Metal Gear Solid

Эта статья — об игре. О серии игр см. Metal Gear (серия).

Metal Gear Solid
Американские и японские обложки игры Metal Gear Solid использовали этот логотип на простом белом фоне, без других деталей, кроме реквизитов.
Разработчик	Konami Digital Dialect (PC порт)
Издатель	Konami (PlayStation) Microsoft Game Studios (Microsoft Windows)
Создатели Руководитель Хидэо Кодзима Продюсер Хидэо Кодзима Геймдизайнер Хидэо Кодзима Сценарист Хидэо Кодзима Художник Ёдзи Синкава Композиторы Таканари Исияма Кадзуки Мураока Хироюки Того Рика Муранака Таппи Ивасэ
Часть серии	Metal Gear
Дата выпуска	PlayStation: 3 сентября 1998 21 октября 1998 26 февраля 1999 PlayStation (Integral): 24 июня 1999 23 сентября 1999 29 октября 1999 Microsoft Windows: 24 сентября 2000 20 октября 2000 PlayStation Store: 21 марта 2008 18 июня 2009 19 ноября 2009
Жанр	Stealth action
Возрастной рейтинг	CERO: 15+ ELSPA: 15+ ESRB: M — Mature OFLC (A): MA15+ — Mature 15+ PEGI: 18+ USK: 12
Платформа	Microsoft Windows PlayStation PlayStation Network
Режим игры	Однопользовательский
Носитель	2 CD-ROM
Системные требования	Pentium II 233 MHz, 32 МБ ОЗУ, 4 МБ видеокарта с 3D-ускорителем, DirectX 7.0A
Управление	DualShock, клавиатура (в зависимости от платформы)

Metal Gear Solid (яп. メタルギアソリッド Мэтару Гиа Сориддо) или MGS — компьютерная игра, одна из первых игр в жанре стелс-экшен (англ. stealth-action). Проект разработан компанией Konami и изначально выпущен для игровой приставки Sony PlayStation в 1998 году, позднее была портирована на ПК.

Это третья игра во вселенной Metal Gear. Продюсер и режиссёр ― бессменный дизайнер серии Хидэо Кодзима.

Сюжетно Metal Gear Solid является прямым продолжением Metal Gear 2: Solid Snake и рассказывает об антитеррористической операции на базе по утилизации ядерного оружия на острове Shadow Moses («Тень Моисея»), захваченной группой солдат специального назначения из подразделения FOXHOUND.

В MGS были доработаны элементы игрового процесса, которые впервые появились в Metal Gear ― игрок, контролируя главного героя Солида Снейка (англ. Solid Snake), должен провести его мимо многочисленных часовых и охранников, избегая встречи с ними. Также героя ожидает ряд поединков с боссами. Задачи, возникающие по ходу игры, диктуются сюжетом ― нет никакого разделения на «миссии».

Игра получила высокие оценки в прессе, хорошо продалась и часто называлась одной из лучших для PlayStation.

Позднее было выпущено два ремейка Metal Gear Solid:

• Metal Gear Solid: The Twin Snakes, издан в 2003, платформа — GameCube. В этой версии изменился геймплей, теперь он близок к геймплею Metal Gear Solid 2: Sons of Liberty.
• Metal Gear Solid: Digital Graphic Novel, 2007 года издания, на PSP ― игровое переложение официального комикса Metal Gear Solid.

Игровой процесс

Как и в других играх серии, игровой процесс используется для придания бо́льшей глубины сюжету ― некоторые его составляющие значительно упрощены или аркадны ― реализм и логичность действий противников не соответствуют общему кинематографическому стилю проекта. Основы заимствованы из Metal Gear 2: Solid Snake на MSX — трёхмерная графика применяется для лучшей реализации старых идей.

Игрок, управляя главным героем Солидом Снейком (англ. Solid Snake), должен довести его из точки А в точку Б, ориентируясь по радару, и, по возможности, не попасть на глаза врагу. Стандартные задачи сопровождаются решением загадок и поединками с боссами. Встреченные противники достаточно умны: они способны услышать шаги Снейка или самостоятельно выследить его по оставленным следам. Чтобы избежать встречи с ними, необходимо использовать игровые возможности и способности протагониста ― прислонившись к стене, можно выглянуть из-за угла и оценить ситуацию, оставаясь незамеченным; можно обойти охрану по вентиляционным шахтам; отвлечь внимание неприятеля поможет стук по стене. Если же Снейк обнаружен (попал в зону видимости охранника или камеры наблюдения), то звучит тревога и в локацию начинают непрерывно стягиваться вражеские солдаты. Расправиться с ними, имея подходящее оружие, довольно просто, но бессмысленно ― поток врагов бесконечен. Единственный способ пройти дальше — спрятаться где-нибудь и подождать, пока обратный отсчёт таймера тревоги не достигнет нуля.

Как и в Metal Gear, у Снейка имеется собственный инвентарь, в который на протяжении игры добавляются все найденные предметы. Среди них попадаются оригинальные вещи, как, например, картонные коробки (используя их, герой незамеченным пробирается мимо часовых) или сигареты (дают возможность обнаружить инфракрасные сенсоры, но очень быстро уменьшают линейку здоровья). Из-за того, что к концу игры в арсенале главного героя появляется тяжелое вооружение, такое, как Стингер (англ. Stinger), игровой процесс заметно меняется.

Особую и наиболее запоминающуюся часть игры занимают поединки с боссами. Каждое сражение — уникальная задача со множеством решений, не обязательно проходимая одной грубой силой. Сюжет и игровой процесс построены таким образом, чтобы постепенно подготовить игрока ко встрече с новым противником, о котором затем можно получить исчерпывающую информацию.

Радиочастоты

• Кэмпбелл/Найоми — 140.85
• Мэй Лин — 140.96
• Инструктор Миллер — 141.80
• Отакон — 141.12
• Мэрил — 140.15
• Насташа — 141.52
• Глубокая глотка — 140.48
• Разное — 140.07 (Только в версии Metal Gear Solid Integral)
• Радио — 140.66 (В некоторых местах)

Сюжет

Персонажи

Особенность MGS — проработанные образы героев с подробной биографией. Это касается как главных, так и второстепенных персонажей, которые состоят друг с другом в запутанных отношениях. Хидэо Кодзима дал некоторым из них «говорящие» имена, отражающие характер и идеологию, подобно именам героев комиксов. Так, в основу сюжета легло противостояние двух Снейков (англ. snake — «змея»)): Ликвида (англ. Liquid), «жидкого», и Солида (англ. Solid), «твёрдого», в Metal Gear Solid 2: Sons of Liberty появляется Солидус (англ. Solidus), «твердейший», а кодовые имена членов отряда FOXHOUND указывают на их специализацию.

Главные герои

• Солид Снейк (англ. Solid Snake, твёрдый змей) — главный герой, контролируемый непосредственно игроком. «Легендарный Наёмник» (англ. Legendary Mercenary), известный миру по событиям во «Внешних Небесах» (англ. Outer Heaven) и в Занзибар-Лэнде (англ. Zanzibar Land). Предпочитает работать в одиночку, спокойный, уверенный в себе профессионал. Довольно циничен, всегда берёт с собой на задание пачку сигарет как своеобразный талисман. Не любит разговоры о прошлом, не интересуется жизнью других людей. На момент действия MGS отошёл от дел и проживает отшельником на Аляске. О его происхождении известно очень мало. По ходу игры узнается, что он сын, а точнее клон Биг Босса, который был первым Змеем и основал FOXHOUND.

• Мэрил Сильвербёрг (Meryl Silverburgh) — племянница (возможно, дочь) полковника Кэмпбелла. С детства мечтала стать солдатом и была большой поклонницей FOXHOUND и Снэйка. Случайно оказалась на Шэдоу Моузэс в момент захвата базы, отказалась присоединиться к террористам и была заключена в тюремную камеру. Обладает хорошей физической подготовкой и великолепной реакцией, пытается казаться опытным солдатом, но, до событий MGS, никогда не стреляла в живых людей. В игре является своеобразным напарником Снэйка.

• Киборг-Ниндзя/Грей Фокс (англ. Gray Fox, серый лис) — лучший оперативник FOXHOUND, единственный, имевший в кодовом имени слово «Fox». В Занзибар-Лэнде присоединился к Биг Боссу и был вынужден противостоять своему старому другу Снэйку. Погиб в сражении на минном поле. Вскоре его тело было восстановлено и заключено в экзоскелет, благодаря чему приобрело огромную силу и ловкость. Все эти операции проводились на Шэдоу Моузэс. Фактически Грей Фокс получил второе рождение, но единственной целью его существования стала встреча со Снэйком . В некоторых местах проявляются приступы психоза, связанные с прошлым. В качестве оружия использует особую, высокотехнологичную версию катаны, которой способен отбивать пули. В игре является противником Снейка, но в конце отдаёт за него жизнь.

• Хэл «Отакон» Эммерих (Hal «Otacon» Emmerich) — главный конструктор Metal Gear REX, заблуждающийся относительно возможностей применения своего детища. Любит мангу, отсюда его прозвище, и многие идеи для своих проектов берёт именно оттуда. Труслив и не способен к лидерству, но отзывчив и умен. Отличный хакер. Симпатизирует Снайперу Вулф (англ. Sniper Wolf) после короткого знакомства. Помогает Снейку после встречи, оказывая ему поддержку по кодеку.

FOXHOUND

• Ликвид Снейк (англ. Liquid Snake, жидкий змей) — генетический брат Солида Снейка, главный злодей. Полевой командир террористов, жестокий и расчётливый максималист.
• Револьвер Оцелот (англ. Revolver Ocelot, револьвер-оцелот) — также известен как Шалашаска (Shalashaska). Правая рука Ликвида Снейка, специалист по допросам, нередко убивающий свою жертву. В прошлом был связан с СССР, но после крушения коммунистического режима стал наёмником, затем присоединившись к FOXHOUND. Фанат огнестрельного оружия, предпочитает револьверы. Большой любитель вестернов — носит ковбойские сапоги со шпорами.
• Снайпер Вульф (англ. Sniper Wolf, снайпер-волк) — снайпер FOXHOUND, по национальности — курд. В отличие от остальных снайперов, работает в одиночку, часто используя успокоительное. Боготворит Биг Босса. Хладнокровная убийца, зацикленная на своей жертве. Подкармливает волков, живущих на Shadow Moses.
• Сайко Мэнтис (англ. Psycho Mantis, психо-богомол) — самый могущественный экстрасенс в мире, ранее работавший на КГБ и ФБР. Обладает способностями к телекинезу и телепатии, кроме того, может предсказывать будущее, левитировать и контролировать волю других людей. Очень слаб физически.
• Вулкан Рейвен (англ. Vulcan Raven, Вулкан-ворон) — огромный шаман-эскимос, специализирующийся на тяжелом вооружении. В прошлом тоже являлся сторонником Биг Босса. Профессор Аляскинского Университета, обладает сверхъестественными возможностями.
• Дикой Октопус (англ. Decoy Octopus, приманка-спрут) — самый загадочный член FOXHOUND. Эксперт по маскировке и перевоплощению, способен буквально превращаться в нужного человека, причём копируется практически все, начиная от голоса и заканчивая составом крови.

Группа поддержки

Значительную часть игрового времени занимают переговоры между Снейком и его начальством по кодеку (англ. codec) — особому типу рации. Они происходят не в реальном времени ― игрок может в любой момент выйти на связь, не заботясь об игровой обстановке. Таким образом передаётся значительная часть сюжета ― в этом отношении MGS можно сравнить с радиопьесой. Игрок не способен самостоятельно выбирать тему разговора, за исключением справки по вооружению или предметам инвентаря. Длинные диалоги разрешается пропускать.

• Рой Кэмпбелл (Roy Campbell) — отставной солдат, назначенный Пентагоном главой миссии по нейтрализации террористов. Ранее непосредственный начальник Солида Снейка и командир части FOXHOUND. Лично заинтересован в успехе операции на Shadow Moses из-за Мэрил, но по этой же причине вынужден лгать Снейку, умалчивая некоторые известные ему факты. По кодеку даёт указания относительно дальнейших действий.
• Учитель Миллер (Master Miller) — своеобразный наставник Снейка, обеспечивавший ему поддержку ещё в Outer Heaven. Его советы касаются в основном выживания во враждебной среде, но предназначаются и для игрока в том числе. По ходу игры оказалось, что это не кто иной, как брат Снейка — Ликвид Снейк, притворился учителем и слушал переговоры. В прошлом Кадзухира «Каз» Миллер. Также был правой рукой Биг Босса в 1974 году. Проводя много времени с Биг Боссом, получил некий опыт, и теперь передает его Солиду Снейку и игроку.
• Мэй Лин (Mei Ling) — аналитик, родом из Китая. Ей поручено сохранять всю информацию, накопленную во время миссии ― связь с этим персонажем позволяет записывать игру для дальнейшего прохождения. В качестве награды за такой непривычный механизм сохранения каждый раз цитирует Снейку китайские пословицы.
• Наоми Хантер (Naomi Hunter) — глава медицинского отдела FOXHOUND, девушка с тёмным прошлым, специализацией которой является генетика. Во время миссии является главным источником информации о противниках.
• Насташа Романенко (Nastasha Romanenko) — эксперт в области ядерного вооружения и разоружения, единственный необязательный персонаж в контакт-листе кодека. От неё можно получить справку касательно всего оборудования, найденного и использованного Снейком. Никогда не расстается со своей сигарой.

Остальные

• Дональд Андерсон (Donald Anderson) — шеф DARPA, взятый в заложники террористами. Наряду с ArmsTech финансировал проект Metal Gear REX.
• Кеннет Бейкер (Kenneth Baker) — президент ArmsTech, одной из ведущих компаний на рынке вооружений. Заложник.
• Джим Хаусмен (Jim Houseman) — Министр Обороны США. Контролирует антитеррористическую операцию на Шэдоу-Мозес.
• Джонни Сасаки (Johnny Sasaki) — один из охранников на Шэдоу-Мозес. Комический персонаж, периодически испытывающий проблемы с желудком.

Инцидент на Shadow Moses

Действие Metal Gear Solid разворачивается в альтернативной реальности, основные моменты истории оставлены без изменения.

В конце февраля 2005 года группа американских спецвойск из подразделения FOXHOUND при поддержке особых, генетически усиленных солдат отряда «Сил Специального Назначения Следующего Поколения» (англ. Next-Generation Special Forces) проводит вооружённое восстание во время военной демонстрации на острове Шэдоу-Мозес (Shadow Moses, вымышленный остров, входящий в состав Лисьих островов близ Аляски), месте утилизации атомного оружия. В итоге они получают контроль над ядерным арсеналом, а также над Metal Gear REX, особым гигантским роботом, способным запускать ядерные боеголовки. Требования террористов абсурдны — они хотят получить от правительства США останки «величайшего солдата в истории», известного как Биг Босс (англ. Big Boss), угрожая Белому дому ядерным ударом.

Легендарный наёмник Солид Снейк после событий в Занзибар-лэнд (англ. Zanzibar Land) стал отшельником и проживает на Аляске. Однако по просьбе своего бывшего командира и старого друга полковника Роя Кэмпбелла (англ. Roy Campbell) соглашается участвовать в операции по спасению заложников и нейтрализации террористов.

Проникнув на базу, Снейк приступает к своей первоочередной задаче — розыску двух важных персон, Кеннета Бейкера и Дональда Андерсона. Встретившись с Андерсоном, Снейк узнает о том, что проект Metal Gear, вопреки его ожиданиям, не был похоронен, и что новая модель разрабатывается прямо на Shadow Moses. После продолжительной беседы Андерсон умирает якобы от сердечного приступа. Позднее, найдя второго заложника, Бейкера, герой встречается с одним из ключевых героев всей серии, Револьвером Оцелотом (англ. Revolver Ocelot). После короткого диалога и непродолжительной перестрелки появляется странный киборг-ниндзя и отрубает Оцелоту руку, после чего скрывается. Бейкер вскоре умирает от сердечного приступа, поведовав Снейку о смысле создания Metal Gear REX и посоветовав связаться с загадочной девушкой, с которой Снейк уже «познакомился», будучи в тюремной камере.

Получив помощь от Мэрил, Снейк продвигается через минное поле и попадает под обстрел танка, управляемого Вулкан Рейвеном (англ. Vulcan Raven). Победив его, герой направляется в хранилище ядерного оружия, где вновь сталкивается с ниндзя. В ходе поединка выясняется, что этот киборг — старый знакомый, друг и противник Снейка — Грей Фокс (англ. Gray Fox), погибший в Занзибаре. Также Снейк находит Отакона (англ. Hal Emmerich), главного разработчика REX. Получив от него карточку четвёртого уровня доступа, герой разыскивает Мэрил и душевно беседует с ней в женском туалете. Вскоре герои знакомятся с самым колоритным членом FOXHOUND, Психо Мантисом (англ. Psycho Mantis). Несмотря на все телепатические фокусы противника, Снейку удается одержать над ним верх. Пробравшись через пещеры с голодными волками, герои встречаются со Снайпером Вульф (англ. Sniper Wolf), которая тяжело ранит Мэрил и использует её как приманку. Снейк понимает, что единственный шанс для него — это снайперская винтовка, которая расположена практически в самом начале игры. Забрав PSG-1 и вернувшись за Мэрил, герой попадает в плен.

Затем Снейк впервые сталкивается с лидером террористов, Ликвидом Снейком (англ. Liquid Snake). Оцелот пытает Снейка электричеством. Это поворотный момент для сюжета — от того, сдастся Снейк или нет, зависит получение одной из двух концовок игры. В перерывах между пытками Оцелот рассказывает герою свою мечту о том, что Россия вновь станет великой державой, и забирает у Снейка диск с результатами испытания REX. Однако позже, при помощи Отакона или Фокса, Снейку удается освободиться. Встретившись с Ликвидом, пилотирующим вертолет Hind D, Снейк вступает в бой и побеждает.

Теперь путь героя лежит к подземной базе, на которой находится Metal Gear. На пути к ней он вновь сходится в дуэли со Снайпер Вульф, убивает её, после чего продолжает свой путь.

Во время спуска на лифте с героем связывается Миллер и говорит Снейку о том, что Наоми, возможно, шпионка. Добравшемуся до оружейного склада Снейку приходится противостоять Рейвену. Перед смертью тот рассказывает, что шеф DARPA на самом деле был Декоем Октопусом (англ. Decoy Octopus), мастером перевоплощений из FOXHOUND, что ещё более запутывает картину.

Наконец, добравшись до помещения с REX, Снейк должен остановить его запуск, использовав особый PAL-ключ, который меняет цвета в зависимости от температуры. Использовав его три раза, герой обнаруживает, что только что самолично запустил Metal Gear. С ним связывается Миллер и открывает своё настоящее лицо, лицо генетического брата Снейка — Ликвида.

Теперь герою предстоит одолеть Metal Gear REX. При помощи Грея Фокса, вскоре убитого, герою удается это сделать. Ликвид рассказывает Снейку о его и своем прошлом, раскрывает тайну останков Биг Босса и вызывает на рукопашную дуэль, при этом рядом находится связанная Мэрил. В зависимости от действий игрока во время пытки Мэрил оказывается жива или мертва.

В самом конце герои вновь вынуждены встретиться с Ликвидом, который наконец останавливается и умирает от сердечного приступа, подобно Бейкеру и Андерсону. После продолжительных бесед по кодеку Снейк узнает, что в его крови находится вирус FOXDIE (с англ.  ― «смерть лисы»), который вызывает смерть определённых людей. Этот вирус рано или поздно скажется на самом Снейке, и единственное, что он может сделать, — это продолжать жить, не заботясь о своем происхождении или прошлом.

После титров слышен разговор Оцелота и президента (Солидуса Снейка, появляющегося в Metal Gear Solid 2: Sons of Liberty) об истинном значении событий на Shadow Moses.

Кинематографическое представление

Все диалоги в игре, сюжетные и дополнительные, полностью озвучены профессиональными актёрами. Это касается как оригинальной японской версии, так и англоязычных релизов. Большая часть текста в игре приходится на переговоры между Снейком (Акио Оцука (яп. 大塚 明夫) и Дэвид Хейтер — японский и английский дубляж соответственно) и другими персонажами через устройство связи под названием кодек (англ. codec). Игра содержит более четырёх часов диалогов, которые разделены на два CD.

Сюжет раскрывается заставками на игровом движке. Эти вставки сделаны с применением технологии motion capture, разнообразных ракурсов камеры и спецэффектов. Технические ограничения платформы привели к тому, что рты персонажей неподвижны во время диалогов, а речь представлена в виде небольшого покачивания головы. Более реалистичные заставки появились в продолжении игры, Metal Gear Solid 2: Sons of Liberty на PlayStation 2.

Постмодернизм, символизм и секретные частоты

Одной из наиболее характерных черт проекта и своеобразным почерком Хидэо Кодзимы является использование многочисленных аллюзий, символов и изобразительных приёмов, напоминающих о постмодернизме. Например, некоторые отрицательные персонажи обладают оригинальным внешним видом и возможностями, и, на первый взгляд, неуместны в серьёзном технотриллере, к которому номинально можно отнести MGS, а скорее подходят для комикса или аниме. Кроме того, в сюжет игры вплетены как мистические, так и фантастические составляющие, несмотря на очевидный реалистичный сеттинг.

В Metal Gear Solid существует несколько моментов, во время которых ломается четвёртая стена ― игра обращается непосредственно к игроку:

• Психо Мантис показывает несколько трюков, чтобы доказать свои телепатические способности. Он сообщает игроку, есть ли у него на карте памяти сохранения от других игр Konami, двигает джойпад, используя функцию вибрации, и его гораздо сложнее победить, если игрок не догадается переключить манипулятор в другой слот.
• Необходимую для прохождения игры радиочастоту Мэрил (140.15) можно узнать, посмотрев на скриншот с обратной стороны лицензионной коробки от игры. Подобный трюк ранее использовался в Metal Gear 2: Solid Snake на MSX, когда полковник Кэмпбелл менял номер частоты.

• Если прямо перед тем, как игрок будет пойман (и подвергнут пытке), связаться с Мэй Лин, она сообщит, что у неё плохое предчувствие и предложит сохраниться. Далее по сюжету Оцелот открыто говорит о том, что в случае гибели Снейка во время пытки продолжения игры не будет. На самом деле само присутствие Мэй Лин в игре разбивает четвертую стену, поскольку её основной функцией является сохранение игры, о чём ясно говорится во время разговоров по кодеку.
• Во время сцены пытки Револьвер Оцелот предупреждает игрока не использовать геймпад с функцией «авто-огня» (англ. auto-fire), намекая, что он может узнать об этом. Если всё-таки использовать автоогонь, ничего не произойдёт. Это говорит о том, что Оцелот блефовал, либо это была просто шутка. В переиздании MGS: The Twin Snakes, Оцелот так же будет указывать пальцем на игрока из экрана, и говорить он будет намного строже.
• После первой пытки, когда Снейк находится в камере, приходит звонок от Наоми. Герой жалуется на больную руку (которая, в принципе, должна болеть и у игрока), а Наоми сообщает, что может облегчить боль, после чего включается виброрежим у джойпада, который действует как хороший массаж.
• Во время битвы с Ми-24 полковник советует Снейку определять положение вертолёта по звуку его винта. Однако, если поставить монорежим в настройках звука, то Кэмпбелл и Мэй Лин посочувствуют игроку из-за его неспособности купить телевизор со стереосистемой.
• Учитель Миллер иногда даёт советы, предназначенные скорее игроку, чем Снейку. Например, он предупреждает, что скорость человеческой реакции замедляется в районе трёх часов ночи (тем самым советуя не играть круглые сутки).
• В некоторых местах можно позвонить по кодеку на частоту 140.66, и игрок услышит радио, с классической музыкой, или музыкой из предыдущих игр серии. На экране при этом будет показываться «Нажмите X для выхода».
• Если набрать секретный код во время разговора с Отаконом в лаборатории, то на месте того, как Снейк звонит Мэрил, будет играть классическая музыка, а на месте изображения с помехами будет отрывок из телешоу. Отакон при этом скажет «А ты не слышал что-то вроде музыки?».
• Если в начале игры набрать по кодеку частоту 140.07, то на экране кодека появятся титры и они появятся в памяти.
• В центре лаборатории Отакона на столе можно заметить приставку Play Station. В переиздании MGS: The Twin Snakes на месте PS был Gamecube. Также в переиздании при разговоре с Отаконом камера покажет фигурки Марио и Йоши из игровой серии Марио. Снейк даже обратит внимание на них. Если стрелять в них, то Йоши скажет своё имя, а Марио будет восстанавливать здоровье Снейка со звуком получения жизни из Super Mario Bros.

Информация о выходе

Выход в Японии

Две версии Metal Gear Solid были выпущены в Японии — обычная версия игры и премиум-версия, содержащая игру, футболку, буклет формата А4, наклейки на карту памяти, солдатский жетон отряда FOXHOUND и CD с саундтреком из оригинальной MSX-версии Metal Gear и Metal Gear 2: Solid Snake. Премиум-версия, вышедшая в Японии, продавалась в «серебряной» металлической коробке. Также была выпущена «золотая» версия только для акционеров Konami. И обычная, и премиум-версия вышли вместе с демо Gensô Suikoden II. Главную музыкальную тему игры написал композитор Таппи Ивасэ.

Выход в Северной Америке

Metal Gear Solid был издан в Японии на 6 месяцев раньше, чем в Северной Америке. Как следствие задержки, американская версия игры имела небольшие изменения, внесённые во время локализации, как, например, выбор сложности (японская версия была эквивалентна легкой сложности американской с возможностью открыть режим «без радара» (англ. No Radar)) и «демо-театр» (англ. Demo Theater), в котором можно просмотреть все заставки и разговоры по кодеку, а также возможность открыть смокинг для Снейка и красный костюм для Грея Фокса. Добавления, внесенные в англоязычную версию, включая англоязычный дубляж, появились в Metal Gear Solid: Integral, изданном для PlayStation только в Японии.

На английский язык сценарий игры был переведен Джереми Блауштейном (Jeremy Blaustein), который также локализовал сценарий Sega CD-версии игры Snatcher.

Выход в Европе

В Европейском издании Metal Gear Solid игроки получили версию, дублированную на языке их страны. Она включала в себя демоверсию Silent Hill. Премиум-версия была издана и в Европе, хотя её содержимое отличалось от японской. Она содержала игру, саундтрек, футболку, открытки, солдатские жетоны, двусторонний постер и наклейки на карту памяти. Солдатские жетоны имели схожий дизайн с логотипами Metal Gear Solid и Konami, в отличие от FOXHOUND-дизайна японской версии. Кроме того, европейская версия отличается от Американской более высоким доступным уровнем сложности «Экстрим» (англ. Extreme).

Metal Gear Solid: Integral

Изданный 24 июня 1999 года только для Японии, Metal Gear Solid: Integral включал в себя дополнения из американской и европейской версий и дополнительный диск с полностью оригинальным содержанием.

Новыми добавлениями в Integral стали:

• новый уровень сложности «Very Easy», на котором игроку изначально давался автомат MP5 с бесконечными патронами и глушителем.
• новый костюм для Мерил, по дизайну схожий с костюмом Солида Снейка.
• открываемые режимы игры «от первого лица» и «Alternate Round» (охранники ходят по другим маршрутам).
• дополнительная радиочастота с сообщениями от разработчиков и секретной музыкой (140.07).
• игроки могли загрузить данные на PocketStation, чтобы поиграть в специальную миссию с Наоми или обменяться информацией с другими игроками.

Хотя PlayStation-версия Metal Gear Solid: Integral никогда не была издана за пределами Японии, она была портирована на PC для западных рынков. Microsoft Windows-версия Metal Gear Solid, изданная в 2000 году в Северной Америке и Европе, на самом деле создана из Integral и использует то же название на заглавном экране.

VR Missions

VR-диск, входящий в состав Integral, был издан как отдельная игра для англоязычных рынков: в Америке как Metal Gear Solid: VR Missions (издан 30 сентября 1999 года), в Европе как Metal Gear Solid: Special Missions (издан 29 октября 1999 года). Европейская версия требовала оригинальной копии MGS. Этот диск включал в себя 300 тренировочных миссий в виртуальной реальности, а также 3 ролика Metal Gear Solid. Новым был и режим «Photoshoot», в котором игрок мог делать фотографии Мэй Лин и Наоми Хантер. Кроме того, в игре была хорошо запрятанная картинка Metal Gear RAY из Metal Gear Solid 2: Sons of Liberty.

Оценка

Metal Gear Solid разошёлся по миру тиражом более чем в 6 миллионов экземпляров. Игра часто называлась различными игровыми изданиями одной из лучших для PlayStation ― например, проект был первым победителем «Platinum Award» (получил все 4 максимальных балла) журнала Electronic Gaming Monthly, а Российский журнал «Страна Игр» поставил ему 9 баллов из 10.

Возможности 3D-графики и бо́льшая ёмкость формата CD-ROM по сравнению с форматом картриджа дали возможность создать более продвинутую версию того, что Хидэо Кодзима представил ранее в играх Metal Gear и Metal Gear 2: Solid Snake. MGS показал, что сложную и комплексную историю, затрагивающую многие философские проблемы, можно рассказать не только в кино или литературе, но и в компьютерных играх.

После первого ролика, показанного на E3 в 1997 году, Metal Gear Solid стал одной из самых ожидаемых игр своего времени и возглавил чарты продаж в 1998 году.

Ссылки

• [www.konami.jp/gs/game/metalgear/ Официальный сайт Metal Gear Solid] (яп.)
• [www.konami-europe.com/ Сайт Konami Europe] (англ.)

Отрывок, характеризующий Metal Gear Solid

Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.


Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.


Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья.
Прискакавший с флеш с бледным испуганным лицом адъютант донес Наполеону, что атака отбита и что Компан ранен и Даву убит, а между тем флеши были заняты другой частью войск, в то время как адъютанту говорили, что французы были отбиты, и Даву был жив и только слегка контужен. Соображаясь с таковыми необходимо ложными донесениями, Наполеон делал свои распоряжения, которые или уже были исполнены прежде, чем он делал их, или же не могли быть и не были исполняемы.
Маршалы и генералы, находившиеся в более близком расстоянии от поля сражения, но так же, как и Наполеон, не участвовавшие в самом сражении и только изредка заезжавшие под огонь пуль, не спрашиваясь Наполеона, делали свои распоряжения и отдавали свои приказания о том, куда и откуда стрелять, и куда скакать конным, и куда бежать пешим солдатам. Но даже и их распоряжения, точно так же как распоряжения Наполеона, точно так же в самой малой степени и редко приводились в исполнение. Большей частью выходило противное тому, что они приказывали. Солдаты, которым велено было идти вперед, подпав под картечный выстрел, бежали назад; солдаты, которым велено было стоять на месте, вдруг, видя против себя неожиданно показавшихся русских, иногда бежали назад, иногда бросались вперед, и конница скакала без приказания догонять бегущих русских. Так, два полка кавалерии поскакали через Семеновский овраг и только что въехали на гору, повернулись и во весь дух поскакали назад. Так же двигались и пехотные солдаты, иногда забегая совсем не туда, куда им велено было. Все распоряжение о том, куда и когда подвинуть пушки, когда послать пеших солдат – стрелять, когда конных – топтать русских пеших, – все эти распоряжения делали сами ближайшие начальники частей, бывшие в рядах, не спрашиваясь даже Нея, Даву и Мюрата, не только Наполеона. Они не боялись взыскания за неисполнение приказания или за самовольное распоряжение, потому что в сражении дело касается самого дорогого для человека – собственной жизни, и иногда кажется, что спасение заключается в бегстве назад, иногда в бегстве вперед, и сообразно с настроением минуты поступали эти люди, находившиеся в самом пылу сражения. В сущности же, все эти движения вперед и назад не облегчали и не изменяли положения войск. Все их набегания и наскакивания друг на друга почти не производили им вреда, а вред, смерть и увечья наносили ядра и пули, летавшие везде по тому пространству, по которому метались эти люди. Как только эти люди выходили из того пространства, по которому летали ядра и пули, так их тотчас же стоявшие сзади начальники формировали, подчиняли дисциплине и под влиянием этой дисциплины вводили опять в область огня, в которой они опять (под влиянием страха смерти) теряли дисциплину и метались по случайному настроению толпы.


Генералы Наполеона – Даву, Ней и Мюрат, находившиеся в близости этой области огня и даже иногда заезжавшие в нее, несколько раз вводили в эту область огня стройные и огромные массы войск. Но противно тому, что неизменно совершалось во всех прежних сражениях, вместо ожидаемого известия о бегстве неприятеля, стройные массы войск возвращались оттуда расстроенными, испуганными толпами. Они вновь устроивали их, но людей все становилось меньше. В половине дня Мюрат послал к Наполеону своего адъютанта с требованием подкрепления.
Наполеон сидел под курганом и пил пунш, когда к нему прискакал адъютант Мюрата с уверениями, что русские будут разбиты, ежели его величество даст еще дивизию.
– Подкрепления? – сказал Наполеон с строгим удивлением, как бы не понимая его слов и глядя на красивого мальчика адъютанта с длинными завитыми черными волосами (так же, как носил волоса Мюрат). «Подкрепления! – подумал Наполеон. – Какого они просят подкрепления, когда у них в руках половина армии, направленной на слабое, неукрепленное крыло русских!»
– Dites au roi de Naples, – строго сказал Наполеон, – qu'il n'est pas midi et que je ne vois pas encore clair sur mon echiquier. Allez… [Скажите неаполитанскому королю, что теперь еще не полдень и что я еще не ясно вижу на своей шахматной доске. Ступайте…]
Красивый мальчик адъютанта с длинными волосами, не отпуская руки от шляпы, тяжело вздохнув, поскакал опять туда, где убивали людей.
Наполеон встал и, подозвав Коленкура и Бертье, стал разговаривать с ними о делах, не касающихся сражения.
В середине разговора, который начинал занимать Наполеона, глаза Бертье обратились на генерала с свитой, который на потной лошади скакал к кургану. Это был Бельяр. Он, слезши с лошади, быстрыми шагами подошел к императору и смело, громким голосом стал доказывать необходимость подкреплений. Он клялся честью, что русские погибли, ежели император даст еще дивизию.
Наполеон вздернул плечами и, ничего не ответив, продолжал свою прогулку. Бельяр громко и оживленно стал говорить с генералами свиты, окружившими его.
– Вы очень пылки, Бельяр, – сказал Наполеон, опять подходя к подъехавшему генералу. – Легко ошибиться в пылу огня. Поезжайте и посмотрите, и тогда приезжайте ко мне.
Не успел еще Бельяр скрыться из вида, как с другой стороны прискакал новый посланный с поля сражения.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – сказал Наполеон тоном человека, раздраженного беспрестанными помехами.
– Sire, le prince… [Государь, герцог…] – начал адъютант.
– Просит подкрепления? – с гневным жестом проговорил Наполеон. Адъютант утвердительно наклонил голову и стал докладывать; но император отвернулся от него, сделав два шага, остановился, вернулся назад и подозвал Бертье. – Надо дать резервы, – сказал он, слегка разводя руками. – Кого послать туда, как вы думаете? – обратился он к Бертье, к этому oison que j'ai fait aigle [гусенку, которого я сделал орлом], как он впоследствии называл его.
– Государь, послать дивизию Клапареда? – сказал Бертье, помнивший наизусть все дивизии, полки и батальоны.
Наполеон утвердительно кивнул головой.
Адъютант поскакал к дивизии Клапареда. И чрез несколько минут молодая гвардия, стоявшая позади кургана, тронулась с своего места. Наполеон молча смотрел по этому направлению.
– Нет, – обратился он вдруг к Бертье, – я не могу послать Клапареда. Пошлите дивизию Фриана, – сказал он.
Хотя не было никакого преимущества в том, чтобы вместо Клапареда посылать дивизию Фриана, и даже было очевидное неудобство и замедление в том, чтобы остановить теперь Клапареда и посылать Фриана, но приказание было с точностью исполнено. Наполеон не видел того, что он в отношении своих войск играл роль доктора, который мешает своими лекарствами, – роль, которую он так верно понимал и осуждал.
Дивизия Фриана, так же как и другие, скрылась в дыму поля сражения. С разных сторон продолжали прискакивать адъютанты, и все, как бы сговорившись, говорили одно и то же. Все просили подкреплений, все говорили, что русские держатся на своих местах и производят un feu d'enfer [адский огонь], от которого тает французское войско.
Наполеон сидел в задумчивости на складном стуле.
Проголодавшийся с утра m r de Beausset, любивший путешествовать, подошел к императору и осмелился почтительно предложить его величеству позавтракать.
– Я надеюсь, что теперь уже я могу поздравить ваше величество с победой, – сказал он.
Наполеон молча отрицательно покачал головой. Полагая, что отрицание относится к победе, а не к завтраку, m r de Beausset позволил себе игриво почтительно заметить, что нет в мире причин, которые могли бы помешать завтракать, когда можно это сделать.
– Allez vous… [Убирайтесь к…] – вдруг мрачно сказал Наполеон и отвернулся. Блаженная улыбка сожаления, раскаяния и восторга просияла на лице господина Боссе, и он плывущим шагом отошел к другим генералам.
Наполеон испытывал тяжелое чувство, подобное тому, которое испытывает всегда счастливый игрок, безумно кидавший свои деньги, всегда выигрывавший и вдруг, именно тогда, когда он рассчитал все случайности игры, чувствующий, что чем более обдуман его ход, тем вернее он проигрывает.
Войска были те же, генералы те же, те же были приготовления, та же диспозиция, та же proclamation courte et energique [прокламация короткая и энергическая], он сам был тот же, он это знал, он знал, что он был даже гораздо опытнее и искуснее теперь, чем он был прежде, даже враг был тот же, как под Аустерлицем и Фридландом; но страшный размах руки падал волшебно бессильно.
Все те прежние приемы, бывало, неизменно увенчиваемые успехом: и сосредоточение батарей на один пункт, и атака резервов для прорвания линии, и атака кавалерии des hommes de fer [железных людей], – все эти приемы уже были употреблены, и не только не было победы, но со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск.
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.
Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.
Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека.
Известие о том, что русские атакуют левый фланг французской армии, возбудило в Наполеоне этот ужас. Он молча сидел под курганом на складном стуле, опустив голову и положив локти на колена. Бертье подошел к нему и предложил проехаться по линии, чтобы убедиться, в каком положении находилось дело.
– Что? Что вы говорите? – сказал Наполеон. – Да, велите подать мне лошадь.
Он сел верхом и поехал к Семеновскому.
В медленно расходившемся пороховом дыме по всему тому пространству, по которому ехал Наполеон, – в лужах крови лежали лошади и люди, поодиночке и кучами. Подобного ужаса, такого количества убитых на таком малом пространстве никогда не видал еще и Наполеон, и никто из его генералов. Гул орудий, не перестававший десять часов сряду и измучивший ухо, придавал особенную значительность зрелищу (как музыка при живых картинах). Наполеон выехал на высоту Семеновского и сквозь дым увидал ряды людей в мундирах цветов, непривычных для его глаз. Это были русские.
Русские плотными рядами стояли позади Семеновского и кургана, и их орудия не переставая гудели и дымили по их линии. Сражения уже не было. Было продолжавшееся убийство, которое ни к чему не могло повести ни русских, ни французов. Наполеон остановил лошадь и впал опять в ту задумчивость, из которой вывел его Бертье; он не мог остановить того дела, которое делалось перед ним и вокруг него и которое считалось руководимым им и зависящим от него, и дело это ему в первый раз, вследствие неуспеха, представлялось ненужным и ужасным.
Один из генералов, подъехавших к Наполеону, позволил себе предложить ему ввести в дело старую гвардию. Ней и Бертье, стоявшие подле Наполеона, переглянулись между собой и презрительно улыбнулись на бессмысленное предложение этого генерала.
Наполеон опустил голову и долго молчал.
– A huit cent lieux de France je ne ferai pas demolir ma garde, [За три тысячи двести верст от Франции я не могу дать разгромить свою гвардию.] – сказал он и, повернув лошадь, поехал назад, к Шевардину.


Кутузов сидел, понурив седую голову и опустившись тяжелым телом, на покрытой ковром лавке, на том самом месте, на котором утром его видел Пьер. Он не делал никаких распоряжении, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему.
«Да, да, сделайте это, – отвечал он на различные предложения. – Да, да, съезди, голубчик, посмотри, – обращался он то к тому, то к другому из приближенных; или: – Нет, не надо, лучше подождем», – говорил он. Он выслушивал привозимые ему донесения, отдавал приказания, когда это требовалось подчиненным; но, выслушивая донесения, он, казалось, не интересовался смыслом слов того, что ему говорили, а что то другое в выражении лиц, в тоне речи доносивших интересовало его. Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти.
Общее выражение лица Кутузова было сосредоточенное, спокойное внимание и напряжение, едва превозмогавшее усталость слабого и старого тела.
В одиннадцать часов утра ему привезли известие о том, что занятые французами флеши были опять отбиты, но что князь Багратион ранен. Кутузов ахнул и покачал головой.
– Поезжай к князю Петру Ивановичу и подробно узнай, что и как, – сказал он одному из адъютантов и вслед за тем обратился к принцу Виртембергскому, стоявшему позади него:
– Не угодно ли будет вашему высочеству принять командование первой армией.
Вскоре после отъезда принца, так скоро, что он еще не мог доехать до Семеновского, адъютант принца вернулся от него и доложил светлейшему, что принц просит войск.