Риарио Сфорца, Томмазо

Его Высокопреосвященство кардинал Томмазо Риарио Сфорца Tommaso Riario Sforza
Кардинал-протодьякон
7 ноября 1842 года — 14 марта 1857 года
Церковь:	Римско-католическая церковь
Предшественник:	Кардинал Агостино Риварол
Преемник:	Кардинал Луиджи Гаццоли
Камерленго
3 апреля 1843 года — 14 марта 1857 года
Церковь:	Римско-католическая церковь
Предшественник:	Кардинал Джакомо Джустиниани
Преемник:	Кардинал Лодовико Альтьери
Рождение:	8 января 1782(1782-01-08) Неаполь, Неаполитанское королевство
Смерть:	14 марта 1857(1857-03-14) (75 лет) Рим, Папская область
Принятие священного сана:	28 сентября 1823 года
Кардинал с:	10 марта 1823 года
Награды:

Томмазо Риарио Сфорца (итал. Tommaso Riario Sforza; 8 января 1782, Неаполь, Неаполитанское королевство — 14 марта 1857, Рим, Папская область) — неаполитанский куриальный кардинал и папский сановник. Магистр Папской Палаты с 22 июля 1816 по 10 марта 1823. Камерленго Священной Коллегии кардиналов с 28 января 1828 по 18 мая 1829 и с 18 мая 1829 по 15 марта 1830. Префект Священной Конгрегации эффективного управления с 24 января по 3 апреля 1843. Камерленго Святой Римской Церкви с 3 апреля 1843 по 14 марта 1857. Кардинал-дьякон с 10 марта 1823, с дьяконством Сан-Джорджио-ин-Велабро с 16 мая по 17 ноября 1823. Кардинал-дьякон с дьяконством Санта-Мария-ин-Домника с 17 ноября 1823 по 13 мая 1837. Кардинал-дьякон с дьяконством Санта-Мария-ин-Виа-Лата с 19 декабря 1834. Кардинал-протодьякон с 7 ноября 1842.

Ранние годы и образования

Родился 8 января 1782 года, в Неаполе, из аристократической неаполитанской герцогской семьи давшей Римской Церкви несколько кардиналов. Сын герцога Николы Риарио Сфорца и принцессы Джованны Ди Сомма. Дядя кардинала Систо Риарио Сфорца (1846 год). Другими кардиналами из этой семьи были Пьетро Риарио, OFMConv. (1471 год) и Раффаэле Сансони Риарио (1477 год) и Алессандро Риарио (1578 год).

Образование получил в Колледжо Назарено, в Риме, в 1793 году.

Карьера при Папском дворе

19 апреля 1804 года вошёл в римскую прелатуру как референдарий Трибуналов Апостольской Сигнатуры Справедливости и Милости. В 1806 году назван апостольским протонотарием participantium. Заявитель Священной Конгрегации эффективного управления перед 13 сентября 1806 года, занимал этот пост до 1808 года. 15 мая 1814 года, после восстановления Папского государства, монсеньор Риарио Сфорца был назван членом комиссии церковной собственности. Прелат Священной Конгрегации Тридентского Собора с 8 декабря 1814 года. Папский делегат в Мачерате с 9 марта 1816 года. Магистр Папской Палаты с 22 июля 1816 года, занимал этот пост до своего возведения в кардиналы.

Кардинал при пяти Папах

При Пие VII

Возведён в кардиналы-дьяконы на консистории от 10 марта 1823 года, папой римским Пием VII, получил красную шляпу 13 марта 1823 года и титулярную диаконию Святого Георгия в Велабро с 16 мая 1823 года. Принял участие в Конклаве 1823 года, на котором был избран Лев XII.

При Льве XII и Пие VIII

Рукоположен 28 сентября 1823 года. Не имел епископский сан, был только рукоположён в священники.

Избран для титулярной диаконии Санта-Мария-ин-Домника с 17 ноября 1823 года. Член первой Государственной Конгрегации с 12 марта 1825 года. Председатель Комиссии субсидий с 15 марта 1826 года. Префект экономики Священной Конгрегации Пропаганды Веры с 1 октября 1826 года. Камерленго Священной Коллегии кардиналов с 28 января 1828 года по 18 мая 1829 года и с 18 мая 1829 года по 15 марта 1830 года. Принял участие в Конклаве 1829 года, на котором был избран Пий VIII. Апостольская легат в провинции Форли с 17 апреля 1829 года, он вернулся в Рим на Конклав в 1830 году и не вернулся на свой пост из-за восстания в легатстве.

При Григории XVI

Участвовал в Конклаве 1830—1831 годов, на котором был избран Папа Григорий XVI. Апостольская легат в Урбино и Пезаро с 5 декабря 1834 года. Избран для титулярной диаконии Санта-Мария-ин-Виа-Лата с 19 декабря 1834 года при сохранении in commendam своей бывшей титулярной диаконии. Отказался от комменды 13 мая 1837 года. Кардинал-протодьякон с 7 ноября 1842 года.

Префект Священной Конгрегации эффективного управления с 24 января по 3 апреля 1843 года. Камерленго Святой Римской Церкви с 3 апреля 1843 года и до своей смерти.

При Пие IX

Участвовал в Конклаве 1846 года, на котором был избран Папа Пий IX. Как кардинал-протодьякон, кардинал Риарио Сфорца объявил Habemus Papam 16 июня 1846 года — избрание кардинала Джованни Мария Мастаи-Ферретти на Конклае 1846 года. Также кардинал Риарио Сфорца короновал нового Папу Пия IX.

27 декабря 1847 года назначен из-за своей должности камерленго, министром торговли, изящных искусств, промышленности и сельского хозяйства после формирования первых министерств. Ушёл в отставку со всех постов 12 февраля 1848 года. 12 февраля 1848 года назначен председателем новой конгрегации по проведению экспертизы расходов органов государственного управления, ушёл в отставку спустя шестнадцать дней 28 февраля 1848 года.

Скончался кардинал Риарио Сфорца 14 марта 1857 года, в Риме. Тело было выставлено для прощания в базилике Святых XII апостолов, где состоялись похороны с участием Папы римского Пия IX. Кардинал был похоронен в той же самой базилике. Последний остававшийся в живых кардинал назначенный Пием VII.

Ссылки

• [www.catholic-hierarchy.org/bishop/briar.html Информация]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Риарио Сфорца, Томмазо

Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.


Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.
– Так смотри же, гребешков, гребешков в тортю положи, знаешь! – Холодных стало быть три?… – спрашивал повар. Граф задумался. – Нельзя меньше, три… майонез раз, – сказал он, загибая палец…
– Так прикажете стерлядей больших взять? – спросил эконом. – Что ж делать, возьми, коли не уступают. Да, батюшка ты мой, я было и забыл. Ведь надо еще другую антре на стол. Ах, отцы мои! – Он схватился за голову. – Да кто же мне цветы привезет?
– Митинька! А Митинька! Скачи ты, Митинька, в подмосковную, – обратился он к вошедшему на его зов управляющему, – скачи ты в подмосковную и вели ты сейчас нарядить барщину Максимке садовнику. Скажи, чтобы все оранжереи сюда волок, укутывал бы войлоками. Да чтобы мне двести горшков тут к пятнице были.
Отдав еще и еще разные приказания, он вышел было отдохнуть к графинюшке, но вспомнил еще нужное, вернулся сам, вернул повара и эконома и опять стал приказывать. В дверях послышалась легкая, мужская походка, бряцанье шпор, и красивый, румяный, с чернеющимися усиками, видимо отдохнувший и выхолившийся на спокойном житье в Москве, вошел молодой граф.
– Ах, братец мой! Голова кругом идет, – сказал старик, как бы стыдясь, улыбаясь перед сыном. – Хоть вот ты бы помог! Надо ведь еще песенников. Музыка у меня есть, да цыган что ли позвать? Ваша братия военные это любят.