Арабское завоевание Сицилии

Арабское завоевание Сицилии началось в июне 827 года и продолжалось до 902 года, когда пала последняя византийская крупная крепость на острове, Тавромений. Отдельные крепости продолжали оставаться в руках византийцев, но в целом остров находился под контролем арабов до тех пор, пока в XI веке не был завоёван нормандцами.

Хотя Сицилия подвергалась набегам арабов с середины VII века, это не угрожало византийской власти на острове. Возможность изменить положение дел для аглабидских эмиров Ифрикии представилась в 827 году, когда командующий флотом острова Евфимий поднял мятеж. Побеждённый сохранившими верность империи войсками и изгнанный с острова, Евфимий стал искать помощи у эмира Зиядет-Аллаха I. По предложению Евфимия, он должен был владеть островом с титулом императора, но платить при этом некоторую дань эмиру, который, в свою очередь, должен был помогать Евфимию войсками. На совете знатнейших рабов при обсуждении этого предложения мнения разделились — большая часть указывала на действовавший с 813 года мирный договор, тогда как остальные считали его утратившим силу. В результате победила партия во главе с кади Асадом ибн аль-Фуратом, выступавшая за немедленное начало войны, обосновывавшая своё рвение текстами из Корана. При этом пока предполагалось только нашествие на остров, но не его покорение. Уступая желанию населения, Зиядет-Аллах I поставил во главе войска кади Асада. Численность войска достигала 10 000 пехоты, 700 всадников и 70 или 100 кораблей, не считая флота Евфимия. Соединённый флот выступил из Суса 14 июня 827 года и через три дня достиг Мадзары, где у Евфимия были сторонники. Когда дело дошло до боевых действий, Асад объявил своим греческим сторонникам, что не нуждается в их услугах. В первом же сражении византийцы были разбиты, а военачальник Палата бежал вначале в Кастроджованни, а затем в Калабрию, где вскоре умер. после этого Асад выступил к Сиракузам. По пути туда его встретили византийские парламентёры, предложившие платить дань взамен его обещания не продолжать наступление. Достаточно быстро Асад понял, что это было уловка, которая позволяла византийцам укрепить город и свезти в него ценности из близлежащих населённых пунктов и церквей. Осенью 827 года началась осада Сиракуз, завершившаяся без результата через год. Тем временем на Сицилию прибыли подкрепления — как византийские, так и арабские. Арабы продолжили наступление вглубь острова и в 831 году взяли Палермо, который стал столицей провинции.

Византия не оказывала серьёзной помощи осаждённому острову, предпочитая вести борьбу с Халифатом на восточной границе и с Критским эмиратом в Эгейском море. В 859 году пала крепость Кастроджованни в центре острова, и после длительной осады в 878 году Сиракузы. Византия продолжала удерживать несколько крепостей в северо-восточной части острова ещё несколько десятилетий. Попытки вернуть остров продолжались до XI века.

Литература

• Васильев А. А. Византия и арабы. Политические отношения Византии и арабов за время Аморийской династии. — СПб., 1900. — 183 с.

Отрывок, характеризующий Арабское завоевание Сицилии

– Да где, где же она осталась? – сказал Пьер. По выражению оживившегося лица его женщина поняла, что этот человек мог помочь ей.
– Батюшка! Отец! – закричала она, хватая его за ноги. – Благодетель, хоть сердце мое успокой… Аниска, иди, мерзкая, проводи, – крикнула она на девку, сердито раскрывая рот и этим движением еще больше выказывая свои длинные зубы.
– Проводи, проводи, я… я… сделаю я, – запыхавшимся голосом поспешно сказал Пьер.
Грязная девка вышла из за сундука, прибрала косу и, вздохнув, пошла тупыми босыми ногами вперед по тропинке. Пьер как бы вдруг очнулся к жизни после тяжелого обморока. Он выше поднял голову, глаза его засветились блеском жизни, и он быстрыми шагами пошел за девкой, обогнал ее и вышел на Поварскую. Вся улица была застлана тучей черного дыма. Языки пламени кое где вырывались из этой тучи. Народ большой толпой теснился перед пожаром. В середине улицы стоял французский генерал и говорил что то окружавшим его. Пьер, сопутствуемый девкой, подошел было к тому месту, где стоял генерал; но французские солдаты остановили его.
– On ne passe pas, [Тут не проходят,] – крикнул ему голос.
– Сюда, дяденька! – проговорила девка. – Мы переулком, через Никулиных пройдем.
Пьер повернулся назад и пошел, изредка подпрыгивая, чтобы поспевать за нею. Девка перебежала улицу, повернула налево в переулок и, пройдя три дома, завернула направо в ворота.
– Вот тут сейчас, – сказала девка, и, пробежав двор, она отворила калитку в тесовом заборе и, остановившись, указала Пьеру на небольшой деревянный флигель, горевший светло и жарко. Одна сторона его обрушилась, другая горела, и пламя ярко выбивалось из под отверстий окон и из под крыши.
Когда Пьер вошел в калитку, его обдало жаром, и он невольно остановился.
– Который, который ваш дом? – спросил он.
– О о ох! – завыла девка, указывая на флигель. – Он самый, она самая наша фатера была. Сгорела, сокровище ты мое, Катечка, барышня моя ненаглядная, о ох! – завыла Аниска при виде пожара, почувствовавши необходимость выказать и свои чувства.
Пьер сунулся к флигелю, но жар был так силен, что он невольна описал дугу вокруг флигеля и очутился подле большого дома, который еще горел только с одной стороны с крыши и около которого кишела толпа французов. Пьер сначала не понял, что делали эти французы, таскавшие что то; но, увидав перед собою француза, который бил тупым тесаком мужика, отнимая у него лисью шубу, Пьер понял смутно, что тут грабили, но ему некогда было останавливаться на этой мысли.
Звук треска и гула заваливающихся стен и потолков, свиста и шипенья пламени и оживленных криков народа, вид колеблющихся, то насупливающихся густых черных, то взмывающих светлеющих облаков дыма с блестками искр и где сплошного, сноповидного, красного, где чешуйчато золотого, перебирающегося по стенам пламени, ощущение жара и дыма и быстроты движения произвели на Пьера свое обычное возбуждающее действие пожаров. Действие это было в особенности сильно на Пьера, потому что Пьер вдруг при виде этого пожара почувствовал себя освобожденным от тяготивших его мыслей. Он чувствовал себя молодым, веселым, ловким и решительным. Он обежал флигелек со стороны дома и хотел уже бежать в ту часть его, которая еще стояла, когда над самой головой его послышался крик нескольких голосов и вслед за тем треск и звон чего то тяжелого, упавшего подле него.