Красная капелла (телесериал)
Красная капелла | |
Sarkanā Kapela | |
Жанр | |
---|---|
Создатель | |
В ролях |
Андрей Ильин |
Страна | |
Количество серий |
16 |
Производство | |
Режиссёр | |
Сценарист | |
Хронометраж |
44 мин. |
Трансляция | |
Телеканал | |
На экранах | |
Ссылки | |
IMDb |
«Красная капелла» — телесериал, посвящённый деятельности разведывательной сети ГРУ ГШ РККА в Западной Европе, получившей название «Красная капелла».
Краткая аннотация
Сериал посвящён деятельности резидентур Главного разведывательного управления Генерального штаба РККА в Западной Европе, объединённых под общим названием «Красная капелла», прежде всего, резидентур в Париже и Брюсселе. Возглавлял группу Леопольд Треппер, известный также как Жан Жильбер.
Фильм далеко не во всём соответствует историческим фактам. Например, действие происходит почти исключительно в Париже, тогда как в реальности основным центром разведывательной сети являлся Брюссель. В частности, «Кент» постоянно находился в Брюсселе и являлся фактическим куратором бельгийской группы «Красной капеллы». В Брюсселе постоянно проживал и Макаров.
Не соответствует исторической правде судьба «Кента» (Анатолия Гуревича). Вероятно, исходя именно из этих соображений «Кент», проживающий в наши дни, согласно сюжету сериала, в Париже, переименован в «Гриневича» (Анатолий Гуревич в действительности проживал в России и умер в 2009 году в Санкт-Петербурге). Михаил Макаров в фильме назван Сергеем. Арестован «Кент» был в Марселе, Макаров — в Брюсселе.
Есть разночтения и в датах событий (в частности, бежать из-под ареста Жильберу-Трепперу удалось лишь в сентябре 1943 года; согласно фильму, Жильбер оказывается на свободе уже к весне 1943-го).
Романтическая линия (Жан Жильбер — Элен) является художественным вымыслом.
Карл Гиринг возглавлял зондеркоманду «Красная капелла» лишь вначале. Затем его сменил Хайнц Паннвиц.
Искажения исторических фактов и чрезмерно упрощённый взгляд на работу разведчиков стали поводом для критики сериала — в частности, со стороны Анатолия Гуревича, единственного из членов «Красной капеллы», остававшегося в живых на момент выхода фильма.
В ролях
- Андрей Ильин — Жан Жильбер / «Отто» / Леопольд Треппер
- Алексей Горбунов — Карл Гиринг
- Елена Ксенофонтова — Элен Сорель
- Мишель Мерсье — Элен (в наши дни)
- Сергей Юшкевич — Винсенте Сьерра / «Кент» / Анатолий Гуревич
- Даниэль Брике — месье Гриневич / «Кент» (в наши дни)
- Марина Могилевская — Маргарет, жена «Кента»
- Дмитрий Назаров — Лео Гроссфогель
- Аурелия Анужите — Эмма, жена Гроссфогеля
- Илья Шакунов — Карлос Аламо / Сергей Макаров
- Кирилл Пирогов — Гилель Кац
- Анастасия Аравина — Жульет
- Альгирдас Дайнавичюс — Фортнер
- Валентин Варецкий — Берг
- Валентин Смирнитский — интендант Шафт
- Илья Любимов — Анри Жино, художник
- Андрей Мерзликин — Мишель, член ФКП
- Сергей Гармаш — Рейнхард Гейдрих
- Александр Галко — Михаил Иванович, высокопоставленный офицер-разведчик в Москве
- Арнис Лицитис — высокопоставленный генерал в Москве
- Александр Тютин — высокопоставленный офицер-разведчик в Москве
- Улдис Думпис — начальник Гиринга (озвучил Александр Клюквин)
- Нормундс Лайзанс — Харро Шульце-Бойзен
- Александр Сирин — Херш Сокол
- Милена Гулбе — Мира Сокол, жена Херша
- Паул Буткевич — адвокат Карл Лангбен
- Гиртс Кестерис — Макс Кригер, член зондеркоманды Гиринга
- Андрис Маковскис — Хайнц Ланг, член зондеркоманды Гиринга
- Иварс Пуга — Фридрих Бальтазар фон Грайфендорф, член зондеркоманды Гиринга
- Улдис Лиелдиджс — профессор-дешифровальщик
- Александр Арсентьев — студент-дешифровальщик Алекс
- Мартиньш Вилсонс — Клейст, бизнесмен из Берлина
- Варис Ветра — «Гарри» / Генри Робинсон
- Леонид Грабовскис — Франсуа, художник
- Нормундс Берзс — майор Бубенцов
- Арийс Гейкинс — Этьен Бернье, бывший директор приюта
- Лилита Озолиня — мадам Нуайе, хозяйка кондитерской, связная ФКП
- Анна Уколова — Марта, немка, приставленная наблюдать за Элен
- Гирт Яковлев — врач Гиринга
- Энрико Авотс — путевой обходчик
- Ромуалдс Анцанс — метрдотель в ресторане
- Ингрида Андриня — хозяйка квартиры радистов
- Гундарс Аболиньш — бизнесмен-итальянец
- Юрис Барткевич — начальник порта
- Индра Бурковска — прислуга в доме «Кента»
- Петерис Гаудиньш — один из офицеров на совещании у Гейдриха
- Роландс Загорскис — один из офицеров на совещании у Гейдриха
- Яков Рафальсон — хозяин антикварной лавки
- Леонид Ленц — чиновник в полицейском участке
- Петерис Лиепиньш — зубной техник
- Юрис Плявиньш — высокопоставленный немец в пенсне
- Айварс Силиньш — эпизод
Напишите отзыв о статье "Красная капелла (телесериал)"
Ссылки
- [www.ailyin.ru/Red.htm Официальный сайт Андрея Епифановича Ильина]
- «Сериал «Красная капелла»» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- А. М. Гуревич. [www.rg.ru/2004/11/05/kapella.html Правда о «Красной капелле»] // Российская газета, 5 ноября 2004.
- [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=8653 «Красная капелла» на сайте «Энциклопедия отечественного кино»]
Отрывок, характеризующий Красная капелла (телесериал)
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
– Через час, я думаю.
– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.
– Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это что? – крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3 й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. – Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…