Смит, Оливер Принс

Оливер Принс Смит
Прозвище	«O.P.», «Профессор»
Дата рождения	26 октября 1893(1893-10-26)
Место рождения	Менард (Техас), США
Дата смерти	25 декабря 1977(1977-12-25) (84 года)
Место смерти	Лос-Альтос (США), США
Принадлежность	Армия США
Род войск	Морская пехота
Годы службы	1917—1955
Звание
Командовал	1-й батальон 6-го полка морской пехоты 5-й полк морской пехоты 1-я дивизия морской пехоты Заместитель командующего корпусом морской пехоты Командир базы морской пехоты Пендлтон Командующий силами морской пехоты, Атлантическое командование
Сражения/войны	Оккупация Гаити Вторая мировая война Война в Корее
Награды и премии

Оливер Принс Смит (англ. Oliver Prince Smith, 26 октября 1893 — 25 декабря 1977) — генерал морской пехоты США, ветеран Второй мировой и Корейской войн. Наиболее известен как командир 1-й дивизии морской пехоты в Битве при Чосинском водохранилище. Он автор знаменитой фразы — «Мы не отступаем! Мы наступаем в другом направлении!». В отставку ушёл в звании генерала, которое было присвоено ему за выдающуюся отвагу в бою.

Военная карьера

Ранние годы

Смит родился в Менарде, Техас, но вырос в Северной Каролине. Учился в Калифорнийском университете, который закончил в 1916 году. 14 мая 1917 года вступил в Корпус морской пехоты в звании второго лейтенанта.

В первое время проходил службу на Гуаме и военно-морской базе Маре-Айленд. В октябре 1921 года получил назначение командиром отряда морской пехоты на борту линкора «Техас». В мае 1924 года получил назначение в отдел кадров при штабе Корпуса морской пехоты.

В июне 1928 года был командирован в Порт-о-Пренс, Гаити, где проходил службу на должности заместителя начальника отдела кадров. В июне 1931 года вернулся в США и поступил на курсы полевых офицеров в Пехотной школе Армии США в Форт-Беннинг, Вирджиния. После окончания курсов в июне 1932 года, получил назначение инструктором в Школу морской пехоты в Квантико, Вирджиния. В сентябре 1933 года был назначен в штаб 7-го полка морской пехоты. В 1934 году Смит был направлен во Францию в качестве военно-морского атташе при посольстве США в Париже. С ноября 1934 года по июль 1936 года был первым офицером Корпуса морской пехоты, который проходил обучение в Военной школе в Париже.

В августе 1936 года вернулся в США и стал инструктором в штабе Школы морской пехоты. Тогда же получил прозвище «Профессор». В июне 1939 года получил назначение в штаб военно-морской базы в Сан-Диего, Калифорния. В июне следующего года стал командиром батальона морской пехоты, с мая 1941 года по март 1942 года вместе со своим полком находился в Исландии.

Вторая мировая война

В мае 1942 года Смит получил приказ вернуться в Вашингтон, где занял должность офицера отдела планирования в штабе Корпуса морской пехоты. На этом месте он служил до января 1944 года. После этого он был направлен в 1-ю дивизию морской пехоты в Новую Британию. Он получил под командование 5-й полк, который возглавлял в битве у мыса Глоучестер. В апреле 1944 года он стал заместителем командира дивизии и участвовал в боях против японцев в битве за Пелелиу. В ноябре 1944 года он вошёл в штаб X-й армии, вместе с которой с апреля по июнь 1945 года сражался в битве за Окинаву.

В июле 1945 года он вернулся в США и занял должность начальника Школы морской пехоты в Квантико. В 1948 году был назначен заместителем командующего и начальником штаба Корпуса морской пехоты. В то же время он являлся главным редактором журнала Корпуса — Marine Corps Gazette.

Война в Корее

В июне 1950 года Смит был назначен командиром 1-й дивизии морской пехоты, вместе с которой участвовал в одних из самых тяжёлых боях всей этой войны — наступлении на Инчхон и битве при Чосинском водохранилище. В октябре 1950 года дивизия высадилась на восточном побережье Кореи — в Вонсане. Общее руководство операцией осуществлял командир X X-го корпуса генерал-майор Эдвард Элмонд, с которым у Смита были напряжённые отношения. Особенно раздражало Смита то, что Элмонд постоянно называл его «сынок», несмотря на то, что разница в возрасте между ними составляла всего 10 месяцев. Кроме того, Элмонд переоценивал численность китайских войск, которые осуществляли поддержку северокорейской армии. Смиту был отдан приказ наступать на север к реке Ялуцзян, однако он всеми силами замедлял движение своей дивизии, находясь на грани прямого неповиновения.

В ноябре 1950 года 1-я дивизия попала в окружение возле Чосинского водохранилища. Смит сумел прорвать блокаду и возглавил 110-километровый марш к ближайшему порту в Хыннам. В итоге, осторожность Смита при наступлении на север и то, что он распылял силы дивизии, и спасло её от полного уничтожения, а возможно и весь X-й корпус армии США.

В мае 1951 года Смит вернулся в США, где возглавил базу морской пехоты Пендлтон, в Калифорнии. В июле 1953 года занял пост в Атлантическом командовании, где и служил до своей отставки 1 сентября 1955 года.
Скончался Смит 25 декабря 1977 года в Лос-Альтосе, Калифорния.

Награды

За время военной карьеры Смит был удостоен следующих наград:

• Крест «За выдающиеся заслуги»
• Медаль «За выдающуюся службу» (ВМС США)
• Медаль «За выдающиеся заслуги» (Армия США)
• Серебряная звезда (США)
• Орден «Легион почёта»
• Бронзовая звезда (США)
• Воздушная медаль (США)
• Благодарность президента США с тремя Звёздами за службу
• Благодарность от Морского командования
• Медаль экспедиционного корпуса морской пехоты
• Медаль Победы
• Медаль за службу обороне Америки (вручается за службу за пределами континентальной территории США)
• Медаль Европейско-африканско-средневосточной кампании
• en:Asiatic-Pacific Campaign Medal
• Медаль Победы во Второй мировой войне (США)
• Медаль за службу национальной обороне (США)
• Медаль «За службу в Корее» (США)
• Медаль за службу на Гаити
• Орден Оранских-Нассау
• Орден за заслуги в обеспечении национальной безопасности (медаль Tong-Il)
• Благодарность президента Кореи
• Медаль ООН за службу в Корее

Ссылки

• [www.tecom.usmc.mil/HD/Whos_Who/Smith_OP.htm Биография]

Отрывок, характеризующий Смит, Оливер Принс

Государь пристально и внимательно посмотрел в глаза Кутузову, ожидая, не скажет ли он еще чего. Но Кутузов, с своей стороны, почтительно нагнув голову, тоже, казалось, ожидал. Молчание продолжалось около минуты.
– Впрочем, если прикажете, ваше величество, – сказал Кутузов, поднимая голову и снова изменяя тон на прежний тон тупого, нерассуждающего, но повинующегося генерала.
Он тронул лошадь и, подозвав к себе начальника колонны Милорадовича, передал ему приказание к наступлению.
Войско опять зашевелилось, и два батальона Новгородского полка и батальон Апшеронского полка тронулись вперед мимо государя.
В то время как проходил этот Апшеронский батальон, румяный Милорадович, без шинели, в мундире и орденах и со шляпой с огромным султаном, надетой набекрень и с поля, марш марш выскакал вперед и, молодецки салютуя, осадил лошадь перед государем.
– С Богом, генерал, – сказал ему государь.
– Ma foi, sire, nous ferons ce que qui sera dans notre possibilite, sire, [Право, ваше величество, мы сделаем, что будет нам возможно сделать, ваше величество,] – отвечал он весело, тем не менее вызывая насмешливую улыбку у господ свиты государя своим дурным французским выговором.
Милорадович круто повернул свою лошадь и стал несколько позади государя. Апшеронцы, возбуждаемые присутствием государя, молодецким, бойким шагом отбивая ногу, проходили мимо императоров и их свиты.
– Ребята! – крикнул громким, самоуверенным и веселым голосом Милорадович, видимо, до такой степени возбужденный звуками стрельбы, ожиданием сражения и видом молодцов апшеронцев, еще своих суворовских товарищей, бойко проходивших мимо императоров, что забыл о присутствии государя. – Ребята, вам не первую деревню брать! – крикнул он.
– Рады стараться! – прокричали солдаты.
Лошадь государя шарахнулась от неожиданного крика. Лошадь эта, носившая государя еще на смотрах в России, здесь, на Аустерлицком поле, несла своего седока, выдерживая его рассеянные удары левой ногой, настораживала уши от звуков выстрелов, точно так же, как она делала это на Марсовом поле, не понимая значения ни этих слышавшихся выстрелов, ни соседства вороного жеребца императора Франца, ни всего того, что говорил, думал, чувствовал в этот день тот, кто ехал на ней.
Государь с улыбкой обратился к одному из своих приближенных, указывая на молодцов апшеронцев, и что то сказал ему.


Кутузов, сопутствуемый своими адъютантами, поехал шагом за карабинерами.
Проехав с полверсты в хвосте колонны, он остановился у одинокого заброшенного дома (вероятно, бывшего трактира) подле разветвления двух дорог. Обе дороги спускались под гору, и по обеим шли войска.
Туман начинал расходиться, и неопределенно, верстах в двух расстояния, виднелись уже неприятельские войска на противоположных возвышенностях. Налево внизу стрельба становилась слышнее. Кутузов остановился, разговаривая с австрийским генералом. Князь Андрей, стоя несколько позади, вглядывался в них и, желая попросить зрительную трубу у адъютанта, обратился к нему.
– Посмотрите, посмотрите, – говорил этот адъютант, глядя не на дальнее войско, а вниз по горе перед собой. – Это французы!
Два генерала и адъютанты стали хвататься за трубу, вырывая ее один у другого. Все лица вдруг изменились, и на всех выразился ужас. Французов предполагали за две версты от нас, а они явились вдруг, неожиданно перед нами.
– Это неприятель?… Нет!… Да, смотрите, он… наверное… Что ж это? – послышались голоса.
Князь Андрей простым глазом увидал внизу направо поднимавшуюся навстречу апшеронцам густую колонну французов, не дальше пятисот шагов от того места, где стоял Кутузов.
«Вот она, наступила решительная минута! Дошло до меня дело», подумал князь Андрей, и ударив лошадь, подъехал к Кутузову. «Надо остановить апшеронцев, – закричал он, – ваше высокопревосходительство!» Но в тот же миг всё застлалось дымом, раздалась близкая стрельба, и наивно испуганный голос в двух шагах от князя Андрея закричал: «ну, братцы, шабаш!» И как будто голос этот был команда. По этому голосу всё бросилось бежать.
Смешанные, всё увеличивающиеся толпы бежали назад к тому месту, где пять минут тому назад войска проходили мимо императоров. Не только трудно было остановить эту толпу, но невозможно было самим не податься назад вместе с толпой.
Болконский только старался не отставать от нее и оглядывался, недоумевая и не в силах понять того, что делалось перед ним. Несвицкий с озлобленным видом, красный и на себя не похожий, кричал Кутузову, что ежели он не уедет сейчас, он будет взят в плен наверное. Кутузов стоял на том же месте и, не отвечая, доставал платок. Из щеки его текла кровь. Князь Андрей протеснился до него.
– Вы ранены? – спросил он, едва удерживая дрожание нижней челюсти.
– Раны не здесь, а вот где! – сказал Кутузов, прижимая платок к раненой щеке и указывая на бегущих. – Остановите их! – крикнул он и в то же время, вероятно убедясь, что невозможно было их остановить, ударил лошадь и поехал вправо.
Вновь нахлынувшая толпа бегущих захватила его с собой и повлекла назад.
Войска бежали такой густой толпой, что, раз попавши в середину толпы, трудно было из нее выбраться. Кто кричал: «Пошел! что замешкался?» Кто тут же, оборачиваясь, стрелял в воздух; кто бил лошадь, на которой ехал сам Кутузов. С величайшим усилием выбравшись из потока толпы влево, Кутузов со свитой, уменьшенной более чем вдвое, поехал на звуки близких орудийных выстрелов. Выбравшись из толпы бегущих, князь Андрей, стараясь не отставать от Кутузова, увидал на спуске горы, в дыму, еще стрелявшую русскую батарею и подбегающих к ней французов. Повыше стояла русская пехота, не двигаясь ни вперед на помощь батарее, ни назад по одному направлению с бегущими. Генерал верхом отделился от этой пехоты и подъехал к Кутузову. Из свиты Кутузова осталось только четыре человека. Все были бледны и молча переглядывались.
– Остановите этих мерзавцев! – задыхаясь, проговорил Кутузов полковому командиру, указывая на бегущих; но в то же мгновение, как будто в наказание за эти слова, как рой птичек, со свистом пролетели пули по полку и свите Кутузова.
Французы атаковали батарею и, увидав Кутузова, выстрелили по нем. С этим залпом полковой командир схватился за ногу; упало несколько солдат, и подпрапорщик, стоявший с знаменем, выпустил его из рук; знамя зашаталось и упало, задержавшись на ружьях соседних солдат.
Солдаты без команды стали стрелять.
– Ооох! – с выражением отчаяния промычал Кутузов и оглянулся. – Болконский, – прошептал он дрожащим от сознания своего старческого бессилия голосом. – Болконский, – прошептал он, указывая на расстроенный батальон и на неприятеля, – что ж это?
Но прежде чем он договорил эти слова, князь Андрей, чувствуя слезы стыда и злобы, подступавшие ему к горлу, уже соскакивал с лошади и бежал к знамени.
– Ребята, вперед! – крикнул он детски пронзительно.
«Вот оно!» думал князь Андрей, схватив древко знамени и с наслаждением слыша свист пуль, очевидно, направленных именно против него. Несколько солдат упало.
– Ура! – закричал князь Андрей, едва удерживая в руках тяжелое знамя, и побежал вперед с несомненной уверенностью, что весь батальон побежит за ним.
Действительно, он пробежал один только несколько шагов. Тронулся один, другой солдат, и весь батальон с криком «ура!» побежал вперед и обогнал его. Унтер офицер батальона, подбежав, взял колебавшееся от тяжести в руках князя Андрея знамя, но тотчас же был убит. Князь Андрей опять схватил знамя и, волоча его за древко, бежал с батальоном. Впереди себя он видел наших артиллеристов, из которых одни дрались, другие бросали пушки и бежали к нему навстречу; он видел и французских пехотных солдат, которые хватали артиллерийских лошадей и поворачивали пушки. Князь Андрей с батальоном уже был в 20 ти шагах от орудий. Он слышал над собою неперестававший свист пуль, и беспрестанно справа и слева от него охали и падали солдаты. Но он не смотрел на них; он вглядывался только в то, что происходило впереди его – на батарее. Он ясно видел уже одну фигуру рыжего артиллериста с сбитым на бок кивером, тянущего с одной стороны банник, тогда как французский солдат тянул банник к себе за другую сторону. Князь Андрей видел уже ясно растерянное и вместе озлобленное выражение лиц этих двух людей, видимо, не понимавших того, что они делали.