Эрранс Касадо, Хулиан
| Его Высокопреосвященство кардинал Хулиан Эрранс Касадо Julián Herranz Casado | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 19 декабря 1994 года — 15 февраля 2007 года | |||
| Церковь: | Римско-католическая церковь | ||
| Предшественник: | Кардинал Винченцо Фаджоло | ||
| Преемник: | Кардинал Франческо Коккопальмерио | ||
| |||
| 3 декабря 1999 года — 11 мая 2010 года | |||
| Церковь: | Римско-католическая церковь | ||
| Предшественник: | Кардинал Марио Помпедда | ||
| Преемник: | Епископ Джорджо Корбеллини | ||
| Рождение: | 31 марта 1930 (94 года) Баэна, Испания | ||
| Принятие священного сана: | 7 августа 1955 года | ||
| Принятие монашества: | 1949 год | ||
| Епископская хиротония: | 6 января 1991 года | ||
| Кардинал с: | 21 октября 2003 года | ||
| |||
Хулиан Эрранс Касадо (исп. Julián Herranz Casado; род. 31 марта 1930, Баэна, Испания) — испанский куриальный кардинал, опусдеист. Титулярный епископ Вертары с 15 декабря 1990 по 14 декабря 1994. Титулярный архиепископ Вертары с 14 декабря 1994 по 21 октября 2003. Председатель Папского Совета по интерпретации законодательных текстов с 19 декабря 1994 по 15 февраля 2007. Председатель Дисциплинарной Комиссии Римской курии с 3 декабря 1999 по 11 мая 2010. Кардинал-дьякон с титулярной диаконией Сант-Эудженио с 21 октября 2003 по 12 июня 2014. Кардинал-священник с титулом церкви pro hac vice Сант-Эудженио с 12 июня 2014.
Эрранс Касадо один из только двух кардиналов — наряду с кардиналом Хуаном Сиприани Торном, которые принадлежат Опусу Деи, Эрранс Касадо член организации высшего ранга в иерархии Церкви. Он также рассматривается одним из передовых экспертов в каноническом праве, и был одним из наиболее влиятельных фигур Ватикана в течение периода незадолго до смерти папы римского Иоанн Павла II.
Содержание
Ранняя жизнь. Образование
Эрранс Касадо родился в Баэне, в области Кордова, 31 марта 1930 года. Эрранс Касадо присоединился к Опус Деи в 1949 году после прочтения конспиратологической истории об этой организации будучи редактором университетской газеты.[1].
Образование получил сначала в Барселонском университете (лиценциат в медицине с специализацией в психиатрии), а также в Наваррском университете (докторантура в медицине); образование по богословию получил в Международной семинарии Опус Деи в Риме; далее продолжил своё образование в Ангеликуме (докторантура в каноническом праве).[2]
Священник
Он был рукоположен в священники Опус Деи 7 августа 1955 года, в церкви la Concepción, в Мадриде, епископом Хуаном Рикоте Алонсо — титулярным епископом Милетополи, вспомогательным епископом Мадрида, после получения докторантуры в медицине от Барселонского и Наваррского университетов и в каноническом праве от Ангеликума в Риме. Он преподавал каноническое право в Наваррском университете, где был профессором, и путешествовал во всему миру от имени Опус Деи до 1960 года, когда он начал работать на Римскую курию. Работал в Священной Конгрегации Собора в катехизационных и дисциплинарных вопросах относительно Латинской Америки.
В период прохождения Второго Ватиканского Собора (1962-1965 годы), Эрранс Касадо служил в качестве помощника обучения в комиссиях по дисциплине духовенства и христиан. В 1983 году, он был назначен заместителем секретаря Папской Комиссии по аутентичной интерпретации Кодекса канонического права. Член Института Правовых исследований Martín de Azpilcueta и редакционного правления журнала Studi Cattolici, в Милане, и Ius Canonicum, в Памплоне. Сотрудник Dictionarium morale et canonicum, в Риме, и Gran Enciclopedia Rialp, в Мадриде. Сотрудник также многочисленных публикаций по каноническому праву. В персональной прелатуре Опус Деи выполнял пасторскую работу в Италии, Испании, испаноговорящей Америке, Англии, Ирландии, Франции и Кении. С 1984 года секретарь Папской Комиссии по интерпретации Кодекса канонического права, более позднее Папского Совета по интерпретации законодательных текстов. Советник Конгрегации по делам Епископов и член нескольких специальных комиссий Римской курии.
Архиепископ
15 декабря 1990 года, он был назначен титулярным епископом Вертары папой римским Иоанном Павлом II. Эрранс Касадо получил свою епископскую ординацию 6 января 1991 года, в соборе Святого Петра, непосредственно от Иоанна Павла II, которому помогали титулярный архиепископ Весковьо Джованни Баттиста Ре — заместитель Государственного секретаря Святого Престола по общим делам и титулярный Бользены Джастин Ригали — Секретарь Конгрегации по делам Епископов. На этой же самой церемонии были рукоположены будущие кардиналы Жан-Луи Торан, Винко Пулич, и Франсиско Хавьер Эррасурис Осса.
9 декабря 1994 года, он был возведён в архиепископы и назван председателем Папского Совета по интерпретации законодательных текстов в Римской курии, на этом посту он ответствен за советы папе римскому по вопросам церковного права.
3 декабря 1999 года был назначен председателем Дисциплинарной Комиссии Римской курии.
Кардинал и влиятельное лицо в курии
Эрранс Касадо был возведён в кардиналы-дьяконы с титулярной диаконией церкви Святого Евгения[3] Иоанном Павлом II на консистории от 21 октября 2003 года.[4]
Согласно ватиканскому журналисту Сандро Маджистру, к концу 2004 года, Эрранс Касадо «постоянно получал влияние» во внутренних делах Ватикана. Наряду с кардиналами Йозефом Ратцингером, Анджело Содано и личным секретарём папы римского, архиепископом Станиславом Дзивишем, Эрранс Касадо, как полагают, был в значительной степени ответственен за руководство курии время от времени, когда папа римский был выведен из строя болезнью.[5]. Эрранс Касадо находит теории заговора об Опус Деи особенно оскорбительными, утверждая, что Опус Деи не имеет «никакой скрытой повестки дня. Единственная политика — послание Христа».[6].
По смерти Иоанна Павла II, последовавшей 2 апреля 2005 года, Эрранс Касадо и все главные ватиканские официалы автоматически потеряли свои посты на период Sede Vacante.[7] Эрранс Касадо был позднее подтверждён председателем Папского Совета по интерпретации законодательных текстов папой римским Бенедиктом XVI 21 апреля того же года.[8] Он был одним из кардиналов-выборщиков на Папском Конклаве 2005, но, непосредственно, всё же вообще не рассматривался сильным кандидатом на папство; вместо этого, он был описан как высоко влиятельное посвящённое лицо, потенциально играя роль «серого кардинала» на Конклаве. Сообщалось, что, и прежде и после смерти папы римского Иоанна Павла II, Эрранс Касадо созывал встречи кардиналов на вилле в Гроттаросса, в пригороде Рима.[9].
15 февраля 2007 года папа римский Бенедикт XVI принял отставку кардинала Эрранса Касадо с поста председателя Папского Совета по интерпретации законодательных текстов, после двенадцати лет службы.[10]
31 марта 2010 года кардиналу Эррансу Касадо исполнилось 80 лет и он потерял право участвовать в Конклавах, хотя и остается влиятельным лицом в Римской Курии.
10 мая 2010 года кардинал Эрранс Касадо покинул пост председателя Дисциплинарной Комиссии Римской Курии, его преемником стал епископ Джорджо Корбеллини.
12 июня 2014 года возведён в кардиналы-священники с титулом церкви pro hac vice Святого Евгения.
Напишите отзыв о статье "Эрранс Касадо, Хулиан"
Примечания
- ↑ TIME Magazine. [www.time.com/time/magazine/article/0,9171,1183492-4,00.html Пути Опус Деи] 13 апреля 2006
- ↑ Сравни: [www.vatican.va/news_services/press/documentazione/documents/cardinali_biografie/cardinali_bio_herranz_j_it.html Sala Stampa della Santa Sede, Il Collegio Cardinalizio, Cenni biografici, Herranz Card. Julián] (итал.)
- ↑ Сравни: [www.vatican.va/news_services/liturgy/2003/documents/ns_lit_doc_20031021_titoli-diaconie-cardinali_en.html Office of Papal Liturgical Celebrations, Consistory of October 21, 2003: Assignment of the Titles or the Deaconries to the new Cardinals] (англ.), либо: [www.vatican.va/news_services/liturgy/2003/documents/ns_lit_doc_20031021_titoli-diaconie-cardinali_it.html Ufficio delle Celebrazioni Liturgiche del Sommo Pontefice, Concistoro del 21 ottobre 2003: Assegnazione dei titoli e delle diaconie ai nuovi Cardinali] (итал.)
- ↑ Сравни: [www.vatican.va/news_services/press/documentazione/documents/cardinali_biografie/cardinali_bio_herranz_j_en.html Holy See Press Office, College of Cardinals, Biographical notes, Herranz Card. Julián] (англ.), либо: [www.vatican.va/news_services/press/documentazione/documents/cardinali_biografie/cardinali_bio_herranz_j_it.html Sala Stampa della Santa Sede, Il Collegio Cardinalizio, Cenni biografici, Herranz Card. Julián] (итал.)
- ↑ Chiesa. [www.chiesa.espressonline.it/printDettaglio.jsp?id=19630&eng=y Правление в тени Иоанна Павла II: Ватикан Четырёх] 2005
- ↑ TIME Magazine. [www.time.com/time/magazine/article/0,9171,356046,00.html Власть и мистерия] 29 сентября, 2002
- ↑ Смотри: Sede Vacante
- ↑ Сравни: [212.77.1.245/news_services/bulletin/news/16428.php?index=16428&po_date=21.04.2005&lang=it Sala Stampa della Santa Sede, Bollettino quotidiano del: 21.04.2005, Rinunce e nomine, Nomine e conferme nella Curia Romana] (итал.)
- ↑ Times Online UK. [www.timesonline.co.uk/tol/news/world/article379503.ece Начинается лоббирование папских конкурентов] 10 апреля 2005
- ↑ Сравни: [212.77.1.245/news_services/bulletin/news/19726.php?index=19726&po_date=15.02.2007&lang=en#RINUNCIA%20DEL%20PRESIDENTE%20DEL%20PONTIFICIO%20CONSIGLIO%20PER%20I%20TESTI%20LEGISLATIVI%20E%20NOMINA%20DEL%20NUOVO%20PRESIDENTE Sala Stampa della Santa Sede, Bollettino quotidiano del: 15.02.2007, Rinunce e nomine, Rinuncia del Presidente del Pontificio Consiglio per i Testi Legislativi e nomina del nuovo Presidente] (итал.)
| Предшественник: кардинал Винченцо Фаджоло |
Председатель Папского Совета по Интерпретации Законодательных Текстов 19 декабря 1994 — 15 февраля 2007 |
Преемник: кардинал Франческо Коккопальмерио |
| Предшественник: кардинал Марио Помпедда |
Дисциплинарной Комиссии Римской Курии 3 декабря 1999 — 10 мая 2010 |
Преемник: епископ Джорджо Корбеллини |
Отрывок, характеризующий Эрранс Касадо, Хулиан
«Sire, Mon Cousin, Prince d'Ekmuhl, roi de Naples» [Ваше величество, брат мой, принц Экмюльский, король Неаполитанский.] и т.д. Но приказы и рапорты были только на бумаге, ничто по ним не исполнялось, потому что не могло исполняться, и, несмотря на именование друг друга величествами, высочествами и двоюродными братьями, все они чувствовали, что они жалкие и гадкие люди, наделавшие много зла, за которое теперь приходилось расплачиваться. И, несмотря на то, что они притворялись, будто заботятся об армии, они думали только каждый о себе и о том, как бы поскорее уйти и спастись.Действия русского и французского войск во время обратной кампании от Москвы и до Немана подобны игре в жмурки, когда двум играющим завязывают глаза и один изредка звонит колокольчиком, чтобы уведомить о себе ловящего. Сначала тот, кого ловят, звонит, не боясь неприятеля, но когда ему приходится плохо, он, стараясь неслышно идти, убегает от своего врага и часто, думая убежать, идет прямо к нему в руки.
Сначала наполеоновские войска еще давали о себе знать – это было в первый период движения по Калужской дороге, но потом, выбравшись на Смоленскую дорогу, они побежали, прижимая рукой язычок колокольчика, и часто, думая, что они уходят, набегали прямо на русских.
При быстроте бега французов и за ними русских и вследствие того изнурения лошадей, главное средство приблизительного узнавания положения, в котором находится неприятель, – разъезды кавалерии, – не существовало. Кроме того, вследствие частых и быстрых перемен положений обеих армий, сведения, какие и были, не могли поспевать вовремя. Если второго числа приходило известие о том, что армия неприятеля была там то первого числа, то третьего числа, когда можно было предпринять что нибудь, уже армия эта сделала два перехода и находилась совсем в другом положении.
Одна армия бежала, другая догоняла. От Смоленска французам предстояло много различных дорог; и, казалось бы, тут, простояв четыре дня, французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что нибудь выгодное и предпринять что нибудь новое. Но после четырехдневной остановки толпы их опять побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу – по пробитому следу.
Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.
Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.
От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.
Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.
Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.
Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?
Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.
Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.
Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.
Цели этой никогда не было и не могло быть, потому что она не имела смысла, и достижение ее было совершенно невозможно.
Цель эта не имела никакого смысла, во первых, потому, что расстроенная армия Наполеона со всей возможной быстротой бежала из России, то есть исполняла то самое, что мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?
