Левый коммунизм

Эта статья является частью серии статей по теме:
Коммунизм
Основные понятия Марксистско-ленинская философия Социализм Интернационализм Коллективизм Классовая борьба Плановая экономика
Идеология Утопический социализм Бабувизм Геваризм Марксизм Анархо-коммунизм Большевизм Ленинизм Троцкизм Люксембургизм Марксизм-ленинизм Левый коммунизм Сталинизм Титоизм Маоизм Геваризм (фокизм) Национал-коммунизм Чучхе Западный марксизм Автономизм Неомарксизм Еврокоммунизм
Люди   Томас Мор   Анри де Сен-Симон   Шарль Фурье   Роберт Оуэн   Карл Маркс   Фридрих Энгельс   Пётр Кропоткин   Владимир Ленин   Роза Люксембург   Иосиф Сталин   Лев Троцкий   Иосип Броз Тито   Мао Цзэдун   Энвер Ходжа   Хо Ши Мин   Ким Ир Сен
Символика Символы коммунистического движения
Родственные статьи Анархизм Антикапитализм Антикоммунизм Военный коммунизм Демократический централизм Диктатура пролетариата Первобытный коммунизм Социализм

Левый коммунизм — термин, которым принято обозначать взгляды ряда теоретиков коммунизма, которые после второго конгресса Коминтерна выступили с критикой ленинизма с левой позиции. Левые коммунисты признавали прогрессивное значение Октябрьской революции, но подвергали критике её развитие. Некоторые даже отвергали социалистический характер большевизма, видя в нём государственный капитализм. Левокоммунистические группы осуждали политику фронтизма, участие в выборах, «право наций на самоопределение» как форму буржуазного национализма (исключение недолгое время составляла итальянская группа).

История

Левый коммунизм зародился в России в 1918 году в виде фракции во главе с Бухариным, которая выступила против подписания Брест-литовского мирного договора и взяла название Левые коммунисты. Фракция издавала газету «Коммунист», где звучали призывы ускорить национализацию. В конечном счёте российские левые коммунисты не смогли ничего противопоставить доводам Ленина и фракция распалась. Некоторые положения левокоммунистической фракции были унаследованы группой рабочей оппозиции, возглавляемой Г. Мясниковым и, в некоторой степени, децистами. Первоначальную политику Коминтерна можно охарактеризовать как соответствующую левокоммунистическим взглядам. Начало печатной критики большевизма слева принято отсчитывать с посмертного издания эссе Р. Люксембург «Марксизм или ленинизм?», где подвергались критике ряд решений большевиков, начиная с провозглашения «права наций на самоопределение». Критическому разбору теории левокоммунистических групп посвящена работа Ленина «Детская болезнь „левизны“ в коммунизме», где он защищал право на использование парламентаризма и профсоюзов в революционных целях. Подавление Кронштадтского восстания, рассматривалось левыми коммунистами как поворотный момент в развитии СССР и окончательно оттолкнуло их от его наследия. К 30-м годам СССР был признан левыми коммунистами государством-пособником капитализма и была осознана необходимость новой революции.

В самом начале основания Коммунистической партии Италии левокоммунистические взгляды разделяло большинство членов партии, но как и во время Лионского Конгресса 1926 года такая политика вызывала недовольство Коминтерна и оппозиции внутри партии. Это привело к смещению левого коммуниста Амадео Бордиги с поста первого секретаря партии. На его место встал Антонио Грамши. Бордига вскоре был заключён фашистами в тюрьму и даже после выхода из неё фактически отошёл от политики вплоть до 1950-х годов, но итальянский левый коммунизм, даже обезглавленный, продолжал своё существование в изгнании. Были установлены контакты с КРПГ, пытались работать с группой Карла Корша. В 1927 году была образована левая фракция КПИ во главе с Отторино Перроне — она имела сторонников во Франции, Бельгии, США и издавала газету «Прометей» и журнал «Bilan». Попытки сотрудничества с возглавляемой Троцким Левой оппозицией ни к чему не привели из-за невозможности прийти к соглашению по основным принципам (в частности тактика энтризма, участие в Народных фронтах после 1933 года). Наоборот с голландскими представителями коммунизма рабочих советов были налажены свободные связи, было завербовано много бывших членов бельгийской Лиги коммунистов-интернационалистов, перешедшей на троцкистские позиции. Огромное влияние итальянские левые коммунисты имели на крошечную Группу трудящихся, отошедшую от мексиканских троцкистов и возглавляемую Паулем Киргхоффом. В начале 1938 итальянские и бельгийские Фракции сформировали Международное бюро левых фракций, с печатным органом «Октябрь».

Немецко-голландская традиция левого коммунизма получила название коммунизма рабочих советов.

В годы Второй мировой большинство левокоммунистических групп были уничтожены. Многие лидеры (Митчелл, Хенк Снейвлит) погибли в концлагерях или убиты гестапо. Несмотря на это, левый коммунизм пережил небольшой подъём в 1945—1952 годах, когда теорию Советов развивала группа «Социализм или варварство» и один из её ведущих теоретиков Корнелиус Касториадис. Небольшой интерес к опыту левого коммунизма вспыхнул после протестов 1968-го года, теорию в данном русле развивали Пауль Маттик и Максимилиан Рюбель. На сегодняшний день существуют такие левокоммунистические группы, как Интернациональное коммунистическое течение и Интернационалистическая коммунистическая тенденция (бывшее Интернациональное бюро за революционную партию), а также бордигистская Международная коммунистическая партия.

В культуре

В. Т. Ермаков выделил четыре родовых признака, присущих «левым» в послеоктябрьское десятилетие: недооценка значения культуры прошлого, переходившая нередко в культурный нигилизм; представление о возможности и эффективности сверхбыстрых темпов создания новой культуры методами «красногвардейской атаки»; экспериментирование в духе «левых» теорий; культивирование недемократических норм культурной жизни.

Ссылки

• Ленин В. И. [www.marxists.org/russkij/lenin/1920/leftwing/ Детская болезнь левизны в коммунизме], 1920 г.
• Люксембург Р. Марксизм или ленинизм?
• [web.archive.org/web/20090729234930/us.geocities.com/marxparty/leftcom/leftcom.html Левый коммунизм в XX веке](недоступная ссылка — история, копия)
• [leftcom.wordpress.com/2011/09/01/335/ Левый коммунизм — детская болезнь?]
• [ru.internationalism.org/italian_left/intro Итальянская Коммунистическая Левая]
• [ru.internationalism.org/italianleft/annexes/manifesto_gcf Манифест Коммунистической Левой к пролетариям Европы (июнь 1944 г.)]

См. также

• Левая оппозиция в РКП(б) и ВКП(б)
• Автономизм

Отрывок, характеризующий Левый коммунизм

– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.
При слабом свете, к которому однако уже успел Пьер приглядеться, вошел невысокий человек. Видимо с света войдя в темноту, человек этот остановился; потом осторожными шагами он подвинулся к столу и положил на него небольшие, закрытые кожаными перчатками, руки.
Невысокий человек этот был одет в белый, кожаный фартук, прикрывавший его грудь и часть ног, на шее было надето что то вроде ожерелья, и из за ожерелья выступал высокий, белый жабо, окаймлявший его продолговатое лицо, освещенное снизу.
– Для чего вы пришли сюда? – спросил вошедший, по шороху, сделанному Пьером, обращаясь в его сторону. – Для чего вы, неверующий в истины света и не видящий света, для чего вы пришли сюда, чего хотите вы от нас? Премудрости, добродетели, просвещения?
В ту минуту как дверь отворилась и вошел неизвестный человек, Пьер испытал чувство страха и благоговения, подобное тому, которое он в детстве испытывал на исповеди: он почувствовал себя с глазу на глаз с совершенно чужим по условиям жизни и с близким, по братству людей, человеком. Пьер с захватывающим дыханье биением сердца подвинулся к ритору (так назывался в масонстве брат, приготовляющий ищущего к вступлению в братство). Пьер, подойдя ближе, узнал в риторе знакомого человека, Смольянинова, но ему оскорбительно было думать, что вошедший был знакомый человек: вошедший был только брат и добродетельный наставник. Пьер долго не мог выговорить слова, так что ритор должен был повторить свой вопрос.
– Да, я… я… хочу обновления, – с трудом выговорил Пьер.