Головко, Кира Николаевна

В Википедии есть статьи о других людях с фамилиями: Головко и Иванова

Кира Головко
Имя при рождении:	Кира Николаевна Иванова
Профессия:	актриса, театральный педагог
Театр:	МХАТ СССР имени Горького; МХТ имени Чехова
Награды:

Кира Николаевна Головко (род. 11 марта 1919, Ессентуки) — советская и российская актриса театра и кино, лауреат Сталинской премии (1947), народная артистка РСФСР (1957).

Биография

«Я родилась в 1919 году, а по паспорту — в 1918-м, — как наизусть заученный текст, пересказывает Кира Николаевна. — А всему виной — школа. Когда я закончила четыре класса, в пятый меня не брали — мол, не доросла ещё. И мама просто в метрике исправила цифру „9“ на „8“, прибавив мне один год. Так я и живу с тех пор, и художественный руководитель нашего театра Олег Табаков тоже считает меня родившейся в 1918 году»

Кира Иванова родилась в Ессентуках. Внучатая племянница поэта Вячеслава Иванова.

В 1937 году поступила в Институт философии, литературы и искусства (ИФЛИ), факультет русской литературы.

В 1938 году была принята во вспомогательный состав труппы Московского Художественного академического театра Союза ССР имени М. Горького. На прослушивании читала басню Крылова «Лиса». Слушали её тогда В. Г. Сахновский и В. О. Топорков. Играла также на сцене Калининградского областного драматического театра.

В 1950 году покинула МХАТ, с 1954 года была актрисой Калининградского драматического театра.

В 1957 году вернулась во МХАТ, где служила до 1985 года.

С 1958 года занимается преподавательской деятельностью в Школе-студии МХАТ. Среди её учеников Наталья Егорова, Борис Невзоров, Николай Караченцов.

Вдова адмирала Арсения Григорьевича Головко (бывшего командующего Северным, Балтийским флотами, Каспийской и Амурской флотилиями).

Дочь — актриса Наталья Арсеньевна Головко, в 1974 году окончила Школу-студию МХАТ (курс А. М. Карева), играла на сцене МХАТ. Сын — Михаил Арсеньевич Головко, офицер ВМФ, капитан 1 ранга.

Признание и награды

• Сталинская премия (1947, за фильм «Глинка»)
• Народная артистка РСФСР (1957)
• Орден Дружбы (23 октября 1998)
• Орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени (15 сентября 2003) — за большой вклад в развитие театрального искусства

Творчество

Роли в театре

МХАТ СССР имени М.Горького

• 1938 — «Синяя птица» М. Метерлинка — Молоко
• 1943 — «На дне» М. Горького — Наташа
• 1944 — «Последние дни» М. А. Булгакова — Натали Пушкина
• 1944 — «Царь Фёдор Иоаннович» А. К. Толстого — Княжна Мстиславская
• 1945 — «Горячее сердце» А. Н. Островского — Параша
• 1946 — «Трудные годы» А. Н. Толстого — Анна Вяземская
• 1948 — «Лес» А. Н. Островского — Аксюша
• 1950 — «Илья Головин» С. В. Михалкова — Лиза
• 1957 — «Анна Каренина» Л. Н. Толстого — Долли
• 1957 — «Последняя жертва» А. Н. Островского — Юлия Тугина
• 1958 — «Три сестры» А. П. Чехова — Ольга
• 1958 — «Третья, патетическая» Н. Ф. Погодина — Ирина
• 1959 — «Всё остаётся людям» С. И. Алёшина — Ася Давыдовна
• 1960 — «Смерть коммивояжёра» А. Миллера — Линда
• 1962 — «Дом, где мы родились» П. Когоута — Либуше
• 1963 — «Друзья и годы» Л. Г. Зорина — Татьяна
• 1964 — «Три долгих дня» Г. Б. Беленького — Успенская
• 1966 — «Вдовец» А. П. Штейна — Лиза Коваленко
• 1968 — «Тяжкое обвинение» Л. Р. Шейнина — Лариса Лукинична
• 1973 — «На всякого мудреца довольно простоты» А. Н. Островского — Турусина
• 1975 — «Враги» М. Горького — Полина Бардина
• 1975 — «Последний шанс» В. И. Белова — Полина Ивановна
• 1977 — «Валентин и Валентина» М. М. Рощина — Бабка
• 1977 — «Иванов» А. П. Чехова — Зинаида Саввишна
• 1979 — «Деньги для Марии» В. Г. Распутина — Старуха

МХТ имени Чехова

• 1994 — «Татуированная роза» Т. Уильямса. Режиссёр: Роман Виктюк — Ассунта
• 2004 — «Лес» А. Н. Островского. Режиссёр: Кирилл Серебренников — Милонова Евгения Апполоновна
• 2004 — «Кошки-мышки» И. Эркеня. Режиссёр: Юрий Ерёмин — Аделаида Брукнер

Фильмография

• 1946 — Глинка — Анна Петровна Керн
• 1947 — Свет над Россией — Маша Забелина
• 1948 — Первоклассница — Нина Васильевна, мама
• 1952 — На дне — Наташа
• 1963 — Теперь пусть уходит — Джудит
• 1963 — Память поколения
• 1964 — Председатель — Надежда Петровна, жена Егора Трубникова
• 1967 — Софья Перовская — мать Перовской
• 1968 — Война и мир — графиня Ростова
• 1968 — Гольфстрим — Екатерина Николаевна
• 1969 — Цветы запоздалые — княгиня Приклонская
• 1969 — Строгая девушка — Ольга Фёдоровна
• 1970 — Расплата
• 1971 — День за днём — Кира Николаевна
• 1971 — И был вечер, и было утро — Берсенёва
• 1972 — Меченый атом
• 1973 — И на Тихом океане… — Надежда Львовна
• 1975 — На всю оставшуюся жизнь — Сонечка
• 1975 — Незабытая песня — Мать
• 1979 — Верой и правдой — мать Владика Минченко
• 1981 — Любовь моя вечная
• 1981 — Выигрыш одинокого коммерсанта — Мать
• 1986 — Борис Годунов — мамка Ксении
• 1986 — Очная ставка — соседка
• 2007 — Артистка — Ираида Эдуардовна

Отрывок, характеризующий Головко, Кира Николаевна

Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…