Гуларт, Жуан

Жуан Бельшиор Маркис Гуларт порт. João Belchior Marques Goulart<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
24-й президент Бразилии
7 сентября 1961 — 1 апреля 1964
Вице-президент:	нет
Предшественник:	Раньери Мадзилли
Преемник:	Раньери Мадзилли
15-й вице-президент Бразилии
31 января 1956 — 7 сентября 1961
Президент:	Жуселину Кубичек, Жаниу Куадрус
Предшественник:	Жуан Кафе Филью
Преемник:	Жозе Мария Алкмин
Рождение:	Сан-Боржа, штат Риу-Гранди-ду-Сул, Бразилия
Смерть:	Мерседес, Аргентина
Награды:

Жуа́н Бельши́ор Ма́ркис Гула́рт (порт. João Belchior Marques Goulart; 1 марта 1918, Сан-Боржа, Риу-Гранди-ду-Сул, Бразилия — 6 декабря 1976, Мерседес, Аргентина) — бразильский государственный деятель, адвокат, президент Бразилии в 1961—1964 годах.

К Гуларту с симпатией относились простые люди, что проявилось в прозвище Жангу, которое закрепилось за президентом и применялось не только в разговорах, но и в публикациях прессы.

Начало карьеры

Жуан Гуларт родился в 1918 году в семье помещика в городе Сан-Боржа. В 1939 году окончил университет в Порту-Алегри, получив степень доктора юридических и социальных наук. Политическую деятельность начал как сторонник своего земляка — президента Жетулиу Варгаса. В 1945 году вместе с последним основал Бразильскую трабальистскую (рабочую) партию (БТП), которая объединила часть мелкой и средней буржуазии, интеллигенцию и часть рабочих в Сан-Боржа.

В 1946—1950 годах был депутатом законодательной ассамблеи штата Риу-Гранди-ду-Сул. С 1950 года работал депутатом от БТП в Национальном конгрессе Бразилии. С июля 1953 по февраль 1954 года занимал пост министра труда, промышленности и торговли.

В 1955—1961 годах был вице-президентом Бразилии, сначала при Жуселину Кубичеке, затем при Жаниу Куадрусе.

На посту президента

В августе 1961 года в Бразилии возник кризис власти: президент Жаниу Куадрус ушёл в отставку. Власть временно принял председатель Палаты депутатов Раньери Мадзилли, поскольку Гуларт в это время находился с официальным визитом в Китае. По Конституции Гуларт должен был стать и.о. президента, но он встретил сопротивление со стороны правых кругов. 7 сентября 1961 года он вернулся в Бразилию и принял присягу президента, но был вынужден пойти на компромисс.

Гуларт не пользовался поддержкой в среде военных и финансовой элиты, поэтому до его вступления в должность президента, 2 сентября 1961 года Конгрессом была принята поправка к Конституции, согласно которой была введена должность премьер-министра Бразилии, в пользу которого перераспределялись многие полномочия президента. Так, Бразилия на некоторое время превратилась в парламентскую республику, где президент не обладал реальной властью.

Однако Гуларту, предложившему программу комплексных реформ, удалось укрепить свой авторитет во властных структурах, и на референдуме в январе 1963 года 80 % населения проголосовало за сильную президентскую власть. Наконец, Гуларт получил право проводить реформы. Опираясь на левое крыло БТП во главе с Лионелем Бри­зо­лой, профсоюзы и радикальную интеллигенцию, он начал аграрную реформу, ограничил вывоз капитала за границу и национализировал коммуникационные компании, пересмотрел концессии на разработку и добычу природных ресурсов. Также при нём были восстановлены дипломатические отношения с СССР, разорванные в 1947 году.

Финансовые круги, крупный бизнес Сан-Паулу, католическая церковь, влиятельная в Бразилии, США и их корпорации сочли, что Гуларт симпатизирует коммунистам, хотя компартия Бразилии была запрещена. 19 марта 1964 года в Сан-Паулу прошёл марш против гулартовских преобразований «За Семью, Бога и Свободу».

Завершение карьеры

31 марта в штате Минас-Жерайс начался антиправительственный мятеж. Получив от военных манифест с требованием отставки, Гуларт попытался организовать сопротивление, но не нашёл поддержки армии. Тогда он бежал в Порту-Алегри, а затем эмигрировал в Уругвай.

Находясь в Уругвае, Гуларт, вместе с Жуселину Кубичеком и рядом других политиков, пытался организовать движение «Широкий фронт», направленное на восстановление демократии в Бразилии, однако оно не имело успеха.

Гуларт умер 6 декабря 1976 года в Аргентине в возрасте 58 лет. Имеются веские данные, что Гуларт был отравлен и его убили в рамках операции «Кондор», которую спецслужбы ряда латиноамериканских государств проводили для уничтожения оппозиционных политиков.

Наряду с Гулартом жертвой заговора считают другого бывшего президента Бразилии Кубичека, погибшего в том же 1976 году в автомобильной аварии. Смерть Гуларта по требованию его родственников расследуется, в 2013 году его останки для этого эксгумировали. Предположительно заказчиком обоих убийств является ставленник военной хунты, тогдашний бразильский президент Эрнесту Гейзель

Отрывок, характеризующий Гуларт, Жуан

Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.


С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.
Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…


Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».