Сомбатхей
| Город
Сомбатхей
Szombathely
|
Со́мбатхей (венг. Szombathely ['sombɒt.hɛj], нем. Steinamanger, хорв. Sambotel, словен. Sombotel, словацк. Kamenec) — город на западе Венгрии, старейший в стране. Административный центр медье Ваш. Население — 77 566[1] человек (2014).
Содержание
География и транспорт
Сомбатхей расположен в Западно-Задунайском крае примерно в 220 километрах к западу от Будапешта и в 10 километрах к востоку от границы с Австрией. Через город проходит железная дорога Будапешт — Секешфехервар — Сомбатхей — Грац. Время в пути на поезде до Будапешта — около 4 часов. Автодороги ведут из города на юг в сторону автобана E66 Секешфехервар — Грац и на север в сторону Шопрона и Вены. Через город протекают две небольшие речки — Перинт и Дьёндьёш.
Этимология
Венгерское название города происходит от слов венг. Szombat — суббота и венг. hely — место и восходит к знаменитым ярмаркам, которые проводились в городе каждую субботу. Немецкое имя нем. Steinamanger буквально переводится как «камни на поле» и возможно относится к развалинам римского города Савария, а возможно намекает на землетрясение 458 года, полностью уничтожившее город. Латинское имя лат. Savaria происходит от Сибарис, римского имени речки Дьёндьёш.
История
Сомбатхей — старейший город Венгрии. Он был основан римлянами в 45 году до н. э. под именем Савария и являлся столицей провинции Паннония. В городе были построены императорская резиденция, бани и амфитеатр. Будущий император Септимий Север возглавлял Паннонию и был провозглашён императором именно в Саварии.
Временем расцвета города стал период правления Константина Великого, который сам посещал Саварию несколько раз. В городе строились новые здания, театры и церкви. По одной из версий именно здесь родился святой Мартин Турский (по другой версии это произошло в Паннонхалме). Во время правления Валентиниана III гунны завоевали Паннонию. Савария была оккупирована в 445 году. В 458 году Савария была разрушена до основания мощным землетрясением.
В V-VIII веках город несмотря ни на что оставался населённым, здесь жили славянские племена и авары. После разгрома последних Карлом Великим перешёл под власть франков, а в конце IX века под власть моравов. В X веке бывшая Паннония была завоёвана венграми. В 1009 году Иштван I Святой включил Сомбатхей в состав вновь организованной Дьёрской епархии. В 1242 году город разрушили монголы, однако он быстро отстроился и в 1407 году получил статус вольного королевского города. В 1578 году Сомбатхей стал столицей комитата Ваш.
Во времена оттоманского нашествия город осаждался турками дважды. В первый раз в 1664 году турки были вынуждены отступить после поражения, которое им нанесли австрийцы под Сентготтхардом. В 1683 году после поражения в битве под Веной турки при отступлении разграбили большое число городов, однако Сомбатхей и в этот раз спасли крепостные стены.
Начало XVIII века стало для города периодом бедствий. Во время восстания Ференца Ракоци Сомбатхей несколько раз занимался противоборствующими сторонами, в 1710 году более 2 тысяч жителей погибло от чумы, а в 1716 году пожар уничтожил большую часть строений города. Бедствия привели к сильному сокращению численности населения, что вызвало приток в Сомбатхей новых колонистов, главным образом, немцев. Вскоре немцы стали составлять большинство населения города.
В 1772 году построена гимназия, пятью годами позже Сомбатхей стал епископской резиденцией, после чего вошёл в период бурного роста. Здесь был построен кафедральный собор, епископский дворец, множество новых зданий. В 1809 году город был оккупирован Наполеоном и удерживался им на протяжении 110 дней. В Революцию 1849 года Сомбатхей поддержал восставших, однако боевых действий в окрестностях города не велось. В 1865 году в город пришла железная дорога, в 1885 году в состав растущего города было включено несколько соседних деревень.
После первой мировой войны Венгрия потеряла большую часть своей территории, и Сомбатхей стал приграничным городом. Во время второй мировой войны, как и большинство венгерских городов Сомбатхей подвергался интенсивным бомбардировкам. Город был освобождён 29 марта 1945 года войсками 3-го Украинского фронта. В послевоенное время город был индустриализирован, в нём построен ряд предприятий текстильной, машиностроительной и пищевой промышленности.
Один из районов города «YoshkarOla» назван в честь города-побратима Йошкар-Ола, столицы родственного венграм марийского народа. В свою очередь, в Йошкар-Оле один из районов носит название «Сомбатхей».
Достопримечательности и события
- Развалины римской Саварии. Остатки храма Исиды (начало III века) и раннехристианской базилики (IV век).
- Кафедральный собор города. Построен в конце XVIII века в стиле барокко.
- Дворец епископа. Дворец в стиле рококо построен в XVIII веке после того, как Сомбатхей стал епископской резиденцией.
- Городская ратуша.
- Дом каноника.
- Церковь св. Мартина. По преданию, поставлена на месте рождения св. Мартина Турского.
- Церковь св. Елизаветы.
- Синагога.
- Музей «Савария». Представлены многочисленные археологические артефакты римской эпохи.
- Исторический фестиваль «Савария».
- Городская водонапорная башня.
Спорт
В городе базируется футбольный клуб Халадаш, бронзовый призер чемпионата Венгрии 2008/2009.
Культура
С 1962 г. в городе базируется Саварийский симфонический оркестр.
С 1993 года в городе занимается творчеством один из пионеров венгерской электронной сцены, проект Anima sound system.
Известные уроженцы и жители города
- Мартин Турский
- Шандор Вёреш
- Ласло Мадьяр
- Дьёрдь Гарич
- Рудольф Вираг, отец Леопольда Блума, одного из двух главных героев романа Дж. Джойса Улисс
Города-побратимы
-
Феррара (Италия) -
Кауфбойрен (Германия) -
Лаппеенранта (Финляндия) -
Рамат-Ган (Израиль) -
Марибор (Словения) -
Йошкар-Ола (Россия)
Напишите отзыв о статье "Сомбатхей"
Примечания
- ↑ [www.ksh.hu/apps/shop.kiadvany?p_kiadvany_id=35528&p_temakor_kod=KSH&p_session_id=185598518857610&p_lang=HU Ежегодное издание «Административная Венгрия», Центральное Статистическое Бюро, 2014.]
Ссылки
- [www.szombathely.hu/ Официальный сайт города]
- [www.savariakarneval.hu/ Сайт исторического фестиваля Савария]
| ||||||
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Сомбатхей
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.
Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
