Хулагу
Хулагу монг. Хүлэгү, перс. ہلاکو<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> | |||
| |||
---|---|---|---|
1261 — 8 февраля 1265 | |||
Предшественник: | Образование государства | ||
Преемник: | Абага | ||
Вероисповедание: | тенгрианство | ||
Рождение: | 1217 | ||
Смерть: | 8 февраля 1265 район Мераге | ||
Место погребения: | о. Шахи на оз. Урмия | ||
Род: | Хулагуиды (основатель) | ||
Отец: | Толуй | ||
Мать: | Сорхахтани | ||
Супруга: | Докуз-хатун | ||
Дети: | Абага Юшумут Тарагай Текудер Менгу-Тимур |
Хула́гу (1217 — 8 февраля 1265, Мераге, Иранский Азербайджан) — монгольский правитель и военачальник. Внук Чингис-хана, сын Толуя и Сорхахтани, брат каанов Мункэ и Хубилая. Основатель династии Хулагуидов, правившей в созданном им государстве в Передней Азии.
Содержание
Ранние годы
О детстве Хулагу не сохранилось никаких сведений, кроме анекдотического рассказа, приведённого Рашид ад-Дином. Когда Чингис-хан возвратился после завоевания Средней Азии и
«дошёл до пределов своих орд, к нему вышли навстречу Кубилай-каан, которому было одиннадцать лет, и Хулагу-хан, которому было девять лет. Случайно в это время Кубилай-каан подбил зайца, а Хулагу-хан дикую козу в местности Айман-хой, на границе страны найманов, близ Имил-Кучина по ту сторону реки Хилэ [?], поблизости от области уйгуров. Обычай же монголов таков, что в первый раз, когда мальчики охотятся, их большому пальцу [на руке] делают смазку, то есть его натирают мясом и жиром. Чингиз-хан самолично смазал их пальцы. Кубилай-каан взял большой палец Чингиз-хана легонько, а Хулагу-хан схватил крепко. Чингиз-хан сказал: „Этот поганец прикончил мой палец!“»[1]
Ближневосточный поход
Возглавил поход монголов на Ближний Восток и завершил монгольское завоевание Ирана, Ирака и сопредельных стран. В 1256 году разгромил государство исмаилитов в Иране, в 1258 году — халифат Аббасидов. В 1259—1260 воевал с Айюбидами в Сирии. В 1261 году Хубилай признал Хулагу правителем всех завоёванных территорий с титулом ильхана, то есть хана части государства.
Войны с Берке
В 1262 году против Хулагу выступил его двоюродный брат Берке, правитель Улуса Джучи. Идеологическим обоснованием войны была месть принявшего ислам Берке за казнённого по приказу Хулагу аббасидского халифа аль-Мустасима, однако причины конфликта лежали глубже. Джучиды претендовали на закавказские территории (Арран и Азербайджан), обосновывая свои претензии завещанием Чингисхана. На деле власть в Закавказье до середины 1250-х принадлежала наместникам великого хана — Чормагану, а с 1243 года — Байджу, который противодействовал настойчивым попыткам Бату проводить свою политику в Южном Азербайджане и Малой Азии.
Бату по приказу великого хана Мункэ отправил к Хулагу около трёх туменов войска под началом Балакана, Тутара и Кули. Позже эти войска принимали участие и во взятии Багдада, и исповедовавший ислам Берке, ставший к тому времени правителем, не выразил явного неудовольствия по этому поводу. Лишь после того, как Хулагу отказался отдать джучидам Закавказье и Южный Азербайджан в качестве доли завоеваний, вражда между двоюродными братьями усилилась. В придачу к этому в начале 1260 в ставке Хулагу был казнён Балакан (правда, его судили с санкции Берке); внезапно скончались Тутар и Кули, у Берке были подозрения, что их отравили. Он приказал своим войскам возвращаться в Дешт-и-Кыпчак, а если не удастся — отходить в мамлюкский Египет.
Когда августе 1262 года через Дербент в Ширван вторглось 30-тысячное конное войско под командованием Ногая, из Аладага выступила хулагуидская армия. Её авангард под командованием Ширемун-нойона спустя два месяца столкнулся с Ногаем у Шемахи и потерпел поражение. Но 14 ноября, когда к месту боевых действий подтянулись силы Абатай-нойона, джучидская армия была разгромлена у Шаберана, а Ногай бежал. Утром 8 декабря всё хулагуидское войско подошло к Дербенту. Сражение длилось весь день, и ордынцы в итоге отступили, оставив крепость.
Ширемун и Абатай, соединившись с Абагой, сыном Хулагу, перешли Терек и захватили лагерь и обозы войск Ногая. Берке организовал контрнаступление, и 13 января 1263 года на берегу Терека состоялась битва. Хулагуидская армия потерпела поражение, причём множество воинов при отступлении провалилось сквозь тонкий лёд реки. Потери с обеих сторон были так велики, что Берке, согласно Ибн Василу, воскликнул: «Да посрамит Аллах Халавуна этого, погубившего монголов мечами монголов. Если бы мы действовали сообща, то мы покорили бы всю землю.»[2] Войско Берке, пройдя за Дербент, вскоре отступило обратно на север. В то же время, Хулагу, вернувшись в свою столицу Тебриз, занялся приготовлениями к продолжению войны. Среди прочего, он приказал казнить всех ордынских купцов-уртаков, занимавшихся в Тебризе торговыми операциями, а их имущество конфисковать. Берке ответил казнью персидских купцов, торговавших в его владениях.[3]
Смерть и погребение
В январе 1265 года Хулагу заболел, и китайские лекари не смогли помочь ему. Ильхан скончался 8 февраля 1265 года в местности на берегу реки Джагату. Был похоронен в построенной или восстановленной им крепости Тала (мыс Маркутдаг острова Шахи в северной части оз. Урмия [4]; по Рашид ад-Дину, «на горе Шаху, что напротив Диххарегана»). По сведениям Вассафа, в его могилу наряду с награбленными в военных походах ценностями были положены молодые девушки [5]. При похоронах последующих хулагуидов человеческие жертвоприношения не зафиксированы. Место погребения Хулагу было объявлено заповедным [6] (хориг), предназначенным лишь под кладбище членов ханского рода [7]. В 1282 году там похоронили сыновей Хулагу — Абагу и Менгу-Тимура [4]. По египетским источникам, в 681 г. х./1282-1283 г. крепость обрушилась и вместе со всеми сокровищами утонула в озере; в персидских источниках о подобной катастрофе ничего не сообщается.
Религиозные взгляды
Сомнительно, чтобы Хулагу питал стремление принять христианство, но его симпатии к христианам, по крайней мере к некоторым, очевидны: несторианами были старшая жена Хулагу Докуз-хатун и лучший полководец Китбуга. Известно, однако, что вопреки желанию Докуз в последние годы Хулагу интересовался буддийскими верованиями.
Жёны и дети
У Хулагу было четырнадцать сыновей и семь дочерей.
- Сыновья
- Абага, родился в Монголии от Йисунджин-хатун и прибыл в Иран вместе с отцом, после смерти которого наследовал власть.
- Джумукур, родился в Монголии от Гуюк-хатун спустя месяц после рождения Абаги.
- Юшумут, мать его была наложницей из ставки Кутуй-хатун по имени Нокаджин-эгэчи.
- Текшин, от Кутуй-хатун.
- Тарагай, родился в Монголии от наложницы по имени Боракчин из ставки Кутуй-хатун.
- Тубшин, родившийся от Нокаджин, матери Юшумута.
- Текудер, от Кутуй-хатун.
- Аджай, мать — наложница по имени Арыкан-эгэчи, дочь Тенгиз-гургена.
- Конкуртай, мать — наложница Эчучэ-эгэчи, из ставки Докуз-хатун.
- Йисудер, мать — наложница из ставки Кутуй-хатун.
- Менгу-Тимур (23 октября 1256 г. — 26 апреля 1282 г.), от Олджей-хатун.
- Хуладжу, мать — Иль-эгэчи наложница, из ставки Докуз-хатун.
- Шибаучи, мать — Иль-эгэчи
- Тогай-Тимур, мать — наложница из ставки Кутуй-хатун.
- Дочери
- Булуган-ага, от Гуюк-хатун. Стала женой Джума-гургена, сына Джучи из рода татар, брата Нукдан-хатун, матери Гайхату, старшей жены Абага-хана.
- Джемей [?], от Олджей-хатун. После смерти сестры Булуган-ага стала женой Джума-гургена.
- Менглукан, от Олджей-хатун; её отдали за Чакар-гургена, сына Бука-Тимура из рода ойрат.
- Тудугеч, мать — наложница из ставки Докуз-хатун.
- Тарагай, от Арыкан-эгэчи.
- Кутлукан, от Менгли-Кач-эгэчи.
- Баба, от Олджей-хатун.
Напишите отзыв о статье "Хулагу"
Примечания
- ↑ Рашид ад-Дин. Сборник летописей / Перевод с персидского О. И. Смирновой,редакция профессора А. А. Семенова. — М., Л.: Издательство АН СССР, 1952. — Т. 1, кн. 2. — С. 229-230.
- ↑ Цит. по:Закиров С. Дипломатические отношения Золотой Орды с Египтом. — М., 1966. — С. 15.
- ↑ Вассаф. [www.vostlit.info/Texts/rus3/Vassaf/frametext.htm История Вассафа] // Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. — М., 1941. — С. 50.
- ↑ 1 2 Абу Бакр ал-Кутби ал-Ахари. [www.vostlit.info/Texts/rus9/Uvejs/frametext.htm Тарих-и шейх Увейс] / Пер. М. Д. Кязимова и В. З. Пириева. — Баку: Элм, 1984. — С. 91, прим. 33.
- ↑ Греков Б. Д., Якубовский А. Ю. [kitap.net.ru/archive/16-01.php Золотая Орда и её падение]. — М., Л.: Издательство АН СССР, 1950.
- ↑ Рашид ад-Дин. [www.vostlit.info/Texts/rus16/Rasidaddin_4/frametext2.html Сборник летописей]. — Т. 3. — С. 63.
- ↑ Рашид ад-Дин. [www.vostlit.info/Texts/rus16/Rasidaddin_2/kniga1/frametext2.html Сборник летописей]. — М., Л.: Издательство АН СССР, 1952. — Т. 1, кн. 1. — С. 125, прим. 568 (1).
Литература
- Рашид ад-Дин. [www.vostlit.info/haupt-Dateien/index-Dateien/R.phtml?id=2057 Сборник летописей] / Перевод А. К. Арендса. — М.-Л.: Издательство АН СССР, 1946. — Т. 3.
- Бартольд В. В. [www.bartold.ru/node/276 Хулагу] // Бартольд В. В. Сочинения. — М.: Наука, 1971. — Т. VII: Работы по исторической географии и истории Ирана. — С. 512—513.
- [farhang-alshia.narod.ru/karbin/histoir5.html История Ирана с древнейших времен до конца XVIII века]. — Л.: Издательство Ленинградского университета, 1958. — 390 с.
- Закиров С. Дипломатические отношения Золотой Орды с Египтом (XIII—XIV вв.). — М.: Наука, 1966. — С. 9.
Ссылки
- Amitai R. [www.iranica.com/articles/hulagu-khan Hulāgu khan.] (англ.). Encyclopædia Iranica (15-12-2004). Проверено 13 июля 2010. [www.webcitation.org/65TYsk7Lr Архивировано из первоисточника 15 февраля 2012].
- Mehmet Eti. [mehmeteti.150m.com/ilkhanids/hulagu.htm Hulagu] (англ.). Anatolian Coins. — Монеты Хулагу. Проверено 13 июля 2010. [www.webcitation.org/65TYtTA70 Архивировано из первоисточника 15 февраля 2012].
Ильханы государства Хулагуидов | |
Хулагу (1261—1265) • Абага (1265—1282) • Текудер (1282—1284) • Аргун (1284—1291) • Гайхату (1291—1295) • Байду (1295) • Газан (1295—1304) • Олджейту (1304—1316) • Абу Саид (1317—1335) |
Отрывок, характеризующий Хулагу
– Немного не застали, – сказал денщик.Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.
Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.
Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.