Терентьев, Василий Григорьевич

Терентьев Василий Григорьевич
Дата рождения	3 марта 1899(1899-03-03)
Место рождения	станица Ардон, Российская империя
Дата смерти	26 января 1957(1957-01-26) (57 лет)
Место смерти	Москва, СССР
Принадлежность	Российская империя Российская империя РСФСР РСФСР СССР СССР
Род войск	Кавалерия, ГРУ, Пехота
Годы службы	1915—1917 1918—1947, 1953—1956
Звание	младший унтер-офицер (Российская империя) генерал-лейтенант (СССР)
Командовал	Командир: 307-й стрелковой дивизии 108-й стрелковой дивизии 326-й стрелковой дивизии 70-го стрелкового корпуса
Сражения/войны	Первая мировая война, Гражданская война в России, Великая Отечественная война
Награды и премии	Иностранных государств:

Василий Григорьевич Терентьев (3 марта 1899, ст. Ардон — 26 января 1957, Москва, СССР) — советский военачальник, генерал-лейтенант (2 ноября 1944 года) — командир 70-го стрелкового корпуса 49-й армии 2-го Белорусского фронта.

Биография

Родился 3 марта 1899 года в станице Ардон (с 1964 года — Ардон) Северной Осетии — Алании. Русский.

В Первую мировую войну

В Русской императорской армии служил с февраля 1915 по май 1917 года.

В Первую мировую войну воевал на Кавказском фронте рядовым Карсского крепостного военного телеграфа, затем 5-го Кавказского пограничного полка. Получив ранение, лечился в военном госпитале города Тбилиси. С мая 1917 года — младший унтер-офицер 268-го пехотного запасного полка в городе Эривань.

В годы гражданской войны

В Красной гвардии с декабря 1917 года.

В Красной Армии с апреля 1918 по март 1947 года и с августа 1953 года.

Участвовал в Гражданской войне с декабря 1917 года. Был бойцом, а позже — командиром взвода конных разведчиков Минераловодского красногвардейского отряда. Участвовал в подавлении антисоветского мятежа в Донской области под руководством генералов А. М. Каледина и М. П. Богаевского.

С апреля 1918 года воевал на Южном фронте (с октября 1918 года — в составе 11-й армии) против Терских казаков, белогвардейских войск генералов А. Г. Шкуро , К. К. Мамонтова и А. П. Деникина, был командиром кабардинского кавалерийского дивизиона Святокрестовской кавалерийской дивизии, командиром отдельного эскадрона Минераловодского отряда 11-й армии.

С октября 1918 года — врид командира 11-го кавалерийского полка Святокрестовской кавалерийской дивизии.

С декабря 1918 года — командир вывода 37-го кавалерийского полка 7-й кавалерийской дивизии.

С сентября 1919 года — командир дивизиона 1-го Таманского кавалерийского полка.

В 1919 году окончил 5-ю Орловскую школу. Член РКП(б) с 1919 года.

С июня 1920 года в составе 11-й армии проходил службу в должностях врид командира: 1-й отдельной Таманской кавалерийской бригады, командира 6-го кавалерийского полка 1-й Кавказской кавалерийской дивизии и 30-го кавалерийского полка 5-й Кубанской кавалерийской дивизии.

С января 1921 года — врид командира 3-й кавалерийской бригады 5-й Кубанской кавалерийской дивизии. Участвовал в боях против войск генерала П. Н. Врангеля и вооруженных формирований Н. И. Махно на Украине.

В межвоенные годы

С марта 1921 года учился в Высшей кавалерийской школе РККА в Ленинграде, которую закончил 1923 году.

Приказом РВСР № 116: 1922 года за отличия в боях награждён орденом Красного Знамени и именным оружием с надписью «За доблесть», которое в настоящее время экспонируется в Музее краеведения Северной Осетии.

С октября 1923 года служил вместе с Г. К. Жуковым в 7-й Самарской кавалерийской дивизии им. Английского пролетариата, занимал должности командира эскадрона 38-го кавалерийского полка, помощника начальника и начальника штаба 37-го кавалерийского полка, командира дивизиона 1-го кавалерийского полка.

С октября 1926 года — командир и политрук кавалерийского эскадрона 2-й Белорусской стрелковой Краснознамённая дивизии имени М. В. Фрунзе.

С сентября 1929 года — учёба на Восточном факультете Военной академии РККА им. М. В. Фрунзе, который окончил в 1933 году.

В апреле 1933 года назначен командиром-руководителем КУНС по разведке при Разведывательном управлении Генерального штаба РККА.

С сентября 1934 года — врид начальника отделения 5-го отдела Разведывательного управления Генерального штаба РККА.

С марта 1936 года — начальник и комиссар КУНС по разведке и курсов военных переводчиков при Разведывательном управлении Генерального штаба РККА.

С сентября 1938 года исполнял должность командира 3-й кавалерийской дивизии 2-го кавалерийского корпуса КОВО.

С февраля 1939 года — командир 5-й кавалерийской дивизии 2-го кавалерийского корпуса КОВО.

С сентября 1939 года — преподаватель общей тактики Военной академии им. М. В. Фрунзе. С декабря — на учёбе в Академии Генштаба РККА, которую окончил в 1941 году.

В годы Великой Отечественной войны

В начале Великой Отечественной войны в июле 1941 года был назначен сначала командиром 12-й стрелковой дивизии в МВО, затем в этом же месяце — командиром 307-й стрелковой дивизии.

В составе 13-й армии Центрального, затем Брянского фронтов части 307-й стрелковой дивизии вели бои на восточном берегу реки Десна южнее города Брянск.

В сентябре 1941 года 307-я стрелковая дивизия попала в окружение. В докладной записке от 25 ноября 1941 года, составленной В. Г. Терентьевым на имя начальника ГУК НКО СССР, о боях дивизии говорится:

В конце сентября при отходе частей 13-й армии на р. Десна я с вверенной мне 307 сд находился в окружении в районе Витимля, Муравьи, Сагутьево. В это время переправы через р. Десна были взорваны отходящими нашими частями, а противник уже занимал восточный берег реки. Из окружения я пробивался на Муравьи и в этом же районе переправлял дивизию. Так как переправ через Десну не было и своими силами построить таковые не представлялось никакой возможности — дивизию я переправлял на примитивных плотиках, уничтожив материальную часть (7 орудий, 4 легковые и 22 грузовые машины, около 90 повозок). За потерю материальной части суток через семь — восемь от должности командира дивизии был отстранён.

После выхода из окружения в сентябре 1941 года В. Г. Терентьев находился в распоряжении Военного совета Брянского фронта.

С ноября 1941 года — в распоряжении ГУК НКО СССР.

В декабре 1941 года был назначен начальником отдела боевой подготовки штаба 20-й армии (Западный фронт) вновь сформированной по приказу И. В. Сталина 30 ноября 1941 года, командование которой принял генерал-майор А. А. Власов.

С марта 1942 года он, являясь командиром 108-й стрелковой дивизии 5-й армии, участвовал в Московской битве, ведя упорные бои в районе города Гжатска.

С июля 1942 года — исполнял должность начальника штаба 16-й армии.

Василий Григорьевич Терентьев до прихода в 16-ю командовал последовательно несколькими стрелковыми дивизиями на Западном и Брянском фронтах, в самом начале сорок третьего ушел от нас на туже должность в 326-ю дивизию, в конце войны стал командиром 70-го стрелкового корпуса. Генерал Терентьев по складу своего характера и опыту работы не был штабным работником. Он был, скорее, очень хорошим моим заместителем по командной части, охотно и часто выезжал в войска.

— Герой Советского Союза Маршал Советского Союза Баграмян И.Х. Так шли мы к победе. - М: Воениздат, 1977.- С.146,147.

20 декабря 1942 года присвоено воинское звание генерал-майор.

С февраля 1943 года — командир 326-й стрелковой дивизии 16-й армии Западного фронта которая вела бои на Жиздринском направлении.

В июне 1943 года 326-я стрелковая дивизия под командованием Терентьева вошла в состав 50-й армии Западного фронта и участвовала в Курской битве северо-восточнее города Людиново.

С августа 1943 года — командир 70-го стрелкового корпуса. В составе 33-й и 31-й армий Западного фронта корпус осенью 1943 года участвовал в Смоленской наступательной операции, а в январе — апреле 1944 года в составе 10-й армии Западного фронта держал оборону на реке Проня.

С мая 1944 года и до конца войны воевал в составе 49-й армии 2-го Белорусского фронта, участвовал в Белорусской, Восточно-Прусской, Восточно-Померанской, Берлинской наступательных операциях, в освобождении и захвате городов Могилев, Таргово (Теервиш), Черск (город), Берент, Картхауз, Данциг, Шведт, Ангермюнде, Темплин,Фюрстенберг, Гранзе.

2 ноября 1944 года присвоено воинское звание генерал-лейтенант.

Пятнадцать раз В. Г. Терентьев был упомянут благодарственных в приказах Верховного Главнокомандующего.

Командующий 49-й армией генерал-лейтенант И. Т. Гришин, аттестуя В. Г. Терентьева в конце войны, писал:

Корпус под командованием тов. Терентьева успешно выполнил поставленные перед ним задачи по прорыву сильной укрепленной полосы обороны немцев на реке Проня. Стремительным наступлением корпус успешно форсировал реку Днепр и овладел городом Могилев. 70 ск успешно прорвал оборону немцев на реке Свислочь, овладел важным узлом обороны немцев м. Кузница и в последующих операциях корпус занимал ведущую роль в армии. В оперативно-тактическом отношении тов. Терентьев подготовлен достаточно. Имеет достаточный опыт как в подготовке войск, так и в самой операции. Культурный, выдержанный генерал.

Послевоенные годы

После войны с июня 1945 года В. Г. Терентьев занимал должность для особых поручений при Главнокомандующем Группой советских оккупационных войск в Германии (ГСОВГ), а с мая 1946 года — для особых поручений при Главнокомандующем сухопутными войсками Маршале Советского Союза Жукове Г. К.

С сентября 1946 года — начальник курса основного факультета Военной академии им. М. В. Фрунзе.

1 ноября 1947 года был арестован в Москве по «Трофейному делу», и отправлен в Лефортовскую тюрьму, где сидел в одной камере с Давидом Гофштеном

1 ноября 1951 года был осуждён Военной коллегией Верховного суда СССР сроком на 25 лет.

В 1953 году после смерти И. В. Сталина и ареста Л. П. Берии, освобожден из заключения и реабилитирован.

В августе 1953 года вновь определен в кадры Советской Армии и зачислен в распоряжение ГУК.

В феврале 1954 года назначен начальником военной кафедры Московского юридического института.

В мае 1954 года приказом министра обороны В. Г. Терентьеву был сохранен стаж выслуги лет в кадрах Советской Армии за период с марта 1947 по август 1953 года.

С января 1956 года в отставке.

Умер 26 января 1957 года, похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище (5-й участок, 1-й ряд, 2 место)

Награды

• орден Ленина (21.02.1945)
• четыре ордена Красного Знамени (1922, 11.05.1943, 03.11.1944 , 1953 )
• Орден Богдана Хмельницкого 1-й степени(10.04.1945)
• орден Суворова II степени (21.07.1944)
• орден Кутузова II степени (28.09.1943)
• Медали:
• «ХХ лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии»
• «За оборону Москвы»
• «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• «За взятие Кёнигсберга»
• «В память 800-летия Москвы»
• «30 лет Советской Армии и Флота»

Благодарности, объявленные в Приказах Верховного Главнокомандующего

• За форсирование реки Проня и прорыве обороны противника. 25 июня 1944 года № 117
• За форсированиие реки Днепр и за освобождение крупного областного центра Белоруссии города Могилев — оперативно важного узла обороны немцев на минском направлении, а также за овладение городами Шклов и Быхов. 28 июня 1944 года № 122
• За участие в боях по освобождению городом и крепостью Осовец — мощного укрепленного района обороны немцев на реке Бобр, прикрывающено подступы к границам Восточной Пруссии. 14 августа 1944 года № 166
• За освобождение города и крепости Остроленка — важного опорного пункта обороны немцев на реке Нарев. 6 сентября 1944 года № 184
• За освобождение города и крепости Ломжа — важного опорного пункта обороны немцев на реке Нарев. 13 сентября 1944 года № 186
• За овладение городами Восточной Пруссии Вилленберг, Ортельсбург, Морунген, Заальфельд и Фрайштадт — важными узлами коммуникаций и сильными опорными пунктами обороны немцев. 23 января 1945 года. № 246
• За овладение городом Черск — важным узлом коммуникаций и сильным опорным пунктом обороны немцев в северо-западной части Польши. 21 февраля 1945 года. № 283
• За овладение городами Бытув (Бютов) и Косьцежина (Берент) — важными узлами железных и шоссейных дорог и сильными опорными пунктами обороны немцев на путях к Данцигу. 8 марта 1945 года. № 296
• За овладение важными узлами железных и шоссейных дорог — городами Лауенбург и Картузы (Картхауз). 10 марта 1945 года. № 298
• За овладение городом и крепостью Гданьск (Данциг) — важнейшим портом и первоклассной военно-морской базой немцев на Балтийском море. 30 марта 1945 года. № 319
• За овладение городами Пренцлау, Ангермюнде — важными опорными пунктами обороны немцев в Западной Померании. 27 апреля 1945 года. № 348
• За овладение городами Эггезин, Торгелов, Пазевальк, Штрасбург, Темплин — важными опорными пунктами обороны немцев в Западной Померании. 28 апреля 1945 года. № 350
• За овладение городами Грайфсвальд, Трептов, Нойштрелитц, Фюрстенберг, Гранзее — важными узлами дорог в северо-западной части Померании и в Мекленбурге. 30 апреля 1945 года. № 352
• За овладение городами Штральзунд, Гриммен, Деммин, Мальхин, Варен, Везенберг — важными узлами дорог и сильными опорными пунктами обороны немцев. 1 мая 1945 года. № 354
• За овладение городами Барт, Бад-Доберан, Нойбуков, Варин, Виттенберге и за соединение на линии Висмар, Виттенберге с союзными нам английскими войсками. 3 мая 1945 года. № 360

Иностранные награды

• Кавалер рыцарского ордена «Виртути Милитари» (ПНР) (1945)
• Орден «Крест Грюнвальда» II степени ПНР (1945)
• Медаль «За Варшаву 1939—1945» (ПНР (1945)
• Медаль «За Одер, Нейсе, Балтику» (ПНР (1945)
• Медаль «Победы и Свободы» (ПНР (1945)

Литература

• Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комкоры. Военный биографический словарь / Под общей редакцией М. Г. Вожакина. — М.; Жуковский: Кучково поле, 2006. — Т. 1. — С. 557-559. — ISBN 5-901679-08-3.
• Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комдивы. Военный биографический словарь. — М.: Кучково поле, 2014. — Т. 5. — С. 599-601. — 1500 экз. — ISBN 978-5-9950-0457-8.
• Поплавский С. Г. Товарищи в борьбе. — М.: Воениздат, 1974. — 296 стр. Тираж 100000 экз. / Издание 2-е, исправленное и дополненное.

Ссылки

• [voina.su/enc/people/?node=26861&idx_and=ARRAY(0x7f9b33add6a0)&name=3647&card=31434 Биография Терентьева В. Г. на сайте — ВОЙНА]

Отрывок, характеризующий Терентьев, Василий Григорьевич

На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»
Князь Андрей чувствовал в Наташе присутствие совершенно чуждого для него, особенного мира, преисполненного каких то неизвестных ему радостей, того чуждого мира, который еще тогда, в отрадненской аллее и на окне, в лунную ночь, так дразнил его. Теперь этот мир уже более не дразнил его, не был чуждый мир; но он сам, вступив в него, находил в нем новое для себя наслаждение.
После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что то новое и счастливое. Он был счастлив и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не об чем было плакать, но он готов был плакать. О чем? О прежней любви? О маленькой княгине? О своих разочарованиях?… О своих надеждах на будущее?… Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противуположность между чем то бесконечно великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем то узким и телесным, чем он был сам и даже была она. Эта противуположность томила и радовала его во время ее пения.
Только что Наташа кончила петь, она подошла к нему и спросила его, как ему нравится ее голос? Она спросила это и смутилась уже после того, как она это сказала, поняв, что этого не надо было спрашивать. Он улыбнулся, глядя на нее, и сказал, что ему нравится ее пение так же, как и всё, что она делает.
Князь Андрей поздно вечером уехал от Ростовых. Он лег спать по привычке ложиться, но увидал скоро, что он не может спать. Он то, зажжа свечку, сидел в постели, то вставал, то опять ложился, нисколько не тяготясь бессонницей: так радостно и ново ему было на душе, как будто он из душной комнаты вышел на вольный свет Божий. Ему и в голову не приходило, чтобы он был влюблен в Ростову; он не думал о ней; он только воображал ее себе, и вследствие этого вся жизнь его представлялась ему в новом свете. «Из чего я бьюсь, из чего я хлопочу в этой узкой, замкнутой рамке, когда жизнь, вся жизнь со всеми ее радостями открыта мне?» говорил он себе. И он в первый раз после долгого времени стал делать счастливые планы на будущее. Он решил сам собою, что ему надо заняться воспитанием своего сына, найдя ему воспитателя и поручив ему; потом надо выйти в отставку и ехать за границу, видеть Англию, Швейцарию, Италию. «Мне надо пользоваться своей свободой, пока так много в себе чувствую силы и молодости, говорил он сам себе. Пьер был прав, говоря, что надо верить в возможность счастия, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него. Оставим мертвым хоронить мертвых, а пока жив, надо жить и быть счастливым», думал он.


В одно утро полковник Адольф Берг, которого Пьер знал, как знал всех в Москве и Петербурге, в чистеньком с иголочки мундире, с припомаженными наперед височками, как носил государь Александр Павлович, приехал к нему.
– Я сейчас был у графини, вашей супруги, и был так несчастлив, что моя просьба не могла быть исполнена; надеюсь, что у вас, граф, я буду счастливее, – сказал он, улыбаясь.
– Что вам угодно, полковник? Я к вашим услугам.
– Я теперь, граф, уж совершенно устроился на новой квартире, – сообщил Берг, очевидно зная, что это слышать не могло не быть приятно; – и потому желал сделать так, маленький вечерок для моих и моей супруги знакомых. (Он еще приятнее улыбнулся.) Я хотел просить графиню и вас сделать мне честь пожаловать к нам на чашку чая и… на ужин.
– Только графиня Елена Васильевна, сочтя для себя унизительным общество каких то Бергов, могла иметь жестокость отказаться от такого приглашения. – Берг так ясно объяснил, почему он желает собрать у себя небольшое и хорошее общество, и почему это ему будет приятно, и почему он для карт и для чего нибудь дурного жалеет деньги, но для хорошего общества готов и понести расходы, что Пьер не мог отказаться и обещался быть.
– Только не поздно, граф, ежели смею просить, так без 10 ти минут в восемь, смею просить. Партию составим, генерал наш будет. Он очень добр ко мне. Поужинаем, граф. Так сделайте одолжение.
Противно своей привычке опаздывать, Пьер в этот день вместо восьми без 10 ти минут, приехал к Бергам в восемь часов без четверти.
Берги, припася, что нужно было для вечера, уже готовы были к приему гостей.
В новом, чистом, светлом, убранном бюстиками и картинками и новой мебелью, кабинете сидел Берг с женою. Берг, в новеньком, застегнутом мундире сидел возле жены, объясняя ей, что всегда можно и должно иметь знакомства людей, которые выше себя, потому что тогда только есть приятность от знакомств. – «Переймешь что нибудь, можешь попросить о чем нибудь. Вот посмотри, как я жил с первых чинов (Берг жизнь свою считал не годами, а высочайшими наградами). Мои товарищи теперь еще ничто, а я на ваканции полкового командира, я имею счастье быть вашим мужем (он встал и поцеловал руку Веры, но по пути к ней отогнул угол заворотившегося ковра). И чем я приобрел всё это? Главное умением выбирать свои знакомства. Само собой разумеется, что надо быть добродетельным и аккуратным».
Берг улыбнулся с сознанием своего превосходства над слабой женщиной и замолчал, подумав, что всё таки эта милая жена его есть слабая женщина, которая не может постигнуть всего того, что составляет достоинство мужчины, – ein Mann zu sein [быть мужчиной]. Вера в то же время также улыбнулась с сознанием своего превосходства над добродетельным, хорошим мужем, но который всё таки ошибочно, как и все мужчины, по понятию Веры, понимал жизнь. Берг, судя по своей жене, считал всех женщин слабыми и глупыми. Вера, судя по одному своему мужу и распространяя это замечание, полагала, что все мужчины приписывают только себе разум, а вместе с тем ничего не понимают, горды и эгоисты.
Берг встал и, обняв свою жену осторожно, чтобы не измять кружевную пелеринку, за которую он дорого заплатил, поцеловал ее в середину губ.
– Одно только, чтобы у нас не было так скоро детей, – сказал он по бессознательной для себя филиации идей.
– Да, – отвечала Вера, – я совсем этого не желаю. Надо жить для общества.
– Точно такая была на княгине Юсуповой, – сказал Берг, с счастливой и доброй улыбкой, указывая на пелеринку.
В это время доложили о приезде графа Безухого. Оба супруга переглянулись самодовольной улыбкой, каждый себе приписывая честь этого посещения.
«Вот что значит уметь делать знакомства, подумал Берг, вот что значит уметь держать себя!»
– Только пожалуйста, когда я занимаю гостей, – сказала Вера, – ты не перебивай меня, потому что я знаю чем занять каждого, и в каком обществе что надо говорить.
Берг тоже улыбнулся.
– Нельзя же: иногда с мужчинами мужской разговор должен быть, – сказал он.
Пьер был принят в новенькой гостиной, в которой нигде сесть нельзя было, не нарушив симметрии, чистоты и порядка, и потому весьма понятно было и не странно, что Берг великодушно предлагал разрушить симметрию кресла, или дивана для дорогого гостя, и видимо находясь сам в этом отношении в болезненной нерешительности, предложил решение этого вопроса выбору гостя. Пьер расстроил симметрию, подвинув себе стул, и тотчас же Берг и Вера начали вечер, перебивая один другого и занимая гостя.
Вера, решив в своем уме, что Пьера надо занимать разговором о французском посольстве, тотчас же начала этот разговор. Берг, решив, что надобен и мужской разговор, перебил речь жены, затрогивая вопрос о войне с Австриею и невольно с общего разговора соскочил на личные соображения о тех предложениях, которые ему были деланы для участия в австрийском походе, и о тех причинах, почему он не принял их. Несмотря на то, что разговор был очень нескладный, и что Вера сердилась за вмешательство мужского элемента, оба супруга с удовольствием чувствовали, что, несмотря на то, что был только один гость, вечер был начат очень хорошо, и что вечер был, как две капли воды похож на всякий другой вечер с разговорами, чаем и зажженными свечами.
Вскоре приехал Борис, старый товарищ Берга. Он с некоторым оттенком превосходства и покровительства обращался с Бергом и Верой. За Борисом приехала дама с полковником, потом сам генерал, потом Ростовы, и вечер уже совершенно, несомненно стал похож на все вечера. Берг с Верой не могли удерживать радостной улыбки при виде этого движения по гостиной, при звуке этого бессвязного говора, шуршанья платьев и поклонов. Всё было, как и у всех, особенно похож был генерал, похваливший квартиру, потрепавший по плечу Берга, и с отеческим самоуправством распорядившийся постановкой бостонного стола. Генерал подсел к графу Илье Андреичу, как к самому знатному из гостей после себя. Старички с старичками, молодые с молодыми, хозяйка у чайного стола, на котором были точно такие же печенья в серебряной корзинке, какие были у Паниных на вечере, всё было совершенно так же, как у других.


Пьер, как один из почетнейших гостей, должен был сесть в бостон с Ильей Андреичем, генералом и полковником. Пьеру за бостонным столом пришлось сидеть против Наташи и странная перемена, происшедшая в ней со дня бала, поразила его. Наташа была молчалива, и не только не была так хороша, как она была на бале, но она была бы дурна, ежели бы она не имела такого кроткого и равнодушного ко всему вида.
«Что с ней?» подумал Пьер, взглянув на нее. Она сидела подле сестры у чайного стола и неохотно, не глядя на него, отвечала что то подсевшему к ней Борису. Отходив целую масть и забрав к удовольствию своего партнера пять взяток, Пьер, слышавший говор приветствий и звук чьих то шагов, вошедших в комнату во время сбора взяток, опять взглянул на нее.
«Что с ней сделалось?» еще удивленнее сказал он сам себе.
Князь Андрей с бережливо нежным выражением стоял перед нею и говорил ей что то. Она, подняв голову, разрумянившись и видимо стараясь удержать порывистое дыхание, смотрела на него. И яркий свет какого то внутреннего, прежде потушенного огня, опять горел в ней. Она вся преобразилась. Из дурной опять сделалась такою же, какою она была на бале.
Князь Андрей подошел к Пьеру и Пьер заметил новое, молодое выражение и в лице своего друга.
Пьер несколько раз пересаживался во время игры, то спиной, то лицом к Наташе, и во всё продолжение 6 ти роберов делал наблюдения над ней и своим другом.
«Что то очень важное происходит между ними», думал Пьер, и радостное и вместе горькое чувство заставляло его волноваться и забывать об игре.
После 6 ти роберов генерал встал, сказав, что эдак невозможно играть, и Пьер получил свободу. Наташа в одной стороне говорила с Соней и Борисом, Вера о чем то с тонкой улыбкой говорила с князем Андреем. Пьер подошел к своему другу и спросив не тайна ли то, что говорится, сел подле них. Вера, заметив внимание князя Андрея к Наташе, нашла, что на вечере, на настоящем вечере, необходимо нужно, чтобы были тонкие намеки на чувства, и улучив время, когда князь Андрей был один, начала с ним разговор о чувствах вообще и о своей сестре. Ей нужно было с таким умным (каким она считала князя Андрея) гостем приложить к делу свое дипломатическое искусство.
Когда Пьер подошел к ним, он заметил, что Вера находилась в самодовольном увлечении разговора, князь Андрей (что с ним редко бывало) казался смущен.
– Как вы полагаете? – с тонкой улыбкой говорила Вера. – Вы, князь, так проницательны и так понимаете сразу характер людей. Что вы думаете о Натали, может ли она быть постоянна в своих привязанностях, может ли она так, как другие женщины (Вера разумела себя), один раз полюбить человека и навсегда остаться ему верною? Это я считаю настоящею любовью. Как вы думаете, князь?
– Я слишком мало знаю вашу сестру, – отвечал князь Андрей с насмешливой улыбкой, под которой он хотел скрыть свое смущение, – чтобы решить такой тонкий вопрос; и потом я замечал, что чем менее нравится женщина, тем она бывает постояннее, – прибавил он и посмотрел на Пьера, подошедшего в это время к ним.
– Да это правда, князь; в наше время, – продолжала Вера (упоминая о нашем времени, как вообще любят упоминать ограниченные люди, полагающие, что они нашли и оценили особенности нашего времени и что свойства людей изменяются со временем), в наше время девушка имеет столько свободы, что le plaisir d'etre courtisee [удовольствие иметь поклонников] часто заглушает в ней истинное чувство. Et Nathalie, il faut l'avouer, y est tres sensible. [И Наталья, надо признаться, на это очень чувствительна.] Возвращение к Натали опять заставило неприятно поморщиться князя Андрея; он хотел встать, но Вера продолжала с еще более утонченной улыбкой.
– Я думаю, никто так не был courtisee [предметом ухаживанья], как она, – говорила Вера; – но никогда, до самого последнего времени никто серьезно ей не нравился. Вот вы знаете, граф, – обратилась она к Пьеру, – даже наш милый cousin Борис, который был, entre nous [между нами], очень и очень dans le pays du tendre… [в стране нежностей…]
Князь Андрей нахмурившись молчал.
– Вы ведь дружны с Борисом? – сказала ему Вера.
– Да, я его знаю…
– Он верно вам говорил про свою детскую любовь к Наташе?
– А была детская любовь? – вдруг неожиданно покраснев, спросил князь Андрей.
– Да. Vous savez entre cousin et cousine cette intimite mene quelquefois a l'amour: le cousinage est un dangereux voisinage, N'est ce pas? [Знаете, между двоюродным братом и сестрой эта близость приводит иногда к любви. Такое родство – опасное соседство. Не правда ли?]
– О, без сомнения, – сказал князь Андрей, и вдруг, неестественно оживившись, он стал шутить с Пьером о том, как он должен быть осторожным в своем обращении с своими 50 ти летними московскими кузинами, и в середине шутливого разговора встал и, взяв под руку Пьера, отвел его в сторону.
– Ну что? – сказал Пьер, с удивлением смотревший на странное оживление своего друга и заметивший взгляд, который он вставая бросил на Наташу.
– Мне надо, мне надо поговорить с тобой, – сказал князь Андрей. – Ты знаешь наши женские перчатки (он говорил о тех масонских перчатках, которые давались вновь избранному брату для вручения любимой женщине). – Я… Но нет, я после поговорю с тобой… – И с странным блеском в глазах и беспокойством в движениях князь Андрей подошел к Наташе и сел подле нее. Пьер видел, как князь Андрей что то спросил у нее, и она вспыхнув отвечала ему.
Но в это время Берг подошел к Пьеру, настоятельно упрашивая его принять участие в споре между генералом и полковником об испанских делах.
Берг был доволен и счастлив. Улыбка радости не сходила с его лица. Вечер был очень хорош и совершенно такой, как и другие вечера, которые он видел. Всё было похоже. И дамские, тонкие разговоры, и карты, и за картами генерал, возвышающий голос, и самовар, и печенье; но одного еще недоставало, того, что он всегда видел на вечерах, которым он желал подражать.
Недоставало громкого разговора между мужчинами и спора о чем нибудь важном и умном. Генерал начал этот разговор и к нему то Берг привлек Пьера.


На другой день князь Андрей поехал к Ростовым обедать, так как его звал граф Илья Андреич, и провел у них целый день.
Все в доме чувствовали для кого ездил князь Андрей, и он, не скрывая, целый день старался быть с Наташей. Не только в душе Наташи испуганной, но счастливой и восторженной, но во всем доме чувствовался страх перед чем то важным, имеющим совершиться. Графиня печальными и серьезно строгими глазами смотрела на князя Андрея, когда он говорил с Наташей, и робко и притворно начинала какой нибудь ничтожный разговор, как скоро он оглядывался на нее. Соня боялась уйти от Наташи и боялась быть помехой, когда она была с ними. Наташа бледнела от страха ожидания, когда она на минуты оставалась с ним с глазу на глаз. Князь Андрей поражал ее своей робостью. Она чувствовала, что ему нужно было сказать ей что то, но что он не мог на это решиться.
Когда вечером князь Андрей уехал, графиня подошла к Наташе и шопотом сказала:
– Ну что?
– Мама, ради Бога ничего не спрашивайте у меня теперь. Это нельзя говорить, – сказала Наташа.
Но несмотря на то, в этот вечер Наташа, то взволнованная, то испуганная, с останавливающимися глазами лежала долго в постели матери. То она рассказывала ей, как он хвалил ее, то как он говорил, что поедет за границу, то, что он спрашивал, где они будут жить это лето, то как он спрашивал ее про Бориса.
– Но такого, такого… со мной никогда не бывало! – говорила она. – Только мне страшно при нем, мне всегда страшно при нем, что это значит? Значит, что это настоящее, да? Мама, вы спите?
– Нет, душа моя, мне самой страшно, – отвечала мать. – Иди.
– Все равно я не буду спать. Что за глупости спать? Maмаша, мамаша, такого со мной никогда не бывало! – говорила она с удивлением и испугом перед тем чувством, которое она сознавала в себе. – И могли ли мы думать!…
Наташе казалось, что еще когда она в первый раз увидала князя Андрея в Отрадном, она влюбилась в него. Ее как будто пугало это странное, неожиданное счастье, что тот, кого она выбрала еще тогда (она твердо была уверена в этом), что тот самый теперь опять встретился ей, и, как кажется, неравнодушен к ней. «И надо было ему нарочно теперь, когда мы здесь, приехать в Петербург. И надо было нам встретиться на этом бале. Всё это судьба. Ясно, что это судьба, что всё это велось к этому. Еще тогда, как только я увидала его, я почувствовала что то особенное».
– Что ж он тебе еще говорил? Какие стихи то эти? Прочти… – задумчиво сказала мать, спрашивая про стихи, которые князь Андрей написал в альбом Наташе.
– Мама, это не стыдно, что он вдовец?
– Полно, Наташа. Молись Богу. Les Marieiages se font dans les cieux. [Браки заключаются в небесах.]
– Голубушка, мамаша, как я вас люблю, как мне хорошо! – крикнула Наташа, плача слезами счастья и волнения и обнимая мать.
В это же самое время князь Андрей сидел у Пьера и говорил ему о своей любви к Наташе и о твердо взятом намерении жениться на ней.

В этот день у графини Елены Васильевны был раут, был французский посланник, был принц, сделавшийся с недавнего времени частым посетителем дома графини, и много блестящих дам и мужчин. Пьер был внизу, прошелся по залам, и поразил всех гостей своим сосредоточенно рассеянным и мрачным видом.
Пьер со времени бала чувствовал в себе приближение припадков ипохондрии и с отчаянным усилием старался бороться против них. Со времени сближения принца с его женою, Пьер неожиданно был пожалован в камергеры, и с этого времени он стал чувствовать тяжесть и стыд в большом обществе, и чаще ему стали приходить прежние мрачные мысли о тщете всего человеческого. В это же время замеченное им чувство между покровительствуемой им Наташей и князем Андреем, своей противуположностью между его положением и положением его друга, еще усиливало это мрачное настроение. Он одинаково старался избегать мыслей о своей жене и о Наташе и князе Андрее. Опять всё ему казалось ничтожно в сравнении с вечностью, опять представлялся вопрос: «к чему?». И он дни и ночи заставлял себя трудиться над масонскими работами, надеясь отогнать приближение злого духа. Пьер в 12 м часу, выйдя из покоев графини, сидел у себя наверху в накуренной, низкой комнате, в затасканном халате перед столом и переписывал подлинные шотландские акты, когда кто то вошел к нему в комнату. Это был князь Андрей.