Крем, Бенджамин

Бенджамин Крем
Бенджамин Крем на лекции 2008
Имя при рождении:	Benjamin Creme
Место рождения:	Глазго, Шотландия
Гражданство:	Великобритания Великобритания
Жанр:	Символические композиции в картинах, международный лектор, писатель, главный редактор журнала Share International

Бенджамин Крем (5 декабря 1922 — 24 октября 2016) — шотландский художник, международный лектор, эзотерик, писатель, главный редактор некоммерческого журнала и сайта Share International. Он утверждает, что Новое пришествие Великого Учителя, предсказанное многими религиями, примет форму «Майтрейи», Всемирного Учителя. Буддисты называют Майтрейей будущего Будду, но Крем утверждает, что Майтрейя — это Учитель, на появление которого указывали и надеялись все мировые религии. Другие его имена, согласно Крему, это: Христос, Имам Махди, Кришна и Мессия. Крем говорит, что Майтрейя, «Аватар для эры Водолея», начиная с 19 июля 1977 живёт в Лондоне. (Подробности скрываются).

Идейные основы

Бенджамин Крем относит себя к эзотерической традиции, начало которой положила Елена Блаватская, а продолжателями стали Елена Рерих и Алиса Бейли. Вслед за вышеназванными авторами, он утверждает, что на нашей планете существует коллектив Мастеров Мудрости, людей, достигших полного совершенства, возможного на планете Земля. Мастера Мудрости осуществляют Божественный План эволюции на нашей планете. Именно Они вдохновили великие достижения человечества, действуя через тайных учеников во всем мире. По результатам деятельности таких учеников, человечество называло их «талантами», «гениями», «святыми» и «пророками». Коллектив Мастеров Мудрости называется «Духовная Иерархия». Именно из этого Источника произошли все мировые религии. Мастера указывают путь и учат, но только само человечество, добровольно отзываясь на Их вдохновение, создаёт новые культуры и цивилизации. Ныне впервые за много тысяч лет, говорит Крем, Мастера Мудрости целым коллективом возвращаются в наш мир.

Биография

Бенджамин Крем родился 5 декабря 1922, в Глазго, Шотландия. Живёт в Лондоне с 1946 года, женат. Способность видеть эфирные слои материи у Бенджамина Крема проявлялась ещё в возрасте четырёх лет. Научное доказательство существования эфирных слоев материи он получил в конце 40-х годов, изготовив прибор «оргонный аккумулятор Вильгельма Райха». В возрасте 14 лет он заинтересовался эзотерикой, когда прочел книгу Александры Давид-Неель «Мистики и маги Тибета» (изд. 1929). Эта и другие книги побудили его развивать самообладание: власть духовной воли над телом, желаниями и мыслями. С начала 50-х годов труды Блаватской, Ледбитера, Гурджиева, Успенского, Патанджали, Бейли, Рерих, Вивекананды, Йогананды, Шивананды, Шри Рамана Махарши вдохновили Крема интенсивно заниматься концентрацией, а затем медитацией, в результате чего он пережил состояние просветления.

Подготовка к служению (1959 год)

Крем говорит, что у него никогда не возникало желаний получать наставления от Мастера Мудрости. Поэтому, когда к нему в гости пришёл ученик Духовной Иерархии и сказал, что Мастер Мудрости будет передавать Крему телепатические послания, это стало для него полной неожиданностью. Первый раз его Учитель вышел с ним на телепатический контакт в январе 1959, и попросил прийти на встречу с людьми в назначенное время, в назначенное место в Лондоне. Встреча состоялась, это стало доказательством, что его ментальная телепатия — не иллюзия. Тогда же, в 1959 состоялся первый телепатический контакт с Майтрейей, который подарил Бенджамину Крему необыкновенное переживание: одновременное видение прошлого и будущего. Майтрейя обещал прийти сам, приблизительно к 1980 г. и предложил принять участие в подготовке этого события. Крем согласился, и после этого Мастер Мудрости приступил к интенсивному обучению Крема, с целью установить более надежную телепатическую связь и усовершенствовать характер Крема. Учитель поручил Крему записывать на магнитофон информацию, которая затем вошла в книги Бенджамина Крема.

Начало служения (1975 год)

Впервые к своей публичной миссии Крем приступил 30 мая 1975 в Доме Друзей на Эустон Роуд, в Лондоне, Англия. В его выступлении главным было то, что в наш мир возвращается коллектив просветленных духовных учителей, которые покажут человечеству путь в эру Водолея, эру всеобщего мира и братства, основанного на принципах любви и взаимопомощи. Во главе этого коллектива был и будет великий аватар, Майтрейя, Всемирный Учитель, прихода которого ждут в наше время крупнейшие религии, как Долгожданного: Он — Христос для христиан, Имам Махди для мусульман, Кришна для индусов, Мессия для евреев, 5-й Будда для буддистов.

С 1975 по 1979 год Крем давал лекции в разных странах Европы. Во время своего первого турне по США в 1980 году он выступил перед большими аудиториями во многих крупных городах этой страны. Позже он выступал с лекциями и участвовал в конференциях в странах Западной и Восточной Европы, в Японии, Австралии, Новой Зеландии, Канаде, Мексике, и делал в год два турне с лекциями по США. Только в США он дал более чем 300 интервью радио и телевидению.

С 1981 г. начал издаваться ежемесячный журнал Share International, главный редактор Бенджамин Крем.

Пресс-конференция в Лос-Анджелесе (1982)

Крем не раз подчёркивал, что Майтрея действует по Закону, не позволяющему покушаться на свободу воли (свободу выбора) человечества. Чтобы Всемирный Учитель выступил, само человечество должно пригласить Его через своих представителей — СМИ. В апреле 1982 Крем разместил в газетах многих стран мира рекламные объявления, озаглавленные «Христос уже здесь». Согласно Крему, «Христос», которого он также называл «Майтрейя», заявит о своем существовании с помощью всемирной телевизионной трансляции, но для этого СМИ должны пригласить его выступить через объединенные телевизионные сети. Ни в этих объявлениях, ни в февральском 1982 выступлении на телевидении США, Крем не называл место пребывания Майтрейи. 14 мая 1982 Бенджамин Крем собрал пресс-конференцию в Лос-Анджелесе, США. Более 90 представителей СМИ услышали, как Бенджамин Крем впервые объявил, что Майтрейя живёт в азиатской общине, в районе переулка Брик, в Лондоне. На вопрос одного из присутствовавших журналистов: «А что если кто-то попытаете убить его?» — Крем ответил, что Майтрейя неуязвим. На пресс-конференции Крем заявил, что когда наступит «День Декларации», Христос выступит через международные телевизионные каналы, соединённые спутниками связи. Все, кто будут смотреть на экран, увидят лицо Майтрейи, но он не будет говорить. Он установит телепатическую связь со всем человечеством одновременно. Пока Христос будет передавать телепатическое послание, каждый человек не только поймёт его, но испытает гораздо большее чувство любви, чем испытывал когда-либо прежде. Это мощнейшее излияние энергии любви вызовет сотни тысяч «чудесных» исцелений одновременно. Так человечество получит доказательство, что Майтрейя — Всемирный Учитель. Крем бросил СМИ вызов: если журналисты предпримут серьёзные усилия, чтобы искать и найти Майтрейю, то Майтрейя откроет им себя. Но СМИ не приняли этот вызов, никто из приглашённых на пресс-конференцию журналистов не поехал в Лондон на поиски Майтрейи. Бенджамину Крему и его коллегам понадобились годы напряжённой работы, прежде чем сначала отдельные независимые журналисты, а затем и представители телевидения приступили к поискам Майтрейи. Как пишет Крем, энергия, потраченная этими журналистами, уравновесила закон Свободной воли и позволила Майтрейе заявить о себе более открыто.

Майтрейя в Найроби (1988)

22 июня 1988 г. журнал «Кения Таймс» опубликовал статью с фотографиями человека в библейских одеждах, озаглавленную «Сам Иисус Христос посетил наш город?» В статье говорилось, что 4 июня 1988 в час дня над церковью Вифлием в предместьях Найроби загорелась необычайно яркая звезда, и продолжала гореть над этим местом днем и ночью, а спустя неделю, 11 июня 1988 во время молитвы 6000 верующих здесь «будто из воздуха» появился человек в белых одеждах. Он произнес краткую речь на местном диалекте, а затем исчез таким же феноменальным способом. Десятки людей были внезапно исцелены. Новость облетела мировые СМИ. А Бенджамин Крем прокомментировал: этот человек был Майтрейя.

С 1989 по 2002 гг. Крем публиковал в своём журнале сообщения о чудесных появлениях Майтрейи перед собраниями верующих разных вероисповеданий. Вблизи мест появления Майтрейи позднее люди обнаружили источники «чудотворной» целебной воды.

Сбывшиеся предсказания (1989—1991)

В период 1989—1991 годов Крем в своём журнале «Международная взаимопомощь» опубликовал ряд политических прогнозов, которые журналу передавал сотрудник Майтрейи. Эти прогнозы сбылись со странной точностью: падение Берлинской стены, конец коммунистического режима в Советском Союзе, освобождение Нельсона Манделы, прекращение апартеида в Южной Африке, освобождение похищенного правозащитника Terry Waite (1991), преждевременная отставка Маргарет Тэтчер и многие другие. Эти предсказания журнал «Международная взаимопомощь» публиковал и рассылал в виде пресс-релизов для международной прессы. Сборник предсказаний вошёл в книгу Бенджамина Крема «Миссия Майтрейи, том 2».

Майтрейя приглашен на телевидение (2000)

В конце 1990-х Крем сделал заявление, что крупная телевизионная сеть США пригласила на интервью Майтрейю, и что он принял приглашение. К 2000 году появилось сообщение, что Майтрейя принял приглашение со стороны телевидения Японии. В 2000 году Крем писал:

«Когда рынок ценных бумаг рухнет, и станет очевидно, что это произошло на самом деле, тогда появится Майтрейя. Он воспользуется ранее полученным приглашением и выступит по главным телевизионным каналам США, а затем — Японии. После этого телевизионные сети всех стран захотят взять интервью у этого необыкновенного человека. Он не будет называть себя Майтрейей. Его не будут представлять, как Христа или Всемирного Учителя, а всего лишь как человека, одного из нас, но необыкновенной мудрости, зримой любви, беспокоящегося о людях всего мира — не какой-то одной группы, а обо всех людях, где бы они ни жили, и любого статуса. Народы будут слушать Его, и Его голос будет услышан. Он выразит потребность большей части человечества в справедливости и свободе, в праве на жизнь в приличных условиях, которые большинство из нас на Западе считают обыкновенными».

Звезда Майтрейи (2009)

12 декабря 2008 г. журнал Share International распространил пресс-релиз, объявлявший, что в самом ближайшем будущем большая яркая звезда появится на небе, видимая в разных странах мира днем и ночью. И вскоре после этого Майтрейя даст первое интервью крупной телевизионной программе США. С первых чисел января 2009 г. о наблюдениях необычайно яркой звезды пришли сообщения из Норвегии, Южной Африки, Соединенных Штатов, Дубайи и Катара. Весь 2009 год в своих выступлениях Крем уделял много внимания сообщениям и фотографиям «Звезды-Знамения».

Майтрейя выступает на телевидении (2010)

14 января 2010 Бенджамин Крем объявил, что Майтрейя уже выступил с интервью в крупной телевизионной сети США, что он будет выступать на телевидении США и других стран и будет говорить о необходимости спасти голодающих, реформировать мировую экономическую систему, обеспечить международную справедливость, и благодаря этому, гарантировать мир во всем мире. Бенджамин Крем сказал, что Майтрейя представляется другим именем, выглядит, как обычный человек, и будет скрывать свой статус Всемирного Учителя до самого Дня Декларации.

В журнале Share International за апрель 2010 Бенджамин Крем заявил следующее:

«В настоящее время Майтрейя даёт интервью в Америке. Но Он отправится из Америки во многие страны: в Японию, Европу, Южную Америку, Россию и Китай. Он будет говорить с миром. При этом не забывайте, что когда Он говорит во время интервью, в большинстве случаев происходит трансляция через Интернет. Происходят мощные трансляции через крупнейшие телепрограммы и через Интернет. Его могут одновременно видеть и слышать миллионы людей. В Америке Он говорит по-английски, в Японии будет говорить по-японски, в России по-русски, в Китае по-китайски, в Южной Америке на испанском и португальском. Так миллионы людей услышат и получат доступ ко всем интервью, которые Он даст».

В конце января 2010 несколько телезрителей из США, не связанные с «Международной взаимопомощью», опубликовали своё предположение, что Майтрейя — это американский академик Радж Пател, поскольку именно он, 12 и 13 января 2010 в интервью на разных телепрограммах США выступал в защиту голодающих и говорил о непригодности нынешней экономической системы. После того, как эта история попала в СМИ, 20 апреля 2010 Бенджамин Крем дал интервью «Гардиан», озаглавленное «Радж Пател не Майтрейя, но Всемирный Учитель здесь, и он необходим». В своих книгах и статьях Крем множество раз подчёркивал, что его задача — только подготовить почву для выступления Майтрейи, а найти Майтрейю (не называющего себя Майтрейей) и устроить ему международную пресс-конференцию — это задача СМИ. Крем писал: Майтрейя не желает, чтобы его называли этим именем. Он предпочитает выступать, как обычный человек, один из нас. Тогда народы смогут отнестись к его словам без предубеждений. Предубеждения и враждебность неизбежны, если заявить, что Он — Христос, Майтрейя Будда, Имам Махди, Мессия. Эти имена станут препятствием на пути к свободному восприятию Его идей о реконструкции нашего мира. Эти идеи должны нам понравиться. Мы должны сами захотеть щедрости, справедливости и прочного мира во всём мире.

Бенджамин Крем не заявляет о своём духовном статусе и не принимает денежного вознаграждения за свою работу в журнале, за свои лекции, книги и статьи. Добровольцы из разных стран перевели и опубликовали его произведения на многих языках.

Библиография

• Ежемесячный журнал Share International [ISSN #0169-1341] издается на английском, нидерландском, французском, немецком, японском, испанском и румынском языках. На русском языке фрагменты журнала публикуются на сайте [www.creme.mk.ua/jrn.htm «Журнал „Международная взаимопомощь“»].

Книги Бенджамина Крема на русском

• Майтрейя. Великое сближение (М.: Амрита-Русь, 2010. — 336 с. — ISBN 978-5-413-00157-8)
• Майтрейя. Учение вечной мудрости (М.: Амрита-Русь, 2010. — 384 с. — ISBN 978-5-94355-612-8)
• Майтрейя. Будущее цивилизации (М.: Амрита-Русь, 2010. — 384 с. — ISBN 978-5-94355-608-1)
• Миссия Майтрейи, том 3, часть 2 (М.: Амрита-Русь, 2007. — 384 с. — ISBN 5-94355-526-9)
• Миссия Майтрейи, том 3, часть 1 (М.: Амрита-Русь, 2006. — 384 с. — ISBN 5-94355-462-9)
• Миссия Майтрейи, том 2, часть 2 (М.: Амрита-Русь, 2006. — 432 с. — ISBN 5-94355-412-2)
• Миссия Майтрейи, том 2, часть 1 (М.: Амрита-Русь, 2006. — 416 с. — ISBN 5-94355-357-6)
• Трансмиссия. Медитация Новой Эры. (М.: Амрита-Русь, 2006. — 240 с. — ISBN 5-94355-423-8)
• Миссия Майтрейи, том 1 (М.: Амрита-Русь, 2005. — 448 с. — ISBN 5-94355-318-5)
• Учение вечной мудрости (М.: Торус-Пресс, 2004. — 64 с. — ISBN 5-94588-026-4)
• Второе пришествие Христа и Учителей Мудрости (М.: Нива России, 1999. — 272 с. — ISBN 5-260-00820-0)
• [www.creme.mk.ua/ Сайт «Книги Бенджамина Крема»]
• [www.shareru.net/ Сайт «Международная взаимопомощь»]

Книги Бенджамина Крема на английском

• The Gathering of the Forces of Light (Published: Share International Foundation, 2010 ISBN 978-90-71484-46-9 Paperback: 240 pages)
• [share-international.org/books/PDFs/BCreme_TheAwakeningOfHumanity_June2008.pdf The Awakening of Humanity] (Published: Share International Foundation, 2008 ISBN 978-90-71484-41-4 Paperback: 141 pages)

См. также

• Радж Пател
• Международная взаимопомощь
• Алиса А.Бейли
• Елена Рерих
• Елена Блаватская

Отрывок, характеризующий Крем, Бенджамин

Такова судьба не великих людей, не grand homme, которых не признает русский ум, а судьба тех редких, всегда одиноких людей, которые, постигая волю провидения, подчиняют ей свою личную волю. Ненависть и презрение толпы наказывают этих людей за прозрение высших законов.
Для русских историков – странно и страшно сказать – Наполеон – это ничтожнейшее орудие истории – никогда и нигде, даже в изгнании, не выказавший человеческого достоинства, – Наполеон есть предмет восхищения и восторга; он grand. Кутузов же, тот человек, который от начала и до конца своей деятельности в 1812 году, от Бородина и до Вильны, ни разу ни одним действием, ни словом не изменяя себе, являет необычайный s истории пример самоотвержения и сознания в настоящем будущего значения события, – Кутузов представляется им чем то неопределенным и жалким, и, говоря о Кутузове и 12 м годе, им всегда как будто немножко стыдно.
А между тем трудно себе представить историческое лицо, деятельность которого так неизменно постоянно была бы направлена к одной и той же цели. Трудно вообразить себе цель, более достойную и более совпадающую с волею всего народа. Еще труднее найти другой пример в истории, где бы цель, которую поставило себе историческое лицо, была бы так совершенно достигнута, как та цель, к достижению которой была направлена вся деятельность Кутузова в 1812 году.
Кутузов никогда не говорил о сорока веках, которые смотрят с пирамид, о жертвах, которые он приносит отечеству, о том, что он намерен совершить или совершил: он вообще ничего не говорил о себе, не играл никакой роли, казался всегда самым простым и обыкновенным человеком и говорил самые простые и обыкновенные вещи. Он писал письма своим дочерям и m me Stael, читал романы, любил общество красивых женщин, шутил с генералами, офицерами и солдатами и никогда не противоречил тем людям, которые хотели ему что нибудь доказывать. Когда граф Растопчин на Яузском мосту подскакал к Кутузову с личными упреками о том, кто виноват в погибели Москвы, и сказал: «Как же вы обещали не оставлять Москвы, не дав сраженья?» – Кутузов отвечал: «Я и не оставлю Москвы без сражения», несмотря на то, что Москва была уже оставлена. Когда приехавший к нему от государя Аракчеев сказал, что надо бы Ермолова назначить начальником артиллерии, Кутузов отвечал: «Да, я и сам только что говорил это», – хотя он за минуту говорил совсем другое. Какое дело было ему, одному понимавшему тогда весь громадный смысл события, среди бестолковой толпы, окружавшей его, какое ему дело было до того, к себе или к нему отнесет граф Растопчин бедствие столицы? Еще менее могло занимать его то, кого назначат начальником артиллерии.
Не только в этих случаях, но беспрестанно этот старый человек дошедший опытом жизни до убеждения в том, что мысли и слова, служащие им выражением, не суть двигатели людей, говорил слова совершенно бессмысленные – первые, которые ему приходили в голову.
Но этот самый человек, так пренебрегавший своими словами, ни разу во всю свою деятельность не сказал ни одного слова, которое было бы не согласно с той единственной целью, к достижению которой он шел во время всей войны. Очевидно, невольно, с тяжелой уверенностью, что не поймут его, он неоднократно в самых разнообразных обстоятельствах высказывал свою мысль. Начиная от Бородинского сражения, с которого начался его разлад с окружающими, он один говорил, что Бородинское сражение есть победа, и повторял это и изустно, и в рапортах, и донесениях до самой своей смерти. Он один сказал, что потеря Москвы не есть потеря России. Он в ответ Лористону на предложение о мире отвечал, что мира не может быть, потому что такова воля народа; он один во время отступления французов говорил, что все наши маневры не нужны, что все сделается само собой лучше, чем мы того желаем, что неприятелю надо дать золотой мост, что ни Тарутинское, ни Вяземское, ни Красненское сражения не нужны, что с чем нибудь надо прийти на границу, что за десять французов он не отдаст одного русского.
И он один, этот придворный человек, как нам изображают его, человек, который лжет Аракчееву с целью угодить государю, – он один, этот придворный человек, в Вильне, тем заслуживая немилость государя, говорит, что дальнейшая война за границей вредна и бесполезна.
Но одни слова не доказали бы, что он тогда понимал значение события. Действия его – все без малейшего отступления, все были направлены к одной и той же цели, выражающейся в трех действиях: 1) напрячь все свои силы для столкновения с французами, 2) победить их и 3) изгнать из России, облегчая, насколько возможно, бедствия народа и войска.
Он, тот медлитель Кутузов, которого девиз есть терпение и время, враг решительных действий, он дает Бородинское сражение, облекая приготовления к нему в беспримерную торжественность. Он, тот Кутузов, который в Аустерлицком сражении, прежде начала его, говорит, что оно будет проиграно, в Бородине, несмотря на уверения генералов о том, что сражение проиграно, несмотря на неслыханный в истории пример того, что после выигранного сражения войско должно отступать, он один, в противность всем, до самой смерти утверждает, что Бородинское сражение – победа. Он один во все время отступления настаивает на том, чтобы не давать сражений, которые теперь бесполезны, не начинать новой войны и не переходить границ России.
Теперь понять значение события, если только не прилагать к деятельности масс целей, которые были в голове десятка людей, легко, так как все событие с его последствиями лежит перед нами.
Но каким образом тогда этот старый человек, один, в противность мнения всех, мог угадать, так верно угадал тогда значение народного смысла события, что ни разу во всю свою деятельность не изменил ему?
Источник этой необычайной силы прозрения в смысл совершающихся явлений лежал в том народном чувстве, которое он носил в себе во всей чистоте и силе его.
Только признание в нем этого чувства заставило народ такими странными путями из в немилости находящегося старика выбрать его против воли царя в представители народной войны. И только это чувство поставило его на ту высшую человеческую высоту, с которой он, главнокомандующий, направлял все свои силы не на то, чтоб убивать и истреблять людей, а на то, чтобы спасать и жалеть их.
Простая, скромная и потому истинно величественная фигура эта не могла улечься в ту лживую форму европейского героя, мнимо управляющего людьми, которую придумала история.
Для лакея не может быть великого человека, потому что у лакея свое понятие о величии.


5 ноября был первый день так называемого Красненского сражения. Перед вечером, когда уже после многих споров и ошибок генералов, зашедших не туда, куда надо; после рассылок адъютантов с противуприказаниями, когда уже стало ясно, что неприятель везде бежит и сражения не может быть и не будет, Кутузов выехал из Красного и поехал в Доброе, куда была переведена в нынешний день главная квартира.
День был ясный, морозный. Кутузов с огромной свитой недовольных им, шушукающихся за ним генералов, верхом на своей жирной белой лошадке ехал к Доброму. По всей дороге толпились, отогреваясь у костров, партии взятых нынешний день французских пленных (их взято было в этот день семь тысяч). Недалеко от Доброго огромная толпа оборванных, обвязанных и укутанных чем попало пленных гудела говором, стоя на дороге подле длинного ряда отпряженных французских орудий. При приближении главнокомандующего говор замолк, и все глаза уставились на Кутузова, который в своей белой с красным околышем шапке и ватной шинели, горбом сидевшей на его сутуловатых плечах, медленно подвигался по дороге. Один из генералов докладывал Кутузову, где взяты орудия и пленные.
Кутузов, казалось, чем то озабочен и не слышал слов генерала. Он недовольно щурился и внимательно и пристально вглядывался в те фигуры пленных, которые представляли особенно жалкий вид. Большая часть лиц французских солдат были изуродованы отмороженными носами и щеками, и почти у всех были красные, распухшие и гноившиеся глаза.
Одна кучка французов стояла близко у дороги, и два солдата – лицо одного из них было покрыто болячками – разрывали руками кусок сырого мяса. Что то было страшное и животное в том беглом взгляде, который они бросили на проезжавших, и в том злобном выражении, с которым солдат с болячками, взглянув на Кутузова, тотчас же отвернулся и продолжал свое дело.
Кутузов долго внимательно поглядел на этих двух солдат; еще более сморщившись, он прищурил глаза и раздумчиво покачал головой. В другом месте он заметил русского солдата, который, смеясь и трепля по плечу француза, что то ласково говорил ему. Кутузов опять с тем же выражением покачал головой.
– Что ты говоришь? Что? – спросил он у генерала, продолжавшего докладывать и обращавшего внимание главнокомандующего на французские взятые знамена, стоявшие перед фронтом Преображенского полка.
– А, знамена! – сказал Кутузов, видимо с трудом отрываясь от предмета, занимавшего его мысли. Он рассеянно оглянулся. Тысячи глаз со всех сторон, ожидая его сло ва, смотрели на него.
Перед Преображенским полком он остановился, тяжело вздохнул и закрыл глаза. Кто то из свиты махнул, чтобы державшие знамена солдаты подошли и поставили их древками знамен вокруг главнокомандующего. Кутузов помолчал несколько секунд и, видимо неохотно, подчиняясь необходимости своего положения, поднял голову и начал говорить. Толпы офицеров окружили его. Он внимательным взглядом обвел кружок офицеров, узнав некоторых из них.
– Благодарю всех! – сказал он, обращаясь к солдатам и опять к офицерам. В тишине, воцарившейся вокруг него, отчетливо слышны были его медленно выговариваемые слова. – Благодарю всех за трудную и верную службу. Победа совершенная, и Россия не забудет вас. Вам слава вовеки! – Он помолчал, оглядываясь.
– Нагни, нагни ему голову то, – сказал он солдату, державшему французского орла и нечаянно опустившему его перед знаменем преображенцев. – Пониже, пониже, так то вот. Ура! ребята, – быстрым движением подбородка обратись к солдатам, проговорил он.
– Ура ра ра! – заревели тысячи голосов. Пока кричали солдаты, Кутузов, согнувшись на седле, склонил голову, и глаз его засветился кротким, как будто насмешливым, блеском.
– Вот что, братцы, – сказал он, когда замолкли голоса…
И вдруг голос и выражение лица его изменились: перестал говорить главнокомандующий, а заговорил простой, старый человек, очевидно что то самое нужное желавший сообщить теперь своим товарищам.
В толпе офицеров и в рядах солдат произошло движение, чтобы яснее слышать то, что он скажет теперь.
– А вот что, братцы. Я знаю, трудно вам, да что же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас царь не забудет. Вам трудно, да все же вы дома; а они – видите, до чего они дошли, – сказал он, указывая на пленных. – Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?
Он смотрел вокруг себя, и в упорных, почтительно недоумевающих, устремленных на него взглядах он читал сочувствие своим словам: лицо его становилось все светлее и светлее от старческой кроткой улыбки, звездами морщившейся в углах губ и глаз. Он помолчал и как бы в недоумении опустил голову.
– А и то сказать, кто же их к нам звал? Поделом им, м… и… в г…. – вдруг сказал он, подняв голову. И, взмахнув нагайкой, он галопом, в первый раз во всю кампанию, поехал прочь от радостно хохотавших и ревевших ура, расстроивавших ряды солдат.
Слова, сказанные Кутузовым, едва ли были поняты войсками. Никто не сумел бы передать содержания сначала торжественной и под конец простодушно стариковской речи фельдмаршала; но сердечный смысл этой речи не только был понят, но то самое, то самое чувство величественного торжества в соединении с жалостью к врагам и сознанием своей правоты, выраженное этим, именно этим стариковским, добродушным ругательством, – это самое (чувство лежало в душе каждого солдата и выразилось радостным, долго не умолкавшим криком. Когда после этого один из генералов с вопросом о том, не прикажет ли главнокомандующий приехать коляске, обратился к нему, Кутузов, отвечая, неожиданно всхлипнул, видимо находясь в сильном волнении.


8 го ноября последний день Красненских сражений; уже смерклось, когда войска пришли на место ночлега. Весь день был тихий, морозный, с падающим легким, редким снегом; к вечеру стало выясняться. Сквозь снежинки виднелось черно лиловое звездное небо, и мороз стал усиливаться.
Мушкатерский полк, вышедший из Тарутина в числе трех тысяч, теперь, в числе девятисот человек, пришел одним из первых на назначенное место ночлега, в деревне на большой дороге. Квартиргеры, встретившие полк, объявили, что все избы заняты больными и мертвыми французами, кавалеристами и штабами. Была только одна изба для полкового командира.
Полковой командир подъехал к своей избе. Полк прошел деревню и у крайних изб на дороге поставил ружья в козлы.
Как огромное, многочленное животное, полк принялся за работу устройства своего логовища и пищи. Одна часть солдат разбрелась, по колено в снегу, в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных в кучку, доставая котлы, сухари и задавая корм лошадям; третья часть рассыпалась в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.
Человек пятнадцать солдат за избами, с края деревни, с веселым криком раскачивали высокий плетень сарая, с которого снята уже была крыша.
– Ну, ну, разом, налегни! – кричали голоса, и в темноте ночи раскачивалось с морозным треском огромное, запорошенное снегом полотно плетня. Чаще и чаще трещали нижние колья, и, наконец, плетень завалился вместе с солдатами, напиравшими на него. Послышался громкий грубо радостный крик и хохот.
– Берись по двое! рочаг подавай сюда! вот так то. Куда лезешь то?
– Ну, разом… Да стой, ребята!.. С накрика!
Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.
– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.
– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.


Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.