Шнайдер, Франц

Франц Шнайдер
Дата рождения:	19 февраля 1900(1900-02-19) (124 года)
Место рождения:	Базель, Швейцария

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Франц Шнайдер (19 февраля 1900, Базель — ?) — советский разведчик; участник сети резидентур Красная капелла. Псевдоним — Нигги.

Биография

В 1920 году переехал в Бельгию. В начале 1922 года работал коммивояжером в антверпенской фирме «Сосьете Натюрель, Ле Контр и Ко». В январе 1925 года он женился на Жермене и вместе с ней отправился в Швейцарию, и в том же году вернулся в Брюссель. Оба они были завербованы Николем Леоном и стали работать на Коминтерн. В 1925 году принимали активное участие в работе бельгийской КП и Коминтерна и предоставляли убежище приезжающим товарищам.

В 1929 году Франц поддерживал связь с Генри Робинсоном. В том же 1929 году Шнайдер был выдворен с территории Бельгии за политическую деятельность, но продолжал оставаться в этой стране нелегально. Затем он уехал в Цюрих, а год спустя вернулся в Бельгию. В марте 1931 года запрет на его пребывание был отменен, и Шнайдер стал жить легально.

В 1936 году Франц и его жена были завербованы советским агентом Константином Ефремовым. По заданию Генри Робинсона Шнайдер под видом коммивояжера фирмы «Братья Леве» отправился в Великобританию.

В годы войны

В начале 1940-го года Шнайдер и его жена стали работать под руководством Ефремова.

Весной 1942 года он передал рацию Жермены Огюстену Сесе. После ареста Венцеля в июле 1942 года Франц получил от жены письмо, в котором она признавалась, что изменила ему с Венцелем.

После бегства Жермены во Францию Шнайдер остался в Бельгии и в июле 1942 года попросил друга, Эрнеста Бомерсона, спрятать Ефремова у себя дома в Форте по адресу: 25, улица Альфреда Орбена. Но Ефремова схватили раньше, чем он успел туда приехать.

После ареста Ефремова Шнайдера допросили, но под стражу не взяли. В ноябре 1942 года Франц по своим каналам узнал, что Ефремов стал работать на немцев и успел написать записку Трепперу. Но на заранее договорённую встречу, организованную Ефремовым, всё-таки пошел, и был арестован.

В апреле следующего года он был отправлен в Германию.

После войны

В мае 1945 года освобождён советскими солдатами из Бранденбургской тюрьмы. В тюрьме он заболел болезнью лёгких. Фирма «Братья Леве», в которой он прежде работал, продолжала платить ему жалованье, пока он лечился. В октябре 1945 года Франц приехал в Швейцарию к жене и оставался с ней до её смерти в ноябре этого же года. Весной 1947 года он жил в Андерлехте с Элизабет Депельснер. В июне уехал к ней в Швейцарию, в Нефшатель. 2 августа 1947 года Шнайдер и Депельснер поженились.

В октябре 1948 года Франц Шнайдер жил в Цюрихе. В 1948 году поддерживал связь с Морисом Энис-Энсленом, участвовавшим в деятельности Красной капеллы во Франции и Швейцарии.

Литература

• [militera.lib.ru/research/kolpakidi_prohorov1/08.html Александр Иванович Колпакиди Агентурная разведка ГРУ в Западной Европе в годы второй мировой войны ]
• [www.litru.ru/br/?b=14549 Валерий Кочик Разведчики и резиденты ГРУ]
• [militera.lib.ru/memo/russian/trepper_lz01/index.html Леопольд Треппер Большая игра]
• [militera.lib.ru/memo/other/rado_s/index.html Шандор Радо Под псевдонимом Дора]

Ссылки

• [www.westeasttoronto.com/scgi-bin/news_reader/read_article.pl?articleID=1409 Досье. Ведущий «Солист» советской военной разведки]
• [www.agentura.ru/dossier/russia/gru/imperia/agentww2/belgium/ Бельгия и Голландия ]

Отрывок, характеризующий Шнайдер, Франц

В Лысых Горах, имении князя Николая Андреевича Болконского, ожидали с каждым днем приезда молодого князя Андрея с княгиней; но ожидание не нарушало стройного порядка, по которому шла жизнь в доме старого князя. Генерал аншеф князь Николай Андреевич, по прозванию в обществе le roi de Prusse, [король прусский,] с того времени, как при Павле был сослан в деревню, жил безвыездно в своих Лысых Горах с дочерью, княжною Марьей, и при ней компаньонкой, m lle Bourienne. [мадмуазель Бурьен.] И в новое царствование, хотя ему и был разрешен въезд в столицы, он также продолжал безвыездно жить в деревне, говоря, что ежели кому его нужно, то тот и от Москвы полтораста верст доедет до Лысых Гор, а что ему никого и ничего не нужно. Он говорил, что есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие, и что есть только две добродетели: деятельность и ум. Он сам занимался воспитанием своей дочери и, чтобы развивать в ней обе главные добродетели, до двадцати лет давал ей уроки алгебры и геометрии и распределял всю ее жизнь в беспрерывных занятиях. Сам он постоянно был занят то писанием своих мемуаров, то выкладками из высшей математики, то точением табакерок на станке, то работой в саду и наблюдением над постройками, которые не прекращались в его имении. Так как главное условие для деятельности есть порядок, то и порядок в его образе жизни был доведен до последней степени точности. Его выходы к столу совершались при одних и тех же неизменных условиях, и не только в один и тот же час, но и минуту. С людьми, окружавшими его, от дочери до слуг, князь был резок и неизменно требователен, и потому, не быв жестоким, он возбуждал к себе страх и почтительность, каких не легко мог бы добиться самый жестокий человек. Несмотря на то, что он был в отставке и не имел теперь никакого значения в государственных делах, каждый начальник той губернии, где было имение князя, считал своим долгом являться к нему и точно так же, как архитектор, садовник или княжна Марья, дожидался назначенного часа выхода князя в высокой официантской. И каждый в этой официантской испытывал то же чувство почтительности и даже страха, в то время как отворялась громадно высокая дверь кабинета и показывалась в напудренном парике невысокая фигурка старика, с маленькими сухими ручками и серыми висячими бровями, иногда, как он насупливался, застилавшими блеск умных и точно молодых блестящих глаз.
В день приезда молодых, утром, по обыкновению, княжна Марья в урочный час входила для утреннего приветствия в официантскую и со страхом крестилась и читала внутренно молитву. Каждый день она входила и каждый день молилась о том, чтобы это ежедневное свидание сошло благополучно.
Сидевший в официантской пудреный старик слуга тихим движением встал и шопотом доложил: «Пожалуйте».
Из за двери слышались равномерные звуки станка. Княжна робко потянула за легко и плавно отворяющуюся дверь и остановилась у входа. Князь работал за станком и, оглянувшись, продолжал свое дело.
Огромный кабинет был наполнен вещами, очевидно, беспрестанно употребляемыми. Большой стол, на котором лежали книги и планы, высокие стеклянные шкафы библиотеки с ключами в дверцах, высокий стол для писания в стоячем положении, на котором лежала открытая тетрадь, токарный станок, с разложенными инструментами и с рассыпанными кругом стружками, – всё выказывало постоянную, разнообразную и порядочную деятельность. По движениям небольшой ноги, обутой в татарский, шитый серебром, сапожок, по твердому налеганию жилистой, сухощавой руки видна была в князе еще упорная и много выдерживающая сила свежей старости. Сделав несколько кругов, он снял ногу с педали станка, обтер стамеску, кинул ее в кожаный карман, приделанный к станку, и, подойдя к столу, подозвал дочь. Он никогда не благословлял своих детей и только, подставив ей щетинистую, еще небритую нынче щеку, сказал, строго и вместе с тем внимательно нежно оглядев ее: