Ильченко, Юрий Владимирович

Юрий Ильченко
Полное имя	Юрий Владимирович Ильченко
Дата рождения	26 апреля 1951(1951-04-26) (73 года)
Место рождения	Ростов-на-Дону, СССР
Страна	СССР→ Россия Россия
Профессии	музыкант, писатель, певец и композитор.
Инструменты	электрогитара, аккордеон, клавишные, Ритм-гитара, бубен
Жанры	Рок-музыка
Псевдонимы	Седов Б. К.
Коллективы	«MАКС» «Радуга» «Мифы» «Машина времени» «Земляне» «Интеграл» «Воскресение» (СПб) «Контур» «Исход» группа «Ильченко»
Награды

Ю́рий Влади́мирович И́льченко (литературный псевдоним Седов Б. К.) (26 апреля 1951 год, Ростов-на-Дону) — музыкант, писатель, певец и композитор. Солист ленинградской группы «Мифы», был недолго в составе ленинградской группы «Земляне» и московской группы «Машина времени». Один из лучших блюзовых вокалистов и гитаристов нашей страны.

Биография

Внешние изображения
	[www.mashina-vremeni.com/images/vop3.jpg молодой Юрий Ильченко]
	[mirpesen.com/pics/4/1/9/419-0.jpg Юрий Ильченко]
	[music.tonnel.ru/music/116298844_116298844tonnel.gif молодые Юрий Ильченко и Макаревич]
	[www.spblife.info/_img/news/10341/1231752315.jpg Юрий Ильченко]
	[www.spblife.info/_img/news/10341/original/1231752140.jpg Юрий Ильченко]

Родился 26 апреля 1951 года в Ростове-на-Дону, вместе с родителями в детстве переехал в Ленинград. В детстве освоил аккордеон и впервые приобщился к музыке в 1967 году в стенах 32-й школы на Васильевском острове. Отец Юрия, выдающийся фортепианный мастер и настройщик помог ему смастерить первую электронную (7-струнную) гитару—доску, что и стало «пропуском» к участникам группы «MАКС» (название группы образовалось от первых букв имён участников: Михаил (Зимарёв), Александр (Большаков), Константин (Флегонтов) и Сергей (Матвеев), которую организовал Константин Флегонтов из студентов Художественного Училища им. Серова в Ленинграде, которые исполняли как песни группы «Битлз», так и свои.

В 1968 году Ильченко покинул «MАКС», продолжив осваивать рок-н-ролл на сэйшенах в ДК им. Горького, Орджоникидзе и др.

После окончания восьми классов он работал сначала на заводе, а потом рабочим сцены в Театре Кукол. В 1969 году он входит в состав группы «Радуга», а летом 1969 года — в группу «Мифы» клавишником без инструмента. Осенью 1969 инструмент появился, и Юрий начинает выступать с Мифами на сцене: он играл на клавишных и ритм-гитаре и пел несколько песен.

С 1970 года по 1972 год Юрий служит в армии.

В 1972 году Ильченко продолжает работу в группе «Мифы». Он пишет песни, которые вошли в репертуар группы.

В 1974 году «Мифы» в первый раз развалились, а Ильченко устроился в Новгородскую филармонию. В 1975 году он ездил по сельским клубам с группой эстрадных шабашников, аккомпанировал певице-народнице по фамилии Батура и трудился в плавучем ресторане «Корюшка». Весной 1975 года он уволился из филармонии, а осенью вернулся в «Мифы».

Тогда же он заинтересовался джаз-роком — под его влиянием в «Мифах» вскоре появилась духовая секция. Пишет мини-оперу «Мальчик, мальчик, или Звон монет»; песни: «Блюз в тональности ми-мажор», «Когда мне одиноко…», «Эй, послушай, парень», «Дождь», «Убейте крысу» и т. д.

В апреле 1976 года «Мифы» представили свою программу на I Всесоюзном Фестивале Самодеятельности Трудящихся в ДК им. Газа, но сыграли они плохо, и это усилило разногласия в группе. На их концерте состоялся ленинградский дебют неизвестной в Ленинграде московской «Машины времени». Дебют оказался успешным, и два месяца спустя они приехали в Ленинград уже звёздами. Прямо после концерта Ильченко уезжает с «Машиной времени» в Москву.

Семь месяцев Ильченко играет в «Машине времени», живёт дома у Андрея Макаревича, играет с группой в Москве и ездит на гастроли. Несколько его песен (а также шуточный фокстрот «Мифов» — «Шок») входят в репертуар «Машины времени».

В 1977 году он приезжает с «Машиной времени» в Ленинград и решает не возвращаться в Москву. Собирает свой «маленький оркестр» и называет его «Воскресение». В состав группы вошли бывшие музыканты группы «Мифы». Уже летом 1977 года «Воскресение» развалилось, до конца года он предпринимает несколько попыток реанимировать группу с новым составом.

В 1977 году Ильченко принимает участие в создании первого в стране подпольного рок-журнала «Рокси», в котором фигурирует как постоянный автор и герой рок-н-рольной хроники.

В 1978 году он записывает в домашних условиях акустический альбом «Дождь», возглавивший неофициальный Топ 10 журнала «Рокси». Альбом стал популярным среди питерских меломанов, включая Колю Васина. В сентябре 1978 года Ильченко устраивается в Ленконцерт, а три месяца спустя возвращается к любительскому статусу.

Когда распалась «Машина времени», её участники Евгений Маргулис и Сергей Кавагоэ решили объединиться с Ильченко и тем самым воскресить идею группы «Воскресенье». Ильченко подарил название «Воскресенье» друзьям, а сам не смог попасть в группу, так как заболел.

В конце 1979 года становится гитаристом группы «Земляне» (где сменил Игоря Романова). В 1980 году Юрий промелькнул в видеоролике «Землян» на песню «Карате», в чёрных очках и с лысой головой (ходили слухи, будто знаменитая строчка из песни «Машины времени» — Ты можешь ходить как запущенный сад, а можешь всё наголо сбрить — адресована именно ему, хотя Андрей Макаревич всегда утверждал, что герой песни — образ собирательный), гастролировал с ними по стране, а в 1981 году уходит из «Землян».

Далее, был в составе группы «Интеграл», одного из героев рок-фестиваля «Весенние ритмы. Тбилиси-80».

Ильченко принимает участие в записи первого альбома «Мифов» — «Дорога домой» на только что открытой студии Андрея Тропилло.

В 1982—1983 годах в Ленинградском Рок-клубе числится загадочная «группа М под управлением Ильченко», но она ни разу не выступала.

С осени 1983 до весны 1984 года Юрий Ильченко играет на танцах в парке Бабушкина с группой «Контур».

С 1984 года по 1989 год занимается мелким предпринимательством, шьёт, делает струны и т.д.

В 1989 году — записывает на студии Дворца Молодёжи свой второй альбом «Натуральный продукт».

Осенью 1989 года Ильченко в составе сессионной группы «Подвиги Геракла» совершает короткое турне по Германии.

В ноябре 1990 года дает концерт в Василеостровском Молодёжном Центре.

В августе 1991 года Ильченко появляется на сцене вместе с группой «Мифы» во время акции «Рок против танков» на Дворцовой площади. Участвовал в записи альбома «Крылья» группы «Наутилус Помпилиус» на акустической гитаре, кастаньетах. В первой половине 1990-х годов записывает два альбома на студии радиостанции «Европа Плюс» — "Концерт в студии звукозаписи «Europa Plus Studio» (1995) и «Крутые ребята не танцуют». Второй из них издается на компакт-дисках официально.

В мае 1996 года Ильченко собрал собственную группу «Exodus», но узнает о существовании другой группы с таким же названием и изменяет название на «Исход».

Первое выступление 11 июня 1996 года в ДК «Красный Октябрь», а позже группа становится известной как группа «Ильченко». Она просуществовала около года, регулярно выступая в клубах, в июне 1997 года Юрий распускает группу и надолго уезжает в США. До отъезда в Штаты Ильченко совершает гастрольный тур с акустическим проектом Вячеслава Бутусова «Овалы», и записывает песни А. В. Макаревича к мелодраме Дмитрия Астрахана «Перекресток».

В 2001 году написал книгу «Терминатор-3». Позже музыкант издает ещё несколько литературных трудов, пишет стихи и прозу.

Интересные факты

Он играет на гитаре, у которой 2 грифа. На такой же гитаре играют не менее известные гитаристы-виртуозы Джимми Пейдж и Игорь Романов

Группа «Юрий Ильченко»

• Юрий Ильченко — гитара, вокал.
• Владимир Савенок — клавишные, вокал.
• Александр Глухов — клавишные.
• Андрей Мещеряков — бас-гитара.
• Игорь Лёвкин — ударные.
• Валерий Михайлов — звукорежиссёр.

Фильмография

Вокал

• 1998 — «Перекресток» (поёт вместо Леонида Ярмольника)

Дискография

• 1978 — Дождь
• 1978 — Концерт на 3-й Советской
• 1979 — Квартирник-79
• 1984 — Квартирник-84
• 1989 — Первая кровь
• 1989 — «Натуральный продукт»
• 1994 — Крутые ребята не танцуют
• 1995 — "Концерт в студии звукозаписи «Europa Plus Studio»
• 1999 — Перекрёсток (песни из кинофильма «Перекрёсток») вместе с Андреем Макаревичем
• 1999 — Демо. Кливленд, США
• 2008 — «Абыр»
• 2009 — «Деньги»
• 2010 — «Дождь»
• 2011 — «Мастер неба» (готовится к выпуску)

Книги

• 2000 Терминатор III ISBN 5-85976-223-2

Юрий Ильченко пишет под псевдонимом «Седов Б. К.»

Седов Б. К. — Сериал «Знахарь»

• 2003 «Без любви» ISBN 5-7654-3003-1
• 2003 «Король треф» ISBN 5-7654-3103-8
• 2003 «Валет бубен» ISBN 5-7654-3029-5
• 2003 «Дама пик» ISBN 5-7654-3117-8
• 2004 «Рок» ISBN 5-7654-3386-3.
• 2004 «Фарт» ISBN 5-7654-3728-1
• 2003 «Удача» ISBN 5-9533-0016-6 Тираж: 5000 экз.
• 2005 «Отшельник» ISBN 5-462-00336-6 Тираж: 25000 экз.
• 2003 «Отступник» ISBN 5-7654-4522-5
• 2006 «Заложник» ISBN 5-7654-4570-5

Седов Б. К. — Трилогия «Отпетые мошенники»

• 2005 «Девушка, мент и бандит» ISBN 5-7654-4696-5.
• 2006 «Наследство старого вора» ISBN 5-7654-4828-3
• 2006 «Любовь и баксы» ISBN 5-7654-4859-3, ISBN 5-373-00010-8

Седов Б. К. — Трилогия «Кастет 2»

• 2004 «Первый удар» ISBN 5-7654-3900-4
• 2004 «Правила боя» ISBN 5-7654-3927-6
• 2004 «Один против всех» ISBN 5-7654-3963-2 ISBN 978-5-7654-3963-0

Седов Б. К. — Трилогия «Воровской шансон»

• 2005 «Романс для вора» ISBN 5-7654-4568-3
• 2006 «Рэп для мента» ISBN 5-7654-4731-7
• 2006 «Пуля для певца» ISBN 5-7654-4809-7

Ссылки

• [ru.wikipedia.org/w/index.php?title=Ильченко,_Юрий_Владимирович&oldid=33277496 версия Юрия Ильченко автобиография]
• [russrock.ru/kalend/4576-jurijj-ilchenko.html Русский Рок — биография Юрия Ильченко]
• [www.muzdb.info/detail2087.html Биография Ильченко Юрий]

Отрывок, характеризующий Ильченко, Юрий Владимирович

– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!
Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.
С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее.
Поезд женщин проехал. За ним тянулись опять телеги, солдаты, фуры, солдаты, палубы, кареты, солдаты, ящики, солдаты, изредка женщины.
Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их.
Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.
Уже перед вечером конвойный начальник собрал свою команду и с криком и спорами втеснился в обозы, и пленные, окруженные со всех сторон, вышли на Калужскую дорогу.
Шли очень скоро, не отдыхая, и остановились только, когда уже солнце стало садиться. Обозы надвинулись одни на других, и люди стали готовиться к ночлегу. Все казались сердиты и недовольны. Долго с разных сторон слышались ругательства, злобные крики и драки. Карета, ехавшая сзади конвойных, надвинулась на повозку конвойных и пробила ее дышлом. Несколько солдат с разных сторон сбежались к повозке; одни били по головам лошадей, запряженных в карете, сворачивая их, другие дрались между собой, и Пьер видел, что одного немца тяжело ранили тесаком в голову.
Казалось, все эти люди испытывали теперь, когда остановились посреди поля в холодных сумерках осеннего вечера, одно и то же чувство неприятного пробуждения от охватившей всех при выходе поспешности и стремительного куда то движения. Остановившись, все как будто поняли, что неизвестно еще, куда идут, и что на этом движении много будет тяжелого и трудного.
С пленными на этом привале конвойные обращались еще хуже, чем при выступлении. На этом привале в первый раз мясная пища пленных была выдана кониною.
От офицеров до последнего солдата было заметно в каждом как будто личное озлобление против каждого из пленных, так неожиданно заменившее прежде дружелюбные отношения.
Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.
Пьер поужинал похлебкою из ржаной муки с лошадиным мясом и поговорил с товарищами.
Ни Пьер и никто из товарищей его не говорили ни о том, что они видели в Москве, ни о грубости обращения французов, ни о том распоряжении пристреливать, которое было объявлено им: все были, как бы в отпор ухудшающемуся положению, особенно оживлены и веселы. Говорили о личных воспоминаниях, о смешных сценах, виденных во время похода, и заминали разговоры о настоящем положении.
Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое где по небу; красное, подобное пожару, зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.
Пьер вернулся, но не к костру, к товарищам, а к отпряженной повозке, у которой никого не было. Он, поджав ноги и опустив голову, сел на холодную землю у колеса повозки и долго неподвижно сидел, думая. Прошло более часа. Никто не тревожил Пьера. Вдруг он захохотал своим толстым, добродушным смехом так громко, что с разных сторон с удивлением оглянулись люди на этот странный, очевидно, одинокий смех.
– Ха, ха, ха! – смеялся Пьер. И он проговорил вслух сам с собою: – Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня! Меня – мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!.. Ха, ха, ха!.. – смеялся он с выступившими на глаза слезами.
Какой то человек встал и подошел посмотреть, о чем один смеется этот странный большой человек. Пьер перестал смеяться, встал, отошел подальше от любопытного и оглянулся вокруг себя.
Прежде громко шумевший треском костров и говором людей, огромный, нескончаемый бивак затихал; красные огни костров потухали и бледнели. Высоко в светлом небе стоял полный месяц. Леса и поля, невидные прежде вне расположения лагеря, открывались теперь вдали. И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. «И все это мое, и все это во мне, и все это я! – думал Пьер. – И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!» Он улыбнулся и пошел укладываться спать к своим товарищам.


В первых числах октября к Кутузову приезжал еще парламентер с письмом от Наполеона и предложением мира, обманчиво означенным из Москвы, тогда как Наполеон уже был недалеко впереди Кутузова, на старой Калужской дороге. Кутузов отвечал на это письмо так же, как на первое, присланное с Лористоном: он сказал, что о мире речи быть не может.
Вскоре после этого из партизанского отряда Дорохова, ходившего налево от Тарутина, получено донесение о том, что в Фоминском показались войска, что войска эти состоят из дивизии Брусье и что дивизия эта, отделенная от других войск, легко может быть истреблена. Солдаты и офицеры опять требовали деятельности. Штабные генералы, возбужденные воспоминанием о легкости победы под Тарутиным, настаивали у Кутузова об исполнении предложения Дорохова. Кутузов не считал нужным никакого наступления. Вышло среднее, то, что должно было совершиться; послан был в Фоминское небольшой отряд, который должен был атаковать Брусье.
По странной случайности это назначение – самое трудное и самое важное, как оказалось впоследствии, – получил Дохтуров; тот самый скромный, маленький Дохтуров, которого никто не описывал нам составляющим планы сражений, летающим перед полками, кидающим кресты на батареи, и т. п., которого считали и называли нерешительным и непроницательным, но тот самый Дохтуров, которого во время всех войн русских с французами, с Аустерлица и до тринадцатого года, мы находим начальствующим везде, где только положение трудно. В Аустерлице он остается последним у плотины Аугеста, собирая полки, спасая, что можно, когда все бежит и гибнет и ни одного генерала нет в ариергарде. Он, больной в лихорадке, идет в Смоленск с двадцатью тысячами защищать город против всей наполеоновской армии. В Смоленске, едва задремал он на Молоховских воротах, в пароксизме лихорадки, его будит канонада по Смоленску, и Смоленск держится целый день. В Бородинский день, когда убит Багратион и войска нашего левого фланга перебиты в пропорции 9 к 1 и вся сила французской артиллерии направлена туда, – посылается никто другой, а именно нерешительный и непроницательный Дохтуров, и Кутузов торопится поправить свою ошибку, когда он послал было туда другого. И маленький, тихенький Дохтуров едет туда, и Бородино – лучшая слава русского войска. И много героев описано нам в стихах и прозе, но о Дохтурове почти ни слова.
Опять Дохтурова посылают туда в Фоминское и оттуда в Малый Ярославец, в то место, где было последнее сражение с французами, и в то место, с которого, очевидно, уже начинается погибель французов, и опять много гениев и героев описывают нам в этот период кампании, но о Дохтурове ни слова, или очень мало, или сомнительно. Это то умолчание о Дохтурове очевиднее всего доказывает его достоинства.
Естественно, что для человека, не понимающего хода машины, при виде ее действия кажется, что важнейшая часть этой машины есть та щепка, которая случайно попала в нее и, мешая ее ходу, треплется в ней. Человек, не знающий устройства машины, не может понять того, что не эта портящая и мешающая делу щепка, а та маленькая передаточная шестерня, которая неслышно вертится, есть одна из существеннейших частей машины.
10 го октября, в тот самый день, как Дохтуров прошел половину дороги до Фоминского и остановился в деревне Аристове, приготавливаясь в точности исполнить отданное приказание, все французское войско, в своем судорожном движении дойдя до позиции Мюрата, как казалось, для того, чтобы дать сражение, вдруг без причины повернуло влево на новую Калужскую дорогу и стало входить в Фоминское, в котором прежде стоял один Брусье. У Дохтурова под командою в это время были, кроме Дорохова, два небольших отряда Фигнера и Сеславина.