Шеель, Генрих

Генрих Шеель

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Генрих Шеель (нем. Heinrich Scheel; 11 декабря 1915 года, Кройцберг — 7 января 1996 года, Берлин) — немецкий историк, вице-президент Академии наук ГДР, антифашист, член движения Сопротивления во время Второй мировой войны, член организации «Красная капелла».

Биография

Родители Генриха Шееля придерживались социал-демократических взглядов. В 1929—1934 годах обучался в школе на острове Шарфенберг. После прихода национал-социалистов к власти Шеель ещё школьником вместе с одноклассниками Гансом Коппи и Гансом Лаутеншлегером собрал антифашистский кружок. Учился в Университете Фридриха Вильгельма, откуда был призван в вермахт.

В 1941 году проходил службу в климатическом отделении люфтваффе в Темпельхофе, а затем в Рангсдорфе. С осени 1939 года находился в контакте с группой Харро Шульце-Бойзена.

16 сентября 1942 года был арестован гестапо в Берлине. Из тюрьмы его отправили в концентрационный лагерь в Ашендорфе. В середине июля 1944 года был направлен в штрафной батальон, в конце 1944 года оказался в американском плену.

По возвращении из плена работал учителем, в 1947—1949 годах занимал должность директором школы. В начале 1949 года вышел из Социалистической единой партии Германии. В статусе аспиранта вернулся в Берлинский университет имени Гумбольдта, где позднее преподавал историю Германии. Занимался исследованием истории немецкого якобинского движения и историей Майнцской республики. В течение многих лет был вице президентом Академии наук ГДР. В 1980—1990 годах он был президентом Общества историков ГДР.

Сочинения

• Die revolutionär-demokratischen Volksbewegungen in Südwestdeutschland von 1795 bis 1801. Berlin, Humboldt-Universität, Phil. Fakultät, Dissertation vom 21. März 1956. («Революционно-демократические общественные движения на юго-западе Германии с 1795 по 1801 год», диссертация)
• Süddeutsche Jakobiner : Klassenkämpfe und republikanische Bestrebungen im deutschen Süden Ende des 18. Jahrhunderts. Akademie-Verlag, Berlin 1962
• Jakobinische Flugschriften aus dem deutschen Süden Ende des 18. Jahrhunderts. Akademie-Verlag, Berlin 1965
• Deutscher Jakobinismus und Deutsche Nation : Ein Beitrag zur nationalen Frage im Zeitalter der Grossen Französischen Revolution. Akademie-Verlag, Berlin 1966 («Германское якобинство и немецкий народ: вклад в национальный вопрос в эпоху Великой французской революции»).
• Biographisches Lexikon zur deutschen Geschichte: Von den Anfängen bis 1917. Deutscher Verlag der Wissenschaften, Berlin 1967 (mit Karl Obermann) («Биографический словарь немецкой истории: от истоков до 1917 года»).
• Schulfarm Insel Scharfenberg. Volk u. Wissen, Berlin 1990, ISBN 3-06-204136-6 («Школа острова Шарфенберг»).
• Vor den Schranken des Reichskriegsgerichts : Mein Weg in den Widerstand. Edition q, Berlin 1993, ISBN 3-86124-147-1
• Vom Leiter der Berliner Schulfarm Scharfenberg zum Historiker des deutschen Jakobinismus (1946—1956). Autobiographische Aufzeichnungen. Becker, Velten 1996, ISBN 3-89597-313-0

Литература

• Dietmar Haubfleisch: Schulfarm Insel Scharfenberg. Mikroanalyse der reformpädagogischen Unterrichts- und Erziehungsrealität einer demokratischen Versuchsschule im Berlin der Weimarer Republik (Studien zur Bildungsreform, 40), Frankfurt [u.a.] 2001. ISBN 3-631-34724-3
• Gert Rosiejka: Die Rote Kapelle. «Landesverrat» als antifaschistischer Widerstand. Mit einer Einführung von Heinrich Scheel. ergebnisse, Hamburg 1986, ISBN 3-925622-16-0

Ссылки

• [portal.d-nb.de/opac.htm?query=Woe%3D118606743&method=simpleSearch Литература и о Генрихе Шееле в каталоге Немецкой национальной библиотеки]

Отрывок, характеризующий Шеель, Генрих

– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.


В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.