Кроссосомоцветные
Поделись знанием:
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»
Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
| Кроссосомоцветные | ||||
 Клекачка колхидская (Staphylea colchica) | ||||
| Научная классификация | ||||
|---|---|---|---|---|
| Международное научное название | ||||
| Семейства | ||||
| ||||
Кроссосомоцве́тные (лат. Crossosomatáles) — порядок двудольных растений, в системе классификации APG II включённый в группу розиды и объединяющий три семейства.
В порядке около десяти родов и порядка ста видов кустарников и деревьев, распространённых большей частью в Северном полушарии.
Название порядка происходит от названия типового рода — Кроссосома (Crossosoma)[2].
Содержание
Классификация
Система APG II
Согласно Системе APG II порядок Кроссосомоцветные состоит из трёх семейств:
- Crossosomataceae Engl. (1897), nom. cons. — Кроссосомовые. Четыре рода листопадных растений — кустарников или небольших деревьев высотой до 5 метров, растущих в США и Мексике.
- Апахерия (Apacheria). Монотипный род из Аризоны — низкорослый колючий кустарник, растущий в горах Чирикауа.
- Веласкоа (Velascoa).
- Глоссопеталон (Glossopetalon). Кустарники с мелкими, часто колючими листьями, растущие в горах на западе и юго-западе США. Синоним: Форзеллезия (Forsellesia).
- Кроссосома (Crossosoma). Ареал этого рода — юго-запад США и северо-запад Мексики.
- Stachyuraceae J.Agardh (1858), nom. cons. — Стахиуровые. В семействе — единственный род Стахиурус (Stachyurus), растущий в Восточной и Юго-Восточной Азии. Это кустарники или небольшие деревья, внешне похожие на лещину. Наиболее известный вид — Стахиурус ранний (Stachyurus praecox) из Японии, широко культивируемый по всему миру, в том числе и на Черноморском побережье Кавказа.
- Staphyleaceae Martynov (1820), nom. cons. — Клекачковые. В семейство входят три рода кустарников и небольших деревьев.
- Клекачка (Staphylea). Род с обширным ареалом: виды стафилеи произрастают и в Евразии, и в Северной Америке.
- Турпиния (Turpinia). Самый крупный род в семействе. Ареал рода охватывает тропические и субтропические области Азии, Центральной и Южной Америки.
- Эускафис (Euscaphis). Род из Восточной Азии.
- Ранее в это семейство также включали род Таписция (Tapiscia) из Китая и род Уэртея (Huertea) из Вест-Индии, Колумбии и Перу. В Системе APG II эти роды выделены в отдельное семейство Таписциевые (Tapisciaceae), входящее в группу Эурозиды II.
Некоторые исследователи помимо трёх вышеперечисленных семейств к кроссосомоцветным относят четыре монотипных семейства, в системе классификации APG II включённые в группу розиды, но не входящие в какой-либо порядок:
- Aphloiaceae — Афлойевые (род Aphloia)
- Geissolomataceae — Гейссоломовые (род Geissoloma)
- Strasburgeriaceae — Страсбургериевые
- Guamatelaceae — Гвамателовые
Более ранние системы
Порядок Crossosomatales в системе классификации Тахтаджяна (1997) есть, но понимается в более узком смысле. Он включает одно семейство (Кроссосомовые) и входит в состав надпорядка Rosanae.
В системе классификации Кронквиста (1981) Кроссосомовые входят в порядок Розоцветные (Rosales), Стахиуровые — в порядок Фиалкоцветные (Violales), а Клекачковые — в порядок Сапиндоцветные (Sapindales).
Напишите отзыв о статье "Кроссосомоцветные"
Примечания
- ↑ Об условности указания класса двудольных в качестве вышестоящего таксона для описываемой в данной статье группы растений см. раздел «Системы APG» статьи «Двудольные».
- ↑ Объяснение различия в русском и латинском написании названия см. в статье Кроссосомовые.
Литература
- An update of the Angiosperm Phylogeny Group classification for the orders and families of flowering plants: APG II. // The Linnean Society of London, Botanical Journal of the Linnean Society. 2003. № 141. — С. 399—436. (англ.)
- [www3.interscience.wiley.com/cgi-bin/fulltext/118872219/PDFSTART Полный текст: pdf] • [www3.interscience.wiley.com/cgi-bin/fulltext/118872219/HTMLSTART Полный текст: html] • [www3.interscience.wiley.com/journal/118872219/abstract Краткий обзор] Проверено 24 июля 2008 г.
- Жизнь растений. В 6-ти т. Т. 5. Ч. 2. Цветковые растения / Под ред. А. Л. Тахтаджяна. — М.: Просвещение, 1981. — С. 15—16, 40, 258—259.
Ссылки
- [www.mobot.org/MOBOT/Research/APweb/orders/Crossosomatalesweb.htm#Crossosomatales Кроссосомоцветные: информация] на сайте APWeb (англ.) (Проверено 20 апреля 2010)
|
Это заготовка статьи по ботанике. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Кроссосомоцветные
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»
Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
