Новгородский детинец

Новгородский детинец
Стены и башни Новгородского детинца
Город	Великий Новгород
Год постройки	XIV век
Площадь кремля	12,1 гектар
Протяженность стен	1487 м
Количество башен	12
Количество сохранившихся башен	9
Количество ворот	3
Высота башен	до 41 м
Высота стен	от 8 до 15 м
Толщина стен	от 3,6 до 6,5 м
Культурное наследие Российской Федерации [kulturnoe-nasledie.ru/monuments.php?id=5310033000 объект № 5310033000]
Всемирное наследие ЮНЕСКО Ссылка: 604 [whc.unesco.org/ru/list/604 рус.]  • [whc.unesco.org/en/list/604 англ.] Год внесения: 1992 Тип: Культурный объект Критерии: [ru.wikipedia.org/wiki/Всемирное_наследие#.D0.9A.D1.80.D0.B8.D1.82.D0.B5.D1.80.D0.B8.D0.B8 ii, iv, vi]

Новгородский дети́нец (также Новгородский кремль) — крепость Великого Новгорода. Детинец расположен на левом берегу реки Волхов. Первое летописное упоминание о нём относится к 1044 году. Является памятником архитектуры федерального значения, охраняется государством. Новгородский детинец как часть исторического центра Великого Новгорода входит в список всемирного наследия ЮНЕСКО.

История

Северная часть современного Детинца когда-то представляла собой дельту, образованную притоком Волхова с двумя рукавами, территория которой делилась на два участка с островным положением. Г. М. Штендер предполагал, что самая первая крепость занимала срединную часть современного Детинца в секторе между Владимирской и Пречистенской башнями (то есть центральный островок). По мнению В. Л. Янина, древнейший Детинец находился в северо-западной части современного Кремля в районе Владычного двора (то есть на северном островке).

На месте Новгородского детинца в X—XI веках существовали жилые усадьбы Людина конца. Деревянный детинец был заложен при князе Владимире Ярославиче — сыне Ярослава Мудрого.

В 1045 году князь Владимир начал возведение в Детинце Софийского собора — главного храма Господина Великого Новгорода, который строили 7 лет. Освящение его состоялось в 1052 году. После освящения князь прожил менее месяца и был похоронен в только что построенном храме.

В 1065 году деревянный детинец был захвачен полоцким князем Всеславом Брячиславичем. Крепость XI века имела только двое ворот, к которым подходили главные магистрали Софийской стороны — Великая улица Неревского конца и Пробойная улица Людина конца. Первая шла к северным воротам, вторая — к южным воротам.

Главной улицей детинца была Пискупля (то есть Епископская), мостившаяся на деньги епископа, которая пересекала территорию крепости с запада на восток и выходила к волховскому Великому мосту.

Дубовые стены Детинца находились на практически одинаковом удалении от Софийского собора и образовывали круглую форму укреплений.

В середине XI века к Детинцу были присоединены северо-восточная и южная части современного кремля (первую часть называли «Окром», а вторую «Околотком»). В 1097 году деревянный Новгородский детинец в очередной раз сгорел. Вновь он был срублен только при князе Мстиславе, сыне Владимира Мономаха в 1116 году. В этот же год Детинец был увеличен в южную сторону и достиг размеров современного кремля.

В 1136 году власть князя была сильно ограничена, и он становится зависимым от вече. Князья переселяются на Городище, а Детинец с этого времени становится оплотом новой власти — Новгородской вечевой республики. Значительную часть Детинца занимала резиденция архиепископа — Владычный двор, который застраивается многочисленными церквями, жилыми и хозяйственными постройками. В 1262 году после пожара стены Детинца были отстроены заново. В 1333 году новгородский архиепископ Василий (Калика) начал строительство нового каменного детинца в Новгороде, опасаясь войск Ивана Калиты с ордынцами и шведов. Замена деревянного Детинца на каменный завершилась в 30-е годы XV века. В 1348 году шведы, нарушив Ореховский договор, вторглись в новгородские земли, захватили Вотскую пятину и крепость Орехов, и потому строительные работы в Детинце возобновились только во второй половине XIV века. В 1437 году из-за весеннего половодья обрушалась часть Софийской звонницы, но через два года эта часть стены и колокольня были восстановлены.

Коренная перестройка Детинца произошла в 1478 году при Великом князе московском Иване III, когда Новгород вошёл в состав Великого княжества Московского (в связи с развитием артиллерии бойницы Детинца оказались недостаточно удобными для размещения в них огнестрельного оружия). Реконструкция была предпринята на совместные средства Ивана III и новгородского архиепископа Геннадия. Строительство закончилось в 1490 году. Перестройка Детинца была столь значительной, что фактически он был построен заново.

7 мая 1862 года в сторону Волхова рухнул большой участок стены, значительная часть которой была перестроена за два года до этого. Впервые её аварийное состояние отмечалось ещё в середине XVII века. Крепостная стена была сооружена заново из нового кирпича без всякого соблюдения древних форм. Ради экономии её сделали значительно тоньше и с весьма глубокими нишами. Часть новой стены занимают помещения, устроенные внутри стены под архив Казённой палаты. Во время немецкой оккупации 1941—1944 гг. эти помещения использовались гитлеровскими солдатами в качестве казарм. 30 апреля 1991 года упал участок стены у Спасской башни (более 20 м), а немного спустя, в ночь с 3 на 4 мая, рядом обрушилась ещё часть стены, сильно деформировав склон вала. В 1994—1996 гг, вместо обрушившегося фрагмента стены между Спасской и Княжой башнями был возведён новый.

Архитектура

Детинец стоит на холме, расположенном над уровнем Волхова на высоте 10 м. Имеет форму неправильного овала, вытянутого с юга на север и несколько вогнутого с прибрежной стороны. Наружный периметр его стен 1487 м, наибольшая длина с севера на юг 565 м, ширина с запада на восток 220 м. Общая площадь внутри стен 12,1 га.

Стены и башни Детинца

Стены сооружены из камня и кирпича на известковом растворе. Её толщина 1—2,5 кирпича. Каменная кладка состоит из известняка и булыжника. Толщина крепостных стен в разных частях неодинакова — от 3,6 до 6,5 м. Высота колеблется от 8 до 15 м. Отличительной чертой новгородского Детинца было строительство надвратных церквей. В возведении надвратных храмов Детинца главная роль принадлежала новгородским архиепископам, а князья в строительстве уже не участвовали. В настоящее время большая часть стен, реставрированных в 1950—1960 гг. под руководством А. В. Воробьева, имеет облик XV в.

Не все принятые ныне названия башен исторические. Наименования «Дворцовая», «Княжая», «Кокуй», «Митрополичья» введены авторами краеведческой литературы на рубеже XIX—XX вв. (в материалах XVII—XVIII вв. устойчивых названий у них не было). Внутри каждая башня разделялась на пять или шесть ярусов. Ярусы башен соединялись между собой деревянными лестницами. Каждая из башен имела выходы на боевой ход крепостной стены. Нижние ярусы могли использоваться для хранения боеприпасов. Башни, кроме того, были снабжены устройствами для подъёма орудий и боеприпасов.

Башни Детинца

• Спасская (1297 год)
• Дворцовая
• Княжая
• Башня Кокуй (Кукуй) — перестроена при Петре I.
• Покровская (1305 год)
• Златоустовская
• Митрополичья — названа по близлежащему митрополичьему двору.
• Фёдоровская
• Владимирская

Несохранившиеся башни

Некоторые башни были разрушены, причём вместо Пречистенской и Воскресенской башен устроены широкие проездные арки.

• Пречистенская (Богородицкая)
• Борисоглебская
• Воскресенская (1296 год)

Длины всех прясел стены

От	До	Длина (м)
Пречистенская арка	Дворцовая башня	286
Дворцовая башня	Спасская башня	59
Спасская башня	Княжая башня	75
Княжая башня	Башня Кокуй	52,5
Башня Кокуй	Покровская башня	58,9
Покровская башня	Златоустовская башня	88,4
Златоустовская башня	Воскресенская арка	100,6
Воскресенская арка	Митрополичья башня	150
Митрополичья башня	Фёдоровская башня	62
Фёдоровская башня	Владимирская башня	112,6
Владимирская башня	Пречистенская арка	172

Соборы и церкви

Сохранившиеся

• Софийский собор
• Церковь Андрея Стратилата
• Церковь Сергия Радонежского. 1463 год.
• Церковь Входа Господня в Иерусалим. 1759 год, на месте храма XIV века, расписанного иконописцем Исаакием. После ВОВ приспособлена под лекторий.

Несохранившиеся

• Церковь Бориса и Глеба во граде

Иные памятники

• Памятник «Тысячелетие России»
• Звонница Софийского собора
• Тайничные водяные ворота
• Боярские водяные ворота
• Владычная палата, готический, 1433 год
• Часозвоня
• Мемориал «Вечный огонь славы»
• Никитский корпус
• Владычный двор

Разное

Вид с башни Кокуй на Княжую, Спасскую и Дворцовую башни и стены новгородского детинца изображены на российских банкнотах достоинством в 5000 рублей образца 1995 года (недействующая) и достоинством 5 рублей образца 1997 года (действующая). Архитектурная панорама Новгородского кремля в обрамлении стилизованной арки изображена на серебряной монете достоинством в 200 рублей образца 2009 года.

Литература

• Алешковский М. Х. [rusarch.ru/aleshkovsky1.htm Архитектурный ансамбль Новгородского детинца XIV-начала XV вв. (в связи с вопросами о проникновении гражданских мотивов в военное зодчество и реставрационных тенденциях в развитии новгородской архитектуры)]
• Рождественская Л. А. Новгородский кремль: Путеводитель / Л. А. Рождественская. — Л.: Лениздат, 1980. — 184, [32] с. — 125 000 экз. (обл.)
• Трояновский С. В. [www.bibliotekar.ru/rusNovgorod/68.htm О некоторых результатах раскопок в Новгородском кремле] // Новгород и Новгородская Земля: История и археология. 1998, № 12.

Ссылки

• [www.novgorod-tour.ru Сайт «Виртуальная экскурсия по Новгородскому Кремлю»]
• [www.russiancity.ru/text/nov02.htm Детинец Великого Новгорода]
• [www.bibliotekar.ru/100zamkov/28.htm Сто великих замков]
• [visitnovgorod.ru/index.php?mmm=arc&t=1 Архитектура Великого Новгорода]

Замки и крепости   Архитектура   Великий Новгород   Российская империя   СССР   Россия

Отрывок, характеризующий Новгородский детинец

и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.
Старый человек, столь же опытный в придворном деле, как и в военном, тот Кутузов, который в августе того же года был выбран главнокомандующим против воли государя, тот, который удалил наследника и великого князя из армии, тот, который своей властью, в противность воле государя, предписал оставление Москвы, этот Кутузов теперь тотчас же понял, что время его кончено, что роль его сыграна и что этой мнимой власти у него уже нет больше. И не по одним придворным отношениям он понял это. С одной стороны, он видел, что военное дело, то, в котором он играл свою роль, – кончено, и чувствовал, что его призвание исполнено. С другой стороны, он в то же самое время стал чувствовать физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха.
29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.
Чичагов, один из самых страстных отрезывателей и опрокидывателей, Чичагов, который хотел сначала сделать диверсию в Грецию, а потом в Варшаву, но никак не хотел идти туда, куда ему было велено, Чичагов, известный своею смелостью речи с государем, Чичагов, считавший Кутузова собою облагодетельствованным, потому что, когда он был послан в 11 м году для заключения мира с Турцией помимо Кутузова, он, убедившись, что мир уже заключен, признал перед государем, что заслуга заключения мира принадлежит Кутузову; этот то Чичагов первый встретил Кутузова в Вильне у замка, в котором должен был остановиться Кутузов. Чичагов в флотском вицмундире, с кортиком, держа фуражку под мышкой, подал Кутузову строевой рапорт и ключи от города. То презрительно почтительное отношение молодежи к выжившему из ума старику выражалось в высшей степени во всем обращении Чичагова, знавшего уже обвинения, взводимые на Кутузова.
Разговаривая с Чичаговым, Кутузов, между прочим, сказал ему, что отбитые у него в Борисове экипажи с посудою целы и будут возвращены ему.
– C'est pour me dire que je n'ai pas sur quoi manger… Je puis au contraire vous fournir de tout dans le cas meme ou vous voudriez donner des diners, [Вы хотите мне сказать, что мне не на чем есть. Напротив, могу вам служить всем, даже если бы вы захотели давать обеды.] – вспыхнув, проговорил Чичагов, каждым словом своим желавший доказать свою правоту и потому предполагавший, что и Кутузов был озабочен этим самым. Кутузов улыбнулся своей тонкой, проницательной улыбкой и, пожав плечами, отвечал: – Ce n'est que pour vous dire ce que je vous dis. [Я хочу сказать только то, что говорю.]
В Вильне Кутузов, в противность воле государя, остановил большую часть войск. Кутузов, как говорили его приближенные, необыкновенно опустился и физически ослабел в это свое пребывание в Вильне. Он неохотно занимался делами по армии, предоставляя все своим генералам и, ожидая государя, предавался рассеянной жизни.
Выехав с своей свитой – графом Толстым, князем Волконским, Аракчеевым и другими, 7 го декабря из Петербурга, государь 11 го декабря приехал в Вильну и в дорожных санях прямо подъехал к замку. У замка, несмотря на сильный мороз, стояло человек сто генералов и штабных офицеров в полной парадной форме и почетный караул Семеновского полка.
Курьер, подскакавший к замку на потной тройке, впереди государя, прокричал: «Едет!» Коновницын бросился в сени доложить Кутузову, дожидавшемуся в маленькой швейцарской комнатке.
Через минуту толстая большая фигура старика, в полной парадной форме, со всеми регалиями, покрывавшими грудь, и подтянутым шарфом брюхом, перекачиваясь, вышла на крыльцо. Кутузов надел шляпу по фронту, взял в руки перчатки и бочком, с трудом переступая вниз ступеней, сошел с них и взял в руку приготовленный для подачи государю рапорт.
Беготня, шепот, еще отчаянно пролетевшая тройка, и все глаза устремились на подскакивающие сани, в которых уже видны были фигуры государя и Волконского.
Все это по пятидесятилетней привычке физически тревожно подействовало на старого генерала; он озабоченно торопливо ощупал себя, поправил шляпу и враз, в ту минуту как государь, выйдя из саней, поднял к нему глаза, подбодрившись и вытянувшись, подал рапорт и стал говорить своим мерным, заискивающим голосом.
Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.
Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.
Когда Кутузов вышел из кабинета и своей тяжелой, ныряющей походкой, опустив голову, пошел по зале, чей то голос остановил его.
– Ваша светлость, – сказал кто то.
Кутузов поднял голову и долго смотрел в глаза графу Толстому, который, с какой то маленькою вещицей на серебряном блюде, стоял перед ним. Кутузов, казалось, не понимал, чего от него хотели.
Вдруг он как будто вспомнил: чуть заметная улыбка мелькнула на его пухлом лице, и он, низко, почтительно наклонившись, взял предмет, лежавший на блюде. Это был Георгий 1 й степени.