Список памятников репрессированным геям и лесбиянкам

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

После окончания Второй мировой войны во многих городах и странах были воздвигнуты памятники гомосексуальным жертвам нацистского режима. Такие памятники расположены во Франкфурте-на-Майне, Амстердаме, Сан-Франциско, Сиднее и т. д.[1]





Маутхаузен

Мемориальная доска, посвящённая памяти гомосексуалов-жертв национал-социализма, была установлен 9 декабря 1984 года[2] в бывшем концлагере Маутхаузен (Австрия) по инициативе ЛГБТ-организации HOSI Wien (нем.)русск.[3]. Она стала первым подобного рода памятником в мире[4].

Первые памятные знаки на территории Маутхаузена были посвящены памяти жертв по странам, в том числе СССР, Франции (1949), Польши (1956) и ФРГ (1983). Первая мемориальная доска, посвящённая отдельной группе узников была установлена в 1970 году в память о женщинах-заключённых.[5] Попытки HOSI увековечить память гомосексуальных жертв нацизма предпринимались и до 1984 года: начиная с осени 1980 года члены участвовали в церемониях поминовения жертв, организованных в Маутхаузене, однако их попытки наталкивались на отказы[6] и неприятие других групп жертв[7].

Мемориальная доска представляет собой гранитный треугольник со стороной 120 см.[8] Выбор формы памятного знака напоминает о нашивках, использовавшихся для пометки заключённых в концентрационных лагерях, и вместе с этим следует переосмыслению символики розового треугольника как символа ЛГБТ-сообщества и напоминания о том, что преследование гомосексуалов не должно повториться[9].

Надпись на памятнике:

«Убитым и замолчанным гомосексуальным жертвам национал-социализма. Гомосексуальная инициатива Австрии 1984».

Надпись указывает как на преследование гомосексуалов во время национал-социализма, так и на отсутствие усилий по увековечиванию памяти гомосексуальных жертв после 1945 года[10]. Самим фактом своего существования мемориальная доска увековечивает память об отсутствии увековечивания памяти гомосексуальных жертв и дискурсивное пространство, в котором оное увековечивание должно происходить[9].

У мемориальной доски регулярно проходят возложения цветов и памятных венков. В 1985 году подобная акция, посвящённая сорокалетию освобождения концентрационного лагеря Маутхаузен, привела к столкновению с представителем одной из других групп жертв[8]. В 1998 году цветы и венки возложил президент Австрийского Национального совета Хайнц Фишер, в 2004 году — депутат парламента Австрии Барбара Праммер[8].

Нойенгамме

В 1985 году аналогичный мемориальный камень был установлен в бывшем концлагере Нойенгамме (Гамбург, Германия). Надпись на памятнике гласит: «Гомосексуальным жертвам национал-социализма. 1985»

Дахау

В бывшем концлагере Дахау мемориальная доска «Розовый треугольник», увековечивающая память гомосексуалов-жертв национал-социализма, была установлена в 1994 году. Надпись на памятнике:

«Убитым и замолченным гомосексуальным жертвам национал-социализма. Гомосексуальная инициатива Мюнхена 1985».

Первые попытки увековечивания памяти гомосексуалов в Дахау восходят к 1960-м годам. В ответ на многочисленные письма ЛГБТ-организаций «Международный комитет Дахау» (организация бывших заключенных, которая занималась обустройством музея) ответила, что розовый треугольник изображён на схеме пометки заключённых в концентрационных лагерях и прекратила переписку[11].

Следующая попытка была предпринята в декабре 1984 года, когда протестантская организация Action Sign of Atonement, активно финансировавшая деятельность добровольцев в Дахау, организовала выставку «Гомосексуальность и политика с 1900 года»[11]. На основании материалов, представленных на выставке, в феврале 1985 года мюнхенское отделение организации «Гомосексуальность и церковь» вновь направило письмо в «Международный комитет Дахау». Ответ комитета заключался в том, что внесение изменений в экспозицию потребует одобрения всех членов комитета. Тогда четыре местных ЛГБТ-организации поддержали инициативу «Гомосексуальности и церкви»: им удалось заручиться поддержкой бельгийского объединения гомосексуалов, члена западногерманского парламента Отто Шили (нем.)русск. и известного протестантского богослова Хельмута Голлвитцера (нем.)русск.. В октябре 1985 года была заказана треугольная плита из розового гранита с процитированной выше надписью. ЛГБТ-организации просили разрешить им установление этой плиты в зале музея, посвящённом воспоминаниям о частных лицах. Эта просьба была отклонена и плита была размещена в читальне Евангелической церкви на окраине концлагеря[11]. Памятный знак был установлен на его сегодняшнем месте только в 1994 году, когда сменилось стареющее руководство «Международного комитета»[11].

Амстердам

Основная статья: Гомомонумент

5 сентября 1987 года на площади Вестермаркт в Амстердаме (Нидерланды) был открыт Гомомонумент (нидерл. Homomonument). Памятник, построенный по проекту нидерландской художницы Карин Даан, посвящён памяти всех геев и лесбиянок, которые подвергались угнетению и преследованию из-за своей сексуальной ориентации. Монумент был создан, чтобы поддержать и вдохновить гомосексуальных мужчин и женщин в их борьбе против дискриминации и репрессий.

Идея увековечивания памяти гомосексуальных жертв Второй мировой войны появилась в самом начале организованного нидерландского гей-движения, ещё в 1961 году. Однако инициатива столкнулась с рядом препятствий и была реализована только в 1987 году.

Монумент представляет собой три розовых треугольника из гранита, установленных на земле так, чтобы они в совокупности смотрелись как один большой треугольник. Первый треугольник покоится на воде, второй — на земле и имеет 60 см в высоту, а третий треугольник находится на уровне улицы. Три измерения монумента символизируют память о прошлом, противостояние дискриминации и репрессиям в настоящем и напутствие на будущее

Берлин

В 1989 году в Берлине на площади Ноллендорфплац на опоре железной дороги была открыта мемориальная доска «Розовый треугольник». Этот район с начала 20 века известен как гей-район, в нём часто селились геи и располагались гей-бары. Начиная с января 1933 почти все бары вокруг Ноллендорфплац были закрыты нацистами или использовались ими для составления «розовых списков» (списков гомосексуалов). Надпись на доске гласит: «Убитым и замолченным гомосексуальным жертвам национал-социализма».

Основная статья: Мемориал гомосексуалам — жертвам нацизма

В 2008 году в берлинском парке Большой Тиргартен напротив памятника погибшим во время Холокоста евреям создан Мемориал гомосексуалам — жертвам нацизма[12].

Памятник скульпторов Михаеля Эльмгрина и Ингара Драгсета представляет собой бетонный прямоугольный параллелепипед, высотой 3,6 метра и шириной 1,9 метра, несколько наклонённый набок, на лицевой стороне которого прорублено окошко. Через него посетители могут увидеть небольшой фильм с двумя целующимися мужчинами. Рядом установлена доска с историей преследования гомосексуалов в Германии.

Болонья

25 апреля 1990 года в парке виллы Кассарини (Болонья, Италия) был открыт мемориальный камень «Розовый треугольник». Надпись на памятнике гласит: «Гомосексуальным жертвам расистского нацифашизма. 25 апреля 1990. 45 годовщина освобождения»[13][14].

Заксенхаузен

В 1992 году в бывшем концлагере Заксенхаузен (Бранденбург, Германия) установлена мемориальная доска с надписью: «Убитым и замолченным гомосексуальным жертвам национал-социализма»

Гаага

Основная статья: Гомомонумент (Гаага)

В 1993 году на улице Конингиннеграхт нидерл. Koninginnegracht неподалёку от парка Мадюродам в центре Гааги (Нидерланды) был открыт памятник Гомомонумент(нидерл. Homomonument in Den Haag). Скульптура установлена в память о гомосексуалах-жертвах Второй мировой войны, кроме того она является знаком борьбы ЛГБТ-сообщества против дискриминации.

Автором памятника выступил скульптор Тео тен Хаве (нид.)русск.. Памятник представляет собой металлический завиток с переходящим градиентом цвета от синего внизу, до розового вверху. Символика композиции: самосознание жизни гомосексуала; зелёный газон — общество, синяя основа — осознание, узел — конфликт, розовый парус — освобождение[15]

Впервые предложение установить в Гааге монумент в память о гомосексуальных жертвах Второй мировой войны было высказано зимой 1984 года организаций гомосексуалов Flikkervuistje.[16] Двумя годами позднее, весной 1986 года было получено согласие муниципалитета.[16] Открытие монумента было запланировано на 1989 год[16], однако неоднократно переносилось[16] и в итоге состоялось в 1993 году[15][17][18]. С тех пор у памятника ежегодно проходят церемонии памяти жертв Второй мировой войны[18].

Франкфурт-на-Майне

Основная статья: Франкфуртский ангел

В 1994 году на площади Клауса Манна во Франкфурте-на-Майне (Германия) был установлен памятник Франкфуртский ангел скульптора Розмари Троккель.

Памятник представляет собой фигуру ангела с отсечённой головой. Статуя помещена на восьмигранный бронзовый пьедестал, на котором высечена надпись: «Гомосексуальные мужчины и женщины преследовались и убивались в нацистской Германии. Позже эти преступления отрицали, об убитых умалчивали, оставшихся в живых презирали и осуждали. Мы напоминаем об этом для осознания того, что мужчины, которые любят мужчин, и женщины, которые любят женщин, снова могут подвергнуться преследованию. Франкфурт-на-Майне. Декабрь 1994»

Кёльн

Основная статья: Розовый треугольник в Кёльне

В 1995 году памятник гомосексуальным жертвам нацизма скульптора Ахима Цинкана был установлен на набережной Рейна около моста Гогенцоллернов в Кёльне (Германия)[19].

Мемориал состоит из серого гранита в который врезан треугольник розового гранита, имеет высоту 120 см и длину 69 см. Надпись: «Убитым и замолченным гомосексуальным жертвам национал-социализма»

Сидней

27 февраля 2001 года в Сиднее (Австралия) был открыт мемориал, посвящённый памяти всех людей, которые подвергались преследованию и дискриминации из-за своей сексуальной ориентации и гендерной идентичности[20][21][22][23][24].

Место установки было выбрано неслучайно — Грин-парк (Green Park) является традиционным гей-кварталом в Сиднее, кроме того он находится напротив Еврейского музея, что согласно задумке авторов указывает на пересечение исторических судеб двух ущемляемых меньшинств.

Идея памятника появилась ещё весной 1991 года, но реализация стала возможна только спустя 10 лет, при поддержке Южного сиднейского муниципального совета. Автор идеи памятника Китти Фишер (Kitty Fischer), будучи еврейкой по национальности, вместе со своей сестрой пережила Освенцим благодаря помощи узника-гомосексуала, который отдавал свою еду детям.

Проект выполнен художниками Расселом Родриго (Russell Rodrigo) и Дженнифер Гэмбл (Jennifer Gamble). Мемориал, размещённый на треугольной площадке, представляет собой абстрактную композицию из двух элементов: основание в виде призмы розового треугольника, на котором размещено историческое фото узников-гомосексуалов в концлагере и памятная надпись, переходит в пятнадцать чёрных стальных колонн, выстроенных в форме чёрного треугольника. Розовый и чёрный треугольники были метками узников-гомосексуалов в концлагерях Третьего рейха (мужчин и женщин соответственно).

Хотя мемориал часто называют памятником геям и лесбиянкам, погибшим во время Холокоста, он был задуман как памятник всем гомосексуальным людям, которые страдали и продолжают страдать от дискриминации и преследований во всех странах и во все времена. Кроме того он призван играть роль символа послания в будущее во искоренение несправедливости в отношении сексуальных меньшинств и достижение полного равноправия. Надпись на монументе гласит:

Мы помним вас, пострадавших или умерших от чужих рук. Женщины, которые любили женщин, мужчины, которые любили мужчин; и всех тех, кто отказался играть ожидаемую от него роль. Ничто не вытеснит вашу гибель из нашей памяти.

Сан-Франциско

Основная статья: Мемориальный парк Розового треугольника

23 июня 2003 года в Сан-Франциско (США) на пересечение 17-й улицы и Кастро-Стрит, напротив площади Харви Милка был открыт Мемориальный парк Розового треугольника, работы художников Роберта Брюса и Сьюзен Мартин

В парке треугольной формы стоит 15 трёхгранных колон, увенчанных розовыми треугольниками, которые расположены так, что составляют на склоне равнобедренный треугольник. Колонны символизируют 15.000 гомосексуалов, погибших в концлагерях нацистской Германии. По парку идёт дорога, в середине имеющая площадку в виде розового треугольника[25].

Рисиера ди Сан Савва

В январе 2005 года в бывшем концлагере Рисьера-ди-Сан-Сабба по инициативе миланской ЛГБТ-организации Circolo Arcobaleno (Круг Радуги) при Arcigay была установлена Мемориальная доска в память о гомосексуальных жертвах национал-социализма[26][27] Дата установления мемориальной доски, 27 января 2005, была выбрана в связи с пятым днём памяти жертв Холокоста, отмечаемом в Италии, начиная с 2001 года[28].

Мемориальная доска расположена в малом внутреннем дворе комплекса Рисьера ди Сан Сабба, рядом с памятными знаками, увековечивающими память других жертв[29]. Треугольник напоминает о нашивках, использовавшихся для пометки заключённых в концентрационных лагерях.

Надпись на памятнике:

«Против всех форм дискриминации. Circolo Arcobaleno Arcigay Arcilesbica Триеста. В память гомосексуальных жертв нацистского фашизма, 27 января 2005».

Ряд источников ошибочно называют памятный камень в Рисиера ди Сан Сабба первым подобным памятным знаком в Италии,[30][31].

Памятник в Рисиера ди Сан Сабба был установлен после двух лет дискуссии[27][32]. Против установления памятника выступил Роберто Мениа, депутат от партии «Национальный альянс»[33], назвав установление памятника «фальсификацией истории» и сравнив преследование гомосексуалов с репрессиями итальянского населения в Истрии. Президент движения ЛГБТ-либералов и правоцентристов GayLib Энрико Олиари заявил, что в Италии, в отличие от Германии не было уголовной ответственности за действия сексуального характера между лицами мужского пола, и что вместо установления памятного знака в Рисиера ди Сан Сабба, «должно помнить о миллионах погибших в советском ГУЛаге и трудовых лагерях UMAP на Кубе»[34][35]. С поддержкой инициативы установления памятника выступил секретарь партии «Левые демократы» Фабио Омеро[33]. Омеро указал на то, что и в отсутствии уголовной ответственности, гомосексуалы в Италии подвергались репрессиями, и что память о жертвах фашизма не должна ограничиваться погибшими в самой Рисиере ди Сан Сабба[33].

Деньги на установление памятника были собраны ЛГБТ-общиной.[36]

В 2006 году в Рисиере Сан Сабба состояласть выставка «Гомокост, забытое уничтожение гомосексуалов» (итал. «Omocausto, lo sterminio dimenticato degli omosessuali»)[37]. У мемориального знака проводятся церемонии памяти жертв: в 2008[38] и 2011 годах[39] делегация Circolo Arcobaleno возложила венок в форме розового треугольника.

Монтевидео

Основная статья: Площадь и памятник сексуального разнообразия

В 2005 году на улица Старой полиции в Монтевидео (Уругвай) была открыта Площадь и памятник сексуального разнообразия. Памятник, установленный в центре площади, представляет собой трёхгранную призму высотой приблизительно один метр, косо усечённую сверху. Призму венчает плита из розового гранита с чёрными прожилками, имеющая форму равностороннего треугольника. Надпись на плите: «Чествование разнообразия есть чествование жизни. Монтевидео в знак уважения всех видов сексуальной идентичности и ориентации. 2005 год»

Бухенвальд

В 2006 году в бывшем концлагере Бухенвальд (Германия) был установлен Мемориальный камень «Розовый треугольник». Надпись: «В память о гомосексуальных мужчинах, которые пострадали здесь.
Примерно 650 заключённых с розовыми треугольниками находились в Бухенвальде между 1937 и 1945. Многие из них погибли».

Барселона

В 2011 году Мемориальный камень «Розовый треугольник» был открыт в парке де ла Сьютаделья в Барселоне (Испания). Надпись: «Памяти геев, лесбиянок и транссексуалов, которые подвергались преследованиям и репрессиям на протяжении всей истории. Барселона 2011»[40]

Тель-Авив

В 2013 году в Меир парке Тель-Авива (Израиль) был открыт мемориал гомосексуальным жертвам Холокоста. Он стал первым памятников жертвам Холокоста нееврейского происхождения в Израиле. Надпись: «В память о тех, кого преследовал нацистский режим из-за их сексуальной ориентации и гендерной идентичности»[41][42].

Вервье

18 мая 1940 года бельгийский город Вервье вместе с частью немецкоязычной Бельгии был включен в состав Третьего Рейха[43], т.е., на жителей Вервье распространялся уголовный кодекс Германии, и в том числе параграф 175, предусматривавший наказание за мужеложство. В 2007 году в здании L'Harmonie, неподалёку от центрального вокзала была установлена мемориальная доска, изображающая наголо обритого человека в полосатой униформе заключённого с розовым треугольником на груди. На мемориальной доске приведена цитата из романа «Escal-Vigor» (1899) бельгийского писателя Жоржа Экхоуда, описывающая любовь двух мужчин, а также посвящение:

посетителям, помнящим этих давно убитых мучеников, а главное, как напоминание о том, что в нашей стране, гомофобия не мнение, а преступление, такое же как и другие формы дискриминации[44]

Другое

Существует ряд проектов будущих аналогичных памятников. Так, на момент лета 2010 года идёт обсуждение возможности установки мемориала в Вене, Австрия[45].

С 2007 года в разных городах Европы в рамках проекта Гюнтера Дэмнинга «Камни преткновения» при поддержке исследователя Бернхарда Розенкранца устанавливаются именные памятные знаки перед домами геев и лесбиянок, пострадавших от нацистского режима.

Напишите отзыв о статье "Список памятников репрессированным геям и лесбиянкам"

Ссылки

  • [www.gaystarnews.com/article/13-worlds-most-inspiring-gay-monuments011013 13 of the world's most inspiring gay monuments]. Проверено 31 марта 2014.

Примечания

  1. ↑ [www.bbc.co.uk/russian/international/2014/01/140110_israel_gay_holocaust_memorial.shtml В Тель-Авиве открыли памятник геям-жертвам Холокоста]. Би-Би-Си. Проверено 31 марта 2014.
  2. ↑ Bertrand Perz. [books.google.com/books?ei=7tCDTp7mJITc0QHB8v2ZBg&ct=result&id=j_FmAAAAMAAJ&dq=mauthausen+gedenktafel+1984&q=gedenktafel+1984#search_anchor Die KZ-Gedenkstätte Mauthausen: 1945 bis zur Gegenwart]. — StudienVerlag, 2006. — P. 190. — 348 p. — ISBN 9783706540254.
  3. ↑ HOSI — Homosexuelle Initiative, «Гомосексуальная инициатива».
  4. ↑ Ulrike Repnik. Die Geschichte der Lesben- und Schwulenbewegung in Österreich. — Вена, 2006. — ISBN 3-85286-136-5.
  5. ↑ Jane Caplan, Nikolaus Wachsmann. [books.google.be/books?id=4QxqytSNimkC&dq=mauthausen+1984+homosexual&lr=&hl=en&source=gbs_navlinks_s Concentration camps in Nazi Germany: the new histories]. — Taylor&Francis, 2009. — P. 195. — 243 p. — ISBN 9780415426503.
  6. ↑ Evert van der Veen, Adrianne Derksen [books.google.com/books?id=_ZX_mWDoNjEC&pg=PA158&lpg=PA158&dq=mauthausen+plaque+homosexual&source=bl&ots=Xerp8IXk3-&sig=Sz80UvOZn2B2MaRV6eRGwjtzoSk&hl=en&ei=WPuETqTCLsXc0QHO1pjLDw&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=1&ved=0CB0Q6AEwAA#v=onepage&q=mauthausen%20plaque&f=false The Social Situation in the Member States] // C. Waaldijk, Andrew Clapham Homosexuality, a European Community issue: essays on lesbian and gay rights in European law and policy : Сб.. — Martinus Nijhoff Publishers, 1993. — С. 158. — ISBN 9780792320388.
  7. ↑ Lambda Nachrichten, орган HOSI, сообщал об этом в 1980 (3-4:6), 1985 (1:6-10; 3:9-10), 1990 (3:14-15), 1995 (2:17)
  8. ↑ 1 2 3 Kurt Krickler [www.ausdemleben.at/gedenken.pdf Gedenken und demonstrieren] // Lambda Nachrichten. Aus dem leben. — 2001.
  9. ↑ 1 2 Klaus Müller [kmlink.home.xs4all.nl/09newarticles/05amnesien.htm Amnesien: Formen des Vergessens, Formen des Erinnerns] // Der homosexuellen NS-Opfer gedenken. — Берлин: Heinrich-Boell-Stiftung, 1999. [archive.is/6rp1h Архивировано] из первоисточника 22 февраля 2013.
  10. ↑ Elisa Heinrich, Johann Kirchknopf [www.gedenkdienst.at/index.php?id=685 Homophobie, Devianz und weibliche Homosexualität im Nationalsozialismus. Geschichte und Gedenken.] // Gedenkdienst. — 2010. — Вып. 4.
  11. ↑ 1 2 3 4 Harold Marcuse, «Legacies of Dachau: The Uses and Abuses of a Concentration Camp, 1933—2001», Cambridge University Press, 2001, ISBN 978-0-521-55204-2, 612 стр., стр. 355
  12. ↑ [news.bbc.co.uk/1/hi/world/europe/7422826.stm Berlin remembers persecuted gays]
  13. ↑ [www.comune.bologna.it/saragozza-resistenza/omosessuali.php Lapide omosessuali. Monumenti che parlano, la resistenza a saragozza]
  14. ↑ [informa.comune.bologna.it/storiaamministrativa/people/detail/36395 «Imbeni, Renzo», «Iperbole, la reta civica di Bologna»]
  15. ↑ 1 2 Claudia Neusüss, George Lachmann Mosse, «Der Homosexuellen NS-Opfer gedenken», ISBN 978-3-927760-36-3, Heinrich-Böll-Stiftung, 1999, 175 p.
  16. ↑ 1 2 3 4 [www.gk.nl/?id=207 Een kwart eeuw Gay Krant]
  17. ↑ [www.coc.nl/dopage.pl?thema=ouderen&pagina=viewartikel&artikel_id=318 COC Nederland. Dodenherdenking]
  18. ↑ 1 2 [www.vvddenhaag.nl/2895/homomonument-knel.htm Homomonument in de knel]
  19. ↑ Elisa Heinrich. [othes.univie.ac.at/16904/1/2011-11-07_0022285.pdf Wessen Denkmal? Zum Verhältnis von Erinnerungs- und Identitätspolitiken im Gedenken an homosexuelle NS-Opfer]. — Дипломная работа, Университет Вены.. — Вена, 2011.
  20. ↑ [www.cityofsydney.nsw.gov.au/learn/history/people-and-places/park-histories/green-park Green Park]. The City of Sydney. Проверено 31 марта 2014.
  21. ↑ [www.josken.net/glhmp1.htm Gay and Lesbian Holocaust Memorial, Part 1]. Проверено 31 марта 2014.
  22. ↑ [www.josken.net/glhmp2.htm Gay and Lesbian Holocaust Memorial, Part 2]. Проверено 31 марта 2014.
  23. ↑ Peter Dragicevich,Jolyon Attwooll. [books.google.ru/books?id=Idl4lIPFz3AC&pg=PA79&lpg=PA79&dq=A+large+illuminated+pink+triangle+backed+by+black+pillars+is+the+Gay+%26+Lesbian+Holocaust+Memorial.+It+was+founded+by+the+late+Dr+Kitty+Fischer,+who+as+a+young+Jewish+girl+in+Auschwitz+was+kept+alive+by+food+smuggled+to+her+by+a+gay+inmate+forced+to+wear+the+pink+triangle&source=bl&ots=e71T-t8fwN&sig=HgwX_Ivw_R1Rc6Mg3rKvjqGPhdk&hl=ru&sa=X&ei=hEs5U8SRLYaj4gS-wYHoAg&ved=0CCgQ6AEwAA#v=onepage&q=A%20large%20illuminated%20pink%20triangle%20backed%20by%20black%20pillars%20is%20the%20Gay%20%26%20Lesbian%20Holocaust%20Memorial.%20It%20was%20founded%20by%20the%20late%20Dr%20Kitty%20Fischer%2C%20who%20as%20a%20young%20Jewish%20girl%20in%20Auschwitz%20was%20kept%20alive%20by%20food%20smuggled%20to%20her%20by%20a%20gay%20inmate%20forced%20to%20wear%20the%20pink%20triangle&f=false Sydney. Con Pianta. Ediz. Inglese]. — Lonely Planet. — С. 79.
  24. ↑ The Honourable Justice Marcus Einfeld AO QC Judge of the Federal Court of Australia, Australian Capital Territory Supreme Court and Eastern Caribbean Supreme Court Officer in the Order of Australia AUSTCARE’s Ambassador for Refugees UNICEF’s Ambassador for Children National Vice President, International Commission of Jurists (Australian Section) Foundation President, Australian Human Rights and Equal Opportunity Commission and Australian Paralympic Federation. [www.nswccl.org.au/docs/pdf/Marcus%20Einfeld%20Speech%20G&L%20Memorial%202001.pdf DEDICATION OF THE GAY & LESBIAN MEMORIAL]. Проверено 31 марта 2014.
  25. ↑ [pinktrianglepark.org/ Официальный сайт парка Розового треугольника в Сан-Франциско.]
  26. ↑ Günter Grau. «Lexikon zur Homosexuellenverfolgung 1933—1945: Institutionen- Kompetenzen- Betätigungsfelder», статья Gedenkorte, LIT Verlag Münster, 2010
  27. ↑ 1 2 [archiviostorico.corriere.it/2005/gennaio/20/Risiera_San_Sabba_una_lapide_co_9_050120046.shtml Alessandro Trocino. «Risiera di San Sabba: una lapide per i gay vittime del nazismo». Corriere della Sera 20 января 2005, стр. 20]
  28. ↑ [www.camera.it/parlam/leggi/00211l.htm Закон 20 июля 2000, n. 211 «Istituzione del „Giorno della Memoria“ in ricordo dello sterminio e delle persecuzioni del popolo ebraico e dei deportati militari e politici italiani nei campi nazisti». Опубликовано в Gazzetta Ufficiale номер 177 от 31 июля 2000 года]
  29. ↑ [gradworks.umi.com/34/53/3453236.html Susanne C. Knittel. «Uncanny Homelands: Disability, Race, and the Politics of Memory». PhD thesis. Columbia University, 2011]
  30. ↑ [archiviostorico.corriere.it/2005/gennaio/20/Trieste_prima_lapide_per_gay_co_9_050120045.shtml «Trieste, prima lapide per i gay vittime dei nazisti». Corriere della Sera 20 января 2005, стр. 1]
  31. ↑ «Plaque to recall gay victims of Nazis in Italy to be unveiled at ruins of death camp», Ассошиэйтед пресс, 20 января 2005
  32. ↑ [www.memorialgbt.it/AllegatiRegioni/FriuliVeneziaGiulia/Trieste%202005%20Independent.htm Peter Popham «Italy finally ready to recognize the sufferings of gays in Holocaust camps», The Independent, 21 января 2005.]
  33. ↑ 1 2 3 [www.memorialgbt.it/AllegatiRegioni/FriuliVeneziaGiulia/2005Menia%20e%20lapide.pdf «Menia: un speculazione fuori luogo», газета «Il Piccolo» 27 января 2005.]
  34. ↑ [www.memorialgbt.it/AllegatiRegioni/FriuliVeneziaGiulia/2005OliariCommento.pdf «I gay di destra contro la targa alla Risiera», Il Piccolo, 25 января 2005, стр. 14.]
  35. ↑ [www.arcigaymilano.org/crono/rs-dossier.asp?IDEvento=513&IDRS=18606&offset=24 «Shoah: Vittime gay nazifascismo, targa a Risiera Trieste» La Repubblica, 26 января 2005.]
  36. ↑ [www.gaynews.it/articoli/Primo-piano/30474/Una-targa-per-ricordare-le-vittime-gay-dei-lager.html Marco Reglia «Una targa per ricordare le vittime gay dei lager. Arcigay Trieste chiede un piccolo aiuto» 3 января 2005]
  37. ↑ [www.memorialgbt.it/AllegatiRegioni/Memoria2006ComunicatoStampa.pdf Marco Reglia s.n. 19 января 2006]
  38. ↑ [www.memorialgbt.it/Regioni/FriuliVeneziaGiulia.htm «Trieste, 2008: iniziative a ricordo delle persecuzioni subite dalle persone omosessuali», 27 января 2008]
  39. ↑ [bora.la/2011/01/26/giornata-della-memoria-gli-appuntamenti-a-trieste-gorizia-e-nel-resto-della-regione/ «Giornata della Memoria: gli appuntamenti a Trieste, Gorizia e nel resto della regione», 26 января 2011]
  40. ↑ Linda Rapp. [www.glbtq.com/arts/barcelona_monument.html Barcelona Monument]. glbtq.com. Проверено 31 марта 2014.
  41. ↑ [www.haaretz.com/news/national/1.562829 Memorial to gay Holocaust victims inaugurated in Tel Aviv park]. Haaretz. Проверено 22 декабря 2013.
  42. ↑ [www.interfax-religion.ru/judaism/?act=news&div=24296 Интерфакс. В Тель-Авиве установят памятник геям и лесбиянкам — жертвам Холокоста]
  43. ↑ Carlo Lejeune. Die Säuberung. Band 1 : Ernüchterung, Befreiung, Ungewissheit (1920-1944). — Büllingen, 2005. — С. 57.
  44. ↑ Mathieu Vanhaelewyn [www.cegesoma.be/docs/media/chtp_beg/chtp_20/007_Chron_Vanhaelewyn.pdf Homotrots op een heterotrottoir: Over holebimonumenten in België] (нид.) // Journal of Belgian History / Revue belge d'Histoire contemporaine / Belgisch Tijdschrift voor Nieuwste Geschiedenis. — CEGES/SOMA, 2008. — Afl. 20.
  45. ↑ [www.ausdemleben.at/ Официальный сайт проекта памятника гомосексуальным жертвам нацизма в Вене]

Отрывок, характеризующий Список памятников репрессированным геям и лесбиянкам

– Как же, ваше сиятельство, – отвечал архитектор.
Князь опять засмеялся своим холодным смехом.
– Бонапарте в рубашке родился. Солдаты у него прекрасные. Да и на первых он на немцев напал. А немцев только ленивый не бил. С тех пор как мир стоит, немцев все били. А они никого. Только друг друга. Он на них свою славу сделал.
И князь начал разбирать все ошибки, которые, по его понятиям, делал Бонапарте во всех своих войнах и даже в государственных делах. Сын не возражал, но видно было, что какие бы доводы ему ни представляли, он так же мало способен был изменить свое мнение, как и старый князь. Князь Андрей слушал, удерживаясь от возражений и невольно удивляясь, как мог этот старый человек, сидя столько лет один безвыездно в деревне, в таких подробностях и с такою тонкостью знать и обсуживать все военные и политические обстоятельства Европы последних годов.
– Ты думаешь, я, старик, не понимаю настоящего положения дел? – заключил он. – А мне оно вот где! Я ночи не сплю. Ну, где же этот великий полководец твой то, где он показал себя?
– Это длинно было бы, – отвечал сын.
– Ступай же ты к Буонапарте своему. M lle Bourienne, voila encore un admirateur de votre goujat d'empereur! [вот еще поклонник вашего холопского императора…] – закричал он отличным французским языком.
– Vous savez, que je ne suis pas bonapartiste, mon prince. [Вы знаете, князь, что я не бонапартистка.]
– «Dieu sait quand reviendra»… [Бог знает, вернется когда!] – пропел князь фальшиво, еще фальшивее засмеялся и вышел из за стола.
Маленькая княгиня во всё время спора и остального обеда молчала и испуганно поглядывала то на княжну Марью, то на свекра. Когда они вышли из за стола, она взяла за руку золовку и отозвала ее в другую комнату.
– Сomme c'est un homme d'esprit votre pere, – сказала она, – c'est a cause de cela peut etre qu'il me fait peur. [Какой умный человек ваш батюшка. Может быть, от этого то я и боюсь его.]
– Ax, он так добр! – сказала княжна.


Князь Андрей уезжал на другой день вечером. Старый князь, не отступая от своего порядка, после обеда ушел к себе. Маленькая княгиня была у золовки. Князь Андрей, одевшись в дорожный сюртук без эполет, в отведенных ему покоях укладывался с своим камердинером. Сам осмотрев коляску и укладку чемоданов, он велел закладывать. В комнате оставались только те вещи, которые князь Андрей всегда брал с собой: шкатулка, большой серебряный погребец, два турецких пистолета и шашка, подарок отца, привезенный из под Очакова. Все эти дорожные принадлежности были в большом порядке у князя Андрея: всё было ново, чисто, в суконных чехлах, старательно завязано тесемочками.
В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было итти на войну, грустно ли бросить жену, – может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое выражение. Это были тяжелые шаги княжны Марьи.
– Мне сказали, что ты велел закладывать, – сказала она, запыхавшись (она, видно, бежала), – а мне так хотелось еще поговорить с тобой наедине. Бог знает, на сколько времени опять расстаемся. Ты не сердишься, что я пришла? Ты очень переменился, Андрюша, – прибавила она как бы в объяснение такого вопроса.
Она улыбнулась, произнося слово «Андрюша». Видно, ей самой было странно подумать, что этот строгий, красивый мужчина был тот самый Андрюша, худой, шаловливый мальчик, товарищ детства.
– А где Lise? – спросил он, только улыбкой отвечая на ее вопрос.
– Она так устала, что заснула у меня в комнате на диване. Ax, Andre! Que! tresor de femme vous avez, [Ax, Андрей! Какое сокровище твоя жена,] – сказала она, усаживаясь на диван против брата. – Она совершенный ребенок, такой милый, веселый ребенок. Я так ее полюбила.
Князь Андрей молчал, но княжна заметила ироническое и презрительное выражение, появившееся на его лице.
– Но надо быть снисходительным к маленьким слабостям; у кого их нет, Аndre! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c'est tout pardonner. [Кто всё поймет, тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.
Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
– Знай одно, Маша, я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену , и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней; и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю…
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.
– Пойдем к ней, надо проститься. Или иди одна, разбуди ее, а я сейчас приду. Петрушка! – крикнул он камердинеру, – поди сюда, убирай. Это в сиденье, это на правую сторону.
Княжна Марья встала и направилась к двери. Она остановилась.
– Andre, si vous avez. la foi, vous vous seriez adresse a Dieu, pour qu'il vous donne l'amour, que vous ne sentez pas et votre priere aurait ete exaucee. [Если бы ты имел веру, то обратился бы к Богу с молитвою, чтоб Он даровал тебе любовь, которую ты не чувствуешь, и молитва твоя была бы услышана.]
– Да, разве это! – сказал князь Андрей. – Иди, Маша, я сейчас приду.
По дороге к комнате сестры, в галлерее, соединявшей один дом с другим, князь Андрей встретил мило улыбавшуюся m lle Bourienne, уже в третий раз в этот день с восторженною и наивною улыбкой попадавшуюся ему в уединенных переходах.
– Ah! je vous croyais chez vous, [Ах, я думала, вы у себя,] – сказала она, почему то краснея и опуская глаза.
Князь Андрей строго посмотрел на нее. На лице князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел на ее лоб и волосы, не глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав.
Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
– Non, mais figurez vous, la vieille comtesse Zouboff avec de fausses boucles et la bouche pleine de fausses dents, comme si elle voulait defier les annees… [Нет, представьте себе, старая графиня Зубова, с фальшивыми локонами, с фальшивыми зубами, как будто издеваясь над годами…] Xa, xa, xa, Marieie!
Точно ту же фразу о графине Зубовой и тот же смех уже раз пять слышал при посторонних князь Андрей от своей жены.
Он тихо вошел в комнату. Княгиня, толстенькая, румяная, с работой в руках, сидела на кресле и без умолку говорила, перебирая петербургские воспоминания и даже фразы. Князь Андрей подошел, погладил ее по голове и спросил, отдохнула ли она от дороги. Она ответила и продолжала тот же разговор.
Коляска шестериком стояла у подъезда. На дворе была темная осенняя ночь. Кучер не видел дышла коляски. На крыльце суетились люди с фонарями. Огромный дом горел огнями сквозь свои большие окна. В передней толпились дворовые, желавшие проститься с молодым князем; в зале стояли все домашние: Михаил Иванович, m lle Bourienne, княжна Марья и княгиня.
Князь Андрей был позван в кабинет к отцу, который с глазу на глаз хотел проститься с ним. Все ждали их выхода.
Когда князь Андрей вошел в кабинет, старый князь в стариковских очках и в своем белом халате, в котором он никого не принимал, кроме сына, сидел за столом и писал. Он оглянулся.
– Едешь? – И он опять стал писать.
– Пришел проститься.
– Целуй сюда, – он показал щеку, – спасибо, спасибо!
– За что вы меня благодарите?
– За то, что не просрочиваешь, за бабью юбку не держишься. Служба прежде всего. Спасибо, спасибо! – И он продолжал писать, так что брызги летели с трещавшего пера. – Ежели нужно сказать что, говори. Эти два дела могу делать вместе, – прибавил он.
– О жене… Мне и так совестно, что я вам ее на руки оставляю…
– Что врешь? Говори, что нужно.
– Когда жене будет время родить, пошлите в Москву за акушером… Чтоб он тут был.
Старый князь остановился и, как бы не понимая, уставился строгими глазами на сына.
– Я знаю, что никто помочь не может, коли натура не поможет, – говорил князь Андрей, видимо смущенный. – Я согласен, что и из миллиона случаев один бывает несчастный, но это ее и моя фантазия. Ей наговорили, она во сне видела, и она боится.
– Гм… гм… – проговорил про себя старый князь, продолжая дописывать. – Сделаю.
Он расчеркнул подпись, вдруг быстро повернулся к сыну и засмеялся.
– Плохо дело, а?
– Что плохо, батюшка?
– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.
– Должно быть, мне прежде тебя умереть. Знай, тут мои записки, их государю передать после моей смерти. Теперь здесь – вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.
Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно.
– Всё исполню, батюшка, – сказал он.
– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.
– Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, – улыбаясь, сказал сын.
Старик замолчал.
– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.
– Жене не отдавать? – сказал старик и засмеялся.
Они молча стояли друг против друга. Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что то дрогнуло в нижней части лица старого князя.
– Простились… ступай! – вдруг сказал он. – Ступай! – закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета.
– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.



В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
– Через час, я думаю.
– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.
– Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это что? – крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3 й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. – Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Список_памятников_репрессированным_геям_и_лесбиянкам&oldid=78340355»