Сборная Югославии по шахматам
Поделись знанием:
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.
Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.
Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
Сборная Югославии по шахматам представляла Югославию на международных шахматных турнирах с 1927 по 2006 года. Наивысший рейтинг сборной составил 2585 (1989).
После распада Югославии в начале 1990-х года образовались четыре новые шахматные сборные: Босния и Герцеговина, Словения, Македония, Хорватия.
С 2003 сборная Югославии выступает как сборная Сербии и Черногории.
В 2006 году после выхода Черногории из состава объединенного государства, сборная Югославии была разделена на две сборные: Сербии и Черногории.
Содержание
Международные турниры
| Шахматная олимпиада | ||
|---|---|---|
| Год | Город | Место |
| 1927 |  Лондон |
9 место |
| 1928 |  Гаага |
не участвовала |
| 1930 |  Гамбург |
не участвовала |
| 1931 |  Прага |
4 место |
| 1933 | Фолкстон |
не участвовала |
| 1935 |  Варшава |
6 место |
| 1937 |  Стокгольм |
9 место |
| 1939 |  Буэнос-Айрес |
не участвовала |
| 1950 |  Дубровник |
Победитель |
| 1952 |  Хельсинки |
Бронза |
| 1954 | Амстердам |
Бронза |
| 1956 |  Москва |
Серебро |
| 1958 |  Мюнхен |
Серебро |
| 1960 |  Лейпциг |
Бронза |
| 1962 |  Варна |
Серебро |
| 1964 |  Тель-Авив |
Серебро |
| 1966 |  Гавана |
4 место |
| 1968 |  Лугано |
Серебро |
| 1970 | Зиген |
Бронза |
| 1972 | Скопье |
Бронза |
| 1974 |  Ницца |
Серебро |
| 1976 | Хайфа |
не участвовала |
| 1978 | Буэнос-Айрес |
15 место |
| 1980 |  Ла-Валлетта |
Бронза |
| 1982 | Люцерн |
4 место |
| 1984 |  Салоники |
8 место |
| 1986 |  Дубай |
15 место |
| 1988 | Салоники |
6 место |
| 1990 | Нови-Сад |
5 место |
| С 1992 самостоятельно выступают | ||
| 1992 |  Манила |
не участвовала |
| С 1994 самостоятельно выступает | ||
| 1994 |  Москва |
15 место |
| 1996 |  Ереван |
22 место |
| 1998 | Элиста |
18 место |
| 2000 |  Стамбул |
24 место |
| 2002 |  Блед |
10 место |
| 2004—2006 сборная Сербии и Черногории | ||
| 2004 |  Кальвиа |
15 место |
| 2006 |  Турин |
37 место |
С 2008  Сербия и  Черногория
| ||
| Командный чемпионат мира | ||
|---|---|---|
| Год | Город | Место |
| 1989 | Люцерн |
Серебро |
| Командный чемпионат Европы | ||
|---|---|---|
| Год | Город | Место |
| 1957 |  Вена |
Серебро |
| 1961 | Оберхаузен |
Серебро |
| 1965 | Гамбург |
Серебро |
| 1970 | Капфенберг |
4 место |
| 1973 |  Бат |
Серебро |
| 1977 | Москва |
Бронза |
| 1980 | Скара |
4 место |
| 1983 |  Пловдив |
Серебро |
| 1989 | Хайфа |
Серебро |
| С 1992 самостоятельно выступают | ||
| 1992 |  Дебрецен |
не закончила[1] |
| С 1997 самостоятельно выступает | ||
| 1997 |  Пула |
не участвовала |
| 1999 |  Батуми |
26 место |
| 2001 | Леон |
17 место |
| 2003 |  Пловдив |
22 место |
| В 2005 сборная Сербии и Черногории | ||
| 2005 | Гётеборг |
11 место |
| С 2007 Сербия и Черногория
| ||
Статистика
| Турнир | Участий | Годы | Лучший результат |
|---|---|---|---|
| Шахматная олимпиада | 31 | 1927, 1931, 1935—1937, 1950—1974, 1978—1990, 1994—2006 |  (1950)
|
| Командный чемпионат мира | 1 | 1989 |  (1989)
|
| Командный чемпионат Европы | 14 | 1957—1992, 1999—2005 | 6 (1957, 1961, 1965, 1973, 1983, 1989)
|
Состав сборной
Гвардейцы
Чаще других за сборную выступали:
- На шахматных олимпиадах:
- Глигорич, Светозар — 15 раз. (1950—1974, 1978, 1982)
- Ивков, Борислав — 12 раз. (1956—1974, 1978—1980)
- Любоевич, Любомир — 12 раз. (1972—1974, 1978—1990, 1994, 1998, 2002)
- На командных чемпионатах Европы: Глигорич, Светозар (8 раз)
Трансферы
| Ушли | ||
|---|---|---|
| Шахматист | Куда | Год[2] |
| Миладинович, Игор | Греция
|
1996 |
Достижения
Сборной
- Победитель — 1950
- Шестикратный серебряный призёр — 1956, 1958, 1962, 1964, 1968, 1974
-
Шестикратный бронзовый призёр — 1952, 1954, 1960, 1970, 1972, 1980
Всего: 13 медалей
Командный чемпионат мира по шахматам
- Серебряный призёр — 1989
Командный чемпионат Европы по шахматам
- Шестикратный серебряный призёр — 1957, 1961, 1965, 1973, 1983, 1989
- Бронзовый призёр — 1977
Всего: 7 медалей
Индивидуальный зачёт
| № | Шахматист |
|
|
|
Всего | Примечания |
|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Ивков, Борислав | 2 | 1 | 1 | 4 | 3-я доска (1956, 1960), 4-я доска (1962), 2-я доска (1970) |
| 2 | Матанович, Александр | 1 | 2 | 1 | 4 | 2-я резервная доска (1954), 2-я доска (1956), 4-я доска (1966, 1970) |
| 3 | Матулович, Милан | 1 | 2 | 3 | 2-я резервная доска (1964), резервная доска (1966), 3-я доска (1970) | |
| 4 | Трифунович, Петар | 1 | 2 | 3 | 4-я доска (1935), 2-я доска (1937), 3-я доска (1950) | |
| 5-6 | Рабар, Браслав | 1 | 1 | 2 | 4-я доска (1950), 2-я доска (1952) | |
| 5-6 | Любоевич, Любомир | 1 | 1 | 2 | 3-я доска (1972), 1-я доска (1982) | |
| 7-8 | Глигорич, Светозар | 1 | 1 | 1-я доска (1958) | ||
| 7-8 | Николич, Предраг | 1 | 1 | 2-я резервная доска (1980) | ||
| 9-14 | Другие | 4 | 3 | 7 | ||
| Всего | 9 | 9 | 9 | 27 | [www.olimpbase.org/teams/yug_i11.html Подробнее] | |
Командный чемпионат мира по шахматам (1989)
| № | Шахматист |
|
|
|
Всего | Примечания |
|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Дамлянович, Бранко | 1 | 1 | 2-я резервная доска | ||
| 2 | Николич, Предраг | 1 | 1 | 2-я доска | ||
| 4 | Любоевич, Любомир | 1 | 1 | 1-я доска | ||
| 3 | Попович, Петар | 1 | 1 | 3-я доска | ||
| Всего | 1 | 1 | 2 | 4 | [www.olimpbase.org/teamst/yug_i11.html Подробнее] | |
Командный чемпионат Европы по шахматам
| № | Шахматист |
|
|
|
Всего | Примечания |
|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Глигорич, Светозар | 4 | 1 | 1 | 6 | 1-я доска (1957, 1970, 1973), 2-я доска (1965 ,1980, 1983) |
| 2 | Хулак, Крунослав | 2 | 2 | 2-я доска и рейтинг перфоманс (1989) | ||
| 3 | Ивков, Борислав | 1 | 2 | 1 | 4 | 3-я доска (1957, 1980), 2-я доска (1973), 6-я доска (1977) |
| 4 | Чирич, Драголюб | 1 | 1 | 2 | 7-я доска (1961), 9-я доска (1965) | |
| 5-6 | Любоевич, Любомир | 1 | 1 | 2 | 3-я доска (1973), 1-я доска (1983) | |
| 5-6 | Трифунович, Петар | 1 | 1 | 2 | 4-я доска (1957), 6-я доска (1965) | |
| 7-11 | Джурич, Стефан | 1 | 1 | 1-я резервная доска (1983) | ||
| 7-11 | Джурашевич, Божидар | 1 | 1 | 2-я резервная доска (1961) | ||
| 7-11 | Букич, Энвер | 1 | 1 | 7-я доска (1977) | ||
| 7-11 | Николич, Предраг | 1 | 1 | 3-я доска (1983) | ||
| 7-11 | Рабар, Браслав | 1 | 1 | 10-я доска (1957) | ||
| 12-30 | Другие | 23 | 10 | 33 | ||
| Всего | 15 | 27 | 14 | 46 | [www.olimpbase.org/teamse/yug_i11.html Подробнее] | |
Неосновные сборные
На домашней олимпиаде 1990 года на правах хозяев Югославия выдвинула помимо основной ещё две сборные:
- Югославия—2 — 13 место. При этом Владимир Ковачевич завоевал бронзу в личном зачёте на 4-й доске.
- Югославия—3 — 26 место.
Напишите отзыв о статье "Сборная Югославии по шахматам"
Примечания
Ссылки
- [www.olimpbase.org/teams/yug_tea.html Сборная Югославии на шахматных олимпиадах] ([www.olimpbase.org/teams/yug_i01.html индивидуальный зачёт]; [www.olimpbase.org/teams/yug_tvt.html матчи национальной сборной])
- [www.olimpbase.org/teamst/yug_tea.html Сборная Югославии на командных чемпионатах мира] ([www.olimpbase.org/teamst/yug_i01.html индивидуальный зачёт]; [www.olimpbase.org/teamst/yug_tvt.html матчи национальной сборной])
- [www.olimpbase.org/teamse/yug_tea.html Сборная Югославии на командных чемпионатах Европы] ([www.olimpbase.org/teamse/yug_i01.html индивидуальный зачёт]; [www.olimpbase.org/teamse/yug_tvt.html матчи национальной сборной])
- [www.olimpbase.org/teams/yug2_tea.html Сборная Югославия-2 на шахматных олимпиадах] ([www.olimpbase.org/teams/yug2_i01.html индивидуальный зачёт]; [www.olimpbase.org/teams/yug2_tvt.html матчи национальной сборной])
- [www.olimpbase.org/teams/yug3_tea.html Сборная Югославия-3 на шахматных олимпиадах] ([www.olimpbase.org/teams/yug3_i01.html индивидуальный зачёт]; [www.olimpbase.org/teams/yug3_tvt.html матчи национальной сборной])
| ||||||
| ||||||
Отрывок, характеризующий Сборная Югославии по шахматам
Долохов отвечал, что они сыты и что им надо в ночь же ехать дальше.Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.
Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.
Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
