Операция «Стрекоза»

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Операция «Стрекоза»
нем. Operation Libelle
Основной конфликт: Беспорядки в Албании (1997)

Высадка немецких войск в аэропорту Тирана-Лапрак в ходе операции «Стрекоза»
Дата

13-14 марта 1997 года

Место

Тирана, Албания

Итог

успешная эвакуация иностранных граждан

Противники
Германия Албанские повстанцы
Командующие
п-к Хеннинг Главатц неизвестен
Силы сторон
89 человек
6 CH-53G 		неизвестно
Потери
1 CH-53G повреждён неизвестное количество раненых
сообщения об убитых отсутствуют

Операция «Стрекоза» (нем. Operation Libelle) — операция бундесвера по эвакуации граждан Германии и других государств из Тираны (Албания) в марте 1997 года. Это была первая операция после Второй мировой войны, в которой немецкие солдаты оказались вовлечены в активные боестолкновения и были вынуждены открыть огонь на поражение. В результате операции из Албании было эвакуировано 98 граждан 22 государств.





Ситуация в Албании

После краха коммунистического режима в Албании к власти пришла Демократическая партия под руководством Сали Бериши. Крупнейшей оппозиционной партией была Социалистическая партия, правопреемник Албанской партии труда — единственной партии, существовавшей в Албании при коммунистическом режиме. Позиции Демократической партии были особенно сильны на севере Албании, среди католиков-гегерийцев, Социалистической партии — на юге страны, среди грекоправославных тосков.

Выборы 26 мая 1996 года привели к острейшему политическому кризису в стране. Им предшествовала реформа избирательной системы, проведённая 1 февраля парламентским большинством от Демократической партии. Было запрещено выдвижение кандидатов, замеченных в поддержке диктатуры Ходжи; шансы малых партий были сведены практически к нулю повышением требований к избирательным блокам (требуемая поддержка в 4 % умножалась на число партий, объединённых в блок); была проведена реформа избирательных округов c целью разделения оплотов оппозиции[1]. Сами выборы прошли с большим количеством нарушений как в ходе подготовки, так и во время голосования и подсчёта голосов. Согласно объявленным лишь 21 июня 1996 года результатам, Демократическая партия набрала 55,53 % голосов и получила 86,5 % мест в парламенте (122 из 141)[2]. Малые партии отказались от любого сотрудничества и диалога с правящей Демократической партией, а её отношения с Социалистической партией приближались к стадии вооружённого конфликта[3].

Президент Бериша форсировал поляризацию албанского общества, пытаясь направить его против социалистов, однако все оппозиционные партии за исключением небольшой христианско-демократической партии объединились в «Форум за демократию», объявивший своей целью свержение Бериши в связи с фальсификацией парламентских выборов[4].

После того, как в январе-феврале 1997 года обанкротились шесть финансовых пирамид, привлёкших вклады около 300 000 албанцев, в приморском городе Влёра, где проживала большая часть пострадавших, начались спонтанные демонстрации мелких вкладчиков[4]. 23 января правительство Мекси запретило финансовые пирамиды и конфисковало их вклады в албанских банках, насчитывавшие около 415 миллионов DM. Тем не менее, несмотря на объявление о том, что потери вкладчиков будут возмещены, выплат практически не происходило. Вместо них вкладчикам были предложены специальные купоны. В это же время стало известно, что Демократическая партия получала крупные пожертвования от организаторов пирамид. Всё это настроило пострадавшее население против Бериши[5].

По всей Албании прокатилась волна беспорядков. Их пиком стало начавшееся в конце февраля на юге страны «Лотерейное восстание». 2 марта правительство Албании объявило о введении на территории страны чрезвычайного положения, однако это не остановило беспорядки.[6] Восставшие захватили армейские и полицейские склады оружия. В ходе столкновений погибло около 1 500 человек. В связи с расширением беспорядков 11 марта 1997 года МИД Германии потребовал от всех граждан Германии немедленно покинуть Албанию[7]. На следующий день восстание дошло до Тираны. В городе начались грабежи, международный аэропорт прекратил свою работу. Свыше 100 человек укрылись от беспорядков в посольстве Германии[8].

Ситуация в Германии

Юридические основы применения силовых структур

Согласно Конституции Германии, бундесвер может применяться исключительно для защиты государства[9] и не может использоваться на территории страны за исключением ситуаций, в которых армейские подразделения играют вспомогательную роль (например, при устранении последствий стихийных бедствий или промышленных катастроф)[10]. Единственным исключением из этого правила является использование армии, связанное с выполнением обязательств Германии в рамках международной системы коллективной безопасности[11].

Поскольку за время холодной войны ни одно из государств-членов НАТО ни разу не объявляло casus fœderis, бундесвер до середины 1990 года ограничивался исключительно участием в гуманитарных операциях, таких как организация воздушного моста во время путча Хуари Бумедьена в Алжире (1965 год), помощь в устранении последствий землетрясения в итальянском Фриули (1975) или доставка продовольствия голодающим жителям Эфиопии и Намибии в конце 1980-х[12].

После объединения Германии, в связи с изменившейся геополитической обстановкой, встал вопрос о допустимости участия вооружённых сил в миссиях по установлению и поддержанию мира за пределами территории НАТО. Этот вопрос вылился в широкую общественно-политическую дискуссию, известную как out-of-area debatte. В итоге бундестаг в 1990 году голосами правящих партий ХДС/ХСС и СвДП принял решение о допустимости таких миссий в случае, если они проводятся на основании мандата ООН. Оппозиционные СДПГ и «зелёные» были против этого решения. Позиция СДПГ по данному вопросу, однако, изменилась уже в 1992 году (в ходе т. н. Petersberger Wende), а «зелёных» — лишь в 1998 году, когда они вошли в состав правительства[12].

12 июня 1994 года Конституционный суд Германии в ходе рассмотрения иска депутатов от оппозиции против правительства Германии установил, что подобные миссии бундесвера не противоречат конституции, однако могут проводиться только с предварительного одобрения бундестага. В экстренных случаях, когда промедление чревато опасностью (нем. bei Gefahr im Verzug), правительство Германии имеет право принять решение о применении вооружённых сил без предварительного согласия законодателей, но обязано обратиться к парламенту в кратчайшие сроки, причём бундестаг может потребовать отозвать войска[13].

В отличие от армии, зона ответственности федеральной полиции Германии ограничена территорией государства. Использование полицейских сил за его пределами разрешается лишь в невоенных операциях и только при наличии соответствующего запроса от ООН либо региональных организаций и союзов для разрешения вопросов, относящихся к поддержанию международного мира и безопасности (согласно главе VIII устава ООН), а также от Европейского союза или Западноевропейского союза. Кроме того, подобное применение полицейских сил предусматривает обязательное согласие государства, на территории которого они будут использованы[14].

Военно-политическая ситуация

В связи с тем, что долгое время основной задачей бундесвера было противостояние возможному нападению извне, после решения Конституционного суда Германии от 12 июня 1994 года[⇨] потребовалось определённое время на создание подразделений, предназначенных для выполнения специальных операций за пределами страны. Подразделение специального назначения Kommando Spezialkräfte в период проведения операции ещё не существовало — первая группа из 20 военнослужащих, вошедших в него, закончила подготовку лишь в апреле 1997 года[15].

В составе федеральной полиции подобные подразделения имелись — в частности, в их число входило созданное после теракта на Мюнхенской Олимпиаде (1972) антитеррористическое подразделение GSG 9 и другие отряды специального назначения. Однако эти подразделения могли действовать за пределами Германии на тех же основаниях, что и обычные полицейские подразделения — в частности, только при согласии государства, на территории которого они будут использованы[15].

Хронология операции

12 марта 1997 года

Посольство Германии в Тиране известило министерство иностранных дел о невозможности использования обычного транспорта для эвакуации людей, нашедших себе убежище на территории посольства[6]. Посольство также сообщило, что ситуация в городе продолжает ухудшаться, а укрывшиеся люди находятся на пределе выносливости[8].

13 марта 1997 года

После консультаций с кабинетом министров канцлер Германии Гельмут Коль приказал бундесверу провести эвакуацию собственными силами. Ближайшие к Тиране немецкие армейские подразделения, способные провести подобную операцию, входили в состав GECONSFOR(L) — немецкого контингента SFOR (сил НАТО по поддержанию мира) в Боснии и Герцеговине.

Вечером оперативный центр бундесвера в Бонне (FüZBw, нем. Führungszentrum der Bundeswehr) приказал командующему немецкими войсками на Балканском театре (NatBef i.E., нем. Nationaler Befehlshaber im Einsatzgebiet) в лагере Райловац на окраине Сараево провести 14 марта операцию по эвакуации гражданских лиц из Тираны.[6][16]

В 20:45 министр обороны Германии Фолькер Рюэ принял решение о перебазировании фрегата F208 «Niedersachsen» к албанскому побережью в регион западнее города Дуррес на случай обострения ситуации.

14 марта 1997 года

Ночью с 13 на 14 марта шесть[7] вертолётов CH-53G, были выведены из состава сил НАТО, переподчинены национальному командованию и начали подготовку к вылету в Дубровник (Хорватия) для переброски 89 военнослужащих[17] под командованием начальника штаба GECONSFOR(L) полковника Хеннинга Главатца, в состав которых вошли технические специалисты, медики и группа огневой поддержки[7] численностью 25 человек[18] из десантного батальона, базировавшегося в Донауэшингене[19].

Военнослужащим были выданы автоматические винтовки HK G3, автоматы, ручные гранатомёты и гранаты. На борт были погружены несколько дневных рационов и запас воды. Кроме того, отряд получил 100 000 DM и 15 000 USD. Наличные деньги были разделены между экипажами всех шести вертолётов[16].

В 7:00 в боевую готовность были приведены три самолёта C-160 Transall на авиабазе Пенцинг (Германия) с экипажем (всего 24 человека, в том числе 6 санитаров). В 7:30 немецкие вертолёты вылетели из полевого лагеря Райловац в Дубровник. Последний вертолёт приземлился в Дубровнике в 9:20. Отсюда отряд наладил связь с вошедшим в албанские прибрежные воды неподалёку от Дурреса фрегатом «Niedersachsen». В 10:50 на базу прибыл военный атташе в Загребе подполковник Пер Шван (нем. Peer Schwan), который взял на себя все дальнейшие переговоры с хорватскими властями[20].

В 12:00 на базу из Бонна прибыл полковник, который до начала кризиса работал военным советником при правительстве Албании. Помимо карт местности, он владел информацией об обстановке в предполагаемом районе проведения операции. После консультаций с ним был составлен первоначальный план действий. Он предусматривал подлёт к месту эвакуации на территории посольства США со стороны Подгорицы[21] тремя волнами по два вертолёта в каждой. После посадки предполагалось немедленно оцепить периметр и развернуть мобильный командный пункт. Эвакуацию нужно было провести максимально быстро, сведя к минимуму время пребывания вертолётов на земле. После эвакуации гражданских лиц мобильный командный пункт сворачивался, и весь отряд вылетал обратно в Подгорицу[20].

В 13:35 правительство Германии отдало приказ о начале активной фазы операции. В 13:50 немецкие вертолёты вылетели из Дубровника в Подгорицу.[22] Одновременно в 14:00 туда же вылетели самолёты C-160 Transall.

Перелёт Дубровник — Подгорица занял около 26 минут. Вертолёты приземлились на газон между взлётно-посадочной полосой и рулёжными дорожками аэропорта, где к их приёму не были готовы. Представители немецкого посольства отсутствовали, да и сотрудники аэропорта получили лишь расплывчатое уведомление о прибытии немецкого отряда[22]. Политическая ситуация не позволяла ожидать от югославских властей особой поддержки разворачивавшейся военной акции[7]. Командующий операцией предложил оплатить топливо по кредитной карте, но в аэропорту отказались её принять[22]. Тем не менее, дозаправку топливом, необходимую для дальнейшего проведения операции, всё же удалось организовать — делу помогли привезённые с собой наличные[7]. Однако неготовность аэродромных служб и плохое состояние топливозаправщиков привели к тому, что дозаправка продлилась более получаса. В 15:02 вертолёты вылетели из Подгорицы в сторону Тираны[22].

Также в Тирану вылетел один из самолётов C-160 Transall. Во время операции он кружил над Тираной, выполняя, наряду с фрегатом «Niedersachsen», функции радиорелейной станции и обеспечивая связь между вертолётами, посольством Германии в Тиране и кризисным штабом в Бонне[23].

По первоначальному плану предусматривалась посадка вертолётов на территории посольства США под защитой морских пехотинцев и прикрытием боевых вертолётов «Apache»[18]. В 15:21 штаб в Дубровнике через один из самолётов C-160 Transall связался с вертолётной группой и сообщил, что американские вертолёты подверглись интенсивному обстрелу с земли (в том числе с использованием противотанковых ракет)[24]. В результате командование США сочло ситуацию слишком опасной и приняло решение о приостановлении эвакуации собственных граждан[7]. Полковник Главатц приказал продолжить операцию[18].

Подойдя к цели на высоте около 1000 метров и резко снизившись, в 15:40 первый вертолёт приземлился на территории старого тиранского аэропорта Лапрак[25].

Высадившиеся военнослужащие оцепили периметр и начали эвакуацию. В это время по эвакуирующимся был открыт огонь из двух бронеавтомобилей. Одновременно начали обстрел повстанцы, находившиеся на краю взлётно-посадочной полосы. Немецкие военнослужащие открыли ответный огонь, вынудив бронеавтомобили отступить[7]. В это время продолжалась посадка эвакуируемых в вертолёты[25]. Пять вертолётов по очереди приземлялись в аэропорту, в то время как большой санитарный вертолёт кружил над местом операции, страхуя остальных на случай осложнения ситуации[7]. При снижении один из вертолётов был обстрелян противотанковой ракетой, однако не получил серьёзных повреждений. В 16:09 последний вертолёт с солдатами охранения на борту покинул территорию аэропорта[24]. В среднем каждый вертолёт находился на земле около двух минут[18].

В 18:20 вывезенные из Тираны граждане погрузились в Подгорице в два самолёта C-160 Transall и вылетели в аэропорт Кёльн/Бонн[17], куда прибыли в 22:30. Албанские граждане, попавшие в вертолёты, были отправлены на родину наземным путём[7].

В 19:42 последний из вертолётов, участвовавших в операции, приземлился на базе в Дубровнике. На следующий день они вернулись в Райловиц и перешли в подчинение командованию SFOR[7].

Эвакуированные граждане

В результате операции из Тираны были эвакуированы 98 граждан 22 государств[7]:

Государство Граждан
Германия Германия 21
Венгрия Венгрия 14
Япония Япония 13
Австрия Австрия 11
Чехия Чехия 5
Дания Дания 3
Перу Перу 3
Швейцария Швейцария 3
Египет Египет 2
Албания Албания 2
Босния и Герцеговина Босния и Герцеговина 2
Государство Граждан
Нидерланды Нидерланды 2
Польша Польша 2
Республика Корея Республика Корея 2
Аргентина Аргентина 1
Бельгия Бельгия 1
Финляндия Финляндия 1
Италия Италия 1
Люксембург Люксембург 1
Филиппины Филиппины 1
Швеция Швеция 1
Испания Испания 1

Последующие события

Чтобы соблюсти требования, указанные в решении Конституционного суда Германии от 12 июня 1994 года в отношении экстренных операций,[⇨], 18 марта кабинет министров постановил вынести на заседание бундестага предложение о получении мандата на проведение данной операции post factum. В тот же день предложение было отправлено президенту бундестага Рите Зюсмут (ХДС). Письмо, в частности, содержало краткое изложение причин, по которым правительство сочло ситуацию экстренной, и список подразделений, принимавших участие в операции[26][27].

Предложение было внесено в повестку следующего пленарного заседания бундестага 19 марта первым дополнительным пунктом. В рамках обычной процедуры предложение в этот день было отправлено на заключение в соответствующие комитеты: юридический (нем. Rechtsausschuss), по обороне (нем. Verteidigungsausschuss) и по иностранным делам (нем. Auswärtiger Ausschuss). После рассмотрения предложения все комитеты рекомендовали бундестагу принять его[15]. При этом голосование членов партий в разных комитетах не было единообразным[15].

Юридический комитет Комитет по обороне Комитет по иностранным делам
«За» ХДС[П 1], СДПГ[П 2] ХДС[П 1], СвДП[П 1], СДПГ[П 2] ХДС[П 1], СвДП[П 1], СДПГ[П 2],
2 члена партии «Зелёные»[П 2]
«Против» ПДС[П 2]
«Воздержались» Зелёные[П 2] ПДС[П 2] ПДС[П 2],
1 член партии «Зелёные»[П 2]
Отсутствовали СвДП[П 1] Зелёные[П 2]
  1. ↑ 1 2 3 4 5 6 Правящая партия
  2. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 Оппозиционная партия

После бурных дебатов 20 марта бундестаг голосами правящих партий ХДС и СвДП при поддержке большинства членов оппозиционных партий СДПГ и «Зелёные» одобрил проведение данной операции. Большинство членов ПДС голосовало против предложения правительства.[28][29].

«За» «Против» «Воздержались»
ХДС[П 1] единогласно - -
СвДП[П 1] единогласно - -
СДПГ[П 2] большинство 2 депутата -
«Зелёные»[П 2] большинство 1 депутат 6 депутатов
ПДС[П 2] - большинство 7 депутатов
  1. ↑ 1 2 Правящая партия
  2. ↑ 1 2 3 Оппозиционная партия

Дальнейшая дестабилизация обстановки в Албании привела к тому, что правительство Албании 22 марта обратилось к Италии с просьбой об интервенции с целью восстановления порядка в стране. Однако министры иностранных дел ЕС отрицательно отнеслись к идее самостоятельного военного вмешательства Италии[30]. 27 марта ОБСЕ одобрило план многонационального миротворческого контингента, однако потребовало наличия мандата Совета Безопасности ООН на проведение операции[31]. 28 марта итальянская делегация внесла на рассмотрения СБ ООН проект резолюции по ситуации в Албании, предусматривавшей, среди прочего, создание миротворческого контингента. В тот же день резолюция СБ ООН 1101[32] была принята 14 голосами «за» при одном «воздержался». Представитель Китая в СБ ООН заявил, что его страна считает, что происходящее является внутренним делом Албании, а сложившаяся ситуация не подпадет под действия главы VII Устава ООН. Тем не менее, учитывая просьбу правительства Албании о вмешательстве, Китай решил не использовать своё право вето при голосовании и воздержался.[33]. 30 марта парламент Албании одобрил размещение международного контингента на территории страны.[34]

12 апреля началась операция «Альба» («Рассвет»), в рамках которой международный миротворческий контингент, насчитывавший 5930 солдат из 8 стран, занялся организацией и охраной путей, по которым в страну начали поступать продукты, медикаменты и гуманитарная помощь. 2500 человек из состава контингента были итальянцами, 1000 человек отправило правительство Франции[35]. 15 мая при посредничестве специального посланника ОБСЕ в Албании, бывшего канцлера Австрии Франца Враницки было принято новое избирательное законодательство. На выборах в конце июня — начале июля 1997 года избирательный блок, в которых вошли социалисты, социал-демократы и либералы, получил абсолютное большинство в парламенте[36]. На поднимавшийся на выборах по инициативе короля Албании в изгнании Леки Зогу вопрос о форме правления 64,2 % избирателей высказались против введения в стране конституционной монархии[37].

Напишите отзыв о статье "Операция «Стрекоза»"

Примечания

  1. ↑ Krech, 2000, s. 57-58.
  2. ↑ Krech, 2000, s. 59.
  3. ↑ Krech, 2000, s. 60.
  4. ↑ 1 2 Krech, 2000, s. 62.
  5. ↑ Krech, 2000, s. 63.
  6. ↑ 1 2 3 Jungbauer, 2012, s. 127.
  7. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 Rink, 2007.
  8. ↑ 1 2 Glawatz, 2009, s. 44.
  9. ↑ [www.gesetze-im-internet.de/gg/art_87a.html Artikel 24a GG] (нем.). Bundesministerium der Justiz. — Статья 87a, абзац 2 Конституции Германии. Проверено 2 июля 2013. [www.webcitation.org/6Hpq8EcAq Архивировано из первоисточника 3 июля 2013].
  10. ↑ [www.gesetze-im-internet.de/gg/art_35.html Artikel 35 GG] (нем.). Bundesministerium der Justiz. — Статья 35, абзац 3 Конституции Германии. Проверено 2 июля 2013. [www.webcitation.org/6Hpq8wZ6o Архивировано из первоисточника 3 июля 2013].
  11. ↑ [www.gesetze-im-internet.de/gg/art_24.html Artikel 24 GG] (нем.). Bundesministerium der Justiz. — Статья 24, абзац 2 Конституции Германии. Проверено 2 июля 2013. [www.webcitation.org/6Hpq9ZeTB Архивировано из первоисточника 3 июля 2013].
  12. ↑ 1 2 von Hellfeld, Matthias. [dw.de/p/JXLQ Auslandseinsätze der Bundeswehr] (нем.), Deutsche Welle (08.09.2009). Проверено 2 июля 2013.
  13. ↑ [www.asfrab.de/urteil-bverfg-1271994-2-bve-392.html Urteil Bundesverfassungsgericht vom 12.07.1994 Aktenzeichen: 2 BvE 3/92, 2 BvE 5/93, 2 BvE 7/93, 2 BvE 8/93] (нем.). Arbeitsstelle Frieden und Abrüstung e.V.. Проверено 2 июля 2013. [www.webcitation.org/6HpqABdx6 Архивировано из первоисточника 3 июля 2013].
  14. ↑ [www.gesetze-im-internet.de/bgsg_1994/__8.html §8 BpolG] (нем.). Bundesministerium der Justiz. — §8, абзацы 1 и 2 Закона о федеральной полиции. Проверено 3 июля 2013. [www.webcitation.org/6HtBZlcns Архивировано из первоисточника 5 июля 2013].
  15. ↑ 1 2 3 4 Jungbauer, 2012, s. 130.
  16. ↑ 1 2 Glawatz, 2009, s. 45.
  17. ↑ 1 2 Neugebauer, 2009, с. 378.
  18. ↑ 1 2 3 4 [dip21.bundestag.de/dip21/btp/13/149/13166149.82 Plenarprotokoll 13/166 vom 20.03.1997] (нем.) 14982. Deutscher Bundestag. Проверено 11 июня 2013. [www.webcitation.org/6HJIWM4SG Архивировано из первоисточника 12 июня 2013].
  19. ↑ [dip21.bundestag.de/dip21/btp/13/149/13166149.82 Plenarprotokoll 13/166 vom 20.03.1997] (нем.) 14983. Deutscher Bundestag. Проверено 11 июня 2013. [www.webcitation.org/6HJIWM4SG Архивировано из первоисточника 12 июня 2013].
  20. ↑ 1 2 Glawatz, 2009, s. 46.
  21. ↑ столица Черногории, на тот момент входившей в состав Малой Югославии
  22. ↑ 1 2 3 4 Glawatz, 2009, s. 47.
  23. ↑ Krech, 2000, s. 73.
  24. ↑ 1 2 Glawatz, 2009, s. 48.
  25. ↑ 1 2 [www.rp-online.de/politik/deutschland/tirana-97-das-erste-gefecht-der-bundeswehr-1.2313287 Tirana '97: Das erste Gefecht der Bundeswehr] (нем.), Rheinishe Post, Rheinische Post Verlagsgesellschaft mbH (14.03.2007). Проверено 11 июня 2013.
  26. ↑ [dip21.bundestag.de/dip21/btd/13/072/1307233.pdf Antrag der Bundesregierung / Einsatz deutscher Streitkräfte zur Evakuierung deutscher Staatsbürger und unter konsularischer Obhut befindlicher Staatsangehöriger anderer Nationen aus Albanien] (нем.). Deutscher Bundestag. Проверено 9 июля 2013. [www.webcitation.org/6I0JF0Vxp Архивировано из первоисточника 10 июля 2013].
  27. ↑ Jungbauer, 2012, s. 129.
  28. ↑ [dip21.bundestag.de/dip21/btp/13/149/13166149.89 Plenarprotokoll 13/166 vom 20.03.1997] (нем.) 14989. Deutscher Bundestag. Проверено 9 июля 2013. [www.webcitation.org/6I0JFflCu Архивировано из первоисточника 10 июля 2013].
  29. ↑ Jungbauer, 2012, s. 132.
  30. ↑ Krech, 2000, s. 77.
  31. ↑ Krech, 2000, s. 78.
  32. ↑ [www.refworld.org/cgi-bin/texis/vtx/rwmain?docid=3b00f16e64 Resolution 1101 (1997) Adopted by the Security Council at its 3758th meeting, on 28 March 1997] (англ.). UNHCR (28 March 1997). Проверено 15 июля 2013. [www.webcitation.org/6JKHqMP6Q Архивировано из первоисточника 2 сентября 2013].
  33. ↑ [www.un.org/News/Press/docs/1997/19970328.sc6347.html Press Release SC/6347]. UN Security Council (28 марта 1997). Проверено 15 июля 2013. [www.webcitation.org/6JKHqx8Ic Архивировано из первоисточника 2 сентября 2013].
  34. ↑ Krech, 2000, s. 80.
  35. ↑ Krech, 2000, s. 82.
  36. ↑ Krech, 2000, s. 83.
  37. ↑ Krech, 2000, s. 91.

Литература

  • Henning Glawatz [www.cdef.terre.defense.gouv.fr/contents-in-english/our-publications/doctrine-tactique/doctrine-tactique/doctrine-16-non-combatants-evacuation-operations Flying towards the unknown Operation LIBELLULE (DRAGONEFLY)] (англ.) // Claude Koessler Doctrine. — Centre de Doctrine d’Emploi des Forces, 2009. — No. 16. — P. 44-49. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=1959-6359&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 1959-6359].
  • Martin Rink [www.mgfa.de/pdf/ZMG%201_07_web.pdf "Operation Libelle". Die Evakuierung Deutscher Staatsangehöriger aus Albanien am 14. März 1997] (нем.) // Militärgeschichte : Zeitschrift für historische Bildung. — Potsdam: Militärgeschichtliches Forschungsamt, 2007. — Bd. 17, Nr. 1. — S. 31. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0932-0458&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0932-0458].
  • Der Bürgerkrieg in Albanien 1997 : ein Handbuch / Hans Krech. — 2. — Berlin: Dr. Köster Verlag, 2000. — ISBN 3-89574-280-5.
  • Manfred Görtemaker, Reiner Pommerin, Rüdiger Wenzke, Irmgard Zündorf, Eberhard Birk. [books.google.de/books?id=cILa-igwkd0C&pg=RA5-PA2000&lpg=RA5-PA2000&source=bl&ots=kr8aP1cIgs&ved=0CDwQ6AEwAQ#v=onepage&q&f=false Die Zeit nach 1945: Armeen im Wandel] / Karl-Volker Neugebauer. — 2. — München: Oldenbourg Wissenschaftsverlag, 2009. — Т. 3. — 462 S. — (Grundkurs deutsche Militärgeschichte). — ISBN 978-3486581003.
  • Stefan Jungbauer. [books.google.de/books?id=A7FWqOZNMAgC Parlamentarisierung der deutschen Sicherheits- und Verteidigungspolitik?: Die Rolle des Bundestags bei Auslandseinsätzen deutscher Streitkräfte]. — Münster: Lit Verlag, 2012. — 442 S. — ISBN 9783643119124.

Ссылки

  •  [youtube.com/watch?v=ys2JCdx3Q24 Репортаж] CNN об операции «Стрекоза»  (англ.)
  •  [youtube.com/watch?v=H_d0R84E-10 Репортаж] ARD об операции «Стрекоза»  (нем.)


Отрывок, характеризующий Операция «Стрекоза»

Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.


Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.
Старый человек, столь же опытный в придворном деле, как и в военном, тот Кутузов, который в августе того же года был выбран главнокомандующим против воли государя, тот, который удалил наследника и великого князя из армии, тот, который своей властью, в противность воле государя, предписал оставление Москвы, этот Кутузов теперь тотчас же понял, что время его кончено, что роль его сыграна и что этой мнимой власти у него уже нет больше. И не по одним придворным отношениям он понял это. С одной стороны, он видел, что военное дело, то, в котором он играл свою роль, – кончено, и чувствовал, что его призвание исполнено. С другой стороны, он в то же самое время стал чувствовать физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха.
29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.
Чичагов, один из самых страстных отрезывателей и опрокидывателей, Чичагов, который хотел сначала сделать диверсию в Грецию, а потом в Варшаву, но никак не хотел идти туда, куда ему было велено, Чичагов, известный своею смелостью речи с государем, Чичагов, считавший Кутузова собою облагодетельствованным, потому что, когда он был послан в 11 м году для заключения мира с Турцией помимо Кутузова, он, убедившись, что мир уже заключен, признал перед государем, что заслуга заключения мира принадлежит Кутузову; этот то Чичагов первый встретил Кутузова в Вильне у замка, в котором должен был остановиться Кутузов. Чичагов в флотском вицмундире, с кортиком, держа фуражку под мышкой, подал Кутузову строевой рапорт и ключи от города. То презрительно почтительное отношение молодежи к выжившему из ума старику выражалось в высшей степени во всем обращении Чичагова, знавшего уже обвинения, взводимые на Кутузова.
Разговаривая с Чичаговым, Кутузов, между прочим, сказал ему, что отбитые у него в Борисове экипажи с посудою целы и будут возвращены ему.
– C'est pour me dire que je n'ai pas sur quoi manger… Je puis au contraire vous fournir de tout dans le cas meme ou vous voudriez donner des diners, [Вы хотите мне сказать, что мне не на чем есть. Напротив, могу вам служить всем, даже если бы вы захотели давать обеды.] – вспыхнув, проговорил Чичагов, каждым словом своим желавший доказать свою правоту и потому предполагавший, что и Кутузов был озабочен этим самым. Кутузов улыбнулся своей тонкой, проницательной улыбкой и, пожав плечами, отвечал: – Ce n'est que pour vous dire ce que je vous dis. [Я хочу сказать только то, что говорю.]
В Вильне Кутузов, в противность воле государя, остановил большую часть войск. Кутузов, как говорили его приближенные, необыкновенно опустился и физически ослабел в это свое пребывание в Вильне. Он неохотно занимался делами по армии, предоставляя все своим генералам и, ожидая государя, предавался рассеянной жизни.
Выехав с своей свитой – графом Толстым, князем Волконским, Аракчеевым и другими, 7 го декабря из Петербурга, государь 11 го декабря приехал в Вильну и в дорожных санях прямо подъехал к замку. У замка, несмотря на сильный мороз, стояло человек сто генералов и штабных офицеров в полной парадной форме и почетный караул Семеновского полка.
Курьер, подскакавший к замку на потной тройке, впереди государя, прокричал: «Едет!» Коновницын бросился в сени доложить Кутузову, дожидавшемуся в маленькой швейцарской комнатке.
Через минуту толстая большая фигура старика, в полной парадной форме, со всеми регалиями, покрывавшими грудь, и подтянутым шарфом брюхом, перекачиваясь, вышла на крыльцо. Кутузов надел шляпу по фронту, взял в руки перчатки и бочком, с трудом переступая вниз ступеней, сошел с них и взял в руку приготовленный для подачи государю рапорт.
Беготня, шепот, еще отчаянно пролетевшая тройка, и все глаза устремились на подскакивающие сани, в которых уже видны были фигуры государя и Волконского.
Все это по пятидесятилетней привычке физически тревожно подействовало на старого генерала; он озабоченно торопливо ощупал себя, поправил шляпу и враз, в ту минуту как государь, выйдя из саней, поднял к нему глаза, подбодрившись и вытянувшись, подал рапорт и стал говорить своим мерным, заискивающим голосом.
Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.
Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.
Когда Кутузов вышел из кабинета и своей тяжелой, ныряющей походкой, опустив голову, пошел по зале, чей то голос остановил его.
– Ваша светлость, – сказал кто то.
Кутузов поднял голову и долго смотрел в глаза графу Толстому, который, с какой то маленькою вещицей на серебряном блюде, стоял перед ним. Кутузов, казалось, не понимал, чего от него хотели.
Вдруг он как будто вспомнил: чуть заметная улыбка мелькнула на его пухлом лице, и он, низко, почтительно наклонившись, взял предмет, лежавший на блюде. Это был Георгий 1 й степени.


На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».
Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
Когда на другой день утром государь сказал собравшимся у него офицерам: «Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу», – все уже тогда поняли, что война не кончена.
Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.
Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.
Война 1812 го года, кроме своего дорогого русскому сердцу народного значения, должна была иметь другое – европейское.
За движением народов с запада на восток должно было последовать движение народов с востока на запад, и для этой новой войны нужен был новый деятель, имеющий другие, чем Кутузов, свойства, взгляды, движимый другими побуждениями.
Александр Первый для движения народов с востока на запад и для восстановления границ народов был так же необходим, как необходим был Кутузов для спасения и славы России.
Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.


Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
Все, что было с Пьером со времени освобождения и до болезни, не оставило в нем почти никакого впечатления. Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, генералов, расспрашивавших его, свои хлопоты о том, чтобы найти экипаж и лошадей, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время. В день своего освобождения он видел труп Пети Ростова. В тот же день он узнал, что князь Андрей был жив более месяца после Бородинского сражения и только недавно умер в Ярославле, в доме Ростовых. И в тот же день Денисов, сообщивший эту новость Пьеру, между разговором упомянул о смерти Элен, предполагая, что Пьеру это уже давно известно. Все это Пьеру казалось тогда только странно. Он чувствовал, что не может понять значения всех этих известий. Он тогда торопился только поскорее, поскорее уехать из этих мест, где люди убивали друг друга, в какое нибудь тихое убежище и там опомниться, отдохнуть и обдумать все то странное и новое, что он узнал за это время. Но как только он приехал в Орел, он заболел. Проснувшись от своей болезни, Пьер увидал вокруг себя своих двух людей, приехавших из Москвы, – Терентия и Ваську, и старшую княжну, которая, живя в Ельце, в имении Пьера, и узнав о его освобождении и болезни, приехала к нему, чтобы ходить за ним.
Во время своего выздоровления Пьер только понемногу отвыкал от сделавшихся привычными ему впечатлений последних месяцев и привыкал к тому, что его никто никуда не погонит завтра, что теплую постель его никто не отнимет и что у него наверное будет обед, и чай, и ужин. Но во сне он еще долго видел себя все в тех же условиях плена. Так же понемногу Пьер понимал те новости, которые он узнал после своего выхода из плена: смерть князя Андрея, смерть жены, уничтожение французов.
Радостное чувство свободы – той полной, неотъемлемой, присущей человеку свободы, сознание которой он в первый раз испытал на первом привале, при выходе из Москвы, наполняло душу Пьера во время его выздоровления. Он удивлялся тому, что эта внутренняя свобода, независимая от внешних обстоятельств, теперь как будто с излишком, с роскошью обставлялась и внешней свободой. Он был один в чужом городе, без знакомых. Никто от него ничего не требовал; никуда его не посылали. Все, что ему хотелось, было у него; вечно мучившей его прежде мысли о жене больше не было, так как и ее уже не было.
– Ах, как хорошо! Как славно! – говорил он себе, когда ему подвигали чисто накрытый стол с душистым бульоном, или когда он на ночь ложился на мягкую чистую постель, или когда ему вспоминалось, что жены и французов нет больше. – Ах, как хорошо, как славно! – И по старой привычке он делал себе вопрос: ну, а потом что? что я буду делать? И тотчас же он отвечал себе: ничего. Буду жить. Ах, как славно!
То самое, чем он прежде мучился, чего он искал постоянно, цели жизни, теперь для него не существовало. Эта искомая цель жизни теперь не случайно не существовала для него только в настоящую минуту, но он чувствовал, что ее нет и не может быть. И это то отсутствие цели давало ему то полное, радостное сознание свободы, которое в это время составляло его счастие.
Он не мог иметь цели, потому что он теперь имел веру, – не веру в какие нибудь правила, или слова, или мысли, но веру в живого, всегда ощущаемого бога. Прежде он искал его в целях, которые он ставил себе. Это искание цели было только искание бога; и вдруг он узнал в своем плену не словами, не рассуждениями, но непосредственным чувством то, что ему давно уж говорила нянюшка: что бог вот он, тут, везде. Он в плену узнал, что бог в Каратаеве более велик, бесконечен и непостижим, чем в признаваемом масонами Архитектоне вселенной. Он испытывал чувство человека, нашедшего искомое у себя под ногами, тогда как он напрягал зрение, глядя далеко от себя. Он всю жизнь свою смотрел туда куда то, поверх голов окружающих людей, а надо было не напрягать глаз, а только смотреть перед собой.
Он не умел видеть прежде великого, непостижимого и бесконечного ни в чем. Он только чувствовал, что оно должно быть где то, и искал его. Во всем близком, понятном он видел одно ограниченное, мелкое, житейское, бессмысленное. Он вооружался умственной зрительной трубой и смотрел в даль, туда, где это мелкое, житейское, скрываясь в тумане дали, казалось ему великим и бесконечным оттого только, что оно было неясно видимо. Таким ему представлялась европейская жизнь, политика, масонство, философия, филантропия. Но и тогда, в те минуты, которые он считал своей слабостью, ум его проникал и в эту даль, и там он видел то же мелкое, житейское, бессмысленное. Теперь же он выучился видеть великое, вечное и бесконечное во всем, и потому естественно, чтобы видеть его, чтобы наслаждаться его созерцанием, он бросил трубу, в которую смотрел до сих пор через головы людей, и радостно созерцал вокруг себя вечно изменяющуюся, вечно великую, непостижимую и бесконечную жизнь. И чем ближе он смотрел, тем больше он был спокоен и счастлив. Прежде разрушавший все его умственные постройки страшный вопрос: зачем? теперь для него не существовал. Теперь на этот вопрос – зачем? в душе его всегда готов был простой ответ: затем, что есть бог, тот бог, без воли которого не спадет волос с головы человека.


Пьер почти не изменился в своих внешних приемах. На вид он был точно таким же, каким он был прежде. Так же, как и прежде, он был рассеян и казался занятым не тем, что было перед глазами, а чем то своим, особенным. Разница между прежним и теперешним его состоянием состояла в том, что прежде, когда он забывал то, что было перед ним, то, что ему говорили, он, страдальчески сморщивши лоб, как будто пытался и не мог разглядеть чего то, далеко отстоящего от него. Теперь он так же забывал то, что ему говорили, и то, что было перед ним; но теперь с чуть заметной, как будто насмешливой, улыбкой он всматривался в то самое, что было перед ним, вслушивался в то, что ему говорили, хотя очевидно видел и слышал что то совсем другое. Прежде он казался хотя и добрым человеком, но несчастным; и потому невольно люди отдалялись от него. Теперь улыбка радости жизни постоянно играла около его рта, и в глазах его светилось участие к людям – вопрос: довольны ли они так же, как и он? И людям приятно было в его присутствии.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Операция_«Стрекоза»&oldid=69920185»