» и мэття (в остальной Японии — тё:), сленговое слово «очень». В Кансае тё: означает «немного, чуть-чуть», это сокращение от 一寸 тётто. Таким образом, произнесённая по-кансайски реплика тё: маттэ, «погодите минутку», будет звучать очень странно для токийца.
Некоторые слова имеют в кансай-бэн абсолютно отличающееся от принятого значение. Таковым является прилагательное эрай. Литературный перевод — великий, выдающийся, перевод с кансайского — «ужасный»: эрай коття (< *кото я), «это ужасно». Литературный аналог — тайхэн на кото да.
Ещё одной широко известной особенностью кансайского диалекта является использование слов бака и ахо. В Токио и то и то означает «дурак», но в Кансае ахо имеет одновременно оттенки укора и нежности (ср. русское «дурачок»), а бака приобретает значение «полный идиот». Таким образом, бака в кансай-бэн — более грубое ругательство. Токиец почти наверняка будет резко против того, чтобы называться бака, ахо для кансайца — не обязательно оскорбление. С другой стороны, бака в Кансае звучит как намного более серьёзное оскорбление. Большинство кансайцев будут против называться бака, но не станут протестовать против ахо.
Известные кансайские фразы
Обычно с Кансаем ассоциируются следующие фразы:
| Кансай-бэн | Литературный японский | Русский | Примечание | Пример |
|---|---|---|---|---|
| акан, акимахэн (вежливая форма) | дамэ, икэмасэн, симатта | неправильный, плохой, должен, о, нет! | сокращение от «рати га акану» (埒が明かぬ), «уйти вникуда». -та(ра) акан означает «не должен …», -на акан означает «должен …». | Табэта(ра) акан = «(Ты) не должен есть». : Табэна акан = «(Ты) должен есть». |
| ахо | бака | дурак, глупец | часто используется в дружески шутках | Хомма ахо я наа = «Дурачок!». |
| тяу | тигау, дэ ва най, дзя най | это же не так, это неправильно, нет | отрицание тяу тяу часто используется в непринуджённой беседе | Тяу-тяу тяу н тяу? = «Это же не чау-чау, да?» (известный каламбур) |
| дабо | бака | глупец, дурак | используется в Кобэ и Бансю; грубее ахо. | |
| дэкка, макка | дэсу ка, масу ка | вежливая связка | дэсу, масу + ка вопросительная частица; несколько устарело | Мо:каримакка? = «Как заработки? Как бизнес?» |
| дэнна, манна | дэсу нэ, масу нэ | вежливая связка | дэсу, масу + на; несколько устарело | Боти-боти дэнна = «Ну, так себе». |
| дэссэ, массэ | дэсу ё, масу ё | вежливая связка | дэсу, масу + э (искажённое ё); несколько устарело | Ээ токо осиэмассэ! = «Я покажу тебе отличное местечко!» |
| дэссяро, массяро | дэсё:, даро: | вежливая связка | дэсу, масу + яро; несколько устарело | Кё: ва харэмассяро = «Сегодня, наверное, будет хорошая погода». |
| донай | донна, до: | как (указательное местоимение) | конай означает конна (такой, как это), сонай — сонна (такой, как то), анай — анна (такой, как то) | Донай дэсита? = «Как прошло?» |
| до | усилительная (приставка) | обычно используется с отрицательными характеристиками | До-ахо! = «(Ты) круглый дурак!» | |
| доцуку | нагуру | избить, уходокать | до + цуку (突く; ударять, бодать) | Анта, доцуку дэ! = «Эй, ты, я тя поломаю!» |
| донкусай | манукэ, нибуи | глупый, неуклюжий, ленивый | буквально, «вонючий» | |
| ээ | ёй, ии | хороший, верный; правильно | Какко: ээ дэ! = «Отлично выглядишь!» | |
| эгэцунай | акудой, иярасий, рокоцу | испорченный, порочный | Эгэцунай яриката = «дурной путь» | |
| гоцуй | икацуй, сугой | огромный, грубый | гоццу означает то же, что и мэття (ужасный, жутко …). | Гоцуй кии = «Высоченное дерево» |
| гё:сан | такусан | много | также ё:сан и ё:кэ | Гё:сан табэ: я! = «Кушай как следует!» |
| хокацу | сутэру | выкидывать | также хору | Сорэ хокаситотэ. = «Выброси это, пожалуйста». |
| ханнари | ханаяка, дзё:хин | элегантный, утончённый, изящный | Ханнари сита кимоно = «Изящное кимоно» | |
| хоннара, хона | сорэ дэва, сорэ дзя, сорэ нара | тогда; если это так | часто используется в качестве прощания | Хона мата = «Пока» |
| хомма | хонто: | настоящий, взаправдашний | Сорэ хомма? = «Это правда?» | |
| икэдзу | идзивару | злобный, недоброжелательный | Икэдзу сэн тойтээ на. = «Не будь со мной так зол». | |
| итэкомасу | ярикомэру, татакиномэсу | жестоко избить, разделаться | Вероятно произошло от иттэкамасу (行って噛ます) = «подойти ударить». | Ю:ки, махо: о цукаттэ Микуру-тян о итэкомаситяинасай! = «Юки, используя магию разделайся с Микуру-тян!». |
| дзибун | омаэ, анта, кими, и т. п. | ты | в литературном японском означает «я», «я сам». Значение «ты» — специфично для Кансая. | Орэ, Мисудо ико омотэн нэн. Дзибун ва? = «Я думаю сходить в „Мистер Пончик“. Как ты (на это смотришь)?» |
| камахэн, камэхэн | камаванай | не обращай внимания, это не важно | сокращение «камай ва сэну» | Камахэн, камахэн! = «Ничего, ничего, всё нормально». |
| канан | ия да, тамаранай | «терпеть не могу»; неприятный, нежелательный | сокращение «канавану» | |
| касива | торинику | цыплёнок (блюдо) | ||
| катта: сяцу, катта: | вай сяцу | парадная рубашка | катта: — это каламбур слов «cutter» (кусачки) и «катта» (превзошёл, выиграл). | |
| кэттай-на | кимё:-на, хэн-на, окаси-на, фусиги-на | странный | Кэттай-на фуку я на. = «Странная одежда». | |
| кэттакусо варуй | имаймасий харадатасий | дурацкий | кэттай + кусо «навоз» + варуй «плохой» | |
| кии варуй | кандзи га варуй, ияна кандзи | плохо себя чувствовать | кии — это удлиннённая версия слова «ки» (самочувствие; дух, пар, атмосфера) 気. | |
| кособай, косёбай | кусугуттай | боящийся щекотки | ||
| майдо | до:мо | приветствие из уст работника фирмы | изначально имело значение «спасибо, как всегда» | Майдо, ирассяй! = «Здравствуйте, чем могу помочь?» |
| макудо | макку | McDonald's | сокращение «Макудонарудо» (японское произношение названия McDonald’s) | Макудо ико. = «Идём в МакДональдс». |
| мэття, мэсса, муття | тотэмо, тё: | очень | в основном, используется молодыми людьми; сокращение «мэтя-кутя» и «мутя-кутя» | Мэття оморой мисэ ситтэн нэн. = «Я знаю очень прикольный магазинчик». |
| на: | нэ: | конечная частица | значение изменяется вместе с контекстом и интонацией. «Наа» выбрано третьим в мире по сложности перевода словом комиссией из тысячи лингвистов.[1] | |
| намбо | икура | сколько; неважно, сколько | Сорэ намбо дэ ко:та н? = «И сколько это тебе стоило?» | |
| нэн | но да, н да, но ё | конечная частица | также нэя, нэ и ня. Нэя звучит довольно архаично, нэ — сокращение нэн; ня изредка можно услышать в Киото. | Нандэ я нэн! (стереотип в Мандзае) = «Да ты шутишь?!», «Что за чёрт?!». |
| нукуй | ататакай, аттакай | тёплый | ||
| о:ки ни | аригато: | спасибо | сокращение «о:ки ни аригато:», «большое спасибо». «О:ки ни» означет «очень». Безусловно, «аригато:» также имеет хождение. Иногда «о:ки ни» используется иронически («Ну спасибо!»). | |
| ору | иру | быть; иметься (об одушевлённых существах) | менее формально, чем «иру» | Доко ни иру н? = «Ты где?» |
| сакай (ни) | кара, но дэ | потому что | устарело; также ёттэ (ни) | Амэ я сакий каса сасо. = «Дождь идёт, давайте откроем зонтики». |
| ся:най | сё:ганай, сикатаганай | ничего не поделаешь | ||
| сибаку | 'нагуру, татаку | бить кого-либо кулаками | Сибайтарока! (< сибаитэ яро: ка) = «Хочешь, чтобы я тебе врезал?!» | |
| синдой | цукарэру, цурай, курасий | уставший, выжатый | искажение синро: (辛労; тяжёлая работа). Синдой использовалось по всея Японии в последние годы. Также эрай (несколько устарело). | Аа, синдо! = «Ааа, я устал!» |
| сё:монай | цумаанай, омосирокунай, кударанай | скучный, неинтересный | ||
| -тэн | -та но да, -та н да, та но ё | конечная частица | прошедшее время нэн | Кино: умэда иттэн. = «Вчера был в Умэда» |
| ути | ватаси, атаси | женское и девичье местоимение «я» | Ути но кото до: омотэру нон? = «Как я тебе?» | |
| вай | орэ | мужское местоимение «я» | устарело; васи > вай | |
| варэ | тэмээ, омаэ, кисама | «ты»; грубо и оскорбительно | означало «я» в старину; В Кансае используется как местоимение второго лица. | Итэмаудо варэ! = «Я тебя прикончу!» (обычная фраза при поединке). |
| ватэ | ватаси | я | устарело; ватаси > ватай > ватээ > ватэ | Ватэ ни макаситоки! = «Предоставьте это мне!» |
| вая | мутя-кутя, дайнаси, дамэ | угробленный, испорченный | Саппари вая я. = «Совсем плохо»… | |
| ян | дзян | связка | сокращение «янка» | |
| янна | даёна, даёнэ | связка | ян + на; распространено среди молодёжи | |
| янка, янкэ | дэ ва най ка, дзянайка | связка | янкэ чаще используется мужчинами | |
| яру | яру, агэру | давать кому-либо с низшим статусом (младшему родственнику, животному) | используется шире, чем в литературном японском | |
| ясу | кудасай, насаимаситэ | вежливая связка | устарело; используется в Киото | Оидэ ясу / окоси ясу = «Добро пожаловать». |
Осака-бэн
Когда японец говорит о кансайском диалекте, то, скорее всего, имеет в виду именно осакский, вне зависимости от того, что многие его характеристики специфичны и не встречаются в других говорах этой группы. Самое известное слово осакского, вероятно, «Мо:каримакка?», что примерно означает «Как дела, как идёт бизнес?». Образовано от мо:кару (儲かる), «быть прибыльным». Это считается распространённым приветствием; подразумевается ответ Маа, боти боти дэнна., «Ну, то так то сяк».
Смысл заключается в том, что все осакцы считаются вовлечёнными в той или иной степени в торговлю, ведь Осака исторически был центром торговли. Приведённое приветствие, безусловно, принадлежит лавочникам, в наши дни оно может использоваться с целью установления дружеских деловых отношений с деловым партнёром. Тем не менее, оно никогда не было повсеместно распространено по городу, и, уж тем более, не настолько распространено в наши дни. Тем не менее, так можно добро пошутить с жителем Осаки, наверняка он улыбнётся и скажет «Маа, боти боти дэнна».
Собственно говоря, ответ тоже специфичен для Осаки, особенно «боти боти». Это означает «ну, так себе», то есть, ситуация либо медленно улучшается, либо стоит на месте. В отличие от «мо:каримакка», «боти боти» действительно часто употребляется в речи. Если иностранец ответит на вопрос «Ты действительно понимаешь японский?» — «Боти боти я наа…», то, безусловно, изумит и развеселит собеседников. Кроме того, «боти боти» можно использовать вместо общеяпонского соро соро, например, Боти боти ико ка? — «Скоро уже пора идти».
Южноосакские диалекты Сэнсю-бэн (泉州弁) и Кавати-бэн (河内弁) известны своим саркастическим выражением мыслей и часто считаются самыми грубыми в Кансае.
Кё-бэн
Диалект Киото может быть охарактеризован как мягкий и вежливый; а его носители редко выражаются прямо и резко. Вспомогательный глагол -хару остаётся естественным в повседневной речи. В других районах Кансая использование -хару, всё же, подразумевает вежливую речь. Использование этого глагола, таким образом, становится характерным для более почтительных, чем повседневные, разговоров; однако, менее вежливых, чем в которых используется вспомогательный глагол -масу. В Киото же -хару намного ближе к живой непосредственной речи, вероятно, благодаря широте использования. К примеру, если Токиец скажет «Нани ситэру но?», житель Осаки — «Нани ситэн нэн?», то в Киото та же неформальная и обыденная фраза звучит как «Нани ситэхару но?» (и даже иногда «Нани ситахару но?»).
Также в кё-бэн необычно используется уважительный суффикс -сан. В литературном языке его можно присоединять только к словам, относящимся к людям («Акико-сан ва тэнъин-сан но мусумэ дэсу» — «Акико — дочка продавца»), и только дети используют его, говоря о других одушевлённых существах («Ину-сан ковай ё!» — «Собачка злая!»). В кё-бэн разрешено присоединять -сан и к общеизвестным топонимам. Также известно местное поздравление яп. おめでとうさんどす «омэдэто:сан досу» вместо яп. おめでとう御座います.
Кобэ-бэн
Кобэ-бэн — диалект города Кобэ. Он знаменит глагольным окончанием -тон или -то: спряжения настоящего длительного времени. К примеру, «Что ты делаешь?» литературно переводится как «Нани ситэру но?», а житель Кобэ скажет «Нани ситон?» или «Нани сито:?». Как и в осака-бэн, в Кобэ используется усилительное междометие ねん («нэн»): «Нани иттэндаё?» («Чо ты там сказал?») литературного японского превратится в «Нани ю:тон нэн».
Бансю-бэн
Этот диалект распространён в районе «Бансю», на западе от Кобэ. Он такой же саркастичный, как и кавати-бэн. Например, знаменитая кансайская фраза «Нандэ я нэн.» станет «Нандой я». Такая манера говорить может звучать грубо для жителей других районов. Конечная частица -то:, используемая в кобэ-бэн, пришла туда именно из Бансю.
Исэ-бэн
Исэ-бэн — диалект севера префектуры Миэ, поэтому его иногда называют «миэ-бэн». Интонационная окраска речи в нём такая же, как в литературном языке, но в нём множество заимствований из диалектов района Токай, особенно — диалекта, используемого в городе Нагоя. В Исэ говорят я вместо да, но вместо мотиагэру (поднимать что-либо) употребляют характерное для Нагои слово цуру. Общие с говором Нагои черты проявляются сильнее при движении на север; диалект города Кувана, например, намного ближе к нагоя-бэн, чем к исэ-бэн, хотя сам город расположен в той же префектуре, что и Исэ.
В самом Исэ и в окрестностях кансайские словечки использует старшее поколение. Кансайское «спасибо» — о:кини в Исэ произносят о:кина. В районе реки Исудзугава и возле святилища Найку имеет место использование отай вместо васи («я» пожилых людей).
Вакаяма-бэн
Этот диалект распространён с одноимённой префектуре и имеет второе название «кинсю:-бэн». Наиболее яркая его особенность — переход звука дз в д: «ничуть», дзэндзэн, становится дэндэн, а «тряпка для пыли», дзо:кин — до:кин. Это произношение чаще всего можно услышать в Танабэ и вприлежащих населённых пунктах.
Также знаменито использование отрицательной формы на -ян, вместо обычной для Кансая -хэн. «Я не могу», дэкихэн в Киото, в Вакаяме будет произнесено как дэкиян.
Сига-бэн
В префектуре Сига говорят на «сига-бэн» (или «о:ми-бэн», или «го:сю:-бэн»). Так как Сига расположена рядом с Киото, диалекты кё-бэн и сига-бэн очень похожи, так, здесь тоже весьма часто пользуются глаголом -хару.
Но и различия между этими диалектами тоже имеются. В городе Нагахима есть дружески звучащая связка -янсу: Нани ситэру но? здесь звучит как Нани ситэ янсу н? В городе Хиконэ используется усилительная конечная частица хон.
Источники
- Palter, DC and Slotsve, Kaoru Horiuchi (1995). Colloquial Kansai Japanese: The Dialects And Culture of the Kansai Region. Boston: Charles E. Tuttle Publishing. ISBN 0-8048-3723-6.
- Tse, Peter (1993). Kansai Japanese: The language of Osaka, Kyoto, and western Japan. Boston: Charles E. Tuttle Publishing. ISBN 0-8048-1868-1.
- Shinji Sanada, Makiko Okamoto, Yoko Ujihara (2006). Kiite oboeru Kansai Ōsaka-ben nyūmon. Tokyo: [www.hituzi.co.jp/hituzi/welcome.html Hituzi Syobo] Publishing. ISBN 978-4-89476-296-1.
- Isamu Maeda (1965). Kamigata Gogen Jiten (The dictionary of etymology in Kamigata). Tokyo: Tokyodo Publishing.
- Takahashi, Hiroshi and Kyoko (1995). How to speak Osaka Dialect. Kobe: Taiseido Shobo Co. Ltd. ISBN 4-88463-076-9, ISBN 978-4-88463-076-8
- Kazuki Aida (2009). Kesenai Kioku -Rotwelsch-. Levook Co.,Ltd. ISBN 978-4-434-13282-7
Напишите отзыв о статье "Кансайский диалект"
Ссылки
- [www.nihongoresources.com/language/dialects/kansaiben.html The Kansai and Osaka dialects]
- [www.eastudies.org/guide_kansaiben.html Kansai Japanese Guide] — Kansai-ben teaching texts and videos made by Ritsumeikan University students)
- [web.mit.edu/kansai/ Kansai Dialect Self-study Site for Japanese Language Learner]
- (яп.) [www.konan-wu.ac.jp/~kikuchi/nihon/nihongo.htm 日本語資料 («Japanese resources»)] — Texts about Osaka dialect in the Edo Period
- (яп.) [www.akenotsuki.com/kyookotoba/ Kyo-Kotoba (The Language of Kyoto)]
- (яп.) [www.osakaben.jp/ The National Association for the Promotion of the Osaka Dialect]
- [www.asukanet.gr.jp/cha-san/kojiki00.htm Перевод Кодзики на кансайский диалект]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Кансайский диалект
Тот идеал славы и величия, состоящий в том, чтобы не только ничего не считать для себя дурным, но гордиться всяким своим преступлением, приписывая ему непонятное сверхъестественное значение, – этот идеал, долженствующий руководить этим человеком и связанными с ним людьми, на просторе вырабатывается в Африке. Все, что он ни делает, удается ему. Чума не пристает к нему. Жестокость убийства пленных не ставится ему в вину. Ребячески неосторожный, беспричинный и неблагородный отъезд его из Африки, от товарищей в беде, ставится ему в заслугу, и опять неприятельский флот два раза упускает его. В то время как он, уже совершенно одурманенный совершенными им счастливыми преступлениями, готовый для своей роли, без всякой цели приезжает в Париж, то разложение республиканского правительства, которое могло погубить его год тому назад, теперь дошло до крайней степени, и присутствие его, свежего от партий человека, теперь только может возвысить его.Он не имеет никакого плана; он всего боится; но партии ухватываются за него и требуют его участия.
Он один, с своим выработанным в Италии и Египте идеалом славы и величия, с своим безумием самообожания, с своею дерзостью преступлений, с своею искренностью лжи, – он один может оправдать то, что имеет совершиться.
Он нужен для того места, которое ожидает его, и потому, почти независимо от его воли и несмотря на его нерешительность, на отсутствие плана, на все ошибки, которые он делает, он втягивается в заговор, имеющий целью овладение властью, и заговор увенчивается успехом.
Его вталкивают в заседание правителей. Испуганный, он хочет бежать, считая себя погибшим; притворяется, что падает в обморок; говорит бессмысленные вещи, которые должны бы погубить его. Но правители Франции, прежде сметливые и гордые, теперь, чувствуя, что роль их сыграна, смущены еще более, чем он, говорят не те слова, которые им нужно бы было говорить, для того чтоб удержать власть и погубить его.
Случайность, миллионы случайностей дают ему власть, и все люди, как бы сговорившись, содействуют утверждению этой власти. Случайности делают характеры тогдашних правителей Франции, подчиняющимися ему; случайности делают характер Павла I, признающего его власть; случайность делает против него заговор, не только не вредящий ему, но утверждающий его власть. Случайность посылает ему в руки Энгиенского и нечаянно заставляет его убить, тем самым, сильнее всех других средств, убеждая толпу, что он имеет право, так как он имеет силу. Случайность делает то, что он напрягает все силы на экспедицию в Англию, которая, очевидно, погубила бы его, и никогда не исполняет этого намерения, а нечаянно нападает на Мака с австрийцами, которые сдаются без сражения. Случайность и гениальность дают ему победу под Аустерлицем, и случайно все люди, не только французы, но и вся Европа, за исключением Англии, которая и не примет участия в имеющих совершиться событиях, все люди, несмотря на прежний ужас и отвращение к его преступлениям, теперь признают за ним его власть, название, которое он себе дал, и его идеал величия и славы, который кажется всем чем то прекрасным и разумным.
Как бы примериваясь и приготовляясь к предстоящему движению, силы запада несколько раз в 1805 м, 6 м, 7 м, 9 м году стремятся на восток, крепчая и нарастая. В 1811 м году группа людей, сложившаяся во Франции, сливается в одну огромную группу с серединными народами. Вместе с увеличивающейся группой людей дальше развивается сила оправдания человека, стоящего во главе движения. В десятилетний приготовительный период времени, предшествующий большому движению, человек этот сводится со всеми коронованными лицами Европы. Разоблаченные владыки мира не могут противопоставить наполеоновскому идеалу славы и величия, не имеющего смысла, никакого разумного идеала. Один перед другим, они стремятся показать ему свое ничтожество. Король прусский посылает свою жену заискивать милости великого человека; император Австрии считает за милость то, что человек этот принимает в свое ложе дочь кесарей; папа, блюститель святыни народов, служит своей религией возвышению великого человека. Не столько сам Наполеон приготовляет себя для исполнения своей роли, сколько все окружающее готовит его к принятию на себя всей ответственности того, что совершается и имеет совершиться. Нет поступка, нет злодеяния или мелочного обмана, который бы он совершил и который тотчас же в устах его окружающих не отразился бы в форме великого деяния. Лучший праздник, который могут придумать для него германцы, – это празднование Иены и Ауерштета. Не только он велик, но велики его предки, его братья, его пасынки, зятья. Все совершается для того, чтобы лишить его последней силы разума и приготовить к его страшной роли. И когда он готов, готовы и силы.
Нашествие стремится на восток, достигает конечной цели – Москвы. Столица взята; русское войско более уничтожено, чем когда нибудь были уничтожены неприятельские войска в прежних войнах от Аустерлица до Ваграма. Но вдруг вместо тех случайностей и гениальности, которые так последовательно вели его до сих пор непрерывным рядом успехов к предназначенной цели, является бесчисленное количество обратных случайностей, от насморка в Бородине до морозов и искры, зажегшей Москву; и вместо гениальности являются глупость и подлость, не имеющие примеров.
Нашествие бежит, возвращается назад, опять бежит, и все случайности постоянно теперь уже не за, а против него.
Совершается противодвижение с востока на запад с замечательным сходством с предшествовавшим движением с запада на восток. Те же попытки движения с востока на запад в 1805 – 1807 – 1809 годах предшествуют большому движению; то же сцепление и группу огромных размеров; то же приставание серединных народов к движению; то же колебание в середине пути и та же быстрота по мере приближения к цели.
Париж – крайняя цель достигнута. Наполеоновское правительство и войска разрушены. Сам Наполеон не имеет больше смысла; все действия его очевидно жалки и гадки; но опять совершается необъяснимая случайность: союзники ненавидят Наполеона, в котором они видят причину своих бедствий; лишенный силы и власти, изобличенный в злодействах и коварствах, он бы должен был представляться им таким, каким он представлялся им десять лет тому назад и год после, – разбойником вне закона. Но по какой то странной случайности никто не видит этого. Роль его еще не кончена. Человека, которого десять лет тому назад и год после считали разбойником вне закона, посылают в два дня переезда от Франции на остров, отдаваемый ему во владение с гвардией и миллионами, которые платят ему за что то.
Движение народов начинает укладываться в свои берега. Волны большого движения отхлынули, и на затихшем море образуются круги, по которым носятся дипломаты, воображая, что именно они производят затишье движения.
Но затихшее море вдруг поднимается. Дипломатам кажется, что они, их несогласия, причиной этого нового напора сил; они ждут войны между своими государями; положение им кажется неразрешимым. Но волна, подъем которой они чувствуют, несется не оттуда, откуда они ждут ее. Поднимается та же волна, с той же исходной точки движения – Парижа. Совершается последний отплеск движения с запада; отплеск, который должен разрешить кажущиеся неразрешимыми дипломатические затруднения и положить конец воинственному движению этого периода.
Человек, опустошивший Францию, один, без заговора, без солдат, приходит во Францию. Каждый сторож может взять его; но, по странной случайности, никто не только не берет, но все с восторгом встречают того человека, которого проклинали день тому назад и будут проклинать через месяц.
Человек этот нужен еще для оправдания последнего совокупного действия.
Действие совершено. Последняя роль сыграна. Актеру велено раздеться и смыть сурьму и румяны: он больше не понадобится.
И проходят несколько лет в том, что этот человек, в одиночестве на своем острове, играет сам перед собой жалкую комедию, мелочно интригует и лжет, оправдывая свои деяния, когда оправдание это уже не нужно, и показывает всему миру, что такое было то, что люди принимали за силу, когда невидимая рука водила им.
Распорядитель, окончив драму и раздев актера, показал его нам.
– Смотрите, чему вы верили! Вот он! Видите ли вы теперь, что не он, а Я двигал вас?
Но, ослепленные силой движения, люди долго не понимали этого.
Еще большую последовательность и необходимость представляет жизнь Александра I, того лица, которое стояло во главе противодвижения с востока на запад.
Что нужно для того человека, который бы, заслоняя других, стоял во главе этого движения с востока на запад?
Нужно чувство справедливости, участие к делам Европы, но отдаленное, не затемненное мелочными интересами; нужно преобладание высоты нравственной над сотоварищами – государями того времени; нужна кроткая и привлекательная личность; нужно личное оскорбление против Наполеона. И все это есть в Александре I; все это подготовлено бесчисленными так называемыми случайностями всей его прошедшей жизни: и воспитанием, и либеральными начинаниями, и окружающими советниками, и Аустерлицем, и Тильзитом, и Эрфуртом.
Во время народной войны лицо это бездействует, так как оно не нужно. Но как скоро является необходимость общей европейской войны, лицо это в данный момент является на свое место и, соединяя европейские народы, ведет их к цели.
Цель достигнута. После последней войны 1815 года Александр находится на вершине возможной человеческой власти. Как же он употребляет ее?
Александр I, умиротворитель Европы, человек, с молодых лет стремившийся только к благу своих народов, первый зачинщик либеральных нововведений в своем отечестве, теперь, когда, кажется, он владеет наибольшей властью и потому возможностью сделать благо своих народов, в то время как Наполеон в изгнании делает детские и лживые планы о том, как бы он осчастливил человечество, если бы имел власть, Александр I, исполнив свое призвание и почуяв на себе руку божию, вдруг признает ничтожность этой мнимой власти, отворачивается от нее, передает ее в руки презираемых им и презренных людей и говорит только:
– «Не нам, не нам, а имени твоему!» Я человек тоже, как и вы; оставьте меня жить, как человека, и думать о своей душе и о боге.
Как солнце и каждый атом эфира есть шар, законченный в самом себе и вместе с тем только атом недоступного человеку по огромности целого, – так и каждая личность носит в самой себе свои цели и между тем носит их для того, чтобы служить недоступным человеку целям общим.
Пчела, сидевшая на цветке, ужалила ребенка. И ребенок боится пчел и говорит, что цель пчелы состоит в том, чтобы жалить людей. Поэт любуется пчелой, впивающейся в чашечку цветка, и говорит, цель пчелы состоит во впивании в себя аромата цветов. Пчеловод, замечая, что пчела собирает цветочную пыль к приносит ее в улей, говорит, что цель пчелы состоит в собирании меда. Другой пчеловод, ближе изучив жизнь роя, говорит, что пчела собирает пыль для выкармливанья молодых пчел и выведения матки, что цель ее состоит в продолжении рода. Ботаник замечает, что, перелетая с пылью двудомного цветка на пестик, пчела оплодотворяет его, и ботаник в этом видит цель пчелы. Другой, наблюдая переселение растений, видит, что пчела содействует этому переселению, и этот новый наблюдатель может сказать, что в этом состоит цель пчелы. Но конечная цель пчелы не исчерпывается ни тою, ни другой, ни третьей целью, которые в состоянии открыть ум человеческий. Чем выше поднимается ум человеческий в открытии этих целей, тем очевиднее для него недоступность конечной цели.
Человеку доступно только наблюдение над соответственностью жизни пчелы с другими явлениями жизни. То же с целями исторических лиц и народов.
Свадьба Наташи, вышедшей в 13 м году за Безухова, было последнее радостное событие в старой семье Ростовых. В тот же год граф Илья Андреевич умер, и, как это всегда бывает, со смертью его распалась старая семья.
События последнего года: пожар Москвы и бегство из нее, смерть князя Андрея и отчаяние Наташи, смерть Пети, горе графини – все это, как удар за ударом, падало на голову старого графа. Он, казалось, не понимал и чувствовал себя не в силах понять значение всех этих событий и, нравственно согнув свою старую голову, как будто ожидал и просил новых ударов, которые бы его покончили. Он казался то испуганным и растерянным, то неестественно оживленным и предприимчивым.
Свадьба Наташи на время заняла его своей внешней стороной. Он заказывал обеды, ужины и, видимо, хотел казаться веселым; но веселье его не сообщалось, как прежде, а, напротив, возбуждало сострадание в людях, знавших и любивших его.
После отъезда Пьера с женой он затих и стал жаловаться на тоску. Через несколько дней он заболел и слег в постель. С первых дней его болезни, несмотря на утешения докторов, он понял, что ему не вставать. Графиня, не раздеваясь, две недели провела в кресле у его изголовья. Всякий раз, как она давала ему лекарство, он, всхлипывая, молча целовал ее руку. В последний день он, рыдая, просил прощения у жены и заочно у сына за разорение именья – главную вину, которую он за собой чувствовал. Причастившись и особоровавшись, он тихо умер, и на другой день толпа знакомых, приехавших отдать последний долг покойнику, наполняла наемную квартиру Ростовых. Все эти знакомые, столько раз обедавшие и танцевавшие у него, столько раз смеявшиеся над ним, теперь все с одинаковым чувством внутреннего упрека и умиления, как бы оправдываясь перед кем то, говорили: «Да, там как бы то ни было, а прекрасжейший был человек. Таких людей нынче уж не встретишь… А у кого ж нет своих слабостей?..»
Именно в то время, когда дела графа так запутались, что нельзя было себе представить, чем это все кончится, если продолжится еще год, он неожиданно умер.
Николай был с русскими войсками в Париже, когда к нему пришло известие о смерти отца. Он тотчас же подал в отставку и, не дожидаясь ее, взял отпуск и приехал в Москву. Положение денежных дел через месяц после смерти графа совершенно обозначилось, удивив всех громадностию суммы разных мелких долгов, существования которых никто и не подозревал. Долгов было вдвое больше, чем имения.
Родные и друзья советовали Николаю отказаться от наследства. Но Николай в отказе от наследства видел выражение укора священной для него памяти отца и потому не хотел слышать об отказе и принял наследство с обязательством уплаты долгов.
Кредиторы, так долго молчавшие, будучи связаны при жизни графа тем неопределенным, но могучим влиянием, которое имела на них его распущенная доброта, вдруг все подали ко взысканию. Явилось, как это всегда бывает, соревнование – кто прежде получит, – и те самые люди, которые, как Митенька и другие, имели безденежные векселя – подарки, явились теперь самыми требовательными кредиторами. Николаю не давали ни срока, ни отдыха, и те, которые, по видимому, жалели старика, бывшего виновником их потери (если были потери), теперь безжалостно накинулись на очевидно невинного перед ними молодого наследника, добровольно взявшего на себя уплату.
Ни один из предполагаемых Николаем оборотов не удался; имение с молотка было продано за полцены, а половина долгов оставалась все таки не уплаченною. Николай взял предложенные ему зятем Безуховым тридцать тысяч для уплаты той части долгов, которые он признавал за денежные, настоящие долги. А чтобы за оставшиеся долги не быть посаженным в яму, чем ему угрожали кредиторы, он снова поступил на службу.
Ехать в армию, где он был на первой вакансии полкового командира, нельзя было потому, что мать теперь держалась за сына, как за последнюю приманку жизни; и потому, несмотря на нежелание оставаться в Москве в кругу людей, знавших его прежде, несмотря на свое отвращение к статской службе, он взял в Москве место по статской части и, сняв любимый им мундир, поселился с матерью и Соней на маленькой квартире, на Сивцевом Вражке.
Наташа и Пьер жили в это время в Петербурге, не имея ясного понятия о положении Николая. Николай, заняв у зятя деньги, старался скрыть от него свое бедственное положение. Положение Николая было особенно дурно потому, что своими тысячью двумястами рублями жалованья он не только должен был содержать себя, Соню и мать, но он должен был содержать мать так, чтобы она не замечала, что они бедны. Графиня не могла понять возможности жизни без привычных ей с детства условий роскоши и беспрестанно, не понимая того, как это трудно было для сына, требовала то экипажа, которого у них не было, чтобы послать за знакомой, то дорогого кушанья для себя и вина для сына, то денег, чтобы сделать подарок сюрприз Наташе, Соне и тому же Николаю.
Соня вела домашнее хозяйство, ухаживала за теткой, читала ей вслух, переносила ее капризы и затаенное нерасположение и помогала Николаю скрывать от старой графини то положение нужды, в котором они находились. Николай чувствовал себя в неоплатном долгу благодарности перед Соней за все, что она делала для его матери, восхищался ее терпением и преданностью, но старался отдаляться от нее.
Он в душе своей как будто упрекал ее за то, что она была слишком совершенна, и за то, что не в чем было упрекать ее. В ней было все, за что ценят людей; но было мало того, что бы заставило его любить ее. И он чувствовал, что чем больше он ценит, тем меньше любит ее. Он поймал ее на слове, в ее письме, которым она давала ему свободу, и теперь держал себя с нею так, как будто все то, что было между ними, уже давным давно забыто и ни в каком случае не может повториться.
Положение Николая становилось хуже и хуже. Мысль о том, чтобы откладывать из своего жалованья, оказалась мечтою. Он не только не откладывал, но, удовлетворяя требования матери, должал по мелочам. Выхода из его положения ему не представлялось никакого. Мысль о женитьбе на богатой наследнице, которую ему предлагали его родственницы, была ему противна. Другой выход из его положения – смерть матери – никогда не приходила ему в голову. Он ничего не желал, ни на что не надеялся; и в самой глубине души испытывал мрачное и строгое наслаждение в безропотном перенесении своего положения. Он старался избегать прежних знакомых с их соболезнованием и предложениями оскорбительной помощи, избегал всякого рассеяния и развлечения, даже дома ничем не занимался, кроме раскладывания карт с своей матерью, молчаливыми прогулками по комнате и курением трубки за трубкой. Он как будто старательно соблюдал в себе то мрачное настроение духа, в котором одном он чувствовал себя в состоянии переносить свое положение.
В начале зимы княжна Марья приехала в Москву. Из городских слухов она узнала о положении Ростовых и о том, как «сын жертвовал собой для матери», – так говорили в городе.
«Я и не ожидала от него другого», – говорила себе княжна Марья, чувствуя радостное подтверждение своей любви к нему. Вспоминая свои дружеские и почти родственные отношения ко всему семейству, она считала своей обязанностью ехать к ним. Но, вспоминая свои отношения к Николаю в Воронеже, она боялась этого. Сделав над собой большое усилие, она, однако, через несколько недель после своего приезда в город приехала к Ростовым.
Николай первый встретил ее, так как к графине можно было проходить только через его комнату. При первом взгляде на нее лицо Николая вместо выражения радости, которую ожидала увидать на нем княжна Марья, приняло невиданное прежде княжной выражение холодности, сухости и гордости. Николай спросил о ее здоровье, проводил к матери и, посидев минут пять, вышел из комнаты.
Когда княжна выходила от графини, Николай опять встретил ее и особенно торжественно и сухо проводил до передней. Он ни слова не ответил на ее замечания о здоровье графини. «Вам какое дело? Оставьте меня в покое», – говорил его взгляд.
– И что шляется? Чего ей нужно? Терпеть не могу этих барынь и все эти любезности! – сказал он вслух при Соне, видимо не в силах удерживать свою досаду, после того как карета княжны отъехала от дома.
– Ах, как можно так говорить, Nicolas! – сказала Соня, едва скрывая свою радость. – Она такая добрая, и maman так любит ее.
Николай ничего не отвечал и хотел бы вовсе не говорить больше о княжне. Но со времени ее посещения старая графиня всякий день по нескольку раз заговаривала о ней.
Графиня хвалила ее, требовала, чтобы сын съездил к ней, выражала желание видеть ее почаще, но вместе с тем всегда становилась не в духе, когда она о ней говорила.
Николай старался молчать, когда мать говорила о княжне, но молчание его раздражало графиню.
– Она очень достойная и прекрасная девушка, – говорила она, – и тебе надо к ней съездить. Все таки ты увидишь кого нибудь; а то тебе скука, я думаю, с нами.
– Да я нисколько не желаю, маменька.
– То хотел видеть, а теперь не желаю. Я тебя, мой милый, право, не понимаю. То тебе скучно, то ты вдруг никого не хочешь видеть.
– Да я не говорил, что мне скучно.
– Как же, ты сам сказал, что ты и видеть ее не желаешь. Она очень достойная девушка и всегда тебе нравилась; а теперь вдруг какие то резоны. Всё от меня скрывают.
– Да нисколько, маменька.
– Если б я тебя просила сделать что нибудь неприятное, а то я тебя прошу съездить отдать визит. Кажется, и учтивость требует… Я тебя просила и теперь больше не вмешиваюсь, когда у тебя тайны от матери.
– Да я поеду, если вы хотите.
– Мне все равно; я для тебя желаю.
Николай вздыхал, кусая усы, и раскладывал карты, стараясь отвлечь внимание матери на другой предмет.
На другой, на третий и на четвертый день повторялся тот же и тот же разговор.
После своего посещения Ростовых и того неожиданного, холодного приема, сделанного ей Николаем, княжна Марья призналась себе, что она была права, не желая ехать первая к Ростовым.
«Я ничего и не ожидала другого, – говорила она себе, призывая на помощь свою гордость. – Мне нет никакого дела до него, и я только хотела видеть старушку, которая была всегда добра ко мне и которой я многим обязана».
Но она не могла успокоиться этими рассуждениями: чувство, похожее на раскаяние, мучило ее, когда она вспоминала свое посещение. Несмотря на то, что она твердо решилась не ездить больше к Ростовым и забыть все это, она чувствовала себя беспрестанно в неопределенном положении. И когда она спрашивала себя, что же такое было то, что мучило ее, она должна была признаваться, что это были ее отношения к Ростову. Его холодный, учтивый тон не вытекал из его чувства к ней (она это знала), а тон этот прикрывал что то. Это что то ей надо было разъяснить; и до тех пор она чувствовала, что не могла быть покойна.
В середине зимы она сидела в классной, следя за уроками племянника, когда ей пришли доложить о приезде Ростова. С твердым решением не выдавать своей тайны и не выказать своего смущения она пригласила m lle Bourienne и с ней вместе вышла в гостиную.
При первом взгляде на лицо Николая она увидала, что он приехал только для того, чтобы исполнить долг учтивости, и решилась твердо держаться в том самом тоне, в котором он обратится к ней.
Они заговорили о здоровье графини, об общих знакомых, о последних новостях войны, и когда прошли те требуемые приличием десять минут, после которых гость может встать, Николай поднялся, прощаясь.
Княжна с помощью m lle Bourienne выдержала разговор очень хорошо; но в самую последнюю минуту, в то время как он поднялся, она так устала говорить о том, до чего ей не было дела, и мысль о том, за что ей одной так мало дано радостей в жизни, так заняла ее, что она в припадке рассеянности, устремив вперед себя свои лучистые глаза, сидела неподвижно, не замечая, что он поднялся.
Николай посмотрел на нее и, желая сделать вид, что он не замечает ее рассеянности, сказал несколько слов m lle Bourienne и опять взглянул на княжну. Она сидела так же неподвижно, и на нежном лице ее выражалось страдание. Ему вдруг стало жалко ее и смутно представилось, что, может быть, он был причиной той печали, которая выражалась на ее лице. Ему захотелось помочь ей, сказать ей что нибудь приятное; но он не мог придумать, что бы сказать ей.
– Прощайте, княжна, – сказал он. Она опомнилась, вспыхнула и тяжело вздохнула.
– Ах, виновата, – сказала она, как бы проснувшись. – Вы уже едете, граф; ну, прощайте! А подушку графине?
– Постойте, я сейчас принесу ее, – сказала m lle Bourienne и вышла из комнаты.
Оба молчали, изредка взглядывая друг на друга.
– Да, княжна, – сказал, наконец, Николай, грустно улыбаясь, – недавно кажется, а сколько воды утекло с тех пор, как мы с вами в первый раз виделись в Богучарове. Как мы все казались в несчастии, – а я бы дорого дал, чтобы воротить это время… да не воротишь.
Княжна пристально глядела ему в глаза своим лучистым взглядом, когда он говорил это. Она как будто старалась понять тот тайный смысл его слов, который бы объяснил ей его чувство к ней.
– Да, да, – сказала она, – но вам нечего жалеть прошедшего, граф. Как я понимаю вашу жизнь теперь, вы всегда с наслаждением будете вспоминать ее, потому что самоотвержение, которым вы живете теперь…
– Я не принимаю ваших похвал, – перебил он ее поспешно, – напротив, я беспрестанно себя упрекаю; но это совсем неинтересный и невеселый разговор.
И опять взгляд его принял прежнее сухое и холодное выражение. Но княжна уже увидала в нем опять того же человека, которого она знала и любила, и говорила теперь только с этим человеком.
– Я думала, что вы позволите мне сказать вам это, – сказала она. – Мы так сблизились с вами… и с вашим семейством, и я думала, что вы не почтете неуместным мое участие; но я ошиблась, – сказала она. Голос ее вдруг дрогнул. – Я не знаю почему, – продолжала она, оправившись, – вы прежде были другой и…
– Есть тысячи причин почему (он сделал особое ударение на слово почему). Благодарю вас, княжна, – сказал он тихо. – Иногда тяжело.
«Так вот отчего! Вот отчего! – говорил внутренний голос в душе княжны Марьи. – Нет, я не один этот веселый, добрый и открытый взгляд, не одну красивую внешность полюбила в нем; я угадала его благородную, твердую, самоотверженную душу, – говорила она себе. – Да, он теперь беден, а я богата… Да, только от этого… Да, если б этого не было…» И, вспоминая прежнюю его нежность и теперь глядя на его доброе и грустное лицо, она вдруг поняла причину его холодности.
– Почему же, граф, почему? – вдруг почти вскрикнула она невольно, подвигаясь к нему. – Почему, скажите мне? Вы должны сказать. – Он молчал. – Я не знаю, граф, вашего почему, – продолжала она. – Но мне тяжело, мне… Я признаюсь вам в этом. Вы за что то хотите лишить меня прежней дружбы. И мне это больно. – У нее слезы были в глазах и в голосе. – У меня так мало было счастия в жизни, что мне тяжела всякая потеря… Извините меня, прощайте. – Она вдруг заплакала и пошла из комнаты.
– Княжна! постойте, ради бога, – вскрикнул он, стараясь остановить ее. – Княжна!
Она оглянулась. Несколько секунд они молча смотрели в глаза друг другу, и далекое, невозможное вдруг стало близким, возможным и неизбежным.
……
Осенью 1814 го года Николай женился на княжне Марье и с женой, матерью и Соней переехал на житье в Лысые Горы.
В три года он, не продавая именья жены, уплатил оставшиеся долги и, получив небольшое наследство после умершей кузины, заплатил и долг Пьеру.
Еще через три года, к 1820 му году, Николай так устроил свои денежные дела, что прикупил небольшое именье подле Лысых Гор и вел переговоры о выкупе отцовского Отрадного, что составляло его любимую мечту.
Начав хозяйничать по необходимости, он скоро так пристрастился к хозяйству, что оно сделалось для него любимым и почти исключительным занятием. Николай был хозяин простой, не любил нововведений, в особенности английских, которые входили тогда в моду, смеялся над теоретическими сочинениями о хозяйстве, не любил заводов, дорогих производств, посевов дорогих хлебов и вообще не занимался отдельно ни одной частью хозяйства. У него перед глазами всегда было только одно именье, а не какая нибудь отдельная часть его. В именье же главным предметом был не азот и не кислород, находящиеся в почве и воздухе, не особенный плуг и назем, а то главное орудие, чрез посредство которого действует и азот, и кислород, и назем, и плуг – то есть работник мужик. Когда Николай взялся за хозяйство и стал вникать в различные его части, мужик особенно привлек к себе его внимание; мужик представлялся ему не только орудием, но и целью и судьею. Он сначала всматривался в мужика, стараясь понять, что ему нужно, что он считает дурным и хорошим, и только притворялся, что распоряжается и приказывает, в сущности же только учился у мужиков и приемам, и речам, и суждениям о том, что хорошо и что дурно. И только тогда, когда понял вкусы и стремления мужика, научился говорить его речью и понимать тайный смысл его речи, когда почувствовал себя сроднившимся с ним, только тогда стал он смело управлять им, то есть исполнять по отношению к мужикам ту самую должность, исполнение которой от него требовалось. И хозяйство Николая приносило самые блестящие результаты.
