Кейтли, Арчибальд

Арчибальд Кейтли
Archibald Keightley
Имя при рождении:	Арчибальд Кейтли
Род деятельности:	Врач, теософ
Дата рождения:	9 апреля 1859(1859-04-09)
Место рождения:	Уэстморленд, Великобритания
Подданство:	Великобритания Великобритания
Дата смерти:	18 ноября 1930(1930-11-18) (71 год)
Место смерти:	Нью-Йорк, США
Отец:	Альфред Дадли Кейтли
Супруга:	Юлия Ван-Дер-Планк

Арчибальд Кейтли (англ. Archibald Keightley, 9 апреля 1859—18 ноября 1930) — английский врач, член Теософского Общества, в 1888—1890 гг. был генеральным секретарём Теософского Общества Великобритании.

Биография

Арчибальд Кейтли родился в Уэстморленде, Англия в сведенборгианской семье. Его отец, Альфред Дадли Кейтли, был братом теософа Бертрама Кейтли</span>^ru_de. Арчибальд учился в Чартерхаус-Скул, а затем в Пембрук-Колледже Кембриджского университета. В 1886 году стал магистром гуманитарных наук и доктором медицины.

Ещё в университете увлёкся спиритизмом, алхимией, изучал труды неоплатоников. После того как в 1884 году прочитал книгу А. Синнетта «Эзотерический буддизм», одновременно со своим дядей Бертрамом вступил в Теософское Общество. В том же году в Лондоне он был представлен Е. П. Блаватской. В 1887—1888 гг. Арчибальд вместе с Бертрамом оказали Блаватской существенную помощь в редактировании, оформлении и подготовке к печати двух первых томов её книги «Тайная доктрина».

Весной 1888 года, исполняя поручение Блаватской, Кейтли отправился в США для участия во втором съезде американской секции Общества, который состоялся в Чикаго. Он вёз с собой её длинное письмо, которое надлежало огласить перед собравшимися. В 1889 году он посетил города Чикаго, Цинциннати, Бостон, Вашингтон и Филадельфию, где познакомился со своей будущей женой Юлией Ван-Дер-Планк, известной по своим публикациям под псевдонимом "Джаспер Нимэнд" в журнале У. К. Джаджа «Путь». В 1890 году Арчибальд стал членом внутренней группы Эзотерической секции Теософского Общества (Ложи Блаватской).

В конце 1890 года Арчибальд посетил Австралию и Новую Зеландию, где пробыл шесть месяцев, в основном, по делам семейным (из-за болезни своей сестры). Отсюда он отбыл в Сан-Франциско, уже по делам теософским.

Осенью 1891 года в Нью-Йорке Арчибальд и Юлия поженились. Весной 1893 года супруги Кейтли вернулись в Лондон.

В 1895 году после отделения американской секции от интернационального Т.О. Арчибальд Кейтли, встав на сторону У. К. Джаджа, вышел из Теософского Общества Адьяр.

«Тайная доктрина»

В 1887 году Арчибальд Кейтли вместе с группой английских теософов обратился к Е. П. Блаватской, работающей в Остенде, Бельгия над «Тайной доктриной», с просьбой о её переезде в Лондон, где они обещали ей обеспечить более комфортные условия для работы над книгой.

Бертрам Кейтли писал, что уже через день-два после прибытия в Лондон Блаватская вручила им с Арчибальдом оконченную на тот момент часть рукописи «Тайной доктрины», поручив им прочитать, исправляя пунктуацию и английскую орфографию.

Арчибальд Кейтли рассказал о своей помощи Блаватской в работе над книгой: «Всё то лето [1887] Бертрам Кейтли и я были заняты чтением, перечитыванием, копированием и исправлением. Последнее означало придание некоторым предложениям формы английского языка, так как многие из них были дословным переводом с французского». Их работа заключалась также в том, чтобы обращать внимание Блаватской на повторения, которые встречались в отдельных частях рукописи, то есть, быть в каком-то смысле «сторожевыми псами, насколько это возможно, а также помогать ей в изложении мысли как можно яснее».

Арчибальд вспоминал, как вначале при проверке цитат в библиотеке Британского Музея были случаи замешательства, когда оказывалось, что некоторые книги не содержат указанного числа страниц. Блаватская объяснила, что она переписывала цитаты как бы с "зеркальных отражений" книг, иногда забывая перевернуть номера страниц, например, 123-я страница могла остаться 321-й и т.д. С учётом возможного перевёртывания затруднений с проверкой цитат больше не было.

Бертрам Кейтли писал, что когда они стали «подумывать об отправке рукописи в печать, обнаружилось, что при её виде даже самый опытный наборщик стал бы в ужасе рвать на себе волосы». Поэтому они с Арчибальдом «засели за пишущую машинку и, попеременно диктуя и печатая, сделали чистовую копию первых частей 1-го и 2-го томов».

В апреле 1891 года Е. П. Блаватская написала:

В случае с «Тайной Доктриной» около полудюжины теософов работали над редактированием, помогая организовать материал, исправить несовершенный английский и подготовить книгу к печати. Но ни один из них, с первого до последнего, никогда не станет претендовать на фундаментальную доктрину, философские заключения и учения.

Английский врач как пациент

Арчибальд Кейтли рассказал, как однажды в присутствии Е. П. Блаватской произошло его исцеление. У него приключилось рожистое воспаление, сопровождавшееся высокой температурой. Случилось так, что в тот день к Блаватской зашёл её врач. Заодно он осмотрел и Арчибальда. Тот был в полуобморочном состоянии, и не запомнил, что тогда сказал врач, но вдруг обнаружил, что Блаватская поднялась по довольно крутой лестнице на целых два пролёта — и это несмотря на то, что из-за сильных болей она без крайней необходимости не делала по лестнице и шага, — чтобы самой убедиться в правильности врачебного заключения. Она присела рядом и какое-то время смотрела на Арчибальда, а потом заговорила с ним, зажав в ладонях стакан с водой. Потом он эту воду выпил. Она пошла вниз, приказав ему следовать за ней. Он спустился по лестнице, его уложили на кушетку в комнате Блаватской и укутали одеялами. Арчибальд был в полусне, Блаватская работала над рукописью, сидя за столом в большом кресле, спиной к нему. Кейтли вспоминал:

Не знаю, как долго я там пробыл, но вдруг рядом с моей головой сверкнула тёмно-малиновая молния. От неожиданности я приподнялся. Не оглядываясь, она успокоила меня: "Лежите и не обращайте внимания". Я повиновался и вскоре заснул. Затем меня отправили наверх, где я снова уснул. На следующее утро я проснулся вполне здоровым, если не считать небольшой слабости.

Публикации

• Keightley A. [blavatskyarchives.com/wachtmeister/wachtmeisterrem96.htm Account of the Writing of "The Secret Doctrine"] // Reminiscences of H.P. Blavatsky and "The Secret Doctrine". — London: Theosophical Pub. Society, 1893. — P. 96—100. — 154 p.
• Keightley A. [www.theosociety.org/pasadena/theos/v11n11p347_brotherhood_a-fact-in-nature.htm Brotherhood — a Fact in Nature] (англ.) // The Path : журнал. — New York, 1897. — Vol. 11, no. 11. — P. 347—350.
• Keightley A. [www.blavatskyarchives.com/keightleyafromostende.htm From Ostende to London] (англ.) // The Path : журнал. — New York, 1892. — Vol. 7, no. 8. — P. 245—248.
• Keightley A. [www.theosociety.org/pasadena/theos/v12n03p91_health-and-disease.htm Health and Disease] (англ.) // The Path : журнал. — New York, 1897. — Vol. 12, no. 3. — P. 91—94.
• Keightley A. [www.theosociety.org/pasadena/path/v06n07p213_karma-and-free-will.htm Karma and Free Will] (англ.) // The Path : журнал. — New York, 1891. — Vol. 6, no. 7. — P. 213—215.
• Keightley A. [www.theosociety.org/pasadena/path/v06n08p240_the-natural-law-of-altruism.htm The Natural Law of Altruism] (англ.) // The Path : журнал. — New York, 1891. — Vol. 6, no. 8. — P. 240—241.
• Keightley A. [www.blavatskyarchives.com/keightle.htm Reminiscences of H.P. Blavatsky] (англ.) // The Theosopical Quarterly : журнал. — New York, 1910. — Vol. VII, no. 4. — P. 109—122.

На русском языке

• Кейтли А. Отчёт о работе над «Тайной доктриной» // Воспоминания о Е. П. Блаватской и «Тайной доктрине» = Reminiscences of H.P. Blavatsky and "The Secret Doctrine" / Пер. с англ. К. Гилевича и Е. Ляховой. — Одесса: Астропринт, 2011. — С. 85—88. — 159 с. — (Архивы. Исследования). — ISBN 978-966-190-329-5.

Литература

• Вахтмейстер К. Воспоминания о Е. П. Блаватской и «Тайной доктрине» = Reminiscences of H.P. Blavatsky and "The Secret Doctrine" / Пер. с англ. К. Гилевича и Е. Ляховой. — Одесса: Астропринт, 2011. — 159 с. — (Архивы. Исследования). — ISBN 978-966-190-329-5.
• Крэнстон С. [occ.piramidin.com/r/e/epb_krens.rar Е. П. Блаватская. Жизнь и творчество основательницы современного теософского движения] = HPB: the extraordinary life and influence of Helena Blavatsky, founder of the modern Theosophical movement / Под ред. Л. Л. Данилова. — Рига: ЛИГАТМА, 1999. — ISBN 5-7738-0017-9.
• Мэрфи Г. [occ.piramidin.com/r/e/epb_esc.rar Когда приходит рассвет: жизнь и труды Елены Петровны Блаватской] = When daylight comes: a biography of Helena Petrovna Blavatsky / Пер. с англ. Ю. Окуня. — Урал LTD, 1999. — 437 с.
• Сенкевич А. Н. [books.google.ru/books?id=KtIwkgEACAAJ&dq=isbn:9785443802374&hl=en&sa=X&ei=XcRGVPD-KcTnygPbuIHYCA&redir_esc=y Елена Блаватская. Между светом и тьмой]. — М.: Алгоритм, 2012. — 480 с. — (Носители тайных знаний). — 3000 экз. — ISBN 978-5-4438-0237-4.
• Blavatsky H. P. [www.theosophy.org/Blavatsky/Articles/MyBooks.htm My Books] (англ.) // Lucifer : журнал. — London, 1891.
• Cleather A. L. [archive.org/download/MN40273ucmf_6/MN40273ucmf_6.pdf H. P. Blavatsky as I knew her]. — Calcutta: Thacker, Spink & Co, 1923.
• Keightley B. [www.blavatskyarchives.com/keightleyb1893.htm Account of the Writing of "The Secret Doctrine"] // Reminiscences of H.P. Blavatsky and "The Secret Doctrine". — London: Theosophical Pub. Society, 1893. — P. 89—95. — 154 p.
• Kuhn A. B. [www.archive.org/details/TheosophyAModernRevivalOfAncientWisdom Theosophy: A Modern Revival of Ancient Wisdom]. — Whitefish, MT: Kessinger Publishing, 1992. — 381 p. — (American religion series: Studies in religion and culture). — ISBN 978-1-56459-175-3.
• Rodros J. [fundacionblavatsky.org/textos/portal/alumnos/Keightley,%20Archibald%20Dr%20.html Keightley, Archibald] (исп.). Mexico: Fundacion Blavatsky (2005). Проверено 13 мая 2015.
• Tillett G. J. [hdl.handle.net/2123/1623 Charles Webster Leadbeater (1854—1934), a biographical study]. — Sydney: University of Sydney, 1986. — 1169 p.

Отрывок, характеризующий Кейтли, Арчибальд

– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он подошел к руке m lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
«Quelle delicatesse» [Какая деликатность,] – подумала княжна. – Неужели Ame (так звали m lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне. – Она подошла к m lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль подошел к руке маленькой княгини.
– Non, non, non! Quand votre pere m'ecrira, que vous vous conduisez bien, je vous donnerai ma main a baiser. Pas avant. [Нет, нет, нет! Когда отец ваш напишет мне, что вы себя ведете хорошо, тогда я дам вам поцеловать руку. Не прежде.] – И, подняв пальчик и улыбаясь, она вышла из комнаты.


Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.
– Как мне вас понимать, mon pere? – проговорила княжна, бледнея и краснея.
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.