Скуола Кармини
Поделись знанием:
Координаты: 45°26′02″ с. ш. 12°19′21″ в. д. / 45.433776° с. ш. 12.322439° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=45.433776&mlon=12.322439&zoom=17 (O)] (Я)
– Дайте ему моих, ему далеко ехать…
Письмо, привезенное Балашевым, было последнее письмо Наполеона к Александру. Все подробности разговора были переданы русскому императору, и война началась.
После своего свидания в Москве с Пьером князь Андреи уехал в Петербург по делам, как он сказал своим родным, но, в сущности, для того, чтобы встретить там князя Анатоля Курагина, которого он считал необходимым встретить. Курагина, о котором он осведомился, приехав в Петербург, уже там не было. Пьер дал знать своему шурину, что князь Андрей едет за ним. Анатоль Курагин тотчас получил назначение от военного министра и уехал в Молдавскую армию. В это же время в Петербурге князь Андрей встретил Кутузова, своего прежнего, всегда расположенного к нему, генерала, и Кутузов предложил ему ехать с ним вместе в Молдавскую армию, куда старый генерал назначался главнокомандующим. Князь Андрей, получив назначение состоять при штабе главной квартиры, уехал в Турцию.
Князь Андрей считал неудобным писать к Курагину и вызывать его. Не подав нового повода к дуэли, князь Андрей считал вызов с своей стороны компрометирующим графиню Ростову, и потому он искал личной встречи с Курагиным, в которой он намерен был найти новый повод к дуэли. Но в Турецкой армии ему также не удалось встретить Курагина, который вскоре после приезда князя Андрея в Турецкую армию вернулся в Россию. В новой стране и в новых условиях жизни князю Андрею стало жить легче. После измены своей невесты, которая тем сильнее поразила его, чем старательнее он скрывал ото всех произведенное на него действие, для него были тяжелы те условия жизни, в которых он был счастлив, и еще тяжелее были свобода и независимость, которыми он так дорожил прежде. Он не только не думал тех прежних мыслей, которые в первый раз пришли ему, глядя на небо на Аустерлицком поле, которые он любил развивать с Пьером и которые наполняли его уединение в Богучарове, а потом в Швейцарии и Риме; но он даже боялся вспоминать об этих мыслях, раскрывавших бесконечные и светлые горизонты. Его интересовали теперь только самые ближайшие, не связанные с прежними, практические интересы, за которые он ухватывался с тем большей жадностью, чем закрытое были от него прежние. Как будто тот бесконечный удаляющийся свод неба, стоявший прежде над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его свод, в котором все было ясно, но ничего не было вечного и таинственного.
| Скуола | |
Скуола Кармини
Scuola Grande dei Carmini | |
 Св. Симон Сток, получающий наплечник ордена Кармелитов от Девы Марии и Младенца (фрагмент). | |
| Страна | Италия |
| Город | Венеция |
| Орденская принадлежность | орден кармелитов |
| Тип здания | скуола |
| Автор проекта | Лонгена, Бальдассар |
| Дата основания | IX |
| Строительство | ???—1663 годы |
Скуола Кармини (итал. Scuola Grande dei Carmini) — дворец в Венеции, служивший резиденцией одноименной скуоле, основанной в 1663 году монашеским орденом кармелитов.
История
Здание построено по проекту Бальдассара Лонгена. В 1740 году Джамбаттиста Тьеполо получил заказ на роспись потолка на втором этаже скуолы. Фреска «Святой Симон Сток, получающий наплечник ордена кармелитов от Девы Марии и Младенца» считается одним из шедевров Тьеполо. На фреске изображена Мадонна с выразительным лицом женщины из низкого класса, в сверкающей белой одежде и тёмно-синим покрывалом, благословляющая Симона Стока. Рядом ангел даёт Симону Стоку наплечник. Симон Сток покрыт белой накидкой поверх коричневого монашеского одеяния кармелитов. Кармелиты почитали святого Симона за то, что он возродил орден после его запрещения в Святой земле в XIII веке.
Галерея
- Scuola Grande dei Carmini, Venice (2).JPG
- Scuola Grande dei Carmini, Venice (3).JPG
- Scuola Grande dei Carmini, Venice (4).JPG
- Scuola Grande dei Carmini, Venice (5).JPG
- Scuola Grande dei Carmini, Venice (6).JPG
- Scuola Grande dei Carmini, Venice (7).JPG
- Scuola Grande dei Carmini, Venice (8).JPG
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Напишите отзыв о статье "Скуола Кармини"
Отрывок, характеризующий Скуола Кармини
– Готовы ли лошади для генерала? – прибавил он, слегка наклоняя голову в ответ на поклон Балашева.– Дайте ему моих, ему далеко ехать…
Письмо, привезенное Балашевым, было последнее письмо Наполеона к Александру. Все подробности разговора были переданы русскому императору, и война началась.
После своего свидания в Москве с Пьером князь Андреи уехал в Петербург по делам, как он сказал своим родным, но, в сущности, для того, чтобы встретить там князя Анатоля Курагина, которого он считал необходимым встретить. Курагина, о котором он осведомился, приехав в Петербург, уже там не было. Пьер дал знать своему шурину, что князь Андрей едет за ним. Анатоль Курагин тотчас получил назначение от военного министра и уехал в Молдавскую армию. В это же время в Петербурге князь Андрей встретил Кутузова, своего прежнего, всегда расположенного к нему, генерала, и Кутузов предложил ему ехать с ним вместе в Молдавскую армию, куда старый генерал назначался главнокомандующим. Князь Андрей, получив назначение состоять при штабе главной квартиры, уехал в Турцию.
Князь Андрей считал неудобным писать к Курагину и вызывать его. Не подав нового повода к дуэли, князь Андрей считал вызов с своей стороны компрометирующим графиню Ростову, и потому он искал личной встречи с Курагиным, в которой он намерен был найти новый повод к дуэли. Но в Турецкой армии ему также не удалось встретить Курагина, который вскоре после приезда князя Андрея в Турецкую армию вернулся в Россию. В новой стране и в новых условиях жизни князю Андрею стало жить легче. После измены своей невесты, которая тем сильнее поразила его, чем старательнее он скрывал ото всех произведенное на него действие, для него были тяжелы те условия жизни, в которых он был счастлив, и еще тяжелее были свобода и независимость, которыми он так дорожил прежде. Он не только не думал тех прежних мыслей, которые в первый раз пришли ему, глядя на небо на Аустерлицком поле, которые он любил развивать с Пьером и которые наполняли его уединение в Богучарове, а потом в Швейцарии и Риме; но он даже боялся вспоминать об этих мыслях, раскрывавших бесконечные и светлые горизонты. Его интересовали теперь только самые ближайшие, не связанные с прежними, практические интересы, за которые он ухватывался с тем большей жадностью, чем закрытое были от него прежние. Как будто тот бесконечный удаляющийся свод неба, стоявший прежде над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его свод, в котором все было ясно, но ничего не было вечного и таинственного.
