Мякяряйнен, Кайса

Кайса Мякяряйнен
Общая информация
Полное имя	Ка́йса Ле́эна Мя́кяряйнен
Оригинальное имя	Kaisa Mäkäräinen
Прозвище	Каппа, Финская Ракета
Гражданство	Финляндия Финляндия
Дата рождения	11 января 1983(1983-01-11) (41 год)
Место рождения	Ристиярви, Кайнуу, Финляндия
Проживание	Йоэнсуу, Финляндия
Рост/Вес	171 см/58 кг
Титулы
Чемпион мира	1
Кубок мира	2 (2010/11, 2013/14)
Кубок мира, индивидуальные гонки	1 (2014/15)
Кубок мира, спринтерские гонки	1 (2013/14)
Кубок мира, гонки преследования	3 (2010/11, 2013/14, 2014/15)
Точность стрельбы
По данным за	всю карьеру
Общая точность	81,4%
Лёжа	83,9%
Стоя	78,4%
Карьера (Кубок мира)
Гонок	182 (личных)
Побед	19
Подиумов	61 ( x19 + x23 + x19)
Заработанных очков	7286 (в том числе 13 вычтенных)
Медали
Биатлон Чемпионаты мира Серебро Ханты-Мансийск 2011 спринт 7,5 км Золото Ханты-Мансийск 2011 преследование 10 км Бронза Рупольдинг 2012 масс-старт 12,5 км Бронза Контиолахти 2015 индивидуальная гонка 15 км Бронза Хольменколлен 2016 масс-старт 12,5 км Летний биатлон (лыжероллеры) Чемпионаты мира Золото Отепя 2007 спринт 7,5 км Золото Отепя 2007 преследование 10 км Золото Отепя 2016 смешанная эстафета Золото Отепя 2016 преследование 10 км

Ка́йса Ле́эна Мя́кяряйнен (фин. Kaisa Leena Mäkäräinen; 11 января 1983, Ристиярви, Кайнуу) — известная финская биатлонистка, также принимавшая участие в лыжных стартах. Чемпионка, вице-чемпионка и бронзовый призёр чемпионатов мира по биатлону. Чемпионка Финляндии по лыжным гонкам (2013). Обладательница двух Кубков мира (сезоны 2010/11 и 2013/14), трёх малых Кубков по программе гонок преследования (сезоны 2010/11, 2013/14 и 2014/15), малого Кубка по программе спринта (2013/14) и малого Хрустального Глобуса по программе индивидуальных гонок (в сезоне 2014/2015). Четырёхкратная чемпионка мира по летнему биатлону (2 — 2007; 2 — 2016).

Биография

Кайса Мякяряйнен родилась 11 января 1983 года в семье учительницы и водителя автобуса. Детство Кайсы прошло в небольшой деревне Ристиярви в центральной части Финляндии. Там же, в четырёхлетнем возрасте она впервые приняла участие в лыжных соревнованиях. Решение перейти в биатлон Кайса приняла спустя 16 лет, в 2003 году. В этом же году состоялась её первая гонка в качестве биатлонистки. Показав хорошие результаты на биатлонных соревнованиях Финляндии, Кайса становится членом сборной Финляндии по биатлону.

Дебют в международных соревнованиях

Сезон 2003/2004

Первым международным стартом Кайсы становится юниорский чемпионат мира сезона 2003/2004. В своей первой гонке Кайса показала 23-й результат, допустив 7 промахов на четырёх огневых рубежах, 4 из которых пришлись на последнюю стрельбу. В следующей гонке биатлонистка показывает 51-й результат из 57-ми спортсменок. В гонке преследования, которая стала финальной в сезоне для Мякяряйнен, Кайса поднимается на 12 пунктов, финишируя 39-й. На этом выступления Кайсы в этом сезоне заканчиваются, и она продолжает подготовку в национальной команде к следующему сезону.

Сезон 2004/2005

Сезон 2004/05 начинается для Кайсы участием во взрослом чемпионате мира по биатлону в Хохфильцине. Приняв участие в двух личных гонках, Мякяряйнен не попадает в топ-40, финишируя 49-й в индивидуальной гонке и 73-й в спринте. Также в этом сезоне Кайса впервые попадает в эстафетный квартет, где выступает хуже всех в команде, отправляясь на 2 штрафных круга, финишировав в итоге 18-й.

В целом дебютные выступления для Кайсы сложились неудачно.

Сезон 2005/2006 — первые очки Кубка мира

В сезоне 2005/06 Кайса выступает практически во всех гонках, пропуская по собственному решению только индивидуальную гонку Хохфильцена и гонку преследования Антхольца. В этом же сезоне Кайса впервые в своей карьере зарабатывает очки Кубка мира, финишируя 29-й уже во второй личной гонке. Наиболее успешным выдался 5-й этап Кубка мира, когда Мякяряйнен дважды попадает в топ-30, показывая свой лучший результат в карьере — 23-е место, показав при этом 32-е время прохождения дистанции. По итогам сезона Кайса становится одним из лидеров сборной, прочно закрепляясь в эстафетном составе Финляндии, вместе с которым ей удалось впервые попасть в топ-10 в эстафетных гонках Оберхофа и Рупольдинга. По результатам сезона Мякяряйнен выбирают лучшей спортсменкой Финляндии 2006-го года.

В общем зачете Кубка мира Мякяряйнен становится 62-й, показывая лучший результат среди ВСЕХ(!) финских биатлонисток, но этого недостаточно для попадания на Олимпиаду в Турине, и Кайса её пропускает.

Сезон 2006/2007 — первые попадания в цветочную церемонию

В самой первой гонке сезона от первого попадания в десятку Кайсу отдалили лишь три секунды: допустив 2 промаха на четырёх огневых рубежах, спортсменка финишировала 11-й, отстав от победительницы менее чем на 2 минуты. Следующие индивидуальные гонки сезона также проходили успешно: Кайса не опускалась ниже 11-го места и, пропустив одну гонку, стала 8-й в зачете малого кубка по программе индивидуальных гонок. Этот результат Кайса сможет улучшить только спустя 4 года. В этом же сезоне Кайса впервые попала в десятку лучших в спринте, показав десятое время в Хольменколлене. Этот же сезон стал одним из самых лучших для Мякяряйнен за все время в плане стрельбы. В индивидуальных гонках спортсменка смогла закрыть 54 мишени из 60, показав очень высокую точность в 90 %.

На этом успехи не закончились, Кайса впервые попала в ТОП-30 общего зачета, регулярно попадая в масс-старты. Но не самый быстрый ход и не самая точная стрельба позволили финке попасть выше 24-го места в масс-стартах лишь однажды — Кайса финишировала 7-й на чемпионате мира, показав при этом 5-й ход на дистанции. По итогам сезона Мякяряйнен становится единственной представительницей Финляндии, набравшей кубковые очки, и занимает 27-е место.

После завершения сезона, Кайса впервые приняла участие в летнем чемпионате мира в эстонском Отепя. Самая первая кроссовая гонка сложилась для Кайсы неудачно: допустив 5 промахов на последней стрельбе, Мякяряйнен поделила 18-е место со своей подругой по команде. Но уже через 3 дня Кайса смогла одержать победу в спринтерской гонке, а ещё через день сохранить свою позицию в гонке преследования, на финише опередив украинку Татьяну Рудь на четыре десятых секунды.

Сезон 2007/2008 — первые подиумы

Проведя активные тренировки во время межсезонья, Мякяряйнен смогла заметно увеличить свою скорость, став одной из быстрых спортсменок, попадая в десятку самых быстрых во многих гонках. Это отрицательно сказалось на стрельбе: если в прошлом лучшие результаты Мякяряйнен показывала в индивидуальных гонках, всегда финишируя в топ-15, то в этом сезоне спортсменка не смогла подняться выше 20-го места. Серьёзно сдав позиции в индивидуальных гонках (с 8-го на 43-е место в зачете малого кубка), Кайса смогла все с лихвой окупить успешными результатами в спринтерских гонках и гонках преследования, в итоге совершив скачок с 29-го на 10-е и с 47-го на 15-е места соответственно в зачете малых кубков.

Повышение скоростных кондиций позволило Кайсе финишировать в десятке сильнейших в пяти спринтерских гонках из девяти, в которых она принимала участие, и дважды попасть на подиум, завоевав своё первое серебро спринта и первую бронзу гонки преследования в Поклюке и Рупольдинге.

На чемпионате мира Кайса не смогла себя проявить, показав в спринте самый худший результат за 2 года (55-е место) и допустив при этом 3 промаха. В масс-старте и индивидуальной гонке Мякяряйнен также не смогла показать высоких результатов, заняв 15-е и 31 места.

Спортсменка завершила сезон на 13-м месте в общем зачете, набрав 388 очков.

Сезон 2008/2009 — тернистый биатлонный путь

Начало сезона 2008/2009 складывается для спортсменки не так удачно: за первые 2 этапа Кайса попадает в очковую зону лишь дважды, занимая 35 и 34 места в эстерсундском спринте и преследовании. Однако последующие старты складываются успешнее: уже в начале третьего этапа Кайса показывает свой лучший результат в индивидуальных гонках, седьмое место. В спринте Кайса показывает 3-й ход по дистанции и с одним промахом занимает четвёртое место. Успешные выступления продолжаются ещё 3 этапа, и к чемпионату мира Мякяряйнен подходит с двумя подиумами: 2-е место в гонке преследования и 2-е место в масс-старте шестого этапа.

Спринт чемпионата мира складывается не самым лучшим образом: Кайса показывает 23-й результат с тремя промахами и отставанием в две минуты. В гонке преследования Кайса показывает хорошую стрельбу, допуская 2 промаха, и вплотную приближается к лидерам, финишируя в итоге в шаге от подиума на четвёртой позиции. Заключительные три этапа Мякяряйнен проводит размыто: она занимает места во втором и третьем десятке и заканчивает сезон на 14-й строчке в общем зачете Кубке мира, набрав 577 очков.

В конце сезона Мякяряйнен, получая серьёзную травму колена, думает о завершении карьеры:

Когда в апреле 2009-го услышала от доктора, что колено придется оперировать, потом месяц передвигаться на костылях и ещё два — не кататься на роллерах… Это был страшный шок. Двенадцать часов подряд — до самой операции — думала только о том, что попрощаюсь с биатлоном. Та беда сделала меня сильнее.

В межсезонье Кайса делает операцию на глазах с целью улучшить своё зрение. По словам Кайсы, из-за проблем со зрением она допускала промахи и проводила много времени на рубеже, что мешало показывать лучшие результаты.

Сезон 2009/2010 — первый спад результатов

Для Мякяряйнен начало Олимпийского сезона складывалось многообещающе: в первых же гонках Кайса попадает на подиум, занимая 3-е место в спринте, опередив Хелену Экхольм на 1 десятую секунды. Однако за все оставшиеся гонки Кайса смогла попасть в десятку лишь однажды, заняв 9-е место в спринте на третьем этапе.

На Олимпийских играх Кайса показывает наихудшие результаты в сезоне, не заработав ни одного очка. 46-е место в индивидуальной гонке, 59-е в спринте и 45-е в преследовании не позволяют Мякяряйнен попасть в Ванкуверский масс-старт. Причиной столь неудачного выступления становится желудочно-кишечная инфекция, подхваченная спортсменкой незадолго до начала Олимпийских игр.

Кайса заканчивает сезон на 22-м месте общего зачета Кубка мира, набрав 418 очков.

Сезон 2010/2011 — вхождение в мировую элиту

В сезоне 2010/2011 Мякяряйнен совершает резкий скачок, заметно улучшив стрелковые качества и покинув 10-ку сильнейших только 5 раз за все личные гонки. Первая гонка сезона складывается неплохо: допустив 4 промаха, Мякяряйнен финиширует 11-й, показав при этом самый быстрый ход на дистанции. Чистая и быстрая стрельба в следующей гонке позволила Кайсе одержать первую победу, показав второе время по скорости (Мякяряйнен уступила 3 секунды лишь лыжнице Мириам Гёсснер). В гонке преследования Кайса демонстрируют свою самую лучшую стрельбу, отстреляв на ноль, и вновь занимает первое место, опережая ближайшую спортсменку на полторы минуты. Успехи продолжаются на втором и третьем этапах: Кайса два раза финиширует на 2-м месте и два раза на 3-м, продолжая показывать хорошую стрельбу и быстрый ход.

Немецкие этапы складываются менее удачно, хоть Кайса и продолжает не покидать десятку, её подводит то стрельба, то лыжный ход. На шестом этапе спортсменку встречают первые крупные неудачи. В спринте она финиширует 22-й с восьмым ходом, в масс-старте 27-й, допустив 6 промахов. После масс-старта результат Кайсы аннулировали: она нарушила пункт 5.6.е дисциплинарных правил IBU, не сдав лыжи на проверку после финиша. 6-й этап стоил Мякяряйнен сокращения преимущества в общем зачете с 42 очков до 14. Американские этапы прошли весьма успешно. Мякяряйнен вновь не покидала десятку сильнейших, подходя к Чемпионату мира в хорошей форме.

Первая же гонка на Чемпионате мира в Ханты-Мансийске принесла Кайсе первую медаль чемпионатов мира — серебро. В гонке преследования, отстрелявшись чисто, Мякяряйнен уверенно победила, став первой в истории чемпионкой мира по биатлону из Финляндии. Эти две медали стали последними: в индивидуальной гонке Мякяряйнен выступила неудачно, показав худший результат сезона, в масс-старте Кайса остановилась в шаге от медали. Уже после окончания чемпионата Кайса сообщила, что в гостинице, в которой она жила, была такая плохая кровать, что ей пришлось две недели спать на матрасе на полу.

Перед последним этапом Кубка мира, проходившим в норвежском Хольменколлене, Мякяряйнен была лидером общего зачёта с отрывом в 7 очков, а также лидером в программе двух малых кубков: спринта и преследования. Хотя неудачное выступление в спринте не позволило Мякяряйнен получить малый глобус спринтерских гонок, ограничившись только малым глобусом гонок преследования, по итогам сезона Мякяряйнен заработала 1005 очков, став первой обладательницей Кубка мира из Финляндии. За весь сезон Мякяряйнен не пропустила ни одной гонки, чем восхищались некоторые спортсменки. Свою победу в общем зачёте Мякяряйнен отпраздновала дискотекой с немецкими биатлонистками и танцами на столе. По итогам сезона спортсменка получила более ста тысяч евро призовых.

27 марта Кайса выступила в рождественской гонке звезд, где вместе с Кристофом Зуманом заняла пятое место.

Сезон 2011/2012 — продолжение успехов

За две недели перед стартом первого этапа Мякяряйнен получила инфекцию, после которой потеряла голос, но болезнь не повлияла на результаты и в первых же гонках кубка мира Мякяряйнен показывает лучший ход в индивидуальной гонке, в спринте и уступает лишь Светлане Слепцовой в гонке преследования, однако ошибки на рубежах не позволяют Кайсе одержать победу: она занимает четвёртое, третье и второе места в гонках. В течение следующих трех этапов дела Кайсы складываются не столь радужно: за 6 личных гонок спортсменка допускает 21 промах и попадает на пьедестал лишь однажды, дважды попадая за пределы десятки. При этом Кайса стабильно попадает в тройку самых быстрых спортсменок по итогам гонок, лишь однажды показывая девятый ход на дистанции. Несмотря на неудачную стрельбу на протяжении сезона, начало пятого этапа, совпавшее с днем рождения Мякяряйнен, приносит ей первую победу в индивидуальных гонках за всю карьеру. Остальные три этапа в Италии, Норвегии и Финляндии складываются вполне успешно: спортсменка трижды попадает на подиум, заканчивая последнюю гонку до чемпионата мира уверенной победой.

Чемпионат мира начинается с провала. 102-е место по скорости стрельбы и 4 промаха в спринте позволяют Кайсе занять лишь 27-е место. Стрельба в гонке преследовании и в индивидуальной гонке также не складывается: 4 и 5 промахов вновь не позволяют спортсменке пересечь топ-20 — на чемпионате мира Кайса показывает худшие результаты сезона.

Получилось то, что получилось. Я не могу выигрывать постоянно. Наверное, мне нужно поговорить с тренером по стрельбе Микой Хапоей.

Неудачи на рубеже, продолжающиеся на протяжении всего чемпионата, преломляются в финальной гонке: первые три рубежа спортсменка отработала чисто. Промах на последней стрельбе позволил Кайсе бороться за победу с Турой Бергер и Мари-Лор Брюне, но на финише Мякяряйнен не хватило сил, и она финишировала третьей, впервые за три года поднявшись на пьедестал в гонке с общего старта.

Я не могла тренироваться целую неделю, потому что провалялась в постели с высокой температурой. Возможно, виной тому стали гонки в очень холодном Контиолахти. После всего случившегося я очень рада, что выиграла бронзу. Я не проиграла серебряную медаль, а выиграла бронзовую.

Заключительный этап в России приносит спортсменке ещё 2 подиума. В целом сезон складывается очень успешно — Кайса набирает 1007 очков и поднимается на подиум 10 раз, вместо 1005 очков и 9 подиумов в прошлом сезоне.

Сезон 2012/2013 — сезон без побед

Перед началом предолимпийского сезона финка наряду с белоруской Дарьей Домрачевой и норвежкой Турой Бергер считалась одной из главных претенденток на завоевание большого хрустального глобуса, но повторить свой успех 2011 года спортсменке не удалось: по-прежнему оставаясь одной из самых скоростных на дистанции, Кайсе не удалось решить проблемы со стрельбой. Так, в целом за сезон Мякяряйнен не закрыла около четверти мишеней, показав свою худшую стрельбу за всю карьеру, что повлекло рассторжение контракта с тренером по стрельбе, Юхой Хирви.

Несмотря на нестабильную стрельбу, на протяжении сезона Кайса шестикратно финиширует в тройке сильнейших на этапах Кубка мира, попадая также в десятку на Чемпионате мира в трёх личных гонках. В своём сообщении на Facebook, подводя итог, Мякяряйнен остаётся довольной проведённым сезоном, хоть сама она и ожидала лучших результатов. В общем зачёте Кайса заняла 5 место.

Также в сезоне 2012/2013 Кайса Мякяряйнен участвовала в лыжных гонках. Она выиграла гонку на 10 километров свободным стилем на чемпионате Финляндии и приняла участие в лыжном чемпионате мира в Италии, где заняла 14 место.

Сезон 2013/2014 — чемпионство

На этапе кубка мира во Франции заняла второе место в спринте, показав при этом самый быстрый ход на лыжне. В гонке преследования она опускается на 15 место.

На январских этапах Кайса показывает неплохой результат, не выпадая из десятки сильнейших. В Оберхофе финка занимает 2 место в спринте с двумя промахами, уступив 30 секунд Дарье Домрачевой. После этой гонки Кайса спустя долгое время смогла возглавить спринтерский зачёт. Свой серебряный успех она повторяет и в гонке преследования, также проиграв лишь белоруске. Масс-старт заканчивается для неё на пятом месте. После Оберхофа Кайса возвращает себе лидирующие позиции в Кубке мира, уступая украинке Валентине Семеренко 3 очка и 5 очков чешке Габриэле Соукаловой. Этап в Рупольдинге прошёл менее удачно. В индивидуальной гонке Кайса заняла десятое место, стреляя с двумя промахами. После гонки финка жаловалась на плохую трассу. В розыгрыше МХГ по программе индивидуальных гонок Макарайнен осталась на 21-й позиции, так как из двух индивидуалок она набрала кубковые очки только в одной. Гонка преследования прошла после её дня рождения, и Кайса вновь сделала себе подарок в виде подиума. С тремя промахами она показала хороший финишный круг и, обыграв сразу трёх соперниц, финишировала на 3-м месте. После Рупольдинга финка поднимается на вторую позицию в Кубке мира, но отставание от Соукаловой увеличилось до 46 баллов. В спринте Антхольца Кайса вышла в красной майке лидера МХГ по программе спринтерских гонок, и, несмотря на итоговое девятое место в гонке, она сохранила её за собой. Из-за дисквалификации лидера Кубка мира Габриэлы Соукаловой после спринта за жёлтую майку стали бороться три человека: Дарья Домрачева, Тура Бергер и Кайса Мякяряйнен. Эти три девушки уместились в 3-х очках. Однако захватить лидерство в Кубке мира Кайсе помешала последняя стрельба в гонке преследования. Отправившись на три штрафных круга, она пропустила Дарью и Туру вперёд, закончив гонку на девятой позиции и этап на третьем месте в Кубке мира, однако её проигрыш первому месту сократился до 17-ти очков. После этой гонки Кайса возглавила зачёт гонок преследования. В отменённой эстафете Кайса участия и так бы не принимала по причине подготовки к Олимпиаде, а также восстановления после болезни, которую она подхватила после Рупольдинга.

Олимпиада в Сочи сложилась для Мякяряйнен неудачно: 30-е место в спринте, 16-е в гонке преследования, 9-е в индивидуальной гонке и 6-е в масс-старте. Позднее Кайса отметила, что соревноваться за высокие места ей помешали болезнь и плохая подготовка лыж (в индивидуальной гонке она проиграла победительнице белоруске Дарье Домрачевой ходом 33,8 секунды).

Следующие этапы соревнований принесли Кайсе Мякяряйнен 5 подиумов — 4 победы (три из которых в Контиолахти) и одно второе место. Это позволило ей завоевать второй в карьере Большой Хрустальный Глобус. В сезоне 2013/2014 биатлонистка показала непривычную для себя точность — 83,9 %, что не могло не отразиться на её скорости: по сравнению с предыдущим сезоном Кайса немного сбавила в этом компоненте.

Сезон 2014/2015 — россыпь подиумов

Сезон 2014/2015 начался для Мякяряйнен удачно: она заняла второе место в индивидуальной гонке в шведском Эстерсунде, проиграв лишь Дарье Домрачевой 27,9 секунды. В спринте она стала третьей, после чего выиграла гонку преследования. В Хохфильцене Кайса выиграла спринт, даже несмотря на то, что немного приболела перед гонкой. Затем выиграла гонку преследования. На третьем этапе заняла 15 место в спринте и 2 место в гонке преследования. Выиграла гонку с общего старта в рамках третьего этапа Кубка мира в словенской Поклюке. Два следующих немецких этапа в Оберхофе и Рупольдинге не принесли Кайсе подиумов: она заняла два седьмых и одно двадцатое место. В Антхольце Мякяряйнен в спринте стала второй, проиграв Дарье Домрачевой. Гонка преследования принесла спортсменке ещё один подиум — на этот раз бронзовый. На чешском этапе в Нове Место Кайса в спринте и преследовании заняла седьмое и второе места соответственно. В Холменколлене, впервые за три года отстрелявшись чисто, Мякяряйнен выиграла индивидуальную гонку. Спринт сложился для фиской спортсменки неудачно: она промахнулась трижды и заняла 24 место, также пропустив вперед в общем зачете белоруску Дарью Домрачеву.

На домашнем чемпионате мира 2015, который состоялся в Контиолахти, Кайса выиграла бронзовую медаль в индивидуальной гонке, несмотря на два промаха. Она показала сумасшедшую скорость на последнем круге, отыиграв 37 секунд у серебряной медалистки Габриэлы Соукаловой. Эта медаль была единственной медалью Мякяряйнен на этом чемпионате, но позднее в интервью Кайса отметила, что осталась довольна результатами чемпионата, поскольку медаль была завоевана дома и в тяжелой борьбе. Также эта медаль позволила ей выиграть общий зачет по программе индивидуальных гонок.

В Ханты-Мансийске Мякяряйнен выиграла спринт. В гонке преследования стала четвёртой, допустив три промаха на огневых рубежах, и все же выиграв зачет пасьютов. Последняя гонка сезона, масстарт, закончилась для Кайсы на 13 месте. По итогам сезона Мякяряйнен стала второй, набрав 1044 очка. В целом сезон сложился удачно для спортсменки из страны тысячи озёр: она выиграла медаль на домашнем чемпионате мира, два МХГ. За сезон Кайса 13 раз поднималась на пьедестал почета (по этому показателю сезон 2014/2015 является лучшим в карьере финки), показывая в большинстве гонок лучший лыжный ход.

Сезон 2015/2016 — "двоякое" выступление

Первый этап Кубка мира начался для спортсменки с одиночной смешанной эстафеты, нового вида биатлонных состязаний, где она в паре с партнером по команде Олли Хииденсало заняла шестое место. В индивидуальной гонке Кайса стала 24-ой, допустив 5 промахов. Спринт сложился для Мякяряйнен успешнее — она финишировала 10-й. Гонку преследования финская биатлонистка выиграла с двумя промахами, совершив невероятный финишный рывок на последнем круге, обогнав перед финишем Доротею Вирер и Франциску Хильдебранд.

Этап в Хохфильцене можно назвать провальным: 28-е место в спринте с 2-мя промахами, 23-е в пасьюте с пятью штрафными кругами, а на своем этапе эстафеты спортсменка пробежала дополнительные 150 м. Финская сборная пришла к финишу 18-ой. К тому же Кайса не смогла показать свой коронный быстрый ход.

В Словении Мякярайнен заняла 10-е место в спинте, взяла бронзу в гонке преследования и, спустя год, вновь победила в гонке с общего старта.

Два этапа в Рупольдинге получились для Кайсы контрастными: плохо подготовленные лыжи позволили Кайсе в спринте взять лишь бронзу при чистой стрельбе, а в пасьюте к плохому лыжному ходу добавились 5 промахов, что в итоге дало лишь 13-е место. Затем последовала индивидуальная гонка, которая принесла финской спортсменке 2-е место при одном промахе. На масс-старт Кайса не вышла по причине болезни. Это была первая пропущенная ею личная гонка за 6 лет.

Италия оказалась неблагоприятной для Кайсы: 18-е место и 21-я позиция в спринте и пасьюте соответственно.

Североамериканские этапы для Мякярайнен в целом сложились неплохо: промахи в спринте и особенно неудачная первая "лёжка" в гонке преследования в Кэнморе не позволили финской девушке забраться на подиум: 10-е и 4-е место соответственно. В смешанной эстафете Кайсе удалось не зайти на штрафной круг, при наличии нечистой в целом стрельбы, к тому же партнеры выступили неважно: как итог, 14-е место. В Преск-Айле комбинация спринт+пасьют у Кайсы прошла неплохо: 5-е место + серебро.

После трехнедельного перерыва стартовал Чемпионат Мира по биатлону в норвежском Хольменколлене. Прошло 5 гонок, у Кайсы нет медалей: смешанная эстафета - 18-я, спринт - 9-я позиция, гонка преследования - 7-е место , индивидуалка - 19-я, эстафета - 17-я (при абсолютно чистой стрельбе Кайсы на первом этапе). А вот в масс-старте Кайса "хлопает дверью": завоевывает бронзовую медаль для Финляндии, на самом финише уступив серебро Лауре Дальмайер, в том числе из-за вновь плохо подготовленных лыж.

В традиционно успешном для себя Ханты-Мансийске Кайса берёт своё: две уверенные победы в спринте и пасьюте. Масс-старт не состоялся по причине плохой погоды в Хантах. Таким образом Кайса стала абсолютной чемпионкой этапа в Ханты-Мансийске, почти повторив успех Габриэлы Соукаловой трёхлетней давности (три победы).

В общем зачете Кубка Мира Кайса заняла 4-е место. Сезон получился для финской спортсменки без Глобусов и без россыпи медалей ЧМ, точность стрельбы в целом по сезону традиционно не поднималась выше 85%, да и работа сервисменов во многих гонках оставляла желать лучшего. В целом сезон можно назвать средним, 9 подиумов на фоне 13 (4 победы против 6) в прошлом сезоне это подтверждают.

В межсезонье Кайса приняла участие в летнем чемпионате мира по биатлону, проходившем в эстонском Отепя. Вместе с Мари Лаукканен, Туомасом Грёнманом и Олли Хииденсало финская девушка завоевала золотые награды смешанной эстафеты, отрыв от второго места получился внушительный — 1 минута 08 секунд, а в спринте заняла обидное 4-е место, допустив 4 промаха, отставание от победителя — 24.3 секунды. Пасьют Кайса выиграла с невероятным отрывом в 2 минуты и 10 секунд от Елены Пидгрушной, занявшей 2-е место; и допустила только 1 промах (на первом рубеже). Стоит отметить, что на летнем ЧМ финка показала блестящую скорость. Также любопытно, что все свои награды на летних чемпионатах мира Кайса выигрывала только на эстонской земле.

Семья и личная жизнь

Мама Эйра, учительница; отец Урхо, водитель; два младших брата — Туомас и Яакко. Не замужем, встречается с финским сервисменом Яркко Силтакорпи.

Стрельба Мякяряйнен

По дисциплинам

^{В таблицу включены все гонки}

Сезон	2005—2006		2006—2007		2007—2008		2008—2009		2009—2010		2010—2011		2011—2012		2012—2013		2013—2014		2014—2015		2015—2016		Всего за карьеру
Индивидуальные гонки	18 / 20	90 %	54 / 60	90 %	45 / 60	75 %	48 / 60	80 %	47 / 60	78,3 %	66 / 80	82,5 %	49 / 60	81,7 %	51 / 60	85 %	49 / 60	81,7 %	56 / 60	93,3 %	51 / 60	85 %	534 / 640	83,4 %
Спринтерские гонки	67 / 90	74,4 %	65 / 80	81,3 %	74 / 90	82,2 %	72 / 90	80 %	79 / 100	79 %	83 / 100	83 %	76 / 100	76 %	73 / 100	73 %	79 / 100	79 %	74 / 100	74 %	75 / 90	83,3 %	817 / 1040	78,6 %
Гонки преследования	83 / 100	83 %	92 / 120	76,7 %	80 / 100	80 %	116 / 140	82,9 %	85 / 100	85 %	124 / 140	88,6 %	135 / 160	84,4 %	120 / 160	75 %	155 / 180	86,1 %	120 / 140	85,7 %	135 / 160	84,4 %	1110 / 1340	82,8 %
Масс-старты	0 / 0	—	80 / 100	80 %	83 / 100	83 %	84 / 100	84 %	65 / 80	81,3 %	67 / 80	83,8 %	78 / 100	78 %	79 / 100	79 %	69 / 80	86,3 %	81 / 100	81 %	70 / 80	87,5 %	756 / 920	82,2 %
Эстафеты	40 / 51	78,4 %	10 / 11	90,9 %	20 / 25	80 %	30 / 37	81,1 %	30 / 41	73,2 %	29 / 33	87,9 %	50 / 59	84,7 %	58 / 78	74,4 %	40 / 47	85,1 %	40 / 45	88,9 %	59 / 78	75,6 %	406 / 505	80,4 %
Всего	208 / 261	79,7 %	301 / 371	81,1 %	302 / 375	80,5 %	350 / 427	82 %	306 / 381	80,3 %	369 / 433	85,2 %	388 / 479	81 %	381 / 498	76,5 %	392 / 467	83,9 %	371 / 445	83,4 %	390 / 468	83,3 %	3758 / 4605	81,6 %

По позиции

^{В таблицу включены только личные гонки}

Сезон	2005—2006		2006—2007		2007—2008		2008—2009		2009—2010		2010—2011		2011—2012		2012—2013		2013—2014		2014—2015		2015—2016		Всего за карьеру
Положение лёжа	111 / 130	85,4 %	154 / 180	85,6 %	148 / 175	84,6 %	165 / 195	84,6 %	140 / 170	82,3 %	183 / 210	87,1 %	164 / 210	78,1 %	174 / 210	82,9 %	181 / 210	86,2 %	160 / 200	80 %	163 / 195	83,6 %	1743 / 2085	83,6 %
Положение стоя	93 / 130	71,5 %	137 / 180	76,1 %	134 / 175	76,6 %	155 / 195	79,5 %	136 / 170	80 %	171 / 210	81,4 %	170 / 210	81 %	151 / 210	71,9 %	171 / 210	81,4 %	172 / 200	86 %	168 / 195	86,2 %	1658 / 2085	79,52 %
Всего	204 / 260	78,5 %	291 / 360	80,8 %	282 / 350	80,6 %	320 / 390	82 %	276 / 340	81,1 %	354 / 420	84,3 %	334 / 420	79,5 %	325 / 420	77,4 %	334 / 420	83,8 %	332 / 400	83 %	331 / 390	84,9 %	3383 / 4170	81,1 %

Статистика выступления на Олимпийских играх

Год	Место проведения	Спринт	Гонка преследования	Индивидуальная гонка	Масс-старт	Эстафета
2010	Ванкувер	59	45	46	—	—
2014	Сочи	30	16	9	6	—

Статистика выступления на чемпионатах мира

Год	Место проведения	Спринт	Гонка преследования	Индивидуальная гонка	Гонка с общего старта	Эстафета	Смешанная эстафета
2005	Хохфильцен	73	—	49	—	18	—
2006	Поклюка	гонки не проводились					19
2007	Антхольц-Антерсельва	27	25	8	7	12	16
2008	Эстерсунд	55	DNS	31	15	15	10
2009	Пхёнчхан	23	4	30	17	—	6
2010	Ханты-Мансийск	гонки не проводились					18
2011	Ханты-Мансийск			28	4	11	9
2012	Рупольдинг	27	20	28		LPD	16
2013	Нове-Место	9	10	8	17	LPD	19
2015	Контиолахти	35	12		15	17	9
2016	Холменколлен	9	7	19		17	18

Результаты

Итоговая статистика выступлений по сезонам

Сезон	Индивидуальные гонки			Спринтерские гонки			Гонки преследования			Гонки с общего старта			Общий зачёт
	Гонки	Очки	Место	Гонки	Очки	Место	Гонки	Очки	Место	Гонки	Очки	Место	Гонки	Очки	Место
2010—2011	4/4	131	6	10/10	191	2	7/7	343	1	5/5	140	8	26/26	1005	1
2011—2012	3/3	116	2	10/10	401	3	8/8	330	4	5/5	187	5	26/26	1007	4
2012—2013	3/3	104	6	10/10	324	5	8/8	255	5	5/5	171	5	26/26	834	5
2013—2014	2/2	31	21	9/9	367	1	8/8	350	1	3/3	130	3	22/22	860	1
2014—2015	3/3	162	1	10/10	364	2	7/7	348	1	5/5	193	5	25/25	1044	2
2015—2016	3/3	93	8	9/9	309	4	8/8	324	4	4/5	179	4	24/25	905	4

На счету Кайсы 61 призовое место на этапах Кубка мира:

Победы в личных гонках # Дата Место Тип 1 3 декабря 2010 Эстерсунд Спринт 2 5 декабря 2010 Эстерсунд Пресл. 3 6 марта 2011 Ханты-Мансийск Пресл. 4 11 января 2012 Нове-Место Индив. 5 12 февраля 2012 Контиолахти Пресл. 6 8 марта 2014 Поклюка Пресл. 7 13 марта 2014 Контиолахти Спринт 8 15 марта 2014 Контиолахти Спринт 9 16 марта 2014 Контиолахти Пресл. 10 7 декабря 2014 Эстерсунд Пресл. 11 12 декабря 2014 Хохфильцен Спринт 12 14 декабря 2014 Хохфильцен Пресл. 13 21 декабря 2014 Поклюка Масс-старт 14 12 февраля 2015 Холменколен Индив. 15 20 марта 2015 Ханты-Мансийск Спринт 16 6 декабря 2015 Эстерсунд Пресл. 17 20 декабря 2015 Поклюка Масс-старт 18 17 марта 2016 Ханты-Мансийск Спринт 19 19 марта 2016 Ханты-Мансийск Пресл. Вторые места в личных гонках # Дата Место Тип Сек Победитель 1 15 декабря 2007 Поклюка Спринт +9,2 Сандрин Байи 2 24 января 2009 Антхольц-Антерсельва Пресл. +2,3 Анна Булыгина 3 25 января 2009 Антхольц-Антерсельва МC +14,4 Хелена Йонссон 4 12 декабря 2010 Хохфильцен Пресл. +32 Хелена Экхольм 5 16 декабря 2010 Поклюка Индив. +1,8 Тура Бергер 6 5 марта 2011 Ханты-Мансийск Спринт +12,2 Магдалена Нойнер 7 4 декабря 2011 Эстерсунд Пресл. +33,2 Тура Бергер 8 9 декабря 2011 Хохфильцен Спринт +14,9 Магдалена Нойнер 9 19 января 2012 Антерсельва Спринт +17,5 Магдалена Нойнер 10 11 февраля 2012 Контиолахти Спринт +12,3 Магдалена Нойнер 11 17 марта 2012 Ханты-Мансийск Пресл. +24,8 Дарья Домрачева 12 7 декабря 2012 Хохфильцен Спринт +4,7 Дарья Домрачева 13 17 января 2013 Антхольц-Антерсельва Спринт +16,7 Анастасия Кузьмина 14 14 декабря 2013 Анси Спринт +8,3 Селина Гаспарин 15 3 января 2014 Оберхоф Спринт +29,8 Дарья Домрачева 16 4 января 2014 Оберхоф Пресл. +34,6 Дарья Домрачева 17 9 марта 2014 Поклюка МС. +22,2 Дарья Домрачева 18 4 декабря 2014 Эстерсунд Индив. +27,9 Дарья Домрачева 19 20 декабря 2014 Поклюка Пресл. +10,0 Дарья Домрачева 20 23 января 2015 Антхольц-Антерсельва Спринт +26,9 Дарья Домрачева 21 8 февраля 2015 Нове-Место Пресл. +6,8 Дарья Домрачева 22 14 января 2016 Рупольдинг Индив. +54,8 Доротея Вирер 23 12 февраля 2016 Преск-Айл Пресл. +34,0 Габриэла Соукалова Третьи места в личных гонках # Дата Место Тип Сек Победитель 1 13 января 2008 Рупольдинг Пресл. +30,9 Сульвейг Рогстад 2 5 декабря 2009 Эстерсунд Спринт +10,0 Тура Бергер 3 10 декабря 2010 Хохфильцен Спринт +23,8 Анастасия Кузьмина 4 18 декабря 2010 Поклюка Спринт +17,0 Магдалена Нойнер 5 16 января 2011 Рупольдинг Пресл. +59,3 Тура Бергер 6 3 декабря 2011 Эстерсунд Спринт +15,2 Магдалена Нойнер 7 11 марта 2012 Рупольдинг МC +12,7 Тура Бергер 8 18 марта 2012 Ханты-Мансийск МC +32,6 Дарья Домрачева 9 8 декабря 2012 Хохфильцен Пресл. +33,3 Сюннёва Сулемдаль 10 11 января 2013 Рупольдинг Спринт +17,5 Мириам Гёсснер 11 19 января 2013 Антхольц-Антерсельва Пресл. +25,4 Тура Бергер 12 17 марта 2013 Ханты-Мансийск МC +22,9 Габриэла Соукалова 13 12 января 2014 Рупольдинг Пресл. +38,9 Габриэла Соукалова 14 6 декабря 2014 Эстерсунд Спринт +7,6 Тириль Экхофф 15 24 января 2015 Антхольц-Антерсельва Пресл. +89,0 Дарья Домрачева 16 11 марта 2015 Контиолахти Индив. +24,4 Екатерина Юрлова 17 19 декабря 2015 Поклюка Пресл. +55,2 Лаура Дальмайер 18 8 января 2016 Рупольдинг Спринт +2,3 Франциска Хильдебранд 19 13 марта 2016 Хольменколлен МC +8,1 Мари Дорен-Абер

Лучшие результаты командных гонок # Дата Место Тип 6 19 февраля 2009 Пхёнчхан Смешанная эстафета 6 29 ноября 2015 Эстерсунд Одиночн. смешанная эстафета

Примечания:

1.↑  В рамках чемпионата мира 2009 года

2.↑  В рамках чемпионата мира 2011 года

3.↑  В рамках чемпионата мира 2012 года

4.↑  В рамках чемпионата мира 2015 года

5.↑  В рамках чемпионата мира 2016 года

Сводная таблица результатов по отношению к стартам

Сезон	2005-2006	2006-2007	2007-2008	2008-2009	2009-2010	2010-2011	2011-2012	2012-2013	2013-2014	2014-2015	2015-2016	Всего
Побед	0	0	0	0	0	3 (11,6 %)	2 (7,7 %)	0	4 (15,4%)	6 (24 %)	4 (16,7 %)	19 (7,4 %)
Подиумов	0	0	2 (9,1 %)	2 (8,3 %)	1 (4,6 %)	9 (34,6 %)	10 (38,5 %)	6 (23,1 %)	9 (34,6 %)	13 (52 %)	9 (37,5 %)	61 (23,7 %)
В восьмерке	0	2 (9,5 %)	6 (27,3 %)	7 (29,2 %)	1 (4,6 %)	18 (69,2 %)	15 (57,7 %)	13 (50 %)	14 (53,9 %)	18 (72 %)	12 (50 %)	106 (41,2 %)
В десятке	0	3 (14,2 %)	8 (36,4 %)	7 (29,2 %)	2 (9,1 %)	20 (76,9 %)	19 (73,1 %)	16 (61,5 %)	18 (69,2 %)	18 (72 %)	16 (66,7 %)	127 (49,4 %)
В тридцатке	5 (33,3 %)	15 (71,4 %)	17 (77,3 %)	19 (79,2 %)	15 (68,2 %)	25 (96,2 %)	26 (100 %)	25 (96,2 %)	25 (96,2 %)	24 (96 %)	24 (100 %)	220 (85,6 %)
В сорока	8 (53,3 %)	18 (85,7 %)	19 (86,4 %)	21 (87,5 %)	18 (81,8 %)	25 (96,2 %)	26 (100 %)	26 (100 %)	25 (96,2 %)	25 (100 %)	24 (100 %)	235 (91,4 %)
Всего	15	211	222	24	222	26*	26	26	26	25	24	257*5

«N^a» — количество гонок, в которых спортсменка была заявлена, но не стартовала. Эти гонки не влияют на статистику;
«N*» — включена одна гонка, в которой спортсменка была дисквалифицирована после финиша. Такие гонки включены в общее число стартов.

Статистика выступлений в Кубке мира

В таблице отражены места, занятые спортсменом на гонках биатлонного сезона.

2004-2005	Дисциплина	Бей	Хол	Эст	Обе	Руп	Ант	Тур	Пок	Хох	Хан	Итог
												Малый кубок		Большой кубок
												Очки	Место	Очки	Место
	Индив.	—	•	—	—	—	•	•	—	49	—	0	—	0	—
	Спринт	•	•	•	•	•	•	•	•	73	•	0	—
	Преслед.	•	•	•	•	•	•	—	•	•	•	0	—
	Масс-старт	—	—	•	—	—	—	—	•	•	•	0	—
	Эстафета	•	—	—	•	•	—	•	—	18	—	—	—
	Смешанная эст.	—	—	—	—	—	—	—	—	—	•	—	—
2005-2006	Дисциплина	Эст	Хох	Бре	Обе	Руп	Ант	Тур	Пок	Кон	Хол	Итог
												Малый кубок		Большой кубок
												Очки	Место	Очки	Место
	Индив.	—	•	27	—	—	—	•	—	—	—	4	54	18	62
	Спринт	94	29	58	44	23	53	•	31	47	39	10	63
	Преслед.	•	—	51	—	29	DNS	•	29	33	51	4	63
	Масс-старт	—	—	—	•	—	•	•	—	•	•	0	—
	Эстафета	14	15	—	9	10	—	•	•	—	—	—	—
	Смешанная эст.	—	—	—	—	—	—	—	19	—	—	—	—
2006-2007	Дисциплина	Эст	Хох	Хох	Обе	Руп	Пок	Ант	Лах	Хол	Хан	Итог
												Малый кубок		Большой кубок
												Очки	Место	Очки	Место
	Индив.	11	—	•	—	—	—	8	11	—	—	78	8	230	27
	Спринт	46	•	•	24	11	30	29	35	10	44	60	29
	Преслед.	38	•	—	25	—	33	25	47	27	DNS	16	47
	Масс-старт	—	—	—	—	24	•	7	—	29	28	74	16
	Эстафета	—	•	•	•	•	—	12	—	—	—	—	—
	Смешанная эст.	—	—	—	—	—	—	16	—	—	—	—	—
2007-2008	Дисциплина	Лах	Хох	Пок	Обе	Руп	Ант	Эст	Пхё	Хан	Хол	Итог
												Малый кубок		Большой кубок
												Очки	Место	Очки	Место
	Индив.	44	—	20	—	—	—	31	—	—	—	11	43	388	13
	Спринт	6	40	2	8	9	24	55	9	24	•	180	10
	Преслед.	16	DNS	—	—	3	41	DNS	7	14	•	108	15
	Масс-старт	—	—	—	7	—	12	15	—	21	22	80	14
	Эстафета	—	16	DNS	•	•	—	15	—	—	—	—	—
	Смешанная эст.	—	—	—	—	—	—	10	•	—	—	—	—
2008-2009	Дисциплина	Эст	Хох	Хох	Обе	Руп	Ант	Пхё	Ван	Тро	Хан	Итог
												Малый кубок		Большой кубок
												Очки	Место	Очки	Место
	Индив.	41	—	7	—	—	—	30	•	—	—	47	27	577	14
	Спринт	35	43	4	19	6	5	23	•	28	29	192	17
	Преслед.	34	49	—	—	14	2	4	—	12	23	178	10
	Масс-старт	—	—	—	6	—	2	17	—	21	17	140	9
	Эстафета	—	10	11	•	13	—	•	•	—	—	—	—
	Смешанная эст.	—	—	—	—	—	—	6	—	—	—	—	—
2009-2010	Дисциплина	Эст	Хох	Пок	Обе	Руп	Ант	Ван	Кон	Хол	Хан	Итог
												Малый кубок		Большой кубок
												Очки	Место	Очки	Место
	Индив.	15	—	60	—	—	DNS	=46	—	—	—	26	43	418	22
	Спринт	3	15	9	20	13	34	59	27	31	27	202	17
	Преслед.	—	22	12	—	—	•	45	14	32	—	84	28
	Масс-старт	—	—	—	20	11	—	•	—	16	11	106	16
	Эстафета	15	16	—	•	11	—	•	—	—	—	—	—
	Смешанная эст.	—	—	—	—	—	—	—	8	—	18	—	—
2010-2011	Дисциплина	Эст	Хох	Пок	Обе	Руп	Ант	Пре	Фор	Хан	Хол	Итог
												Малый кубок		Большой кубок
												Очки	Место	Очки	Место
	Индив.	11	—	2	—	8	—	—	—	28	—	131	6	1005	1
	Спринт	1	3	=3	5	8	22	9	8		=19	391	2
	Преслед.	1	2	—	—	3	—	6	5		4	343	1
	Масс-старт	—	—	—	10	—	DSQ	—	5	4	15	140	8
	Эстафета	—	•	—	LAP	—	10	—	—	11	—	—	—
	Смешанная эст.	—	—	14	—	—	—	9	—	9	—	—	—
2011-2012	Дисциплина	Эст	Хох	Хох	Обе	Нов	Ант	Хол	Кон	Руп	Хан	Итог
												Малый кубок		Большой кубок
												Очки	Место	Очки	Место
	Индив.	4	—	—	—	1	—	—	—	28	—	116	2	1007	4
	Спринт	3	2	9	4	14	2	9	2	27	4	401	3
	Преслед.	2	11	5	—	10	—	5	1	20	2	330	4
	Масс-старт	—	—	—	12	—	11	9	—		3	187	5
	Эстафета	—	LAP	—	•	—	•	—	—	18	—	—	—
	Смешанная эст.	—	—	18	—	—	—	—	7	16	—	—	—
2012-2013	Дисциплина	Эст	Хох	Пок	Обе	Руп	Ант	Нов	Хол	Соч	Хан	Итог
												Малый кубок		Большой кубок
												Очки	Место	Очки	Место
	Индив.	9	—	—	—	—	—	8	—	6	—	104	6	834	5
	Спринт	35	2	22	20	3	2	9	21	9	6	324	5
	Преслед.	27	3	19	8	—	3	10	17	—	8	255	5
	Масс-старт	—	—	14	—	6	—	17	8	—	3	171	5
	Эстафета	—	LAP	—	•	LAP	•	21	—	13	—	—	—
	Смешанная эст.	13	—	—	—	—	—	19	—	—	—	—	—
2013-2014	Дисциплина	Эст	Хох	Анс	Обе	Руп	Ант	Соч	Пок	Кон	Хол	Итог
												Малый кубок		Большой кубок
												Очки	Место	Очки	Место
	Индив.	46	—	—	—	10	—	9	—	—	—	31	21	860	1
	Спринт	20	16	2	2	—	9	30	4	1	23	367	1
										1
	Преслед.	x	14	15	2	3	9	16	1	1	4	350	1
	Масс-старт	—	—	—	5	—	—	6	2	—	7	130	3
	Эстафета	—	13	11	—	13	•x	•	—	—	—	—	—
	Смешанная эст.	LAP	—	—	—	—	—	•	—	—	—	—	—
2014-2015	Дисциплина	Эст	Хох	Пок	Обе	Руп	Ант	Нов	Хол	Кон	Хан	Итог
												Малый кубок		Большой кубок
												Очки	Место	Очки	Место
	Индив.	2	—	—	—	—	—	—	1		—	162	1	1044	2
	Спринт	3	1	15	20	7	2	7	24	35	1	364	2
	Преслед.	1	1	2	—	—	3	2	—	12	4	348	1
	Масс-старт	—	—	1	4	7	—	—	—	15	13	193	5
	Эстафета	—	DNF	—	11	•	•	—	•	17	—	—	—
	Смешанная эст.	19	—	—	—	—	—	•	—	9	—	—	—
2015-2016	Дисциплина	Эст	Хох	Пок	Руп	Руп	Ант	Кан	Пре	Хол	Хан	Итог
												Малый кубок		Большой кубок
												Очки	Место	Очки	Место
	Индив.	24	—	—	—	2	—	—	—	19	—	93	8	892	4
	Спринт	10	28	10	3	—	18	10	5	9	1	309	4
	Преслед.	1	23	3	13	—	21	—	2	7	1	324	4
	Масс-старт	—	—	1	•	13	—	4	—		—	179	4
	Эстафета	—	18	—	—	•	•	—	•	17	—	—	—
	Смешанная эст.	6^	—	—	—	—	—	14	—	18	—	—	—

«*» — результат ожидается;
« • » — спортсмен не участвовал в этой гонке;
«x» — гонка была остановлена;
«—» — на данном этапе гонка не проводилась;
«^» — одиночная смешанная эстафета.

Результаты выступлений на Кубке мира
2015/2016 Итоги Эстерсунд Хохфильцен Поклюка Рупольдинг Рупольдинг Антхольц Канмор Преск-Айл ЧМ Холменколлен Ханты-Мансийск Очков Место Сусм См Инд Спр Пр Спр Пр Эст Спр Пр МС Спр Пр МС Инд Эст МС Спр Пр Эст Спр МС Сусм См Спр Пр Эст См Спр Пр Инд Эст МС Спр Пр МС 892 4 6 — 24 10 1 28 23 18 10 3 1 3 13 13 2 — — 18 21 — 10 4 — 14 5 2 — 18 9 7 19 17 3 1 1 отм
2014/15 Итоги Эстерсунд Хохфильцен Поклюка Оберхоф Рупольдинг Антхольц Нове Место Холменколлен ЧМ Контиолахти Ханты-Мансийск Очков Место См Инд Спр Пр Спр Эст Пр Спр Пр МС Эст Спр МС Эст Спр МС Спр Пр Эст Сусм См Спр Пр Инд Спр Эст См Спр Пр Инд Эст МС Спр Пр МС 1044 2 19 2 3 1 1 DNF 1 15 2 1 11 20 4 — 7 7 2 3 — — — 7 2 1 24 — 9 35 12 3 17 15 1 4 13 2013/14 Итоги Эстерсунд Хохфильцен Анси Оберхоф Рупольдинг Антхольц ОИ Сочи Поклюка Контиолахти Холменколлен Очков Место СМ Инд Спр Пр Спр Эст Пр Эст Спр Пр Спр Пр МС Эст Инд Пр Спр Пр Эст Спр Пр Инд МС СМ Эст Спр Пр МС Спр Спр Пр Спр Пр МС 860 1 16 46 20 отменена 16 13 14 11 2 15 2 2 5 13 10 3 9 9 — 30 16 9 6 — — 4 1 2 1 1 1 23 4 7
2012/13 Итоги Эстерсунд Хохфильцен Поклюка Оберхоф Рупольдинг Антхольц ЧМ Нове-Место Холменколлен Сочи Ханты-Мансийск Очков Место См Инд Спр Пр Спр Пр Эст Спр Пр МС Эст Спр Пр Эст Спр МС Спр Пр Эст См Спр Пр Инд Эст МС Спр Пр МС Инд Спр Эст Спр Пр МС 834 5 13 9 35 27 2 3 — 22 19 14 — 20 8 LPD 3 6 2 3 — 19 9 10 8 21 17 21 17 8 6 9 13 6 8 3
2011/12 Итоги Эстерсунд Хохфильцен Хохфильцен Оберхоф Нове-Место Антхольц Холменколлен Контиолахти ЧМ Рупольдинг Ханты-Мансийск Очков Место Инд Спр Пр Спр Пр Эст Спр Пр См Эст Спр МС Инд Спр Пр Спр МС Эст Спр Пр МС Спр Пр См См Спр Пр Инд Эст МС Спр Пр МС 1007 4 4 3 2 2 11 LAP 9 5 18 — 4 12 1 14 10 2 11 — 9 5 9 2 1 7 16 27 20 28 18 3 4 2 3
2010/11 Итоги Эстерсунд Хохфильцен Поклюка Оберхоф Рупольдинг Антхольц Преск-Айл Форт-Кент ЧМ Ханты-Мансийск Холменколлен Очков Место Инд Спр Пр Спр Пр Эст Инд Спр См Эст Спр МС Инд Спр Пр Спр МС Эст Спр См Пр Спр Пр МС См Спр Пр Инд Эст МС Спр Пр МС 1005 1 11 1 1 3 2 — 2 3 14 LAP 5 10 8 8 3 22 DSQ 10 9 9 6 8 5 5 9 2 1 28 11 4 19 4 15
2009/10 Итоги Эстерсунд Хохфильцен Поклюка Оберхоф Рупольдинг Антхольц ОИ Ванкувер Контиолахти Холменколлен Ханты-Мансийск Очков Место Инд Спр Эст Спр Пр Эст Инд Спр Пр Эст Спр МС Спр МС Эст Инд Спр Пр Спр Пр Инд МС Эст См Спр Пр Спр Пр МС Спр МС См 418 22 15 3 15 15 22 16 60 9 12 — 20 20 13 11 11 — 34 — 59 45 46 — — 8 27 14 31 32 16 27 11 18
2008/09 Итоги Эстерсунд Хохфильцен Хохфильцен Оберхоф Рупольдинг Антхольц ЧМ Пхёнчхан Уистлер Тронхейм Ханты-Мансийск Очков Место Инд Спр Пр Спр Пр Эст Инд Спр Эст Эст Спр МС Эст Спр Пр Спр Пр МС Спр Пр Инд См МС Эст Инд Спр Эст Спр Пр МС Спр Пр МС 577 14 41 35 34 43 49 10 7 4 11 — 19 6 — 6 14 5 2 2 23 4 30 6 17 — — — — 28 12 21 29 23 17
2007/08 Итоги Контиолахти Хохфильцен Поклюка Оберхоф Рупольдинг Антхольц ЧМ Эстерсунд Пхёнчхан Ханты-Мансийск Холменколлен Очков Место Инд Спр Пр Спр Пр Эст Инд Спр Эст Эст Спр МС Эст Спр Пр Спр Пр МС Спр Пр См Инд МС Эст Спр Пр См Спр Пр МС Спр Пр МС 388 13 44 6 16 40 — 16 20 2 — — 8 7 — 9 3 24 41 12 55 — 10 31 15 15 9 7 — 24 14 21 — — 21
2006/07 Итоги Эстерсунд Хохфильцен Хохфильцен Оберхоф Рупольдинг Поклюка ЧМ Антхольц Лахти Холменколлен Ханты-Мансийск Очков Место Инд Спр Пр Спр Пр Эст Спр Спр Эст Эст Спр Пр Эст Спр МС Спр Пр МС Спр Пр Инд См Эст МС Инд Спр Пр Спр Пр МС Спр Пр МС 230 27 11 46 38 — — — — — — — 24 25 — 11 24 30 33 — 29 25 8 16 12 7 11 35 47 10 27 29 44 — 28
2005/06 Итоги Эстерсунд Хохфильцен Осрблье Оберхоф Рупольдинг Антхольц ОИ Турин Поклюка Контиолахти Холменколлен Очков Место Спр Пр Эст Инд Спр Эст Инд Спр Пр Эст Спр МС Спр Пр МС Спр Пр МС Инд Спр Пр Эст МС Спр Пр См Спр Пр МС Спр Пр МС 18 62 94 — 14 — 29 15 27 58 51 9 44 — 10 23 29 53 — — — — — — — 31 29 19 47 33 — 39 51 —
2004/05 Итоги Бейтостолен Холменколлен Эстерсунд Оберхоф Рупольдинг Антхольц Сан-Сикарио Поклюка ЧМ Хохфильцен Ханты-Мансийск Очков Место Спр Пр Эст Инд Спр Пр Спр Пр МС Эст Спр Пр Эст Спр Пр Инд Спр Пр Инд Спр Эст Спр Пр МС Спр Пр Инд Эст МС Спр Пр МС См 0 — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — 73 — 49 18 — — — — —
В таблице отражены места, занятые спортсменом на гонках биатлонного сезона. Инд — индивидуальная гонка Пр — гонка преследования Спр — спринт МС — масс-старт Эст — эстафета См — смешанная эстафета DNS — спортсмен был заявлен, но не стартовал DNF — спортсмен стартовал, но не финишировал LAP — спортсмен по ходу гонки (для гонок преследования и масс-стартов) отстал от лидера более чем на круг и был снят с трассы DSQ — спортсмен дисквалифицирован — − спортсмен не участвовал в этой гонке

Экипировка и спонсоры

• Винтовка —  Anschütz (патроны для винтовки - Lapua)
• Лыжи — Fischer (смазка для лыж - Holmenkol)
• Лыжные палки — Leki
• Лыжный костюм — Odlo
• Перчатки — Leki
• Очки —  Bliz
• Ботинки — Fischer
• Спонсоры: John Deere, Vallox, Metsähallitus, Polar, Maxim (спортивное питание), Ite, Tovari, Möller, Topstudio, Citron Oy, Autokilta, Johaug, Kontiolahden Urheilijat.

Ссылки

В Викиновостях есть события по этой теме: Кайса Мякяряйнен

• [www.kaisaleena.com/ Официальный сайт]  (англ.), (фин.)
• [services.biathlonresults.com/athletes.aspx?IbuId=BTFIN21101198301 Профиль на официальном сайте Международного союза биатлонистов]  (англ.), (нем.)
• [facebook.com/KaisaMakarainen Официальная страница Кайсы Мякяряйнен] в социальной сети Facebook

Отрывок, характеризующий Мякяряйнен, Кайса

– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.


Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.


Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.



Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
Иногда он утешал себя мыслями, что это только так, покамест, он ведет эту жизнь; но потом его ужасала другая мысль, что так, покамест, уже сколько людей входили, как он, со всеми зубами и волосами в эту жизнь и в этот клуб и выходили оттуда без одного зуба и волоса.
В минуты гордости, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется сделать что то для человечества», – говорил он себе в минуты гордости. «А может быть и все те мои товарищи, точно так же, как и я, бились, искали какой то новой, своей дороги в жизни, и так же как и я силой обстановки, общества, породы, той стихийной силой, против которой не властен человек, были приведены туда же, куда и я», говорил он себе в минуты скромности, и поживши в Москве несколько времени, он не презирал уже, а начинал любить, уважать и жалеть, так же как и себя, своих по судьбе товарищей.
На Пьера не находили, как прежде, минуты отчаяния, хандры и отвращения к жизни; но та же болезнь, выражавшаяся прежде резкими припадками, была вогнана внутрь и ни на мгновенье не покидала его. «К чему? Зачем? Что такое творится на свете?» спрашивал он себя с недоумением по нескольку раз в день, невольно начиная вдумываться в смысл явлений жизни; но опытом зная, что на вопросы эти не было ответов, он поспешно старался отвернуться от них, брался за книгу, или спешил в клуб, или к Аполлону Николаевичу болтать о городских сплетнях.
«Елена Васильевна, никогда ничего не любившая кроме своего тела и одна из самых глупых женщин в мире, – думал Пьер – представляется людям верхом ума и утонченности, и перед ней преклоняются. Наполеон Бонапарт был презираем всеми до тех пор, пока он был велик, и с тех пор как он стал жалким комедиантом – император Франц добивается предложить ему свою дочь в незаконные супруги. Испанцы воссылают мольбы Богу через католическое духовенство в благодарность за то, что они победили 14 го июня французов, а французы воссылают мольбы через то же католическое духовенство о том, что они 14 го июня победили испанцев. Братья мои масоны клянутся кровью в том, что они всем готовы жертвовать для ближнего, а не платят по одному рублю на сборы бедных и интригуют Астрея против Ищущих манны, и хлопочут о настоящем Шотландском ковре и об акте, смысла которого не знает и тот, кто писал его, и которого никому не нужно. Все мы исповедуем христианский закон прощения обид и любви к ближнему – закон, вследствие которого мы воздвигли в Москве сорок сороков церквей, а вчера засекли кнутом бежавшего человека, и служитель того же самого закона любви и прощения, священник, давал целовать солдату крест перед казнью». Так думал Пьер, и эта вся, общая, всеми признаваемая ложь, как он ни привык к ней, как будто что то новое, всякий раз изумляла его. – «Я понимаю эту ложь и путаницу, думал он, – но как мне рассказать им всё, что я понимаю? Я пробовал и всегда находил, что и они в глубине души понимают то же, что и я, но стараются только не видеть ее . Стало быть так надо! Но мне то, мне куда деваться?» думал Пьер. Он испытывал несчастную способность многих, особенно русских людей, – способность видеть и верить в возможность добра и правды, и слишком ясно видеть зло и ложь жизни, для того чтобы быть в силах принимать в ней серьезное участие. Всякая область труда в глазах его соединялась со злом и обманом. Чем он ни пробовал быть, за что он ни брался – зло и ложь отталкивали его и загораживали ему все пути деятельности. А между тем надо было жить, надо было быть заняту. Слишком страшно было быть под гнетом этих неразрешимых вопросов жизни, и он отдавался первым увлечениям, чтобы только забыть их. Он ездил во всевозможные общества, много пил, покупал картины и строил, а главное читал.
Он читал и читал всё, что попадалось под руку, и читал так что, приехав домой, когда лакеи еще раздевали его, он, уже взяв книгу, читал – и от чтения переходил ко сну, и от сна к болтовне в гостиных и клубе, от болтовни к кутежу и женщинам, от кутежа опять к болтовне, чтению и вину. Пить вино для него становилось всё больше и больше физической и вместе нравственной потребностью. Несмотря на то, что доктора говорили ему, что с его корпуленцией, вино для него опасно, он очень много пил. Ему становилось вполне хорошо только тогда, когда он, сам не замечая как, опрокинув в свой большой рот несколько стаканов вина, испытывал приятную теплоту в теле, нежность ко всем своим ближним и готовность ума поверхностно отзываться на всякую мысль, не углубляясь в сущность ее. Только выпив бутылку и две вина, он смутно сознавал, что тот запутанный, страшный узел жизни, который ужасал его прежде, не так страшен, как ему казалось. С шумом в голове, болтая, слушая разговоры или читая после обеда и ужина, он беспрестанно видел этот узел, какой нибудь стороной его. Но только под влиянием вина он говорил себе: «Это ничего. Это я распутаю – вот у меня и готово объяснение. Но теперь некогда, – я после обдумаю всё это!» Но это после никогда не приходило.
Натощак, поутру, все прежние вопросы представлялись столь же неразрешимыми и страшными, и Пьер торопливо хватался за книгу и радовался, когда кто нибудь приходил к нему.
Иногда Пьер вспоминал о слышанном им рассказе о том, как на войне солдаты, находясь под выстрелами в прикрытии, когда им делать нечего, старательно изыскивают себе занятие, для того чтобы легче переносить опасность. И Пьеру все люди представлялись такими солдатами, спасающимися от жизни: кто честолюбием, кто картами, кто писанием законов, кто женщинами, кто игрушками, кто лошадьми, кто политикой, кто охотой, кто вином, кто государственными делами. «Нет ни ничтожного, ни важного, всё равно: только бы спастись от нее как умею»! думал Пьер. – «Только бы не видать ее , эту страшную ее ».


В начале зимы, князь Николай Андреич Болконский с дочерью приехали в Москву. По своему прошедшему, по своему уму и оригинальности, в особенности по ослаблению на ту пору восторга к царствованию императора Александра, и по тому анти французскому и патриотическому направлению, которое царствовало в то время в Москве, князь Николай Андреич сделался тотчас же предметом особенной почтительности москвичей и центром московской оппозиции правительству.
Князь очень постарел в этот год. В нем появились резкие признаки старости: неожиданные засыпанья, забывчивость ближайших по времени событий и памятливость к давнишним, и детское тщеславие, с которым он принимал роль главы московской оппозиции. Несмотря на то, когда старик, особенно по вечерам, выходил к чаю в своей шубке и пудренном парике, и начинал, затронутый кем нибудь, свои отрывистые рассказы о прошедшем, или еще более отрывистые и резкие суждения о настоящем, он возбуждал во всех своих гостях одинаковое чувство почтительного уважения. Для посетителей весь этот старинный дом с огромными трюмо, дореволюционной мебелью, этими лакеями в пудре, и сам прошлого века крутой и умный старик с его кроткою дочерью и хорошенькой француженкой, которые благоговели перед ним, – представлял величественно приятное зрелище. Но посетители не думали о том, что кроме этих двух трех часов, во время которых они видели хозяев, было еще 22 часа в сутки, во время которых шла тайная внутренняя жизнь дома.
В последнее время в Москве эта внутренняя жизнь сделалась очень тяжела для княжны Марьи. Она была лишена в Москве тех своих лучших радостей – бесед с божьими людьми и уединения, – которые освежали ее в Лысых Горах, и не имела никаких выгод и радостей столичной жизни. В свет она не ездила; все знали, что отец не пускает ее без себя, а сам он по нездоровью не мог ездить, и ее уже не приглашали на обеды и вечера. Надежду на замужество княжна Марья совсем оставила. Она видела ту холодность и озлобление, с которыми князь Николай Андреич принимал и спроваживал от себя молодых людей, могущих быть женихами, иногда являвшихся в их дом. Друзей у княжны Марьи не было: в этот приезд в Москву она разочаровалась в своих двух самых близких людях. М lle Bourienne, с которой она и прежде не могла быть вполне откровенна, теперь стала ей неприятна и она по некоторым причинам стала отдаляться от нее. Жюли, которая была в Москве и к которой княжна Марья писала пять лет сряду, оказалась совершенно чужою ей, когда княжна Марья вновь сошлась с нею лично. Жюли в это время, по случаю смерти братьев сделавшись одной из самых богатых невест в Москве, находилась во всем разгаре светских удовольствий. Она была окружена молодыми людьми, которые, как она думала, вдруг оценили ее достоинства. Жюли находилась в том периоде стареющейся светской барышни, которая чувствует, что наступил последний шанс замужества, и теперь или никогда должна решиться ее участь. Княжна Марья с грустной улыбкой вспоминала по четвергам, что ей теперь писать не к кому, так как Жюли, Жюли, от присутствия которой ей не было никакой радости, была здесь и виделась с нею каждую неделю. Она, как старый эмигрант, отказавшийся жениться на даме, у которой он проводил несколько лет свои вечера, жалела о том, что Жюли была здесь и ей некому писать. Княжне Марье в Москве не с кем было поговорить, некому поверить своего горя, а горя много прибавилось нового за это время. Срок возвращения князя Андрея и его женитьбы приближался, а его поручение приготовить к тому отца не только не было исполнено, но дело напротив казалось совсем испорчено, и напоминание о графине Ростовой выводило из себя старого князя, и так уже большую часть времени бывшего не в духе. Новое горе, прибавившееся в последнее время для княжны Марьи, были уроки, которые она давала шестилетнему племяннику. В своих отношениях с Николушкой она с ужасом узнавала в себе свойство раздражительности своего отца. Сколько раз она ни говорила себе, что не надо позволять себе горячиться уча племянника, почти всякий раз, как она садилась с указкой за французскую азбуку, ей так хотелось поскорее, полегче перелить из себя свое знание в ребенка, уже боявшегося, что вот вот тетя рассердится, что она при малейшем невнимании со стороны мальчика вздрагивала, торопилась, горячилась, возвышала голос, иногда дергала его за руку и ставила в угол. Поставив его в угол, она сама начинала плакать над своей злой, дурной натурой, и Николушка, подражая ей рыданьями, без позволенья выходил из угла, подходил к ней и отдергивал от лица ее мокрые руки, и утешал ее. Но более, более всего горя доставляла княжне раздражительность ее отца, всегда направленная против дочери и дошедшая в последнее время до жестокости. Ежели бы он заставлял ее все ночи класть поклоны, ежели бы он бил ее, заставлял таскать дрова и воду, – ей бы и в голову не пришло, что ее положение трудно; но этот любящий мучитель, самый жестокий от того, что он любил и за то мучил себя и ее, – умышленно умел не только оскорбить, унизить ее, но и доказать ей, что она всегда и во всем была виновата. В последнее время в нем появилась новая черта, более всего мучившая княжну Марью – это было его большее сближение с m lle Bourienne. Пришедшая ему, в первую минуту по получении известия о намерении своего сына, мысль шутка о том, что ежели Андрей женится, то и он сам женится на Bourienne, – видимо понравилась ему, и он с упорством последнее время (как казалось княжне Марье) только для того, чтобы ее оскорбить, выказывал особенную ласку к m lle Bоurienne и выказывал свое недовольство к дочери выказываньем любви к Bourienne.
Однажды в Москве, в присутствии княжны Марьи (ей казалось, что отец нарочно при ней это сделал), старый князь поцеловал у m lle Bourienne руку и, притянув ее к себе, обнял лаская. Княжна Марья вспыхнула и выбежала из комнаты. Через несколько минут m lle Bourienne вошла к княжне Марье, улыбаясь и что то весело рассказывая своим приятным голосом. Княжна Марья поспешно отерла слезы, решительными шагами подошла к Bourienne и, видимо сама того не зная, с гневной поспешностью и взрывами голоса, начала кричать на француженку: «Это гадко, низко, бесчеловечно пользоваться слабостью…» Она не договорила. «Уйдите вон из моей комнаты», прокричала она и зарыдала.
На другой день князь ни слова не сказал своей дочери; но она заметила, что за обедом он приказал подавать кушанье, начиная с m lle Bourienne. В конце обеда, когда буфетчик, по прежней привычке, опять подал кофе, начиная с княжны, князь вдруг пришел в бешенство, бросил костылем в Филиппа и тотчас же сделал распоряжение об отдаче его в солдаты. «Не слышат… два раза сказал!… не слышат!»
«Она – первый человек в этом доме; она – мой лучший друг, – кричал князь. – И ежели ты позволишь себе, – закричал он в гневе, в первый раз обращаясь к княжне Марье, – еще раз, как вчера ты осмелилась… забыться перед ней, то я тебе покажу, кто хозяин в доме. Вон! чтоб я не видал тебя; проси у ней прощенья!»
Княжна Марья просила прощенья у Амальи Евгеньевны и у отца за себя и за Филиппа буфетчика, который просил заступы.
В такие минуты в душе княжны Марьи собиралось чувство, похожее на гордость жертвы. И вдруг в такие то минуты, при ней, этот отец, которого она осуждала, или искал очки, ощупывая подле них и не видя, или забывал то, что сейчас было, или делал слабевшими ногами неверный шаг и оглядывался, не видал ли кто его слабости, или, что было хуже всего, он за обедом, когда не было гостей, возбуждавших его, вдруг задремывал, выпуская салфетку, и склонялся над тарелкой, трясущейся головой. «Он стар и слаб, а я смею осуждать его!» думала она с отвращением к самой себе в такие минуты.


В 1811 м году в Москве жил быстро вошедший в моду французский доктор, огромный ростом, красавец, любезный, как француз и, как говорили все в Москве, врач необыкновенного искусства – Метивье. Он был принят в домах высшего общества не как доктор, а как равный.
Князь Николай Андреич, смеявшийся над медициной, последнее время, по совету m lle Bourienne, допустил к себе этого доктора и привык к нему. Метивье раза два в неделю бывал у князя.
В Николин день, в именины князя, вся Москва была у подъезда его дома, но он никого не велел принимать; а только немногих, список которых он передал княжне Марье, велел звать к обеду.
Метивье, приехавший утром с поздравлением, в качестве доктора, нашел приличным de forcer la consigne [нарушить запрет], как он сказал княжне Марье, и вошел к князю. Случилось так, что в это именинное утро старый князь был в одном из своих самых дурных расположений духа. Он целое утро ходил по дому, придираясь ко всем и делая вид, что он не понимает того, что ему говорят, и что его не понимают. Княжна Марья твердо знала это состояние духа тихой и озабоченной ворчливости, которая обыкновенно разрешалась взрывом бешенства, и как перед заряженным, с взведенными курками, ружьем, ходила всё это утро, ожидая неизбежного выстрела. Утро до приезда доктора прошло благополучно. Пропустив доктора, княжна Марья села с книгой в гостиной у двери, от которой она могла слышать всё то, что происходило в кабинете.
Сначала она слышала один голос Метивье, потом голос отца, потом оба голоса заговорили вместе, дверь распахнулась и на пороге показалась испуганная, красивая фигура Метивье с его черным хохлом, и фигура князя в колпаке и халате с изуродованным бешенством лицом и опущенными зрачками глаз.
– Не понимаешь? – кричал князь, – а я понимаю! Французский шпион, Бонапартов раб, шпион, вон из моего дома – вон, я говорю, – и он захлопнул дверь.
Метивье пожимая плечами подошел к mademoiselle Bourienne, прибежавшей на крик из соседней комнаты.
– Князь не совсем здоров, – la bile et le transport au cerveau. Tranquillisez vous, je repasserai demain, [желчь и прилив к мозгу. Успокойтесь, я завтра зайду,] – сказал Метивье и, приложив палец к губам, поспешно вышел.
За дверью слышались шаги в туфлях и крики: «Шпионы, изменники, везде изменники! В своем доме нет минуты покоя!»
После отъезда Метивье старый князь позвал к себе дочь и вся сила его гнева обрушилась на нее. Она была виновата в том, что к нему пустили шпиона. .Ведь он сказал, ей сказал, чтобы она составила список, и тех, кого не было в списке, чтобы не пускали. Зачем же пустили этого мерзавца! Она была причиной всего. С ней он не мог иметь ни минуты покоя, не мог умереть спокойно, говорил он.
– Нет, матушка, разойтись, разойтись, это вы знайте, знайте! Я теперь больше не могу, – сказал он и вышел из комнаты. И как будто боясь, чтобы она не сумела как нибудь утешиться, он вернулся к ней и, стараясь принять спокойный вид, прибавил: – И не думайте, чтобы я это сказал вам в минуту сердца, а я спокоен, и я обдумал это; и это будет – разойтись, поищите себе места!… – Но он не выдержал и с тем озлоблением, которое может быть только у человека, который любит, он, видимо сам страдая, затряс кулаками и прокричал ей:
– И хоть бы какой нибудь дурак взял ее замуж! – Он хлопнул дверью, позвал к себе m lle Bourienne и затих в кабинете.
В два часа съехались избранные шесть персон к обеду. Гости – известный граф Ростопчин, князь Лопухин с своим племянником, генерал Чатров, старый, боевой товарищ князя, и из молодых Пьер и Борис Друбецкой – ждали его в гостиной.
На днях приехавший в Москву в отпуск Борис пожелал быть представленным князю Николаю Андреевичу и сумел до такой степени снискать его расположение, что князь для него сделал исключение из всех холостых молодых людей, которых он не принимал к себе.
Дом князя был не то, что называется «свет», но это был такой маленький кружок, о котором хотя и не слышно было в городе, но в котором лестнее всего было быть принятым. Это понял Борис неделю тому назад, когда при нем Ростопчин сказал главнокомандующему, звавшему графа обедать в Николин день, что он не может быть:
– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.
– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.
За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.
– Бонапарт поступает с Европой как пират на завоеванном корабле, – сказал граф Ростопчин, повторяя уже несколько раз говоренную им фразу. – Удивляешься только долготерпению или ослеплению государей. Теперь дело доходит до папы, и Бонапарт уже не стесняясь хочет низвергнуть главу католической религии, и все молчат! Один наш государь протестовал против захвата владений герцога Ольденбургского. И то… – Граф Ростопчин замолчал, чувствуя, что он стоял на том рубеже, где уже нельзя осуждать.
– Предложили другие владения заместо Ольденбургского герцогства, – сказал князь Николай Андреич. – Точно я мужиков из Лысых Гор переселял в Богучарово и в рязанские, так и он герцогов.
– Le duc d'Oldenbourg supporte son malheur avec une force de caractere et une resignation admirable, [Герцог Ольденбургский переносит свое несчастие с замечательной силой воли и покорностью судьбе,] – сказал Борис, почтительно вступая в разговор. Он сказал это потому, что проездом из Петербурга имел честь представляться герцогу. Князь Николай Андреич посмотрел на молодого человека так, как будто он хотел бы ему сказать кое что на это, но раздумал, считая его слишком для того молодым.
– Я читал наш протест об Ольденбургском деле и удивлялся плохой редакции этой ноты, – сказал граф Ростопчин, небрежным тоном человека, судящего о деле ему хорошо знакомом.
Пьер с наивным удивлением посмотрел на Ростопчина, не понимая, почему его беспокоила плохая редакция ноты.
– Разве не всё равно, как написана нота, граф? – сказал он, – ежели содержание ее сильно.
– Mon cher, avec nos 500 mille hommes de troupes, il serait facile d'avoir un beau style, [Мой милый, с нашими 500 ми тысячами войска легко, кажется, выражаться хорошим слогом,] – сказал граф Ростопчин. Пьер понял, почему графа Ростопчина беспокоила pедакция ноты.
– Кажется, писак довольно развелось, – сказал старый князь: – там в Петербурге всё пишут, не только ноты, – новые законы всё пишут. Мой Андрюша там для России целый волюм законов написал. Нынче всё пишут! – И он неестественно засмеялся.
Разговор замолк на минуту; старый генерал прокашливаньем обратил на себя внимание.
– Изволили слышать о последнем событии на смотру в Петербурге? как себя новый французский посланник показал!
– Что? Да, я слышал что то; он что то неловко сказал при Его Величестве.
– Его Величество обратил его внимание на гренадерскую дивизию и церемониальный марш, – продолжал генерал, – и будто посланник никакого внимания не обратил и будто позволил себе сказать, что мы у себя во Франции на такие пустяки не обращаем внимания. Государь ничего не изволил сказать. На следующем смотру, говорят, государь ни разу не изволил обратиться к нему.
Все замолчали: на этот факт, относившийся лично до государя, нельзя было заявлять никакого суждения.
– Дерзки! – сказал князь. – Знаете Метивье? Я нынче выгнал его от себя. Он здесь был, пустили ко мне, как я ни просил никого не пускать, – сказал князь, сердито взглянув на дочь. И он рассказал весь свой разговор с французским доктором и причины, почему он убедился, что Метивье шпион. Хотя причины эти были очень недостаточны и не ясны, никто не возражал.
За жарким подали шампанское. Гости встали с своих мест, поздравляя старого князя. Княжна Марья тоже подошла к нему.
Он взглянул на нее холодным, злым взглядом и подставил ей сморщенную, выбритую щеку. Всё выражение его лица говорило ей, что утренний разговор им не забыт, что решенье его осталось в прежней силе, и что только благодаря присутствию гостей он не говорит ей этого теперь.
Когда вышли в гостиную к кофе, старики сели вместе.
Князь Николай Андреич более оживился и высказал свой образ мыслей насчет предстоящей войны.
Он сказал, что войны наши с Бонапартом до тех пор будут несчастливы, пока мы будем искать союзов с немцами и будем соваться в европейские дела, в которые нас втянул Тильзитский мир. Нам ни за Австрию, ни против Австрии не надо было воевать. Наша политика вся на востоке, а в отношении Бонапарта одно – вооружение на границе и твердость в политике, и никогда он не посмеет переступить русскую границу, как в седьмом году.
– И где нам, князь, воевать с французами! – сказал граф Ростопчин. – Разве мы против наших учителей и богов можем ополчиться? Посмотрите на нашу молодежь, посмотрите на наших барынь. Наши боги – французы, наше царство небесное – Париж.
Он стал говорить громче, очевидно для того, чтобы его слышали все. – Костюмы французские, мысли французские, чувства французские! Вы вот Метивье в зашей выгнали, потому что он француз и негодяй, а наши барыни за ним ползком ползают. Вчера я на вечере был, так из пяти барынь три католички и, по разрешенью папы, в воскресенье по канве шьют. А сами чуть не голые сидят, как вывески торговых бань, с позволенья сказать. Эх, поглядишь на нашу молодежь, князь, взял бы старую дубину Петра Великого из кунсткамеры, да по русски бы обломал бока, вся бы дурь соскочила!
Все замолчали. Старый князь с улыбкой на лице смотрел на Ростопчина и одобрительно покачивал головой.
– Ну, прощайте, ваше сиятельство, не хворайте, – сказал Ростопчин, с свойственными ему быстрыми движениями поднимаясь и протягивая руку князю.
– Прощай, голубчик, – гусли, всегда заслушаюсь его! – сказал старый князь, удерживая его за руку и подставляя ему для поцелуя щеку. С Ростопчиным поднялись и другие.


Княжна Марья, сидя в гостиной и слушая эти толки и пересуды стариков, ничего не понимала из того, что она слышала; она думала только о том, не замечают ли все гости враждебных отношений ее отца к ней. Она даже не заметила особенного внимания и любезностей, которые ей во всё время этого обеда оказывал Друбецкой, уже третий раз бывший в их доме.
Княжна Марья с рассеянным, вопросительным взглядом обратилась к Пьеру, который последний из гостей, с шляпой в руке и с улыбкой на лице, подошел к ней после того, как князь вышел, и они одни оставались в гостиной.
– Можно еще посидеть? – сказал он, своим толстым телом валясь в кресло подле княжны Марьи.
– Ах да, – сказала она. «Вы ничего не заметили?» сказал ее взгляд.
Пьер находился в приятном, после обеденном состоянии духа. Он глядел перед собою и тихо улыбался.
– Давно вы знаете этого молодого человека, княжна? – сказал он.
– Какого?
– Друбецкого?
– Нет, недавно…
– Что он вам нравится?
– Да, он приятный молодой человек… Отчего вы меня это спрашиваете? – сказала княжна Марья, продолжая думать о своем утреннем разговоре с отцом.
– Оттого, что я сделал наблюдение, – молодой человек обыкновенно из Петербурга приезжает в Москву в отпуск только с целью жениться на богатой невесте.
– Вы сделали это наблюденье! – сказала княжна Марья.
– Да, – продолжал Пьер с улыбкой, – и этот молодой человек теперь себя так держит, что, где есть богатые невесты, – там и он. Я как по книге читаю в нем. Он теперь в нерешительности, кого ему атаковать: вас или mademoiselle Жюли Карагин. Il est tres assidu aupres d'elle. [Он очень к ней внимателен.]
– Он ездит к ним?
– Да, очень часто. И знаете вы новую манеру ухаживать? – с веселой улыбкой сказал Пьер, видимо находясь в том веселом духе добродушной насмешки, за который он так часто в дневнике упрекал себя.
– Нет, – сказала княжна Марья.
– Теперь чтобы понравиться московским девицам – il faut etre melancolique. Et il est tres melancolique aupres de m lle Карагин, [надо быть меланхоличным. И он очень меланхоличен с m elle Карагин,] – сказал Пьер.
– Vraiment? [Право?] – сказала княжна Марья, глядя в доброе лицо Пьера и не переставая думать о своем горе. – «Мне бы легче было, думала она, ежели бы я решилась поверить кому нибудь всё, что я чувствую. И я бы желала именно Пьеру сказать всё. Он так добр и благороден. Мне бы легче стало. Он мне подал бы совет!»
– Пошли бы вы за него замуж? – спросил Пьер.
– Ах, Боже мой, граф, есть такие минуты, что я пошла бы за всякого, – вдруг неожиданно для самой себя, со слезами в голосе, сказала княжна Марья. – Ах, как тяжело бывает любить человека близкого и чувствовать, что… ничего (продолжала она дрожащим голосом), не можешь для него сделать кроме горя, когда знаешь, что не можешь этого переменить. Тогда одно – уйти, а куда мне уйти?…
– Что вы, что с вами, княжна?
Но княжна, не договорив, заплакала.
– Я не знаю, что со мной нынче. Не слушайте меня, забудьте, что я вам сказала.
Вся веселость Пьера исчезла. Он озабоченно расспрашивал княжну, просил ее высказать всё, поверить ему свое горе; но она только повторила, что просит его забыть то, что она сказала, что она не помнит, что она сказала, и что у нее нет горя, кроме того, которое он знает – горя о том, что женитьба князя Андрея угрожает поссорить отца с сыном.
– Слышали ли вы про Ростовых? – спросила она, чтобы переменить разговор. – Мне говорили, что они скоро будут. Andre я тоже жду каждый день. Я бы желала, чтоб они увиделись здесь.
– А как он смотрит теперь на это дело? – спросил Пьер, под он разумея старого князя. Княжна Марья покачала головой.
– Но что же делать? До года остается только несколько месяцев. И это не может быть. Я бы только желала избавить брата от первых минут. Я желала бы, чтобы они скорее приехали. Я надеюсь сойтись с нею. Вы их давно знаете, – сказала княжна Марья, – скажите мне, положа руку на сердце, всю истинную правду, что это за девушка и как вы находите ее? Но всю правду; потому что, вы понимаете, Андрей так много рискует, делая это против воли отца, что я бы желала знать…
Неясный инстинкт сказал Пьеру, что в этих оговорках и повторяемых просьбах сказать всю правду, выражалось недоброжелательство княжны Марьи к своей будущей невестке, что ей хотелось, чтобы Пьер не одобрил выбора князя Андрея; но Пьер сказал то, что он скорее чувствовал, чем думал.
– Я не знаю, как отвечать на ваш вопрос, – сказал он, покраснев, сам не зная от чего. – Я решительно не знаю, что это за девушка; я никак не могу анализировать ее. Она обворожительна. А отчего, я не знаю: вот всё, что можно про нее сказать. – Княжна Марья вздохнула и выражение ее лица сказало: «Да, я этого ожидала и боялась».
– Умна она? – спросила княжна Марья. Пьер задумался.
– Я думаю нет, – сказал он, – а впрочем да. Она не удостоивает быть умной… Да нет, она обворожительна, и больше ничего. – Княжна Марья опять неодобрительно покачала головой.
– Ах, я так желаю любить ее! Вы ей это скажите, ежели увидите ее прежде меня.
– Я слышал, что они на днях будут, – сказал Пьер.
Княжна Марья сообщила Пьеру свой план о том, как она, только что приедут Ростовы, сблизится с будущей невесткой и постарается приучить к ней старого князя.


Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.
Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.
Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там . Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.
Жюли была особенно ласкова к Борису: жалела о его раннем разочаровании в жизни, предлагала ему те утешения дружбы, которые она могла предложить, сама так много пострадав в жизни, и открыла ему свой альбом. Борис нарисовал ей в альбом два дерева и написал: Arbres rustiques, vos sombres rameaux secouent sur moi les tenebres et la melancolie. [Сельские деревья, ваши темные сучья стряхивают на меня мрак и меланхолию.]
В другом месте он нарисовал гробницу и написал:
«La mort est secourable et la mort est tranquille
«Ah! contre les douleurs il n'y a pas d'autre asile».
[Смерть спасительна и смерть спокойна;
О! против страданий нет другого убежища.]
Жюли сказала, что это прелестно.
– II y a quelque chose de si ravissant dans le sourire de la melancolie, [Есть что то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,] – сказала она Борису слово в слово выписанное это место из книги.
– C'est un rayon de lumiere dans l'ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:
«Aliment de poison d'une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.


Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.
Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.
Она еще не ложилась, когда приехали Ростовы, и в передней завизжала дверь на блоке, пропуская входивших с холода Ростовых и их прислугу. Марья Дмитриевна, с очками спущенными на нос, закинув назад голову, стояла в дверях залы и с строгим, сердитым видом смотрела на входящих. Можно бы было подумать, что она озлоблена против приезжих и сейчас выгонит их, ежели бы она не отдавала в это время заботливых приказаний людям о том, как разместить гостей и их вещи.
– Графские? – сюда неси, говорила она, указывая на чемоданы и ни с кем не здороваясь. – Барышни, сюда налево. Ну, вы что лебезите! – крикнула она на девок. – Самовар чтобы согреть! – Пополнела, похорошела, – проговорила она, притянув к себе за капор разрумянившуюся с мороза Наташу. – Фу, холодная! Да раздевайся же скорее, – крикнула она на графа, хотевшего подойти к ее руке. – Замерз, небось. Рому к чаю подать! Сонюшка, bonjour, – сказала она Соне, этим французским приветствием оттеняя свое слегка презрительное и ласковое отношение к Соне.
Когда все, раздевшись и оправившись с дороги, пришли к чаю, Марья Дмитриевна по порядку перецеловала всех.
– Душой рада, что приехали и что у меня остановились, – говорила она. – Давно пора, – сказала она, значительно взглянув на Наташу… – старик здесь и сына ждут со дня на день. Надо, надо с ним познакомиться. Ну да об этом после поговорим, – прибавила она, оглянув Соню взглядом, показывавшим, что она при ней не желает говорить об этом. – Теперь слушай, – обратилась она к графу, – завтра что же тебе надо? За кем пошлешь? Шиншина? – она загнула один палец; – плаксу Анну Михайловну? – два. Она здесь с сыном. Женится сын то! Потом Безухова чтоль? И он здесь с женой. Он от нее убежал, а она за ним прискакала. Он обедал у меня в середу. Ну, а их – она указала на барышень – завтра свожу к Иверской, а потом и к Обер Шельме заедем. Ведь, небось, всё новое делать будете? С меня не берите, нынче рукава, вот что! Намедни княжна Ирина Васильевна молодая ко мне приехала: страх глядеть, точно два боченка на руки надела. Ведь нынче, что день – новая мода. Да у тебя то у самого какие дела? – обратилась она строго к графу.
– Всё вдруг подошло, – отвечал граф. – Тряпки покупать, а тут еще покупатель на подмосковную и на дом. Уж ежели милость ваша будет, я времечко выберу, съезжу в Маринское на денек, вам девчат моих прикину.
– Хорошо, хорошо, у меня целы будут. У меня как в Опекунском совете. Я их и вывезу куда надо, и побраню, и поласкаю, – сказала Марья Дмитриевна, дотрогиваясь большой рукой до щеки любимицы и крестницы своей Наташи.
На другой день утром Марья Дмитриевна свозила барышень к Иверской и к m me Обер Шальме, которая так боялась Марьи Дмитриевны, что всегда в убыток уступала ей наряды, только бы поскорее выжить ее от себя. Марья Дмитриевна заказала почти всё приданое. Вернувшись она выгнала всех кроме Наташи из комнаты и подозвала свою любимицу к своему креслу.
– Ну теперь поговорим. Поздравляю тебя с женишком. Подцепила молодца! Я рада за тебя; и его с таких лет знаю (она указала на аршин от земли). – Наташа радостно краснела. – Я его люблю и всю семью его. Теперь слушай. Ты ведь знаешь, старик князь Николай очень не желал, чтоб сын женился. Нравный старик! Оно, разумеется, князь Андрей не дитя, и без него обойдется, да против воли в семью входить нехорошо. Надо мирно, любовно. Ты умница, сумеешь обойтись как надо. Ты добренько и умненько обойдись. Вот всё и хорошо будет.
Наташа молчала, как думала Марья Дмитриевна от застенчивости, но в сущности Наташе было неприятно, что вмешивались в ее дело любви князя Андрея, которое представлялось ей таким особенным от всех людских дел, что никто, по ее понятиям, не мог понимать его. Она любила и знала одного князя Андрея, он любил ее и должен был приехать на днях и взять ее. Больше ей ничего не нужно было.
– Ты видишь ли, я его давно знаю, и Машеньку, твою золовку, люблю. Золовки – колотовки, ну а уж эта мухи не обидит. Она меня просила ее с тобой свести. Ты завтра с отцом к ней поедешь, да приласкайся хорошенько: ты моложе ее. Как твой то приедет, а уж ты и с сестрой и с отцом знакома, и тебя полюбили. Так или нет? Ведь лучше будет?
– Лучше, – неохотно отвечала Наташа.


На другой день, по совету Марьи Дмитриевны, граф Илья Андреич поехал с Наташей к князю Николаю Андреичу. Граф с невеселым духом собирался на этот визит: в душе ему было страшно. Последнее свидание во время ополчения, когда граф в ответ на свое приглашение к обеду выслушал горячий выговор за недоставление людей, было памятно графу Илье Андреичу. Наташа, одевшись в свое лучшее платье, была напротив в самом веселом расположении духа. «Не может быть, чтобы они не полюбили меня, думала она: меня все всегда любили. И я так готова сделать для них всё, что они пожелают, так готова полюбить его – за то, что он отец, а ее за то, что она сестра, что не за что им не полюбить меня!»