Бабянский, Александр Фомич
Поделись знанием:
Передвижение это с Нижегородской на Рязанскую, Тульскую и Калужскую дороги было до такой степени естественно, что в этом самом направлении отбегали мародеры русской армии и что в этом самом направлении требовалось из Петербурга, чтобы Кутузов перевел свою армию. В Тарутине Кутузов получил почти выговор от государя за то, что он отвел армию на Рязанскую дорогу, и ему указывалось то самое положение против Калуги, в котором он уже находился в то время, как получил письмо государя.
Откатывавшийся по направлению толчка, данного ему во время всей кампании и в Бородинском сражении, шар русского войска, при уничтожении силы толчка и не получая новых толчков, принял то положение, которое было ему естественно.
Заслуга Кутузова не состояла в каком нибудь гениальном, как это называют, стратегическом маневре, а в том, что он один понимал значение совершавшегося события. Он один понимал уже тогда значение бездействия французской армии, он один продолжал утверждать, что Бородинское сражение была победа; он один – тот, который, казалось бы, по своему положению главнокомандующего, должен был быть вызываем к наступлению, – он один все силы свои употреблял на то, чтобы удержать русскую армию от бесполезных сражений.
Подбитый зверь под Бородиным лежал там где то, где его оставил отбежавший охотник; но жив ли, силен ли он был, или он только притаился, охотник не знал этого. Вдруг послышался стон этого зверя.
Стон этого раненого зверя, французской армии, обличивший ее погибель, была присылка Лористона в лагерь Кутузова с просьбой о мире.
Наполеон с своей уверенностью в том, что не то хорошо, что хорошо, а то хорошо, что ему пришло в голову, написал Кутузову слова, первые пришедшие ему в голову и не имеющие никакого смысла. Он писал:
«Monsieur le prince Koutouzov, – писал он, – j'envoie pres de vous un de mes aides de camps generaux pour vous entretenir de plusieurs objets interessants. Je desire que Votre Altesse ajoute foi a ce qu'il lui dira, surtout lorsqu'il exprimera les sentiments d'estime et de particuliere consideration que j'ai depuis longtemps pour sa personne… Cette lettre n'etant a autre fin, je prie Dieu, Monsieur le prince Koutouzov, qu'il vous ait en sa sainte et digne garde,
Moscou, le 3 Octobre, 1812. Signe:
Napoleon».
[Князь Кутузов, посылаю к вам одного из моих генерал адъютантов для переговоров с вами о многих важных предметах. Прошу Вашу Светлость верить всему, что он вам скажет, особенно когда, станет выражать вам чувствования уважения и особенного почтения, питаемые мною к вам с давнего времени. Засим молю бога о сохранении вас под своим священным кровом.
Москва, 3 октября, 1812.
Наполеон. ]
«Je serais maudit par la posterite si l'on me regardait comme le premier moteur d'un accommodement quelconque. Tel est l'esprit actuel de ma nation», [Я бы был проклят, если бы на меня смотрели как на первого зачинщика какой бы то ни было сделки; такова воля нашего народа. ] – отвечал Кутузов и продолжал употреблять все свои силы на то, чтобы удерживать войска от наступления.
В месяц грабежа французского войска в Москве и спокойной стоянки русского войска под Тарутиным совершилось изменение в отношении силы обоих войск (духа и численности), вследствие которого преимущество силы оказалось на стороне русских. Несмотря на то, что положение французского войска и его численность были неизвестны русским, как скоро изменилось отношение, необходимость наступления тотчас же выразилась в бесчисленном количестве признаков. Признаками этими были: и присылка Лористона, и изобилие провианта в Тарутине, и сведения, приходившие со всех сторон о бездействии и беспорядке французов, и комплектование наших полков рекрутами, и хорошая погода, и продолжительный отдых русских солдат, и обыкновенно возникающее в войсках вследствие отдыха нетерпение исполнять то дело, для которого все собраны, и любопытство о том, что делалось во французской армии, так давно потерянной из виду, и смелость, с которою теперь шныряли русские аванпосты около стоявших в Тарутине французов, и известия о легких победах над французами мужиков и партизанов, и зависть, возбуждаемая этим, и чувство мести, лежавшее в душе каждого человека до тех пор, пока французы были в Москве, и (главное) неясное, но возникшее в душе каждого солдата сознание того, что отношение силы изменилось теперь и преимущество находится на нашей стороне. Существенное отношение сил изменилось, и наступление стало необходимым. И тотчас же, так же верно, как начинают бить и играть в часах куранты, когда стрелка совершила полный круг, в высших сферах, соответственно существенному изменению сил, отразилось усиленное движение, шипение и игра курантов.
Русская армия управлялась Кутузовым с его штабом и государем из Петербурга. В Петербурге, еще до получения известия об оставлении Москвы, был составлен подробный план всей войны и прислан Кутузову для руководства. Несмотря на то, что план этот был составлен в предположении того, что Москва еще в наших руках, план этот был одобрен штабом и принят к исполнению. Кутузов писал только, что дальние диверсии всегда трудно исполнимы. И для разрешения встречавшихся трудностей присылались новые наставления и лица, долженствовавшие следить за его действиями и доносить о них.
Кроме того, теперь в русской армии преобразовался весь штаб. Замещались места убитого Багратиона и обиженного, удалившегося Барклая. Весьма серьезно обдумывали, что будет лучше: А. поместить на место Б., а Б. на место Д., или, напротив, Д. на место А. и т. д., как будто что нибудь, кроме удовольствия А. и Б., могло зависеть от этого.
В штабе армии, по случаю враждебности Кутузова с своим начальником штаба, Бенигсеном, и присутствия доверенных лиц государя и этих перемещений, шла более, чем обыкновенно, сложная игра партий: А. подкапывался под Б., Д. под С. и т. д., во всех возможных перемещениях и сочетаниях. При всех этих подкапываниях предметом интриг большей частью было то военное дело, которым думали руководить все эти люди; но это военное дело шло независимо от них, именно так, как оно должно было идти, то есть никогда не совпадая с тем, что придумывали люди, а вытекая из сущности отношения масс. Все эти придумыванья, скрещиваясь, перепутываясь, представляли в высших сферах только верное отражение того, что должно было совершиться.
«Князь Михаил Иларионович! – писал государь от 2 го октября в письме, полученном после Тарутинского сражения. – С 2 го сентября Москва в руках неприятельских. Последние ваши рапорты от 20 го; и в течение всего сего времени не только что ничего не предпринято для действия противу неприятеля и освобождения первопрестольной столицы, но даже, по последним рапортам вашим, вы еще отступили назад. Серпухов уже занят отрядом неприятельским, и Тула, с знаменитым и столь для армии необходимым своим заводом, в опасности. По рапортам от генерала Винцингероде вижу я, что неприятельский 10000 й корпус подвигается по Петербургской дороге. Другой, в нескольких тысячах, также подается к Дмитрову. Третий подвинулся вперед по Владимирской дороге. Четвертый, довольно значительный, стоит между Рузою и Можайском. Наполеон же сам по 25 е число находился в Москве. По всем сим сведениям, когда неприятель сильными отрядами раздробил свои силы, когда Наполеон еще в Москве сам, с своею гвардией, возможно ли, чтобы силы неприятельские, находящиеся перед вами, были значительны и не позволяли вам действовать наступательно? С вероятностию, напротив того, должно полагать, что он вас преследует отрядами или, по крайней мере, корпусом, гораздо слабее армии, вам вверенной. Казалось, что, пользуясь сими обстоятельствами, могли бы вы с выгодою атаковать неприятеля слабее вас и истребить оного или, по меньшей мере, заставя его отступить, сохранить в наших руках знатную часть губерний, ныне неприятелем занимаемых, и тем самым отвратить опасность от Тулы и прочих внутренних наших городов. На вашей ответственности останется, если неприятель в состоянии будет отрядить значительный корпус на Петербург для угрожания сей столице, в которой не могло остаться много войска, ибо с вверенною вам армиею, действуя с решительностию и деятельностию, вы имеете все средства отвратить сие новое несчастие. Вспомните, что вы еще обязаны ответом оскорбленному отечеству в потере Москвы. Вы имели опыты моей готовности вас награждать. Сия готовность не ослабнет во мне, но я и Россия вправе ожидать с вашей стороны всего усердия, твердости и успехов, которые ум ваш, воинские таланты ваши и храбрость войск, вами предводительствуемых, нам предвещают».
Но в то время как письмо это, доказывающее то, что существенное отношение сил уже отражалось и в Петербурге, было в дороге, Кутузов не мог уже удержать командуемую им армию от наступления, и сражение уже было дано.
2 го октября казак Шаповалов, находясь в разъезде, убил из ружья одного и подстрелил другого зайца. Гоняясь за подстреленным зайцем, Шаповалов забрел далеко в лес и наткнулся на левый фланг армии Мюрата, стоящий без всяких предосторожностей. Казак, смеясь, рассказал товарищам, как он чуть не попался французам. Хорунжий, услыхав этот рассказ, сообщил его командиру.
Казака призвали, расспросили; казачьи командиры хотели воспользоваться этим случаем, чтобы отбить лошадей, но один из начальников, знакомый с высшими чинами армии, сообщил этот факт штабному генералу. В последнее время в штабе армии положение было в высшей степени натянутое. Ермолов, за несколько дней перед этим, придя к Бенигсену, умолял его употребить свое влияние на главнокомандующего, для того чтобы сделано было наступление.
– Ежели бы я не знал вас, я подумал бы, что вы не хотите того, о чем вы просите. Стоит мне посоветовать одно, чтобы светлейший наверное сделал противоположное, – отвечал Бенигсен.
Известие казаков, подтвержденное посланными разъездами, доказало окончательную зрелость события. Натянутая струна соскочила, и зашипели часы, и заиграли куранты. Несмотря на всю свою мнимую власть, на свой ум, опытность, знание людей, Кутузов, приняв во внимание записку Бенигсена, посылавшего лично донесения государю, выражаемое всеми генералами одно и то же желание, предполагаемое им желание государя и сведение казаков, уже не мог удержать неизбежного движения и отдал приказание на то, что он считал бесполезным и вредным, – благословил совершившийся факт.
Записка, поданная Бенигсеном о необходимости наступления, и сведения казаков о незакрытом левом фланге французов были только последние признаки необходимости отдать приказание о наступлении, и наступление было назначено на 5 е октября.
4 го октября утром Кутузов подписал диспозицию. Толь прочел ее Ермолову, предлагая ему заняться дальнейшими распоряжениями.
– Хорошо, хорошо, мне теперь некогда, – сказал Ермолов и вышел из избы. Диспозиция, составленная Толем, была очень хорошая. Так же, как и в аустерлицкой диспозиции, было написано, хотя и не по немецки:
«Die erste Colonne marschiert [Первая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то, die zweite Colonne marschiert [вторая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то» и т. д. И все эти колонны на бумаге приходили в назначенное время в свое место и уничтожали неприятеля. Все было, как и во всех диспозициях, прекрасно придумано, и, как и по всем диспозициям, ни одна колонна не пришла в свое время и на свое место.
Когда диспозиция была готова в должном количестве экземпляров, был призван офицер и послан к Ермолову, чтобы передать ему бумаги для исполнения. Молодой кавалергардский офицер, ординарец Кутузова, довольный важностью данного ему поручения, отправился на квартиру Ермолова.
– Уехали, – отвечал денщик Ермолова. Кавалергардский офицер пошел к генералу, у которого часто бывал Ермолов.
– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!
На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
| Александр Фомич Бабянский польск. Aleksander Babiański<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">А. Ф. Бабянский (1910)</td></tr> | ||||||||||
| ||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 ноября 1907 — 9 июня 1912 года | ||||||||||
| Монарх: | Николай II | |||||||||
| Вероисповедание: | римско-католического | |||||||||
| Рождение: | 16 июня 1853 Российская империя, Ковенская губерния
| |||||||||
| Смерть: | 10 декабря 1931 (78 лет) Польша, Варшава
| |||||||||
| Партия: | кадет (с 1906) | |||||||||
| Образование: | Александровская военно-юридическая академия | |||||||||
| Профессия: | присяжный поверенный, издатель-редактор | |||||||||
| Военная служба | ||||||||||
| Звание: | генерал-лейтенант | |||||||||
| Награды: |
Орден Таковского креста (1878) | |||||||||
Александр Фомич Бабянский (варианты фамилии Бабяньский и Бобянский; 4 (16) июня 1853, Ковенская губерния — 10 декабря 1931, Варшава) — генерал-лейтенант, присяжный поверенный, лесовладелец, депутат III Государственной думы от Пермской губернии (1907—1912).
Содержание
Биография
Ранние годы. Служба и отставка
Александр Бабянский родился в имении Вайгово (Лаврышки) Росиенского округа Ковенской губернии в польской дворянской семье из той же губернии[1]. Александр окончил Полоцкую военную гимназии (1870) и Второе Константиновское училище (1872)[2].
В 1904 году Бабянский окончил по первому разряду Военно-юридическую академию. До этого был участником Русско-турецкой войны 1877—1878 годов: был контужен[3].
С 1882 по 1892 год Александр Бабянский состоял помощником в прокуратуре столичного военного суда, а с 1892 года — военным судьёй в Санкт-Петербурге. Генерал-майор с 1898 года[4]. Вышел в отставку в 1905 году[2] с производством в чин генерал-лейтенанта. После отставки состоял присяжным поверенным столичной судебной палаты. Кроме того, Александр Бабянский был синдиком костёла Святой Екатерины в Санкт-Петербурге и куратором польской гимназии[1][3].
В 1905 Бабянский стал членом ЦК Союза автономистов-федералистов. Он также был волостным судьёй. Владел «лесной дачей» в Красноуфимском уезде Пермской губернии в 75 тысяч десятин[3]. В 1906 году первую строчку в списке обладателей земельных богатств Красноуфимского уезда занял как раз генерал-майор Александр Фомич Бобянский: в лесных дачах Саранинских и Иргинских заводов ему принадлежало 100 004 десятины (около 110 000 га). Проживал он при этом в Санкт-Петербурге: участвовать в выборной кампании в Думу от его лица имел право поверенный Залевский[5].
Депутат III Думы
Бабянский был кандидатом в Первую и Вторую Думы от Шавельского уезда Ковенской губернии[6]. 14 октября 1907 года А. Ф. Бабянский был избран в Третью Государственную Думу Российской империи от общего состава выборщиков Пермского губернского избирательного собрания[7]. В Думе он входил в Конституционно-демократическую фракцию и состоял членом ряда комиссий: бюджетной, о неприкосновенности личности, согласительной, а также комиссии для рассмотрения законопроекта о порядке издания касающихся Финляндии законов и постановлений общегосударственного значения[1][8].
Бабянский являлся докладчиком 5-го отдела (по проверке прав членов Думы), а также комиссий по государственной росписи доходов и расходов, согласительной и бюджетной. Он более ста раз выступал с парламентской трибуны, в том числе в качестве докладчика бюджетной комиссии — 14. В прениях чаще всего участвовал при обсуждении бюджетных вопросов и законопроектов, связанных с военными и польскими делами[8].
В 1907 году Александр Фомич возглавил Польскую секцию Народного университета в Петербурге[8]. С 1910 года он стал издателем-редактором газеты «Дзенник Петербургский» («Петербургская газета») и председателем общества «Огниско Польское» («Польский очаг»). В 1914 году он был одним из основателей Польского товарищества помощи жертвам войны (польск. Polskie Towarzystwo Pomocy Ofiarom Wojny — PTPOW), а в 1916—1917 году — его председателем[1].
В 1909 году жители Ирбита «поднесли адрес» Бобянскому за избавление их города от «висевшего над ним призрака смертной казни», которая, по решению царского суда, грозила одиннадцати местным крестьянам[9].
10 октября 1910 года в Перми, недалеко от Слудской церкви, открылась долгожданная ремесленно-учебная мастерская (ПРУМ) — архитектор В. В. Попатенко. Причастными к этому событию оказались председатель Совета министров П. А. Столыпин, скончавшийся ранее министр торговли и промышленности Д. А. Философов, вице-губернатор В. И. Каменский и депутат Государственной думы А. Ф. Бобянский[10].
7 декабря 1910 года депутаты Львов, Федоров, Челноков и Бобянский посещали Комиссию А. Ф. Редигера с целью «помочь своими показаниями» восстановить порядок во флоте Российской империи.
В 1910‑е годы Бобянский являлся членом масонского Межпарламентского союза, а в 1912 голу он баллотировался в гласные Красноуфимского уездного земского собрания, но выборы проиграл[8].
А. Бобянский упоминается в «Яснополянских записках» Д. П. Маковицкого и в письмах писателя В. Г. Короленко[11][12][9].
Первая мировая. Польша
Бабянский входил в Совет съездов польских организаций в России и был основателем Кружка друзей независимости Польши (1916). В 1917 году он стал членом совета Демократического клуба в Петрограде и Ликвидационной комиссии по делам Царства Польского[8]. Предполагал участвовать в выборах в Учредительное собрание от Могилёвской губернии[6].
В 1918 году Александр Бабянский выехал в Польшу, где оказался членом Польского народного объединения «Возрождение». Кроме того, он стал масоном: членом варшавских лож «Венцловского» (1919—1920) и «Правда» (1920—1931)[1]. Дружил с В. Д. Кузьминым-Караваевым[13].
В Польше Бабянский выступил инициатором различных компромиссов по урегулированию польско-литовского конфликта. В ноябре 1919 года он, как представитель демократического блока, был включён в состав делегации от Виленского края в Каунас, для ознакомления с положением тамошних поляков[14]. С 1920 года Бабянский также владел адвокатским бюро в Варшаве[8].
В 1923 году А. Ф. Бабянский был защитником поэтессы и революционерки Веры Корчевской-Масловской (вместе с виленскими адвокатами Тадеушем Врублевским и Стефаном Мицкевичем) на политическом процессе 45-и беларусов в Белостоке. В своей речи он заявил[15]:
|
Если мы так ценим нашу собственную честь и Отчизну, то и у них тоже есть своя честь и Отчизна… Когда-то Польша умела делать всех своих граждан польскими патриотами, несмотря на их национальность, а родину — близкой и дорогой… Но тогда Польша умела делать это только для шляхты… Теперь же Польша должна уметь делать то же самое для всего народа. И вот от того, сможет ли когда-то сделать это новая Польша, безусловно зависит существование ее самой. Этот приговор, паны судьи, ваш приговор в первом политическом национальном процессе покажет впервые как и насколько удается Польше это умение. Ваш приговор безусловно будет иметь историческое значение. Можно сказать, что теми наказаниями смертью, теми пожизненными каторгами, которых требует от вас прокурор, можно добиться только углубления ненависти | 
|
Позже Александр Фомич был адвокатом и на других судебных процессах над беларускими деятелями, в том числе на «Процессе 56-и» над лидерами БСРГ[15].
Александр Фомич Бабянский скончался 10 декабря 1931 года в Варшаве; был похоронен на кладбище в литовском Вайгово (лит. Wajgowie)[6].
Мнения современников
Владимир Ленин упоминает А. Ф. Бабянского в ряду с другими кадетами[16]:
|
|
В общем же и целом Шингарев, Березовский, Милюков, Бобянский [Бабянский] и Родичев поддались на удочку черносотенного г[осподина] Шидловского и с превеликим усердием засоряли головы слушателей юридической казуистикой, фразерствовали о «справедливости» по римскому праву («для ради важности» Родичев даже вставил латинское слово: aequitas! Учились же «мы» чему-нибудь в университете!), унижались до гаденького лизоблюдства... |
|
Произведения
- «Бобянский о нуждах Урала» // Пермские Губернские Ведомости, 1910, № 206.
- А. Ф. Бобянский, Н. Н. Львов, А. А. Федоров, М. В. Челноков «Записка о мерах, необходимых для ускорения и удешевления кораблестроения» («Меморандум четырёх») от 27 января 1911 года — в записке-меморандуме изложен взгляд на место военно-морских сил в системе государственной обороны Российской империи в контексте геополитических и технических реалиях начала XX века[17].
Семья
Брат: Станислав Фомич Бобянский[3].
Жена: Антонида Францевна (ум. 1905[6]); вдовец (по состоянию на 1907 год)[1].
Дочь: Елена[6]
Напишите отзыв о статье "Бабянский, Александр Фомич"
Литература
- [vivaldi.nlr.ru/bx000010510/view#page=730 Бобянский Александр Фомич] // Список генералам по старшинству. Составлен по 1-е мая 1905 года. — СПб.: Военная типография, 1905. — С. 696.
- РГИА [Российский государственный исторический архив]. Фонд 1278. Опись 9. Дело 37.
- Боиович М. М. Члены Государственной думы (Портреты и биографии). Третий созыв. М., 1909, С. 227;
- Серков А. И. Русское масонство, 1731—2000: Энциклопедический словарь. М, 2001.
- Процесс 45-беларусов в Белостоке, Вильно, 1924, С. 290.
- Czesław Brzoza, Kamil Stepan: Posłowie polscy w parlamencie rosyjskim 1906—1917: Słownik biograficzny. Warszawa: Wydawnictwo Sejmowe, 2001, P. 25‑27. ISBN 83-7059-506-5.
- Leon Wasilewski: Babiański Aleksander. W: Polski Słownik Biograficzny. T. 1. Kraków: Polska Akademia Umiejętności — Skład Główny w Księgarniach Gebethnera i Wolffa, 1935, s. 193.
- Aleksandras Babianskis. Visuotinė lietuvių enciklopedija, T. XV (Mezas-Nagurskiai). – Vilnius: Mokslo ir enciklopedijų leidybos institutas, 2009. psl. 709.
- Возрождение. — Париж, 1931. 15 декабря.
- Незабытые могилы: Российское зарубежье: некрологи 1917‑1997. М., 1999. Т. 1. С. 338.
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 [www.tez-rus.net/ViewGood30184.html БАБЯНСКИЙ Александр Фомич]. Государственная дума Российской империи: 1906-1917. Б.Ю. Иванов, А.А. Комзолова, И.С. Ряховская. Москва. РОССПЭН. 2008. www.tez-rus.net. Проверено 27 октября 2016.
- ↑ 1 2 [погибшие.рф/arhiv/uchastniki-belogo-dvizheniya-v-rossii/uchastniki-belogo-dvizheniya-v-rossii-bn-bo.html Участники Белого движения в России - Бн-Бо]. Погибшие.РФ.
- ↑ 1 2 3 4 [www.hrono.ru/biograf/bio_b/bobjanskiaf.php Бобянский Александр Фомич]. www.hrono.ru. Проверено 27 октября 2016.
- ↑ Александр Подмазо. [rusgeneral.ru/general_b4.html Генералитет российской императорской армии и флота]. rusgeneral.ru. Проверено 27 октября 2016.
- ↑ Ольга БУХАРКИНА [www.oblgazeta.ru/media/newspaperpdf/pages/2011-12-01_og_450-451_3.pdf Первые в первой Государственной Думе: В их числе оказался кустарь из Красноуфимского уезда] // Областная газета. — Екатеринбург, 2011. — 1 декабря.
- ↑ 1 2 3 4 5 [pl.wikipedia.org/w/index.php?title=Aleksander_Babia%C5%84ski&oldid=47284647 Aleksander Babiański] (польск.) // Wikipedia, wolna encyklopedia. — 2016-10-24.
- ↑ В. Верхоланцев. [zz-project.ru/letopis-goroda-permi/665-perm-1907-god Пермь 1907 год]. Летопись г. Перми. zz-project.ru. Проверено 27 октября 2016.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 И. К. Кирьянов. [www.fnperm.ru/%D0%B1%D0%B0%D0%B1%D1%8F%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9-%D0%B0%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D1%80-%D1%84%D0%BE%D0%BC%D0%B8%D1%87.aspx Бабянский Александр Фомич]. Забытые имена Пермской губернии. www.fnperm.ru. Проверено 27 октября 2016.
- ↑ 1 2 [www.rulit.me/books/tom-9-publicistika-read-229324-141.html ] // Слово. — 1909. — 30 мая (№ 811).
- ↑ [ptpit.perm.ru/?page_id=42 О техникуме | Пермский техникум промышленных и информационных технологий]. ptpit.perm.ru. Проверено 27 октября 2016.
- ↑ [tolstoy-lit.ru/tolstoy/bio/makovickij-yasnopolyanskie-zapiski/imena-stranica-1.htm Лев Толстой: Маковицкий Д. П.: "Яснополянские записки". Личные имена и названия. Страница 1]. tolstoy-lit.ru. Проверено 27 октября 2016.
- ↑ [lib10.ru/russian_classic/korolenko_vg/pisma.7671/?page=159 Скачать бесплатно Короленко В.Г. Письма — C. 159.]. lib10.ru. Проверено 27 октября 2016.
- ↑ [great-east.ru/history/history_masons Великий Восток Народов России - Масонская ложа]. История каменщиков. great-east.ru. Проверено 27 октября 2016.
- ↑ ВАЛЕРИЙ ИВАНОВ. DE JURE И DE FACTO: ДОКУМЕНТАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ ЛИТВЫ И ФОРМИРОВАНИЯ ГОСУДАРСТВА ЛИТОВЦЕВ В МЕЖВОЕННЫЙ ПЕРИОД 1919-1941 гг.. — ВИЛЬНЮС: AD REM, 2005. — Т. I.
- ↑ 1 2 Туронок Юрий [pawet.net/library/history/bel_history/turonak/20/Непокорная_Вера.html Непокорная Вера] // Деды. — 2011. — № 8. — С. 148-156.
- ↑ В. И. Ленин. [www.uaio.ru/vil/17.htm ПОЛНОЕ СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ]. — изд. 5-е. — М.: Издательство политической литературы, 1968. — Т. 17. — С. 312, 580.
- ↑ Г. Ю. Афанасьев [irbis.bti.secna.ru/cgi-bin/irbis64r_12/cgiirbis_64.exe?LNG=&Z21ID=&I21DBN=MARS&P21DBN=MARS&S21STN=1&S21REF=10&S21FMT=fullwebr&C21COM=S&S21CNR=b.%20font%20color=red20/font.%20/b&S21P01=0&S21P02=0&S21LOG=1&S21P03=K=&S21STR=история%20флота Роль флота в обороне России в реалиях XX в.: меморандум четырех депутатов Государственной Думы от 27 января 1911 г. как знаковый исторический документ] // Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер. 2, История. — 2012. — Вып. 3. — С. 173-178. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=1812-9323&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 1812-9323].
| |||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Бабянский, Александр Фомич
Если бы представить себе не гениальных полководцев во главе русской армии, но просто одну армию без начальников, то и эта армия не могла бы сделать ничего другого, кроме обратного движения к Москве, описывая дугу с той стороны, с которой было больше продовольствия и край был обильнее.Передвижение это с Нижегородской на Рязанскую, Тульскую и Калужскую дороги было до такой степени естественно, что в этом самом направлении отбегали мародеры русской армии и что в этом самом направлении требовалось из Петербурга, чтобы Кутузов перевел свою армию. В Тарутине Кутузов получил почти выговор от государя за то, что он отвел армию на Рязанскую дорогу, и ему указывалось то самое положение против Калуги, в котором он уже находился в то время, как получил письмо государя.
Откатывавшийся по направлению толчка, данного ему во время всей кампании и в Бородинском сражении, шар русского войска, при уничтожении силы толчка и не получая новых толчков, принял то положение, которое было ему естественно.
Заслуга Кутузова не состояла в каком нибудь гениальном, как это называют, стратегическом маневре, а в том, что он один понимал значение совершавшегося события. Он один понимал уже тогда значение бездействия французской армии, он один продолжал утверждать, что Бородинское сражение была победа; он один – тот, который, казалось бы, по своему положению главнокомандующего, должен был быть вызываем к наступлению, – он один все силы свои употреблял на то, чтобы удержать русскую армию от бесполезных сражений.
Подбитый зверь под Бородиным лежал там где то, где его оставил отбежавший охотник; но жив ли, силен ли он был, или он только притаился, охотник не знал этого. Вдруг послышался стон этого зверя.
Стон этого раненого зверя, французской армии, обличивший ее погибель, была присылка Лористона в лагерь Кутузова с просьбой о мире.
Наполеон с своей уверенностью в том, что не то хорошо, что хорошо, а то хорошо, что ему пришло в голову, написал Кутузову слова, первые пришедшие ему в голову и не имеющие никакого смысла. Он писал:
«Monsieur le prince Koutouzov, – писал он, – j'envoie pres de vous un de mes aides de camps generaux pour vous entretenir de plusieurs objets interessants. Je desire que Votre Altesse ajoute foi a ce qu'il lui dira, surtout lorsqu'il exprimera les sentiments d'estime et de particuliere consideration que j'ai depuis longtemps pour sa personne… Cette lettre n'etant a autre fin, je prie Dieu, Monsieur le prince Koutouzov, qu'il vous ait en sa sainte et digne garde,
Moscou, le 3 Octobre, 1812. Signe:
Napoleon».
[Князь Кутузов, посылаю к вам одного из моих генерал адъютантов для переговоров с вами о многих важных предметах. Прошу Вашу Светлость верить всему, что он вам скажет, особенно когда, станет выражать вам чувствования уважения и особенного почтения, питаемые мною к вам с давнего времени. Засим молю бога о сохранении вас под своим священным кровом.
Москва, 3 октября, 1812.
Наполеон. ]
«Je serais maudit par la posterite si l'on me regardait comme le premier moteur d'un accommodement quelconque. Tel est l'esprit actuel de ma nation», [Я бы был проклят, если бы на меня смотрели как на первого зачинщика какой бы то ни было сделки; такова воля нашего народа. ] – отвечал Кутузов и продолжал употреблять все свои силы на то, чтобы удерживать войска от наступления.
В месяц грабежа французского войска в Москве и спокойной стоянки русского войска под Тарутиным совершилось изменение в отношении силы обоих войск (духа и численности), вследствие которого преимущество силы оказалось на стороне русских. Несмотря на то, что положение французского войска и его численность были неизвестны русским, как скоро изменилось отношение, необходимость наступления тотчас же выразилась в бесчисленном количестве признаков. Признаками этими были: и присылка Лористона, и изобилие провианта в Тарутине, и сведения, приходившие со всех сторон о бездействии и беспорядке французов, и комплектование наших полков рекрутами, и хорошая погода, и продолжительный отдых русских солдат, и обыкновенно возникающее в войсках вследствие отдыха нетерпение исполнять то дело, для которого все собраны, и любопытство о том, что делалось во французской армии, так давно потерянной из виду, и смелость, с которою теперь шныряли русские аванпосты около стоявших в Тарутине французов, и известия о легких победах над французами мужиков и партизанов, и зависть, возбуждаемая этим, и чувство мести, лежавшее в душе каждого человека до тех пор, пока французы были в Москве, и (главное) неясное, но возникшее в душе каждого солдата сознание того, что отношение силы изменилось теперь и преимущество находится на нашей стороне. Существенное отношение сил изменилось, и наступление стало необходимым. И тотчас же, так же верно, как начинают бить и играть в часах куранты, когда стрелка совершила полный круг, в высших сферах, соответственно существенному изменению сил, отразилось усиленное движение, шипение и игра курантов.
Русская армия управлялась Кутузовым с его штабом и государем из Петербурга. В Петербурге, еще до получения известия об оставлении Москвы, был составлен подробный план всей войны и прислан Кутузову для руководства. Несмотря на то, что план этот был составлен в предположении того, что Москва еще в наших руках, план этот был одобрен штабом и принят к исполнению. Кутузов писал только, что дальние диверсии всегда трудно исполнимы. И для разрешения встречавшихся трудностей присылались новые наставления и лица, долженствовавшие следить за его действиями и доносить о них.
Кроме того, теперь в русской армии преобразовался весь штаб. Замещались места убитого Багратиона и обиженного, удалившегося Барклая. Весьма серьезно обдумывали, что будет лучше: А. поместить на место Б., а Б. на место Д., или, напротив, Д. на место А. и т. д., как будто что нибудь, кроме удовольствия А. и Б., могло зависеть от этого.
В штабе армии, по случаю враждебности Кутузова с своим начальником штаба, Бенигсеном, и присутствия доверенных лиц государя и этих перемещений, шла более, чем обыкновенно, сложная игра партий: А. подкапывался под Б., Д. под С. и т. д., во всех возможных перемещениях и сочетаниях. При всех этих подкапываниях предметом интриг большей частью было то военное дело, которым думали руководить все эти люди; но это военное дело шло независимо от них, именно так, как оно должно было идти, то есть никогда не совпадая с тем, что придумывали люди, а вытекая из сущности отношения масс. Все эти придумыванья, скрещиваясь, перепутываясь, представляли в высших сферах только верное отражение того, что должно было совершиться.
«Князь Михаил Иларионович! – писал государь от 2 го октября в письме, полученном после Тарутинского сражения. – С 2 го сентября Москва в руках неприятельских. Последние ваши рапорты от 20 го; и в течение всего сего времени не только что ничего не предпринято для действия противу неприятеля и освобождения первопрестольной столицы, но даже, по последним рапортам вашим, вы еще отступили назад. Серпухов уже занят отрядом неприятельским, и Тула, с знаменитым и столь для армии необходимым своим заводом, в опасности. По рапортам от генерала Винцингероде вижу я, что неприятельский 10000 й корпус подвигается по Петербургской дороге. Другой, в нескольких тысячах, также подается к Дмитрову. Третий подвинулся вперед по Владимирской дороге. Четвертый, довольно значительный, стоит между Рузою и Можайском. Наполеон же сам по 25 е число находился в Москве. По всем сим сведениям, когда неприятель сильными отрядами раздробил свои силы, когда Наполеон еще в Москве сам, с своею гвардией, возможно ли, чтобы силы неприятельские, находящиеся перед вами, были значительны и не позволяли вам действовать наступательно? С вероятностию, напротив того, должно полагать, что он вас преследует отрядами или, по крайней мере, корпусом, гораздо слабее армии, вам вверенной. Казалось, что, пользуясь сими обстоятельствами, могли бы вы с выгодою атаковать неприятеля слабее вас и истребить оного или, по меньшей мере, заставя его отступить, сохранить в наших руках знатную часть губерний, ныне неприятелем занимаемых, и тем самым отвратить опасность от Тулы и прочих внутренних наших городов. На вашей ответственности останется, если неприятель в состоянии будет отрядить значительный корпус на Петербург для угрожания сей столице, в которой не могло остаться много войска, ибо с вверенною вам армиею, действуя с решительностию и деятельностию, вы имеете все средства отвратить сие новое несчастие. Вспомните, что вы еще обязаны ответом оскорбленному отечеству в потере Москвы. Вы имели опыты моей готовности вас награждать. Сия готовность не ослабнет во мне, но я и Россия вправе ожидать с вашей стороны всего усердия, твердости и успехов, которые ум ваш, воинские таланты ваши и храбрость войск, вами предводительствуемых, нам предвещают».
Но в то время как письмо это, доказывающее то, что существенное отношение сил уже отражалось и в Петербурге, было в дороге, Кутузов не мог уже удержать командуемую им армию от наступления, и сражение уже было дано.
2 го октября казак Шаповалов, находясь в разъезде, убил из ружья одного и подстрелил другого зайца. Гоняясь за подстреленным зайцем, Шаповалов забрел далеко в лес и наткнулся на левый фланг армии Мюрата, стоящий без всяких предосторожностей. Казак, смеясь, рассказал товарищам, как он чуть не попался французам. Хорунжий, услыхав этот рассказ, сообщил его командиру.
Казака призвали, расспросили; казачьи командиры хотели воспользоваться этим случаем, чтобы отбить лошадей, но один из начальников, знакомый с высшими чинами армии, сообщил этот факт штабному генералу. В последнее время в штабе армии положение было в высшей степени натянутое. Ермолов, за несколько дней перед этим, придя к Бенигсену, умолял его употребить свое влияние на главнокомандующего, для того чтобы сделано было наступление.
– Ежели бы я не знал вас, я подумал бы, что вы не хотите того, о чем вы просите. Стоит мне посоветовать одно, чтобы светлейший наверное сделал противоположное, – отвечал Бенигсен.
Известие казаков, подтвержденное посланными разъездами, доказало окончательную зрелость события. Натянутая струна соскочила, и зашипели часы, и заиграли куранты. Несмотря на всю свою мнимую власть, на свой ум, опытность, знание людей, Кутузов, приняв во внимание записку Бенигсена, посылавшего лично донесения государю, выражаемое всеми генералами одно и то же желание, предполагаемое им желание государя и сведение казаков, уже не мог удержать неизбежного движения и отдал приказание на то, что он считал бесполезным и вредным, – благословил совершившийся факт.
Записка, поданная Бенигсеном о необходимости наступления, и сведения казаков о незакрытом левом фланге французов были только последние признаки необходимости отдать приказание о наступлении, и наступление было назначено на 5 е октября.
4 го октября утром Кутузов подписал диспозицию. Толь прочел ее Ермолову, предлагая ему заняться дальнейшими распоряжениями.
– Хорошо, хорошо, мне теперь некогда, – сказал Ермолов и вышел из избы. Диспозиция, составленная Толем, была очень хорошая. Так же, как и в аустерлицкой диспозиции, было написано, хотя и не по немецки:
«Die erste Colonne marschiert [Первая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то, die zweite Colonne marschiert [вторая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то» и т. д. И все эти колонны на бумаге приходили в назначенное время в свое место и уничтожали неприятеля. Все было, как и во всех диспозициях, прекрасно придумано, и, как и по всем диспозициям, ни одна колонна не пришла в свое время и на свое место.
Когда диспозиция была готова в должном количестве экземпляров, был призван офицер и послан к Ермолову, чтобы передать ему бумаги для исполнения. Молодой кавалергардский офицер, ординарец Кутузова, довольный важностью данного ему поручения, отправился на квартиру Ермолова.
– Уехали, – отвечал денщик Ермолова. Кавалергардский офицер пошел к генералу, у которого часто бывал Ермолов.
– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!
На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
Категории:
- Родившиеся 16 июня
- Родившиеся в 1853 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Ковенской губернии
- Умершие 10 декабря
- Умершие в 1931 году
- Умершие в Варшаве
- Кавалеры ордена Святого Станислава 1 степени
- Кавалеры ордена Святого Станислава 2 степени
- Кавалеры ордена Святого Станислава 3 степени
- Кавалеры ордена Святой Анны 2 степени
- Кавалеры ордена Святой Анны 3 степени
- Кавалеры ордена Святой Анны 4 степени
- Кавалеры ордена Святого Владимира 3 степени
- Кавалеры ордена Святого Владимира 4 степени
- Кавалеры Командорского креста со звездой ордена Возрождения Польши
- Выпускники Полоцкого кадетского корпуса
- Выпускники Константиновского артиллерийского училища
- Выпускники Александровской военно-юридической академии
- Судьи Российской империи
- Адвокаты Российской империи
- Издатели Российской империи
- Редакторы Российской империи
- Общественные деятели Российской империи
- Члены Государственной думы Российской империи III созыва
- Кадеты
- Масоны Польши
- Генерал-лейтенанты (Российская империя)
- Адвокаты Польши
- Похороненные в Литве
