Аден

Город Аден араб. عدن‎ Страна ЙеменЙемен Координаты 12°47′00″ с. ш. 45°01′00″ в. д.12.78333° с. ш. 45.01667° в. д. / 12.78333; 45.01667    Площадь 760 км² Официальный язык арабский Население 800 тыс. человек (2009) Названия жителей а́денец, а́денцы

А́ден (араб. عدن‎) — город в Йемене на берегу Аденского залива, бывшая столица Народной Республики Южного Йемена (30 ноября 1967 — 30 ноября 1970) и Народной Демократической Республики Йемен (до 22 мая 1990 года). После объединения в единый Йемен статус столицы был потерян, но город остался важным транзитным портом на побережье Аравийского моря. Кроме того, у города расположен аэропорт международного значения.

Население — 800 тыс. жителей (2008).

История

История Адена до 1839 года

Под названиями Адана или Асана город был известен ещё со времён Древней Греции.

Первым известным европейцем, посетившим Аден, стал венецианец Никколо Конти, который побывал здесь около 1440 г.

В XVI в. в результате открытия Васко да Гамой пути в Индию вокруг Африки в 1497-1499 гг. значение Адена как транзитного порта международной торговли упало.

В 1503 г. Аден посетил итальянский же путешественник Людовико ди Вартема. Он описывал Аден как огромный город и международный порт.

Город играл важную роль при химйаритах, абиссинцах и Сасанидах, был долгое время «первым рынком» всего Аравийского полуострова, о богатстве и блеске которого рассказывают Марко Поло и другие средневековые путешественники. Даже в эпоху португальцев Аден был ещё в таком цветущем состоянии и так укреплён, что сам Албукерки со своим флотом в 1513 году должен был отказаться от его завоевания.

То, что не удалось португальцам, удалось туркам: 3 августа 1538 года Аден захватила военная экспедиция Османской империи, в состав которой город входил до 1630 года.

В 1548 году жители Адена восстали против турецкого владычества и португальцы 26 февраля 1548 года захватили город, однако в этот же день турки под командованием Пири-реиса отбили его.

C переменой направления торговли с Индией, с водворением господства турок (1538—1630) и переходом города во власть имама Саны Аден стал приходить всё в больший упадок. Когда в 1705 году ближайшие арабские племена отделились от Йемена и стали образовывать свои собственные султанаты со своими султанами, Аден превратился в совершенные развалины. В 1728 году шейх Фадл I Абдали, предводитель аравийского племени Абдали, занимавшего территорию оазиса Лахдж, объявил о своей независимости от имамов Саны и принял титул султана Лахеджа. В 1735 году к султанату Лахедж был присоединён Аден.

В 1802 году султан Ахмед Абд-аль-Карим подписал с британцами договор, по которому Аден стал «открытым портом для всех товаров, поступающих на английских кораблях». В городе была учреждена фактория Ост-Индской компании. С 1809 года британские суда стали заходить в порт Адена регулярно.

В 1835 году Великобритания заключила договор с султаном Лахеджа, согласно которому в Адене стала размещаться база для угля и котловой воды.

В 1837 году, султанат Лахедж был обвинен в плохом обращении с потерпевшими кораблекрушение, и его вынудили продать порт Аден Бомбейскому отделению Ост-Индской компании.

К 1838 году от прежней всемирной гавани осталось лишь 600 обедневших жителей в развалившихся хижинах, когда британский капитан Гайнс побудил султана Лахеджа уступить полуостров британцам. Скала эта, уже самой природой как бы предназначенная быть неприступной крепостью, была укреплена ещё более с суши и с моря, и воздвигнут новый город, объявленный порто-франко и благодаря своему удобному положению достигший быстро процветания.

Аденское поселение

Основная статья: Аденское поселение

В 1839 году англичане захватили Аден, чему формально был придан вид договора купли-продажи, по которому султан за скромное вознаграждение передал Великобритании аденскую гавань и прилегающее селение. В этом же, 1839 году, в квартале Эт-Тавахи построена церковь Святого Антония. Так с 1839 по 1967 год город был административным центром британского протектората Аден; при этом власть фактически оставалась в руках местных племён, тогда как Британия использовала Аден как перевалочную базу на морском пути в Индию.

Аден считался оплотом европейцев на Аравийском полуострове, поэтому сюда в 1841 году прибыл первый католический священник. В 1852 году в квартале Кратер построили церковь Святого Иосифа, а уже в 1854 году здесь была учреждена префектура Римско-Католической Церкви.

Следующий султан Лахеджа Али I (1849—1863) потребовал возврата территории Адена и в 1858 году двинул войска против англичан. Однако после того как его армия была разбита под Шейх-Османом султану пришлось смириться с потерей Адена.

После того как в 1869 году был открыт Суэцкий канал, роль города как порта резко возросла.

В 1870 году в Адене, располагавшемся на линии «Суэц — Бомбей», была открыта первая в Йемене международная телеграфная станция.

В 1873 г. Турция была вынуждена признать Аден владением Великобритании.

В 1875 г. и 1880 г. внешние долги вынудили Египет продать свою долю в канале Великобритании. Компания Суэцкого канала стала практически англо-французским предприятием. Процветание Адена напрямую зависело от работы Суэцкого канала.

В 1886 году образовался Протекторат Аден. Административно протекторат делился на две части: Западный протекторат Аден — крупнейший город Лахдж (к северу от города Аден) и Восточный протекторат Аден — основной центр порт Эль-Мукалла. Аденское поселение в состав протектората не входило.

В 1888 году префектура Римско-Католической Церкви была преобразована в викариат, ставший в 1889 году викариатом «Аравия», резиденция которого в 1974 г. была перенесена из Адена в Абу-Даби (ОАЭ). В квартале Эт-Тавахи для прихожан были открыты две церкви: Св. Антония и Св. Франциска, построенные в 1839 и 1863 годах. соответственно. Также открыты церкви Св. Иосифа и Св. Марии в квартале Кратер, построенные в 1852 и 1871 гг.

Столица Аденской Колонии

Основная статья: Аденская колония.

Аденский погром 1947 года привел к тому, что практически вся еврейская община протектората Аден покинула страну, переехав в Израиль.

18 января 1963 года Колония Аден вошла в состав Федерации Южной Аравии как Штат Аден.

Аденский кризис

Основная статья: Аденский кризис (1963—1967).

14 октября 1963 года началось вооружённое восстание народно-освободительных сил в горах Радфан, превратившееся в войну за освобождение Южного Йемена, что повлекло за собой начало кризиса в Штате Аден.

В составе Объединённого Йемена

В ходе гражданской войны был взят под контроль мятежниками Ансаралла (хуситами) в марте 2015 года. Позже, в июле того же года, город был взят силами, верными президенту Хади. По непроверенным данным в октябре самолётами Турции, Катара и ОАЭ в город были переброшены 500 боевиков ИГИЛ.

Экономика

В настоящее время в городе развита также нефтеперерабатывающая промышленность. Также в Адене имеются текстильные, рыбоперерабатывающие и судоремонтные предприятия.

Районы Адена

• Хормаскар – военный аэродром Адена, один из основных транспортных узлов при перевозке войск и грузов. Помимо транспортной авиации на нем базировались две эскадрильи истребители-бомбардировщики Hawker Hunter (с сентября 1962 г.).

• Морской порт Адена – глубокая естественная гавань, за годы британского правления оборудованная для приема различных судов. Еще один важнейший транспортный объект.

• Ат-Тувахи – район города, в котором селились английские колонисты.

• «Кратер» (официальное название – Сина) — густонаселенный старый район Адена, центр движения арабских националистов.

• Little Aden (Малый Аден) – район на противоположной от города стороне Аденской бухты, выросший вокруг крупного нефте-перерабатывающего завод BP.

Транспорт

Аден — крупнейший морской порт Йемена, находится на одном из самых оживлённых морских путей мира, являясь перевалочным пунктом между морскими путями Индийского океана, Красного и Средиземного морей, Персидского залива.

Достопримечательности

1. Район города ат-Тувахи:
   1. Церковь Св. Антония 1839 года. (сохранилась ли?)
   2. церковь Святого Франциска Ассизского 1863 года.
   3. Маленький Бен или Аденский Биг-Бен 1890 года.
   4. Крессент:
      1. Отель «Полумесяц» (англ. «Crescent»), построенный в 1930-х годах. В нём в 1954 году останавливалась королева Елизавета вторая.
      2. Памятник королеве Виктории в саду-сквере у площади Полумесяц (англ. «Crescent»).
   5. Steamer Point:
      1. Пирс принца Уэльского (англ. Prince of Wales Pier) и пассажирский вокзал в Тавахи (англ. Passenger Terminal at Tawahi) 1919 года у этого пирса.
      2. Военный мемориал.
2. Район города Кратер (официальное название – Сина):
   1. Ворота Адена
   2. Цистерны (античная система водяного снабжения в центральном районе Кратер).
   3. Крепость Сира.
   4. Церковь Св. Иосифа 1852 года.
   5. Церковь Св. Марии 1871 года.
   6. Зороастрийский храм.
3. Аденский минарет.
4. Дворец сулнатаната Лахдж (Национальный музей).
5. Военный музей Адена.
6. Дом Артюра Рембо.
7. Арабские укрепления.
8. Пляжи Адена и Малого Адена.
9. Мечеть Al-Aidaroos.

Известные жившие в Адене или посетившие Аден

Указаны годы проживания или нахождения в Адене.

1. Королева Елизавета II - 1954 год.
2. Жан Николя Артюр Рембо - 1880 - март 1891 года (с перерывами).

См. также

• Падение Адена
• Аденская колония
• Кризис в Адене (1963—1967)

Литература

• Густерин П. В. Йеменская Республика и её города. М.: Международные отношения, 2006.
• Густерин П. В. Города Арабского Востока. — М.: Восток—Запад, 2007. — 352 с. — (Энциклопедический справочник). — 2000 экз. — ISBN 978-5-478-00729-4
• Густерин П. В. Санайская группа сотрудничества: результаты и перспективы // Дипломатическая служба. 2009, № 2.
• При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Ссылки

• Густерин П. В. [yemen-club.ru/index.php?id=84 Хронология российско-йеменских отношений]
• Густерин П. В. [www.centrasia.ru/newsA.php?st=1429628340 Гибралтар Востока]

Отрывок, характеризующий Аден

– Вишь, пыхнул опять, – проговорил Тушин шопотом про себя, в то время как с горы выскакивал клуб дыма и влево полосой относился ветром, – теперь мячик жди – отсылать назад.
– Что прикажете, ваше благородие? – спросил фейерверкер, близко стоявший около него и слышавший, что он бормотал что то.
– Ничего, гранату… – отвечал он.
«Ну ка, наша Матвевна», говорил он про себя. Матвевной представлялась в его воображении большая крайняя, старинного литья пушка. Муравьями представлялись ему французы около своих орудий. Красавец и пьяница первый номер второго орудия в его мире был дядя ; Тушин чаще других смотрел на него и радовался на каждое его движение. Звук то замиравшей, то опять усиливавшейся ружейной перестрелки под горою представлялся ему чьим то дыханием. Он прислушивался к затиханью и разгоранью этих звуков.
– Ишь, задышала опять, задышала, – говорил он про себя.
Сам он представлялся себе огромного роста, мощным мужчиной, который обеими руками швыряет французам ядра.
– Ну, Матвевна, матушка, не выдавай! – говорил он, отходя от орудия, как над его головой раздался чуждый, незнакомый голос:
– Капитан Тушин! Капитан!
Тушин испуганно оглянулся. Это был тот штаб офицер, который выгнал его из Грунта. Он запыхавшимся голосом кричал ему:
– Что вы, с ума сошли. Вам два раза приказано отступать, а вы…
«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.
– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.
Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину.
– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.


Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
– Ничего, ваше благородие? – сказал он, вопросительно обращаясь к Тушину. – Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!
Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.