Премия Лоуренса Оливье в номинации «Лучший актёр вспомогательного состава»

Премия Лоуренса Оливье в номинации «Лучший актёр вспомогательного состава» — британская награда, присуждаемая Театральным сообществом Лондона, в качестве признания профессиональных достижений в сфере театра. Была создана в 1976 году и переименована 1984 году в честь великого британского актёра.

С 1977 по 1984 годы, с 1991 по 1995 годы, в 1997 году, с 2000 по 2002 годы, в 2010, 2011 и 2013 годах вручались две отдельные номинации «Лучшая актриса вспомогательного состава» и «Лучший актёр вспомогательного состава». В 1976 году, с 1985 по 1990 годы, в 1996 году, в 1998 и 1999 годах, в 2003 году, с 2005 по 2009 годы, в 2012 году проходило вручение премии в совместной номинации «Лучшее исполнение вспомогательного состава». Разделение номинации на две отдельные происходит, когда число выбранных номинантов превышает пять человек.

1970-е годы

Год	Актёр	Пьеса	Роль
1977
	Найджел Хоторн	Рядовые на параде	майор Джайлс Флэк
	Майкл Пеннингтон	Ромео и Джульетта	Меркуцио
	Пол Роджерс	Мадрас-хаус	Генри Хакстэбль
	Патрик Рикарт	Кандида	Юджин Марчбэнкс
1978
	Роберт Эддисон	Двенадцатая ночь	Фест
	Майкл Врайант	The Double Dealer	сэр Пол Плиант
	Джулиан Гловер	Кориолан	Авфидий
	Роберт Стивенс	Бранд	Майор
1979
	Патрик Стюарт	Антоний и Клеопатра	Марк Антоний
	Майкл Врайант	Неизведанная страна	доктор вон Эгнер
	Стивен Гриф	Смерть коммивояжёра	Бифф
	Дэвид Суше	Однажды в жизни	Герман Глогауэр

1980-е годы

Год	Актёр	Пьеса	Роль
1980
	Дэвид Трелфелл	Николас Никлби	Злой мужчина / Смайк
	Саймон Кэллоу	Амадей	Шикандер
	Эдвард Петербридж	Николас Никлби	Ньюман Ноггс
	Джон Роган	Juno and the Paycock	Джоксер Дэли
1981
	Джо Мелия	Добро	Морис
	Тони Чёрч	Гамлет	Полоний
	Норман Родвэй	Тень стрелка	Сейман Шилдс
	Том Уилкинсон	Гамлет	Горацио
1982
	Дэвид Хили	Парни и куколки	Найсли Джонсон
	Джеффри Хатчингс	Сон в летнюю ночь	Заморыш
	Стивен Мур	Всё хорошо, что хорошо кончается	Пароль
	Пол Роджерс	Как важно быть серьёзным	преподобный Кэнон Чесабль
1983
	Алан Дэвлин	Луна для пасынков судьбы	Фил Хоган
	Иэн Макдайармид	Истории из Голливуда	Бертольт Брехт
	Марк Риланс	Арден из Фэвершема	Майкл
	Энтони Шер	Король Лир	Шут
1984
	Эдвард Петербридж	Странная интерлюдия	Чарльз Марсден
	Рамолао Макене	"Мастер Гарольд"... и ребята	Сэм
	Ричард O'Каллахан	Двенадцатая ночь	Фест
	Тимоти Сполл	Святая Иоанна	Карл, дофин

1990-е годы

Год	Актёр	Пьеса	Роль
1991
	Дэвид Брэдли	Король Лир	Шут
	Бен Дэниелс	Ни разу ни грешник	Ричард Лёб
	Мик Форд	Певец	Стефан
	Джонатан Кент	Репетиция
1992
	Олег Меньшиков	Когда она танцевала	Сергей Есенин
	Саймон Рассел Бил	Троил и Крессида	Терсит
	Генри Гудман	Ангелы в Америке	Рой Кон
	Кен Стотт	The Recruiting Officer	Сержант Кайт
1993
	Джулиан Гловер	Генрих IV, часть 1 и 2	Генрих IV
	Робин Бэйли	Trelawny of the Wells	сэр Уильям Гауэр
	Дэвид Брэдли	Генрих IV, часть 2	судья Шеллоу
	Мартин Шоу	Идеальный муж	лорд Горинг
1994
	Джозеф Миделл	Ангелы в Америке	Белиз
	Ричард Маккейб	Зимняя сказка	Автолик
	Руфус Сьюэлл	Аркадия	Септимус Ходж
1995
	Кен Стотт	Разбитое стекло	доктор Гарри Химен
	Саймон Рассел Бил	Буря	Ариель
	Саймон Коатс	Как вам это понравится	Селия
	Тревор Пикок	Вечеринка в честь дня рождения	Пити
1997
	Тревор Ив	Дядя Ваня	Астров
	Стивен Боксер	Постель из трав	Барнади Гош
	Тони Хэйгарт	Двенадцать разгневанных мужчин	Третий присяжный
	Оуэн Тил	Кукольный дом	Торвальд Хельмер

2000-е годы

Год	Актёр	Пьеса	Роль
2000
	Роджер Аллам	Деньги	Генри Грайвс
	Майкл Брайант	Дачники	Семён
	Рон Кук	Juno and the Paycock	Джоксер Дэйли
	Майкл Уильямс	Лес	Аркадий Счастливцев
2001
	Бен Дэниелс	Все мои сыновья	Крис Келлер
	Чиветел Эджиофор	Голубой/Оранжевый	Кристофер
	Дуглас Ходж	Сторож	Астон
	Джейсон Уоткинс	Слуга двух господ	Труффальдино
2002
	Тоби Джонс	Пьеса, которую я написал	Артур
	Дезмонд Баррит	Генрих IV, часть 1 и 2	Сэр Джон Фальстаф
	Нед Битти	Кошка на раскалённой крыше	Большой папочка
	Адам Годли	Рот в рот	Gompertz
	Малкольм Синклэр	Рядовые на параде	майор Джайлс Флак

2010-е годы

Год	Актёр	Пьеса	Роль
2010
	Эдди Редмэйн	Красный	Кен
	Маккензи Крук	Иерусалим	Джинджер
	Рори Киннер	Утомленные солнцем	Митя
	Тим Пигот-Смит	ENRON	Кеннет Лэй
2011
	Эдриан Скарборо	После танцев	Джон Рид
	Джеймс Лоуренсон	Гамлет	Тень
	Хилтон Макри	Конец радуги	Энтони
	Ли Росс	Пение птиц	Джек Файрбрэйс
2013
	Ричард Маккейб	Аудиенция	Гарольд Вильсон
	Пол Шахиди	Двенадцатая ночь	Maria
	Эдриан Скарборо	Гедда Габлер	Юрген Тесман
	Кайл Соллер	Долгий день уходит в ночь	Эдмунд
2014
	Джек Лауден	Привидения	Освальд
	Рон Кук	Генрих V	Пистоль
	Марк Гэтисс	Кориолан	Менений Агриппа
	Ардал O'Ханлон	Плотина	Джим
2015
	Натаниэль Паркер	Уолф Холл / Внесите тела	Генрих VIII
	Дэвид Кэдлер	The Nether	Дойл
	Ричард Гулдинг	Чарльз III	Принц Гарри
	Джон Лайт	Полночный арест	Доктор Конрад
2016
	Марк Гэтисс	Месяц в деревне	Шпигельский
	Майкл Пеннингтон	Зимняя сказка	Антигон
	Том Старридж	Американский бык-баффало	Бобби
	Дэвид Суше	Как важно быть серьезным	леди Брэкнелл

Ссылки

• Театральный гид Лондона (2008). «[www.officiallondontheatre.co.uk/servlet/file/LOA_fullist.pdf?ITEM_ENT_ID=101095&ITEM_VERSION=1&COLLSPEC_ENT_ID=8 Премия Лоуренса Оливье: полный список победителей 1976–2008]» (.PDF) (The Society of London Theatre). Проверено 30 August 2008.
• [www.olivierawards.com/ Официальный сайт премии Лоуренса Оливье]

Отрывок, характеризующий Премия Лоуренса Оливье в номинации «Лучший актёр вспомогательного состава»

Он врал все, что толковалось между денщиками. Многое из этого была правда. Но когда Наполеон спросил его, как же думают русские, победят они Бонапарта или нет, Лаврушка прищурился и задумался.
Он увидал тут тонкую хитрость, как всегда во всем видят хитрость люди, подобные Лаврушке, насупился и помолчал.
– Оно значит: коли быть сраженью, – сказал он задумчиво, – и в скорости, так это так точно. Ну, а коли пройдет три дня апосля того самого числа, тогда, значит, это самое сражение в оттяжку пойдет.
Наполеону перевели это так: «Si la bataille est donnee avant trois jours, les Francais la gagneraient, mais que si elle serait donnee plus tard, Dieu seul sait ce qui en arrivrait», [«Ежели сражение произойдет прежде трех дней, то французы выиграют его, но ежели после трех дней, то бог знает что случится».] – улыбаясь передал Lelorgne d'Ideville. Наполеон не улыбнулся, хотя он, видимо, был в самом веселом расположении духа, и велел повторить себе эти слова.
Лаврушка заметил это и, чтобы развеселить его, сказал, притворяясь, что не знает, кто он.
– Знаем, у вас есть Бонапарт, он всех в мире побил, ну да об нас другая статья… – сказал он, сам не зная, как и отчего под конец проскочил в его словах хвастливый патриотизм. Переводчик передал эти слова Наполеону без окончания, и Бонапарт улыбнулся. «Le jeune Cosaque fit sourire son puissant interlocuteur», [Молодой казак заставил улыбнуться своего могущественного собеседника.] – говорит Тьер. Проехав несколько шагов молча, Наполеон обратился к Бертье и сказал, что он хочет испытать действие, которое произведет sur cet enfant du Don [на это дитя Дона] известие о том, что тот человек, с которым говорит этот enfant du Don, есть сам император, тот самый император, который написал на пирамидах бессмертно победоносное имя.
Известие было передано.
Лаврушка (поняв, что это делалось, чтобы озадачить его, и что Наполеон думает, что он испугается), чтобы угодить новым господам, тотчас же притворился изумленным, ошеломленным, выпучил глаза и сделал такое же лицо, которое ему привычно было, когда его водили сечь. «A peine l'interprete de Napoleon, – говорит Тьер, – avait il parle, que le Cosaque, saisi d'une sorte d'ebahissement, no profera plus une parole et marcha les yeux constamment attaches sur ce conquerant, dont le nom avait penetre jusqu'a lui, a travers les steppes de l'Orient. Toute sa loquacite s'etait subitement arretee, pour faire place a un sentiment d'admiration naive et silencieuse. Napoleon, apres l'avoir recompense, lui fit donner la liberte, comme a un oiseau qu'on rend aux champs qui l'ont vu naitre». [Едва переводчик Наполеона сказал это казаку, как казак, охваченный каким то остолбенением, не произнес более ни одного слова и продолжал ехать, не спуская глаз с завоевателя, имя которого достигло до него через восточные степи. Вся его разговорчивость вдруг прекратилась и заменилась наивным и молчаливым чувством восторга. Наполеон, наградив казака, приказал дать ему свободу, как птице, которую возвращают ее родным полям.]
Наполеон поехал дальше, мечтая о той Moscou, которая так занимала его воображение, a l'oiseau qu'on rendit aux champs qui l'on vu naitre [птица, возвращенная родным полям] поскакал на аванпосты, придумывая вперед все то, чего не было и что он будет рассказывать у своих. Того же, что действительно с ним было, он не хотел рассказывать именно потому, что это казалось ему недостойным рассказа. Он выехал к казакам, расспросил, где был полк, состоявший в отряде Платова, и к вечеру же нашел своего барина Николая Ростова, стоявшего в Янкове и только что севшего верхом, чтобы с Ильиным сделать прогулку по окрестным деревням. Он дал другую лошадь Лаврушке и взял его с собой.


Княжна Марья не была в Москве и вне опасности, как думал князь Андрей.
После возвращения Алпатыча из Смоленска старый князь как бы вдруг опомнился от сна. Он велел собрать из деревень ополченцев, вооружить их и написал главнокомандующему письмо, в котором извещал его о принятом им намерении оставаться в Лысых Горах до последней крайности, защищаться, предоставляя на его усмотрение принять или не принять меры для защиты Лысых Гор, в которых будет взят в плен или убит один из старейших русских генералов, и объявил домашним, что он остается в Лысых Горах.
Но, оставаясь сам в Лысых Горах, князь распорядился об отправке княжны и Десаля с маленьким князем в Богучарово и оттуда в Москву. Княжна Марья, испуганная лихорадочной, бессонной деятельностью отца, заменившей его прежнюю опущенность, не могла решиться оставить его одного и в первый раз в жизни позволила себе не повиноваться ему. Она отказалась ехать, и на нее обрушилась страшная гроза гнева князя. Он напомнил ей все, в чем он был несправедлив против нее. Стараясь обвинить ее, он сказал ей, что она измучила его, что она поссорила его с сыном, имела против него гадкие подозрения, что она задачей своей жизни поставила отравлять его жизнь, и выгнал ее из своего кабинета, сказав ей, что, ежели она не уедет, ему все равно. Он сказал, что знать не хочет о ее существовании, но вперед предупреждает ее, чтобы она не смела попадаться ему на глаза. То, что он, вопреки опасений княжны Марьи, не велел насильно увезти ее, а только не приказал ей показываться на глаза, обрадовало княжну Марью. Она знала, что это доказывало то, что в самой тайне души своей он был рад, что она оставалась дома и не уехала.
На другой день после отъезда Николушки старый князь утром оделся в полный мундир и собрался ехать главнокомандующему. Коляска уже была подана. Княжна Марья видела, как он, в мундире и всех орденах, вышел из дома и пошел в сад сделать смотр вооруженным мужикам и дворовым. Княжна Марья свдела у окна, прислушивалась к его голосу, раздававшемуся из сада. Вдруг из аллеи выбежало несколько людей с испуганными лицами.
Княжна Марья выбежала на крыльцо, на цветочную дорожку и в аллею. Навстречу ей подвигалась большая толпа ополченцев и дворовых, и в середине этой толпы несколько людей под руки волокли маленького старичка в мундире и орденах. Княжна Марья подбежала к нему и, в игре мелкими кругами падавшего света, сквозь тень липовой аллеи, не могла дать себе отчета в том, какая перемена произошла в его лице. Одно, что она увидала, было то, что прежнее строгое и решительное выражение его лица заменилось выражением робости и покорности. Увидав дочь, он зашевелил бессильными губами и захрипел. Нельзя было понять, чего он хотел. Его подняли на руки, отнесли в кабинет и положили на тот диван, которого он так боялся последнее время.
Привезенный доктор в ту же ночь пустил кровь и объявил, что у князя удар правой стороны.
В Лысых Горах оставаться становилось более и более опасным, и на другой день после удара князя, повезли в Богучарово. Доктор поехал с ними.
Когда они приехали в Богучарово, Десаль с маленьким князем уже уехали в Москву.
Все в том же положении, не хуже и не лучше, разбитый параличом, старый князь три недели лежал в Богучарове в новом, построенном князем Андреем, доме. Старый князь был в беспамятстве; он лежал, как изуродованный труп. Он не переставая бормотал что то, дергаясь бровями и губами, и нельзя было знать, понимал он или нет то, что его окружало. Одно можно было знать наверное – это то, что он страдал и, чувствовал потребность еще выразить что то. Но что это было, никто не мог понять; был ли это какой нибудь каприз больного и полусумасшедшего, относилось ли это до общего хода дел, или относилось это до семейных обстоятельств?
Доктор говорил, что выражаемое им беспокойство ничего не значило, что оно имело физические причины; но княжна Марья думала (и то, что ее присутствие всегда усиливало его беспокойство, подтверждало ее предположение), думала, что он что то хотел сказать ей. Он, очевидно, страдал и физически и нравственно.
Надежды на исцеление не было. Везти его было нельзя. И что бы было, ежели бы он умер дорогой? «Не лучше ли бы было конец, совсем конец! – иногда думала княжна Марья. Она день и ночь, почти без сна, следила за ним, и, страшно сказать, она часто следила за ним не с надеждой найти призкаки облегчения, но следила, часто желая найти признаки приближения к концу.