Красноярская республика

Красноярская республика
Республика
← 9 декабря 1905 — 27 декабря 1905 →
Столица	Красноярск
Язык(и)	Русский язык
Форма правления	Советская республика
- 1905	А. И. Кузьмин

К:Появились в 1905 годуК:Исчезли в 1905 году

Красноярская республика — самоуправление, организованное Объединённым советом рабочих и солдатских депутатов в Красноярске во время Первой русской революции. Просуществовало с 9 по 27 декабря 1905 г.

История

Причины и истоки конфликта

В ходе октябрьской политической стачки, 20 октября 1905 года была организована Выборная комиссия рабочих Красноярска. Под руководством комиссии были сформированы рабочие дружины и установлен явочным порядком 8-часовой рабочий день. Кроме того она занималась общей координацией проведения стачки и вела переговоры с предпринимателями. Впоследствии Выборная комиссия была переименована в Совет депутатов от рабочих Красноярска. Председателем рабочего Совета был избран социал-демократ Александр Мельников.

21 октября, в один день с погромом в Томске, в центре города также состоялся погром: произошло столкновение между участниками революционного митинга у местного Народного дома и черносотенной манифестации, устроенной «Союзом мира и порядка».

6 декабря был создан Объединённый совет депутатов от рабочих и солдат, в состав которого вошло примерно 120 человек от большевиков, меньшевиков, эсеров и беспартийных.

Развитие конфликта

Власти попытались использовать в качестве штрейкбрехеров солдат железнодорожного батальона, который направлялся в Маньчжурию. Однако солдаты 8 декабря сами объявили забастовку. В ходе неё был образован солдатский комитет, чьим председателем стал примыкавший к эсерам прапорщик Андрей Кузьмин. Все три совета действовали одновременно.

8 декабря представители Объединённого совета при поддержки солдатского комитета заняли губернскую типографию и организовали печать газеты «Красноярский рабочий».

9 декабря была проведена вооружённая демонстрация, в результате чего Объединённый совет взял власть в городе. Были приняты и опубликованы постановления о свободе печати и собраний, взяты под контроль железная дорога и предприятия, создан народный суд, а боевые дружины, разоружив полицию, организовал охрану порядка в городе.

Однако Андрей Кузьмин выступил против захвата арсенала и передачи рабочим оружия. Объединённый совет начал подготовку к проведению выборов в новую городскую думу.

Тем временем, подавив другие очаги восстания, правительство направило в Красноярск карательные отряды. 25—27 декабря царские войска заняли город и установили там патрулирование. 28 декабря было объявлено о введении военного положения, а губернатор отдал приказ о разоружении железнодорожного батальона.

227 солдат и более 500 рабочих забаррикадировались в железнодорожных мастерских. После 8 дней боев с карательными войсками и увеличивающегося недостатка оружия, еды и воды, осажденные вынуждены были сдаться 3 января 1906 года.

Итоги восстания

9 солдат были приговорены к 8-летней каторге, более 160 рабочих и солдат — к тюремному заключению и определению в арестантские роты. Андрей Кузьмин сбежал и эмигрировал в Париж.

В последующие годы начальник Енисейского губернского жандармского управления в своих рапортах выражал мнение, что революционеры-рабочие не были наказаны должным образом: освобожденные под залог, они принимались обратно на работу, получали повышение в должности и заработной плате, что только способствовало популяризации революционных идей.

Память

• В 1909 года бывший защитник республики железнодорожник Фролов проложил опаснейший лаз на вершину Скуфьи и «по праву первопроходца» «дал» вершине имя Коммунар.

См. также

• Кузьмин, Андрей Илларионович
• Сибирский союз РСДРП
• Революция 1905 года в Красноярске

Литература

• 1905 год в Красноярске. Сб. документальных материалов. Красноярск, 1955
• Дёмочкин Н. Н. Советы 1905 г. — органы революционной власти. М., 1963
• Яковлев Н. Н. Вооруженные восстания в декабре 1905 года. М., 1957

Ссылки

• [region.krasu.ru/node/322 1905 год: события, факты, комментарии. Красноярская республика]

</div></div>

Отрывок, характеризующий Красноярская республика

13 го июня, французский и русский императоры съехались в Тильзите. Борис Друбецкой просил важное лицо, при котором он состоял, о том, чтобы быть причислену к свите, назначенной состоять в Тильзите.
– Je voudrais voir le grand homme, [Я желал бы видеть великого человека,] – сказал он, говоря про Наполеона, которого он до сих пор всегда, как и все, называл Буонапарте.
– Vous parlez de Buonaparte? [Вы говорите про Буонапарта?] – сказал ему улыбаясь генерал.
Борис вопросительно посмотрел на своего генерала и тотчас же понял, что это было шуточное испытание.
– Mon prince, je parle de l'empereur Napoleon, [Князь, я говорю об императоре Наполеоне,] – отвечал он. Генерал с улыбкой потрепал его по плечу.
– Ты далеко пойдешь, – сказал он ему и взял с собою.
Борис в числе немногих был на Немане в день свидания императоров; он видел плоты с вензелями, проезд Наполеона по тому берегу мимо французской гвардии, видел задумчивое лицо императора Александра, в то время как он молча сидел в корчме на берегу Немана, ожидая прибытия Наполеона; видел, как оба императора сели в лодки и как Наполеон, приставши прежде к плоту, быстрыми шагами пошел вперед и, встречая Александра, подал ему руку, и как оба скрылись в павильоне. Со времени своего вступления в высшие миры, Борис сделал себе привычку внимательно наблюдать то, что происходило вокруг него и записывать. Во время свидания в Тильзите он расспрашивал об именах тех лиц, которые приехали с Наполеоном, о мундирах, которые были на них надеты, и внимательно прислушивался к словам, которые были сказаны важными лицами. В то самое время, как императоры вошли в павильон, он посмотрел на часы и не забыл посмотреть опять в то время, когда Александр вышел из павильона. Свидание продолжалось час и пятьдесят три минуты: он так и записал это в тот вечер в числе других фактов, которые, он полагал, имели историческое значение. Так как свита императора была очень небольшая, то для человека, дорожащего успехом по службе, находиться в Тильзите во время свидания императоров было делом очень важным, и Борис, попав в Тильзит, чувствовал, что с этого времени положение его совершенно утвердилось. Его не только знали, но к нему пригляделись и привыкли. Два раза он исполнял поручения к самому государю, так что государь знал его в лицо, и все приближенные не только не дичились его, как прежде, считая за новое лицо, но удивились бы, ежели бы его не было.
Борис жил с другим адъютантом, польским графом Жилинским. Жилинский, воспитанный в Париже поляк, был богат, страстно любил французов, и почти каждый день во время пребывания в Тильзите, к Жилинскому и Борису собирались на обеды и завтраки французские офицеры из гвардии и главного французского штаба.
24 го июня вечером, граф Жилинский, сожитель Бориса, устроил для своих знакомых французов ужин. На ужине этом был почетный гость, один адъютант Наполеона, несколько офицеров французской гвардии и молодой мальчик старой аристократической французской фамилии, паж Наполеона. В этот самый день Ростов, пользуясь темнотой, чтобы не быть узнанным, в статском платье, приехал в Тильзит и вошел в квартиру Жилинского и Бориса.
В Ростове, также как и во всей армии, из которой он приехал, еще далеко не совершился в отношении Наполеона и французов, из врагов сделавшихся друзьями, тот переворот, который произошел в главной квартире и в Борисе. Все еще продолжали в армии испытывать прежнее смешанное чувство злобы, презрения и страха к Бонапарте и французам. Еще недавно Ростов, разговаривая с Платовским казачьим офицером, спорил о том, что ежели бы Наполеон был взят в плен, с ним обратились бы не как с государем, а как с преступником. Еще недавно на дороге, встретившись с французским раненым полковником, Ростов разгорячился, доказывая ему, что не может быть мира между законным государем и преступником Бонапарте. Поэтому Ростова странно поразил в квартире Бориса вид французских офицеров в тех самых мундирах, на которые он привык совсем иначе смотреть из фланкерской цепи. Как только он увидал высунувшегося из двери французского офицера, это чувство войны, враждебности, которое он всегда испытывал при виде неприятеля, вдруг обхватило его. Он остановился на пороге и по русски спросил, тут ли живет Друбецкой. Борис, заслышав чужой голос в передней, вышел к нему навстречу. Лицо его в первую минуту, когда он узнал Ростова, выразило досаду.
– Ах это ты, очень рад, очень рад тебя видеть, – сказал он однако, улыбаясь и подвигаясь к нему. Но Ростов заметил первое его движение.
– Я не во время кажется, – сказал он, – я бы не приехал, но мне дело есть, – сказал он холодно…
– Нет, я только удивляюсь, как ты из полка приехал. – «Dans un moment je suis a vous», [Сию минуту я к твоим услугам,] – обратился он на голос звавшего его.
– Я вижу, что я не во время, – повторил Ростов.
Выражение досады уже исчезло на лице Бориса; видимо обдумав и решив, что ему делать, он с особенным спокойствием взял его за обе руки и повел в соседнюю комнату. Глаза Бориса, спокойно и твердо глядевшие на Ростова, были как будто застланы чем то, как будто какая то заслонка – синие очки общежития – были надеты на них. Так казалось Ростову.
– Ах полно, пожалуйста, можешь ли ты быть не во время, – сказал Борис. – Борис ввел его в комнату, где был накрыт ужин, познакомил с гостями, назвав его и объяснив, что он был не статский, но гусарский офицер, его старый приятель. – Граф Жилинский, le comte N.N., le capitaine S.S., [граф Н.Н., капитан С.С.] – называл он гостей. Ростов нахмуренно глядел на французов, неохотно раскланивался и молчал.
Жилинский, видимо, не радостно принял это новое русское лицо в свой кружок и ничего не сказал Ростову. Борис, казалось, не замечал происшедшего стеснения от нового лица и с тем же приятным спокойствием и застланностью в глазах, с которыми он встретил Ростова, старался оживить разговор. Один из французов обратился с обыкновенной французской учтивостью к упорно молчавшему Ростову и сказал ему, что вероятно для того, чтобы увидать императора, он приехал в Тильзит.
– Нет, у меня есть дело, – коротко ответил Ростов.
Ростов сделался не в духе тотчас же после того, как он заметил неудовольствие на лице Бориса, и, как всегда бывает с людьми, которые не в духе, ему казалось, что все неприязненно смотрят на него и что всем он мешает. И действительно он мешал всем и один оставался вне вновь завязавшегося общего разговора. «И зачем он сидит тут?» говорили взгляды, которые бросали на него гости. Он встал и подошел к Борису.
– Однако я тебя стесняю, – сказал он ему тихо, – пойдем, поговорим о деле, и я уйду.
– Да нет, нисколько, сказал Борис. А ежели ты устал, пойдем в мою комнатку и ложись отдохни.
– И в самом деле…
Они вошли в маленькую комнатку, где спал Борис. Ростов, не садясь, тотчас же с раздраженьем – как будто Борис был в чем нибудь виноват перед ним – начал ему рассказывать дело Денисова, спрашивая, хочет ли и может ли он просить о Денисове через своего генерала у государя и через него передать письмо. Когда они остались вдвоем, Ростов в первый раз убедился, что ему неловко было смотреть в глаза Борису. Борис заложив ногу на ногу и поглаживая левой рукой тонкие пальцы правой руки, слушал Ростова, как слушает генерал доклад подчиненного, то глядя в сторону, то с тою же застланностию во взгляде прямо глядя в глаза Ростову. Ростову всякий раз при этом становилось неловко и он опускал глаза.