Линия Хибия (Tokyo Metro)
Поделись знанием:
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
 Линия 2: Хибия | |
 Tokyo Metro | |
 Электропоезд серии Tōkyō Metro 03 на станции Хиро | |
| Открытие первого участка: | |
|---|---|
| Длина: |
20,3 км |
| Количество станций: |
21 |
| Максимальное число вагонов в составе поезда: |
8 |
| Число вагонов в составе поезда: |
8 |
| Наземные участки: |
Есть |
| Электродепо: |
Сэндзю, Такэноцука |
Линия Хибия (яп. 日比谷線 Хибия-сэн) — одна из линий Токийской подземки, относится к сети Tokyo Metro.
Полное название — Линия 2: Хибия (яп. 2号線日比谷線 ниго:-сэн хибия-сэн). Протяжённость составляет 20,3 км.
На картах, схемах и дорожных указателях линия изображена серебряным цветом, а её станции пронумерованы с использованием литеры H.
Подвижной состав: Tokyo Metro 03 series
Станции
Все станции расположены в Токио.
| Номер станции |
Станция | Японское название |
Расстояние (км) | Пересадки | Расположение | |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Между станциями |
Всего | |||||
| H-01 | Нака-Мэгуро | 中目黒[* 1] | - | 0.0 | Линия Тоёко | Мэгуро |
| H-02 | Эбису | 恵比寿 | 1.0 | 1.0 | Линия Яманотэ, Линия Сайкё, Линия Сёнан-Синдзюку | Сибуя |
| H-03 | Хироо | 広尾 | 1.5 | 2.5 | Минато | |
| H-04 | Роппонги | 六本木 | 1.7 | 4.2 |  Линия Оэдо (E-23)
| |
| H-05 | Камиятё | 神谷町 | 1.5 | 5.7 | ||
| H-06 | Касумигасэки | 霞ケ関 | 1.3 | 7.0 |  Линия Маруноути (M-15),  Линия Тиёда (C-08)
|
Тиёда |
| H-07 | Хибия | 日比谷 | 1.2 | 8.2 | Линия Тиёда (C-09),  Линия Юракутё (Юракутё: Y-18) Линия Мита (I-08)Линия Яманотэ, Линия Кэйхин-Тохоку (Юракутё) | |
| H-08 | Гиндза | 銀座 | 0.4 | 8.6 |  Линия Гиндза (G-09), Линия Маруноути (M-16)
|
Тюо |
| H-09 | Хигаси-Гиндза | 東銀座 | 0.4 | 9.0 |  Линия Асакуса (A-11)
| |
| H-10 | Цукидзи | 築地 | 0.6 | 9.6 | ||
| H-11 | Хаттёбори | 八丁堀 | 1.0 | 10.6 | Линия Кэйё | |
| H-12 | Каябатё | 茅場町 | 0.5 | 11.1 |  Линия Тодзай (T-11)
| |
| H-13 | Нингётё | 人形町 | 0.9 | 12.0 | Линия Асакуса (A-14)
| |
| H-14 | Кодэмматё | 小伝馬町 | 0.6 | 12.6 | ||
| H-15 | Акихабара | 秋葉原 | 0.9 | 13.5 | Линия Яманотэ, Линия Кэйхин-Тохоку, Линия Тюо-Собу Tsukuba Express (01) |
Тиёда |
| H-16 | Нака-Окатимати | 仲御徒町 | 1.0 | 14.5 | Линия Гиндза (Уэно-Хирокодзи: G-15) Линия Оэдо (Уэно-Окатимати: E-09) Линия Яманотэ, Линия Кэйхин-Тохоку (Окатимати) |
Тайто |
| H-17 | Уэно | 上野 | 0.5 | 15.0 | Линия Гиндза (G-16) Тохоку-синкансэн, Акита-синкансэн, Ямагата-синкансэн, Дзёэцу-синкансэн, Нагано-синкансэн, Линия Яманотэ, Линия Кэйхин-Тохоку, Линия Тохоку (Линия Уцуномия), Линия Такасаки, Линия Дзёбан Линия Кэйсэй (Кэйсэй-Уэно) | |
| H-18 | Ирия | 入谷 | 1.2 | 16.2 | ||
| H-19 | Минова | 三ノ輪 | 1.2 | 17.4 | Линия Аракава (Тодэн) (Миновабаси) | |
| H-20 | Минами-Сэндзю | 南千住 | 0.8 | 18.2 | Линия Дзёбан Tsukuba Express (04) |
Аракава |
| H-21 | Кита-Сэндзю | 北千住[* 2] | 2.1 | 20.3 | Линия Тиёда (C-18) Линия Дзёбан Линия Скайтри (сквозное сообщение до станций Тобу-Добуцукоэн и Минами-Курихаси на линии Никко) Tsukuba Express (05) |
Адати |
- ↑ Станция используется линиями Tokyo Metro и Tokyu Corporation; Tokyu Corporation управляет станцией.
- ↑ Станция используется линиями Tokyo Metro и JR East; Tokyo Metro управляет станцией.
|
Это заготовка статьи о метро. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Это заготовка статьи о Японии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Напишите отзыв о статье "Линия Хибия (Tokyo Metro)"
Отрывок, характеризующий Линия Хибия (Tokyo Metro)
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
